( по идее одноименного рассказа С.Михай )
— Ты что, теперь разбираешься в моих чувствах лучше меня?
— Не только теперь, а вот уже пятнадцать лет.
Франсуаза Саган, « Немного солнца в холодной воде».
Окно неумолимо чернело квадратом Малевича. Надо уйти из дома. Я сама во всем виновата. "Не в свои сани не садись!", или " я села не в тот поезд," или
"поставила не на ту карту!". Ну, боже мой, какие банальные фразы! Но ведь он всегда был таким. Ничего нового. Это гремящее оглушающее молчание на весь дом, эта вечная безучастность к маленьким, но важным домашним событиям, почти игнорирование моего присутствия, привычка воспринимать меня, как бессловесную цирковую собачку, заучено прыгающую через обруч, подставленный дрессировщиком, а, на самом деле, белке, крутящей маленькими лапками бесконечное колесо проблем.
"Одна из самых отвратительных разновидностей лжи — молчание" - так сказала одна забавная француженка (Это-Франсуаза Саган). А он? Любит ли он Брамса?
Ни черта он не любит! Только себя и свою машину, которую гладит , с нежностью оглядывает и холит. Он называет "ласточкой" ее, а не жену.
Итак, получается, что " не в тот поезд" она села лет двадцать пять назад. Как бы недавно…(хи!хи!хи!). Но до сих пор не может выйти на нужной тихой и уютной станции. Да. Уйти. Но зачем? К кому? К чему? За эти годы точка любви медленно перемещалась от места, что ниже пупка, наверх, чтобы, в конце концов, дойти и до головы.
" Эмма - это я" - вот где истинное понимание женского перевоплощения души. Но Флобер - Флобером, а жизнь - жизнью: можно ли сравнить Флобера с этим чертовым молчаливым истуканом? А ночную полурваную рубашку- с воздушным и шикарным, как вечернее платье, пеньюаром актрисы? "Хрущебу"- с замком в Провансе, затерянном среди полей лаванды?
Скорей бы он уехал на дачу, или к родителям, или вышел к друзьям, делся куда-нибудь, растворился! Даже его дыхание выводит из себя. Может быть, это климакс? А может, этот "не тот билет" любовью и являлся?.. Кто это точно обозначил? Все-таки детей не ветром надуло.
Она тихо поужинала - "ужин одинокой старухи", как она называла. В голову приходили стариковские портреты Рембрандта, легла в постель, включила ночник и стала читать иллюстрированный журнал для женщин. Это было её любимое занятие перед сном. "Истукан" сопел в соседней комнате.
В журнале был очерк об известной французской ”etoile”, блиставшей в 40-х годах прошлого столетия. Звезда с третьим или четвертым по счету мужем, режиссером, прожила почти полстолетия, но официально не была замужем. Она не признавала никаких браков, тесных уз, обещаний и страданий и пришла к принципиальному выводу, что не так ужасен сам брак, как совместная жизнь и быт. Они - именно то, что всё и разрушает.
Актрису и режиссёра связывала огромная любовь, которую ничто, ни бытовая
мелочевка, ни повседневная скука, не смогли сделать банальным сосуществованием двух разных людей.
Она жила в своей квартире, он – в своей. Виделись каждый день: ходили в театр, ужинали в ресторане, вместе ездили отдыхать к морю. Но в отеле у каждого была своя комната. Звезда считала, что в этом и был секрет долгой любви. Ведь даже сильно влюблённые люди устают друг от друга, а итог подобной усталости печален.
Брак – это настоящая засада, нагромождение недовольств, сожалений, подсчет недостатков и коллекционирование обид. Однако, что, собственно, могло омрачить их возвышенные чувства? Коммунальная квартира? Тупое отсутствие денег? Бытовая безнадега? Обо все этом подробно рассказывала статья, сопровождаемая фото.
Пожалуй…
Почти ночь она не спала, продумывая, что и как скажет мужу.
Наутро она решительно вошла в нему в комнату, легла рядом, прикоснулась к шершавой, небритой щеке , ощутив пульс крови в синей жилке на его шее, и сказала:
- Я хочу с тобой конфиденциально поговорить.
- Ну, - невнятно, в полусне, пробормотал муж.
- Так жить дальше невозможно. Я предлагаю тебе два варианта: первый – развестись, второй – гостевой брак, - выпалила она одним духом и застыла, затаив дыхание, в ожидании четкого ответа.
Муж безмолвствовал, прикрыв глаза. Ей казалось, что он прикончит ее молчаливой безучастностью. Наконец , он с трудом разлепил веки, открыл тяжелые, с голубой поволокой, как у старой мудрой черепахи, глаза. Её сердце бешено колотилось. "Истукан" отрешенно посмотрел на нее, оглядел с любопытством иностранца из далекой африканской страны и проговорил:
- Я предлагаю свои два варианта:
первый – срочно лечить голову,
второй – пошла на хер!
Ничего, что я выразился по-французски?
Пойдем-ка попьем чаю!
Он сказал это со всей своей слоновьей нежностью, на которую был только способен, будто бы разбил молотком вдребезги, на мелкие куски, черный квадрат окна.
-Ты вообще помнишь, что могут замерзнуть гладиолусы на даче? Они ведь к августу у нас такие красивые!