В расово-антропологическом измерении венеты-праславяне принадлежали к альпийскому типу, как и население Австрии, Швейцарии и частично Северной Италии. Ему морфологически тождественна днепро-карпатская группа славянской популяции, что дает основание считать последнюю северо-восточным вариантом альпийской расы [Алексеева Т.И. , Алексеев В.П. Антропология о происхождении славян // Природа. – М., 1989. — № 1. – С.64].
Собственно в центральноевропейский топонимический ареал на северо-восток от Альп входит и славянская топонимика Правобережья Украины [Гідронімія України в її міжмовних і діалектних зв'язках / Відп.ред. О.С. Стрижак. – К., 1981. – С.32].
По мнению О.Н. Трубачева, прародина славян находилась на Среднем Дунае, в Западном Норике. Именно здесь произошла окончательная кристализация «креолов» (из прабалтов, иллирийцев и кельтов-«венетов») в новый этнос – венеды (праславяне) и формирование последующего диалектного членения славян: празападные славяне – в Воеводине и Западной Паннонии, праюжные – на территории нынешней Словении, северной Хорватии и северной Сербии, правосточные — в Трансильвании и Банате.
В древнерусских летописях эта прародина славян на Дунае упомянута под именем «Норик» (от имени одного из иллирийских племен).
Факт зарождения славян на небольшой территории Норика подтверждается и другими данными. Так, Н. Антошин констатировал, что для праславянского («общеславянского») языка, который существовал не менее 500 лет, был характерен закон открытого слога (любой слог в слове должен заканчиваться только на гласный звук или на слоговый плавный; действовал как для исконных слов, так и для заимствований), который изменил всю фонетическую систему и грамматический строй языка. Например, в рамках этого закона известны следующие фонетические изменения: утрата согласных в конце слова (*slovo ;слово’ < *slovos); устранение геминат и других сочетаний согласных (*me-sti ;мести’ < *met-ti, *sъnъ ;сон’ < *s;p-n-); монофтонгизация дифтонгов: *ou; > *;, *eu; > *j; (*tu; /;u; ;чужой’ < *tou;dj-/teu;dj-),*ei; > *; (*(j)iti ;идти’ < *ei;ti),*oi; > *;; («второй ять»: *p;ti ;петь’ < *poi;ti) или, в определенных морфологических позициях в конце словоформы, *; (им. п. мн. ч. *stoli ;столы’ < *stoloi;, 2 л. ед. ч. повел. накл. *beri ;бери!’ < *beroi;(s)); монофтонгизация *ou;, *eu; обусловила восстановление в системе вокализма признака лабиальности, в связи с чем, возможно, произошла лабиализация *; > *;; фонологические последствия других изменений были различны в праславянских диалектах; монофтонгизация дифтонгических сочетаний с носовым: *om/on, *ъm/ъn, *em/en, *ьm/ьn > *;, *;; (*z;bъ ;зуб’, *j;zykъ ;язык’); изменение заднеязычных согласных *k, *g перед новыми передними гласными *;; и *; из *oi; в свистящие *c’, *dz’ (> *z’) (вторая палатализация: *c’;na ;цена’, *dz’;lo (> z’;lo) ;очень’, им. п. мн. ч. *vьlc’i ;волки’ и т. п.) и аналогичное – непоследовательное – их изменение после гласных *ь, *i, *; не перед согласными (третья палатализация: *otьc’ь ;отец’, *d;vic’a ;девица’, *kъn;dz’ь ;князь’); при этом *х в подобных позициях изменялся неодинаково по диалектам; изменения сочетаний «гласный + плавный» (типа *orT, *olT и *TorT, *TolT, *TerT, *TelT).
Дальнейшая их судьба была неодинакова по диалектам и завершались уже после распада праславянской общности. После всех этих изменений слоги стали кончаться на гласные или слоговые согласные. Действие закона открытого слога в славянских языках завершилось с падением редуцированных (ослабления сверхкратких гласных фонем, которые обозначались буквами ъ («еръ») и ь («ерь») и происходили от праиндоевропейских (и протославянских) кратких ; и ;: например, в русском языке произошёл переход ъ ; о, ь ; ’э (сънъ ; сон, дьнь ; день [д’эн’]), в украинском — ъ ; о, ь ; э (сънъ ; сон, дьнь ; день [дэн’]), в сербском оба редуцированных в сильной позиции прояснились в [а] (дьнь ; дан 'день', сънъ ; сан 'сон'), в польском — [ъ] ; [э], [ь] ; [’э] (сънъ ; sen, дьнь ; dzie;). Аналогичный феномен действия закона открытого слога известен и в языке острова Крит – этеокритском (древнейшие надписи относятся к XVIII-XIV в. до н. э., позднейшие надписи – VII-III в. до н. э.), носители которого создали Минойскую цивилизацию. Также, явление, аналогичное закону открытого слога, в настоящее время можно наблюдать, например, в японском языке [Борщевская М. Л., Самсонова Е. В. О влиянии лексических заимствований на фонологическую систему японского языка // Вопросы японского языка. – М., 1971. – С. 211-219].
