Босфор спал, тихо покачивая на мягких волнах пришвартованные катера. Не слышно было криков чаек. Пернатые стражники, опустившись на тёмную водную гладь, бережно охраняли сон своего хозяина.
Он сложил штатив, зачехлил фотоаппарат. Снимки вышли отличные. Уставший, но довольный результатом, надел рюкзак. Сильный голос муэдзина прорезал ночную тишину, призывая к вечерней молитве. Он сел на велосипед и поехал вдоль набережной. Квартира, служившая одновременно и фотостудией, находилась недалеко.
Ночной Стамбул сверкал миллионами разноцветных огней, освещая шпили величественных минаретов, дворцов, небоскрёбов. Босфорский мост весело жонглировал мерцающим светом, перебрасывая его из Европы в Азию и обратно. Дороги были пусты, лишь изредка проносились одинокие такси со светящимися шашками. Свернув в узкий скудно освещённый проулок, он сбавил скорость. Два жёлтых огонька сверкнули в полумраке буквально в паре метров от него, и мгновение спустя переднее колесо натолкнулось на что-то мягкое и довольно упругое. Раздался какой-то жалобный звук, то ли плач, то ли стон. Ему чудом удалось не упасть. Нога соскочила с педали и больно ударилась о велосипедную раму.
«Этого ещё не хватало!»
На тротуаре лежала чёрная кошка. Он слез с велосипеда, поставил его на подножку, наклонился, чтобы поближе рассмотреть жертву. Кошка была жива. В маленькой груди отчётливо пульсировала жизнь. На передней лапе из-под содранной шкурки сочилась кровь. Два глаза, два огромных жёлтых сапфира сверкали в сумраке ночи.
«Чёрт, это не к добру! Кошка под колесами моего велосипеда, да ещё и чёрная! Что с ней делать? Оттащить от дороги и оставить? Кошки — народец живучий».
Из кошачьей груди вдруг вырвался вздох, глубокий, протяжный, почти человеческий. Маленькое чёрное ухо повернулось, словно ловя подлые человеческие мысли. Горечь стыда подкатила к его горлу. Кошка была красива. Он удивился: и как сразу не заметил этого! Густая чёрная шерсть поблескивала в свете фонаря, на удивление длинный пушистый хвост вовсе не был похож на кошачий.
«Отвезу её в клинику». Он вытащил из рюкзака фотоаппарат, перебросил его ремень через плечо, затем осторожно поднял пострадавшую и положил её в рюкзак. Вокруг по-прежнему не было ни души. Тусклый свет уличного фонаря рисовал на тротуаре и домах замысловатые тени.
Сотовый телефон помог ему быстро отыскать ближайшую ветлечебницу. Приятная женщина лет сорока пяти в красивом медицинском костюме осмотрела пациентку.
— Это вы её сбили? — спросила она просто.
— Нет... нет... не я. Я... нашёл ее. Она лежала на обочине.
— Необходимо ушить рану, провести кое-какие обследования. Вы готовы оплатить лечение?
— Да... да... конечно, я оплачу. — Он полез в карман пиджака за бумажником. — Вы знаете, я оплачу всё, что нужно и, пожалуй, пойду.
— Вы не собираетесь её забирать? — В глазах доктора мелькнуло разочарование.
— Я не знаю... я не готов. — Он раскрыл бумажник и принялся нервно пересчитывать купюры. — Я, если признаться, вообще не люблю кошек, а тем более чёрных.
— Оставьте на всякий случай ваш номер телефона. Вдруг найдётся хозяин этой красавицы и пожелает сказать вам спасибо.
— А если хозяин не найдётся?
"Ну зачем я спрашиваю? Какое мне дело, что будет с этой кошкой, если её хозяин не найдётся?"
— Оформим в приют, — равнодушно ответила женщина, не глядя на него.
Он продиктовал номер, расплатился и вышел.
Несколько дней он не вспоминал о ночном происшествии. Все мысли были заняты подготовкой к фотовыставке. Времени оставалось совсем мало.
Наступило долгожданное утро. Через пару часов состоится первая презентация его работ в фотогалерее. Он внимательно осмотрел себя в зеркало: новый пиджак отлично сидит на атлетической фигуре, гладко выбритое лицо, начищенные ботинки. Надел рюкзак, взял со стола телефон, чтобы положить его в карман, как тот завибрировал и запел, высветив на экране неизвестный номер.
— Здравствуйте, — произнёс молодой женский голос по-русски. — Моё имя Анна. Мы незнакомы...
«Какой приятный голос! Должно быть, хорошенькая».
— Я звоню, чтобы поблагодарить вас за мою кошку.
Ему вдруг захотелось увидеть эту любительницу чёрных кошек.
— Как у неё дела?
— Спасибо, всё в порядке. Я должна вернуть вам потраченные деньги. Скажите, где я могу с вами встретиться?
— Я рад, что ваша кошка поправилась. О деньгах не беспокойтесь. Возвращать их не стоит.
— Ещё раз спасибо. Значит, теперь я ваша должница.
— Ну, раз так обстоят дела, тогда вы непременно должны выполнить одну мою просьбу.
— Какую же?
— Разделить сегодня со мной ужин. Вам знакома кофейня в парке Гюльханэ?
— Да, я знаю это место.
— Отлично. Приходите в семь часов. Я буду ждать вас. До встречи.
«Откуда она узнала, что я русский? Почему эта мысль только сейчас пришла мне в голову? — Пару минут он стоял и тупо смотрел на безымянный номер на экране телефона. — Должно быть, кошачья докторша сказала».
Девушка оказалась и вправду красивой: прямая спина, тонкая шея, изящные руки. Под мягкими складками длинной юбки угадывались стройные ножки. Её родители уехали из России много лет назад. В Турции у них семейный бизнес, что-то, связанное с продажей жилья. Она же решила посвятить свою жизнь медицине.
Они сидели за столиком уличного кафе и смотрели на вечерний Босфор. Лунный свет серебрил тёмные воды. Лёгкий ветерок смешивал солоноватый воздух моря с ароматами крепкого кофе и жареных каштанов, а потом уносил его обратно, угостить своего великого господина.
— Расскажи о себе. — Она отломила ещё горячий симит.
— Я в Стамбуле уже несколько лет. Первое время, пока учил турецкий, работал на заправке, в кафе, в отеле. Спустя пару лет удалось оборудовать собственную небольшую фотостудию. Семейные снимки, влюбленные парочки, строгие фото для документов... и вот... получил предложение показать свои работы на большой выставке. Как раз сегодня и случилось это счастливое событие.
— Поздравляю!
— Спасибо. У меня, должен сказать, вообще большие планы на будущее.
Едва заметная улыбка тронула её губы.
— Где же твои родные?
— Родители остались в России, там же и младшая сестра. Скоро они будут гордиться мною. — В его голосе звучала твёрдая убеждённость. — Знаешь, ты будешь отлично смотреться на фоне вечернего Босфора!
Он схватил её за руку и они побежали туда, где рождается шум прибоя...
Ей нравились его ум, смелость, целеустремленность, граничащая с одержимостью. Нравилось наблюдать за ним, когда он щёлкает затвором своего дорогого фотоаппарата. В такие минуты он становился особенно красив.
— Я приехал в этот город, чтобы найти себя. — Он обнял её за талию. Взгляд его был устремлён на тёмные воды пролива.
— Ты любишь смотреть на Босфор?
— Да, очень. Его воды знали римлян и древних греков, были свидетелями крестовых походов, расцвета и упадка Византии... Босфор знает всё о каждом из нас... Это он нашел нас друг для друга. — Он нежно коснулся её волос. — Тысячи лет он на этой земле, и столько же ещё впереди. Его воды вольны течь в обе стороны. Я даже иногда завидую его свободе.
— А я понемногу начинаю завидовать твоей. Знаешь, я сейчас подумала, что бы я сделала со своей свободой, будь у меня жизнь, подобная твоей. — Она помолчала. — Наверное, такая жизнь не для меня. Я люблю свою работу, с детства мечтала стать врачом, помогать людям. И надеюсь... нет, я убеждена, что никогда не разочаруюсь в своём выборе.
Не спеша они пошли в сторону Галатского моста.
— Скажи, почему ты не захотел забрать кошку тогда, в клинике? — Она сжала его руку, заставляя остановиться.
— Я не люблю кошек. А чёрных — вдвойне.
— Древние считали кошек священными животными. Египтяне поклонялись кошке в образе богини Баст, а сиамцы почитали их как хранительниц храмов. А как тебе история о кошке пророка Мухаммада, который отрезал свой рукав только лишь потому, что не захотел беспокоить спящую любимицу?
— Я смотрю, кошкам и сейчас поклоняются, судя по тому, сколько их повсюду. Почему мусульмане считают собаку грязным животным, а кошек, этих независимых эгоистичных созданий, почти богами? — Он смотрел на неё так, словно искал ответ в её глазах.
— Не знаю, что заставило меня тогда остановиться и отвезти её в клинику. Черная кошка — это не к добру.
— Не думала, что ты суеверный. — Она засмеялась. — Такой жизнелюб, а веришь в предрассудки. И всё-таки ты отвёз её. У тебя доброе сердце. — Она по-детски озорно встала на цыпочки и поцеловала его в щёку.
Несколько недель пролетели как во сне.