Поскольку эти изменения охватывают все славянские диалекты (в древнерусском действовал до ХІІ в.), то это могло быть только в том случае, если славяне занимали небольшую территорию, все славянские племена были взаимосвязаны экономическими отношениями, имели единые центры хозяйственной и политической деятельности [Антошин Н.С. Взаимосвязи славян и восточнороманских народностей в V-XV вв. // Научные записки Ужгородского государственного университета. — Ужгород, 1957. — Т.XXVIIII. Языкознание. — С.51-52].
***
Внутри окружающего населения Норика (кельтов, иллирийцев, фракийцев, прабалтов, ретов, италиков, скифов) «креолы»-«венеды» образовали систему городищ, которая разрешала создавать целые «креольские острова» (ilha crioula), которые резко отличались от окружающих их населения более высокой культурой и в которой было наиболее продуктивно смешание этносов. Тем самым «креольские городища» образовывали «узловые точки» информационной сети, определенным образом изолированной от других европейских сетей (собственно римско-италикской, лигуро-иберийской, кельтско-континентальной) «… границами конкретного территориального локуса, которая в благоприятных условиях превращается в объединение, соответствующие характеру этнического» [Конча С. Етногенез і об’єктивність (відповідь В. Балушку) // Вісник Київського національного університету імені Тараса Шевченка : Українознавство. – 2006. – №10. – С.32].
Появлению «креольских островов» содействуют способности некоторых народов «в-живаться» в чужую им биосоциальную среду (т.н. «комплиментарность») и считаем, что собственно биологические и социально-психологические особенности колонистов разрешили им создать «креольскую культуру» (в даном случае – праславянскую) — зародыш следующей культурно-цивилизационной трансформации Центральной и Восточной Европы.
С завоеванием Норика Римом в конце І в. до н.э. в «креольский этнос» вливается «новая кровь» из числа римских колонистов. Это была целенаправленная политика Империи. Известно, что демобилизированные ветераны в возрасте от 45 лет, разойдясь по провинциям, где они окончили строк службы, будучи собранными из разных манипул, не зная близко друг друга, без начальников, создавали не колонии, а сброд, занимались терроризированием местного населения и всячески подрывали авторитет Рима. Как правило, они уже не вступали в браки и не давали наследников, да и вернуться к местам своего рождения тоже не имели возможности. Так, например, случилось в 60 г. н.э., когда к городам Таренту и Антию в Южной Италии были приписаны ветераны разных римских легионов (Тацит, «Анналы», XIV, 27). Поэтому практика была изменена: демобилизированные ветераны выводились в колонии целыми легионами, с трибунами, центурионами и солдатами, и каждый и далее пребывал в своей манипуле и в любви и в согласии создавали они общину. Часть из них находила себе жен из местных племен, часть солдат давно пользовалась т.н. «походными женами» из вольноотпущениц, привезенных военнослужащим из дома, или получивших свободу пленных, но были и т.н. «разведенки», т.е. законные супруги солдат до их поступления на службу, но затем, после официального расторжения брака (а по закону 13 г. до н.э. военный не мог находиться в браке), эти женщины, как в будущем русские жены «декабристов», следовали за своими мужьями. Спутницы военных могли считать и именовать себя жёнами (uxor), но с точки зрения закона они были лишь сожительницами (coniunx) и не обеспечивались правовой защитой государства, например в случае измены мужа или в случае его смерти. В любом случае, брак с солдатом был незаконен. А самым большим следствием этого было не предоставление римского гражданства детям легионеров. Родившееся вне законного брака, с точки зрения права, они считались незаконнорожденными. Исключение составляли только те дети, оба родителя которых являлись римскими гражданами. В этом случае ребёнок, хотя и считался незаконным, мог всё же пользоваться римским гражданством и всеми благами гражданского статус. Но большинство солдатских жён не имели гражданского статуса. Права детей, рождённых в таком браке, определялись правилом: «если имеется право на брак, дети всегда следуют за отцом, если же права на брак нет, они получают то же положение, что и мать». Как следствие, дети солдат становились лицами неполного гражданского статуса – перегринами (peregrini). Лишь в 197 г. Септимий Север окончательно разрешил проблему, разрешив воинам вступать в официальные браки.