— Анют, почему бы тебе не пригласить меня на чай? — Он притянул её к себе и поцеловал нежную шею. — Мы знакомы уже целую вечность, а я так и не видел твоей любимой чёрной богини. Разве она не желает промяукать пару слов благодарности своему спасителю? Я бы сделал пару отличных снимков из серии «Девять кошачьих жизней. Вот одна из них».
— Я не против. Мой дом здесь неподалеку.
Они шли к её дому, держась за руки. Он говорил о том, что фотография — это настоящее искусство, овладеть которым в совершенстве могут лишь немногие, о своих проектах, о журнале, который в скором будущем обязательно появится, о том, что она очень красива и что свою новую серию работ он обязательно посвятит ей.
— Вот мы и пришли. — За ограждением из декоративного кирпича и металлической сетки стоял небольшой одноэтажный домик.
— У тебя есть собака? — спросил он, с удивлением заметив криво висевшую табличку с надписью «Осторожно, собака». Под табличкой в сетке зияла круглая дыра.
— Всё времени не хватает вызвать мастера, — произнесла она виновато, открывая дверь ограды. — Знакомься, это Арни — мой друг. — Крупная немецкая овчарка завиляла хвостом при виде хозяйки.
В доме оказалось очень уютно. Богатая люстра освещала большую, со вкусом меблированную комнату.
— Проходи, будь как дома. Я сейчас заварю чай.
— Где же твоя чёрная подружка?
— Она... у родителей. Мы решили, пусть поживёт у них, пока окончательно не поправится.
— Я люблю тебя. — Он обнял её за талию и поцеловал в затылок.
— Ты мне говорил это уже тысячу раз. — Она засмеялась.
— И не перестану говорить. — Он спустил шёлковую ткань, оголив хрупкое плечо. Длинный розовый шрам рассекал нежную смуглую кожу. — Откуда это у тебя?
— Да так, ерунда. До свадьбы заживёт. — Тонкие руки обвили его шею. — Я тоже люблю тебя. Я хочу быть с тобой всегда, — прошептала она, и их губы встретились...
— Я позвоню, — сказал он на следующее утро, стоя на пороге её дома.
Но он не позвонил. Не позвонил ни в тот день, ни на следующей, ни через неделю.
«Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», — равнодушно отвечал ей металлический голос, отвечал снова и снова.
Она не могла в это поверить. Отчаяние, боль обмана и разочарования разрывали её сердце. Ни работа, ни учёба не могли отвлечь от мыслей о нём. Несколько дней борьбы с самой собой... но сил ждать и надеяться больше не осталось. Может быть, что-то случилось? Она взяла такси и спустя каких-то полчаса была уже у его дома. Близилась ночь.
До её слуха донёсся женский смех. Влюблённые глаза незнакомой ей девушки обращены на него. А он... он смотрит на неё сквозь маленькое окошко видоискателя точно так же, как смотрел на свою Анютку всего пару недель назад. Больно сжалось сердце. Горячие слёзы обожгли лицо.
Несколько дней прошли как во сне. Работа, учёба, бессонные ночи, слёзы... много слёз...
Ничто не должно напоминать о нём. Все его фотографии и картины, все эти свидетели обмана должны быть уничтожены и забыты... Звонок в дверь. Она осторожно посмотрела в окно. У двери оградки стоял он.
— Аня, я знаю, ты дома! Мне нужно тебе всё объяснить!
Ему было всё равно, услышат соседи его крик или нет. Всё покатилось к чертям. Его новую серию работ не приняли, клиенты отказались оплатить фотосессию (видите ли, их не устроило качество снимков), возникли проблемы с журналом, да ещё и та девчонка оказалась самой настоящей стервой.
Зачем он пришёл сюда? Что собирается ей объяснять? Что хочет услышать в ответ? Он и сам не знал.
Летняя ночь зажгла на небе яркие звезды, диск луны повис между крышами домов, а он всё стоял, глядя в освещённое окно её гостиной. Пёс спокойно наблюдал за ним сквозь проволочные переплетения.
— Прости меня.
В последний раз бросил взгляд на окно в надежде увидеть любимое лицо.
«О чёрт!»
Чёрная кошка не спеша прошла сквозь дыру и уселась на кирпичную поверхность ограждения. Огромные жёлтые глаза неподвижно уставились на него.
«Этого не может быть!» Ему вдруг стало нехорошо, он почувствовал, как немеют кончики пальцев, ладони покрываются липким холодным потом. На передней лапе кошки чуть ниже лопатки к суставу тянулась длинная полоска розовой плоти.
«Аня», — прошептали его губы. Он протянул было к ней руки, но чёрная бестия прыгнула обратно в дыру и скрылась в темноте ночи.