Да и позже появлению креольского населения содействовало явление, упомянутое Сальвианом о римлянах, которые предпочли «… терпеть среди варваров чуждый им образ жизни, чем среди римлян жестокую несправедливость ... и не жалеют о том, что переселились, ибо предпочитают считаться пленниками, но быть свободными, чем быть пленниками, считаясь свободными». Затем таким же путем распространялось среди варваров и христианство. В походах на Рим и Византию участвовали выходцы из самых различных варварских племен и образований, уводя с собой жителей как малоазийских, так и дунайских провинций. Очевидно, уже в скором времени здесь возникли христианские общины, составленные, в первую очередь, из пленников-христиан, а уж затем к ним присоединились и новообращенные варвары.
Отделившись от «родного народа», колонисты со временем непременно трансформируются в новый этнос с новым языком. Этот механизм продемонстрировал академик Вяч. Иванов: «… начальные причины – социально-экономические. Возьмите современный испанский язык. Сейчас испанские языки каждой страны Латинской Америки стали фактически разными. Это хорошо видно на примере Лос-Анджелеса, где испанский язык стал главным языком города. Но там семнадцать вариантов испанского: сальвадорский, мексиканский и так далее. Каждое сообщество старается говорить на варианте испанского языка своей страны. Лос-анджелесские мексиканцы себя называют «чиканос». Я одного из них попросил прочесть мою статью, которая вышла на испанском. А он говорит, что по-испански не читает. То есть он считает, что его чиканский – это отдельный язык, хотя на самом деле это не так. Это язык, где основная масса слов испанская. Только произношение немножко другое. Но он хочет себя ощущать чикано. Он хочет себя ощущать членом именно этой общности людей. Так пошло с древних времен» [Иванов Вяч. Каждую неделю в мире гибнет язык : интервью // Эксперт. – 2008. – №21 (610). –
Именно в эпоху «креолизации» и связи праславян («венедов») с праиталийскими племенами [Трубачев О.Н. Языкознание и этногенез славян. Древние славяне. По данным этимологии и ономастики // Славянское языкознание. IX Международный съезд славистов. Киев, сентябрь 1983 г. Доклады советской делегации. / Отв. ред. С.Б. Бернштейн. – М. : Наука, 1983. – С.241-242] возникли в славянских языках слова, происходящие из латыни: «огонь» (ignis), «море» (mare), «орать» (в значении «пахать»; arare), «порося» («свинья»; porcus), «овца» (ovis), «тур» («бык»; taurus), «руда» (raudus), «весь» («поселение»; vis), «господь» (hospes), «говеть» («обычай, общинность»; favere), «*strojiti» («домашнее хозяйство; строй»; struere), *pola voda («место жительства»; paludes), *роjьmо (русск. «поймо, горсть»; po-mum «плод, фрукт» < *ро-emom «снятое, сорванное»), *oticu (русск. «отец»; attikos «почетный титул судьи-medix»), «ветхий» (vethum), «нынче» (nunce), «прати («стирать»; perur), «орать» («кричать»; orare), «рус» («село»; rus), «город/град» (от «сад, огражденное место»; hortus), «сок» (от «виноградный сок»; succum), «сухой» (siccum), «семя» (semen), «боб» (faba), «близна» («шрам, рубец»; fligo «бью, ударяю»), «рамень» («пашня»; armuo), «свистулька» (fistula), «бабак» (bobak «сурок»), «господь» (hospes), говеть (favere «общество, обычаи»), «строить» («домохозяйство»; struere), *pola voda (paludes «среда обитания»), «дом» (от «господство»; dom), «луна» (luna), «солнце» (sol), «брошь» (brosh), «новый» (nova «свежий»), «есть» (est), «семя» (semena), «вера» (vera «правда»), «воле(-ть)» (volo «я хочу»), «себе» (sibi «для себя»), «мне» (mini «обратился ко мне»), «тебе» (tibi «к вам»), «твой» (tui «вашей»), «пасти» (pasti «кормили»), «не(-т)» (ne «чтоб не»), «видит» (vidit «он увидел»), «вертеть» (vertit «оказывается»), «стоит» (stoit «стоики»), «спина» (spina «позвоночник»), «кость» (cost «ребра»), «бобыль» (populus «люди»), «ось» (axis), «Кострома» (castrum), «коляды» (саlеndае), «любисток» (ligusticum «лигурийский»), «вомига/омех» (vomica), «байструк» (bastarnae), «пустота» (pustula), «пескарь» (piscis), «берш» (perca), «иго» (jugum), «нутро» (inter), «лодырь» (latro), «кобыла» (саbo, caballus), «лярва» (larva), «ягненок» (agnus), «жена» (gena), «ночь» (nox), «пламя» (flama), «печь» (pist «хлеб»), «брат» (frater), «беру» (fero), «муж» (mas), «шаровары» (sarabara), «казать» (casus), «какать» (cacat), «пердит» (perdit). Аналогичными собственно «креольскими» словами, происходящими из латыни, являются и современные славянские «оскомина», «котел», «латук», «осел», «палата», «поганый», «Коляда», «Пек», «сокира», «щит», «жид», «крест», «Рим» (при автентичном Roma) [Иванов Вяч. Вс. Поздне(вульгарно-)латинские и раннероманские заимствования в славянском // Славянская языковая и этноязыковая системы в контакте с неславянским окружением. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – С.104-111]. Также О.Н. Трубачев писал, что тогда же возникла близость латинских отглагольных существительных на -tio (-tionem) и славянских отглагольных существительных на -tьje. Эта близость самоочевидна даже с позиции элементарной грамматики. Да, славянский именной отглагольный формант –tьje может быть условно реконструирован как индоевропейский -tiom/-tiiom, но с другой стороны, регулярность образований на –tьje на славянской почве и их производное с формантом -je от соответствующих инфинитивных основ заставляют расценивать имена на –tьje как славянское новообразование. Балтийский, который знает инфинитивы схожей формации (-*tei), не имеет тких расширенных именных форм. Наоборот, латинский именной формант для образования отглагольных существительных –tio (ср. лат. emptio, emption-is,. emption-em), кроме функциональной и формальной близости, таже может продолжать индоевроп. -*tiom (средний род, перестроенный в латыни по женскому спряжению). Славянский и латинский форманты могут оформлять этимологически родственные глагольные основы, производя близкие по значению имена: ст.-слов. "приіатиіе" — "принятие" и лат. emptio "покупка" по сути дела объединяются общей исходной формой производного характера *emptiiom < *em-tiiom. Исходя из этого, можна говорить если не об общем новообразовании, то об общем словообразовательно-морфологическом параллелизме двух индоевропейских диалектных групg [Трубачев О.Н. О составе праславянского словаря (Проблемы и результаты) // Славянское языкознание: VI Международный съезд славистов: Доклады советской делегации. — М.: Наука, 1968. — С. 377].
Как считает В.В. Мартынов, сначала протобалтийский язык на его западном ареале подвергся воздействию италийского, что привело к возникновению из него протославянского (XII в. до н.э.; становление лужицкой культуры), затем последний (с балтским субстратом и италийским суперстратом) подвергся влиянию иранского языка (Ф. Славский датирует славяно-иранские контакты II-I тысячелетиями до н.э. [S;awski F. Praojczyzna S;owian // Z polskich studi;w slawistycznych : seria 9. – 1998. – С. 279]), из-за чего возник праславянский язык (IV в. до н.э.; разрушение лужицкой культуры). Затем в Норике подвергнувшийся действию закона открытого слога поздний праславянский («венедский»; VI-II вв. до н.э.; поморская культура) испытал суперстратные влияния этрусского, кельтского и германского языков (II вв. до н.э. – IV в. н.э.; пшеворская культура), но влияния этих суперстратов не привело к кардинальным изменениям [Мартынов В.В. Становление праславянского языка по данным славяно-иноязычных контактов // Резюме докладов и письменных сообщений: ІХ Международный съезд славистов. Киев, сентябрь 1983 / Отв. ред. Г.В. Степанов. – М.: Наука. 1983. – С.21-22]. Германские заимствования относятся преимущественно к сферам политики (цесарь, король, князь, витязь, крамола), военного дела (полк, броня, шлем, вал, воевода – калька с др.-в.-нем. heri-zogo). Заимствован ряд терминов, связанных с торговлей: названия монет (стлязь, пенязь, цята), мыто, глагол купить, слово скот (первоначальное значение «деньги, богатство»), названия предметов обихода (котёл, блюдо, доска в первоначальном значении «стол», миска), домашних животных и растений (осёл, лук, персик, редька), которые в самих германских языках в основном латинского происхождения. Через германцев-ариан славяне впервые познакомились с христианством, отсюда такие слова как церковь, крест(ить), поп, поганый «язычник», пост (воздержание), милосердный (калька с готск. armahairts или др.-в.-нем. armherz)
[https://ru.wikipedia.org/wiki/ Заимствования в праславянском языке].
Но что особенно важно, это то, что праславянами был воспринят через посредство германцев новый тип культуры – «провинциально-римский» и преобразован в его праславянский вариант – пражско-корчакскую культуру (V-VII вв.).