Что-то опять потянуло на нечто эдакое... Не написать ли ещё одну историю про Семёна? Паренька с умеренно-необычными способностями и гипертрофированной совестью. Что он на этот раз учудит?
А на этот раз он у нас… Дух Баха вызвал! Вот! Именно того самого – Иоганна Себастьяновича. И вызвал он его не просто так, а по делу. Экзамен по музыке сдавать надо было. Выпускной. Дело с «Сарабандой» Баха как-то совсем не заладилось, и решил наш Семён выйти на контакт не с кем-то, а с самим Иоганном Себастьяновичем.
Ну, вышел. На контакт в смысле. Точнее, сначала в транс вошёл, когда начал Баха играть во время репетиции, а там и на контакт с егойным духом вышел.
Бах – надо сказать – обрадовался такому вниманию. Никто его за последние лет 50 «на поболтать» не вызывал. Совета не спрашивал. О помощи не просил. А тут паренёк его кликнул. Ну как было не прийти старику?
“Mein lieber Junge,” – то есть «Дорогой молодой человек», - говорит он Семёну по-немецки. “Wollen Sie gut Klavier spielen?” То бишь, хотите ли Вы хорошо на клавире играть.
“Ja-ja!” – образовался Семён. “Natuerlich!” - Естественно хочу!
Правда, за точность немецкого я не отвечаю. В ходе перевода с ментального на человеческий слова исказиться могли ненароком.
Ну, и дальше всё, как по маслу. «Сбацал» наш Семён свою – точнее, Бахову - «Сарабанду» сначала на репетиции, а потом и на концерте, да так что комиссия свои ладоши отбила, Семёну аплодируя, и только потом сообразила, что на экзамене хлопать ученикам не полагается, а полагается сидеть строго и серьёзно, чтобы страх на всех нагонять.
Возвращается Семён домой, к делам своим насущным - сами понимаете: с котом поиграть, в сети побродить и просто баклуши побить. Но не тут-то было!
То-о-лько засел наш друг за комп, как слышит: «Mein lieber Junge, wollen Sie gut Klavier spielen?». «Nein, danke schoen,» - говорит Семён. Типа не нужно уже. Спасибо. Экзамен-то сдан.
Но Иоганн Себастьянович не унимается. И снова за своё: «Mein lieber Junge», - говорит…
Понравились Баху аплодисменты и овации. Ещё успеха возжелал. А Семён не возжелал. Правда, на пианино стало играть хотеться – просто жуть как. Но себя Семён переборол – и не с такими искушениями справлялся!
Но опять слышит Семён «Mein lieber Junge…»
Да как же упорен оказался Иоганн Себастьянович-то! Ни днём, ни ночью не оставляет Семёна. «Играй,» - говорит. И точка. Его бы упорство да на пользу общества! Думал-думал Семён, куда же Иоганна Себастьяновича сплавить. Придумал!
К тётке – точнее, к тётке матери Семёна, а его двоюродной бабушке. Она всё равно музыку сочиняет. Так не всё ли равно, с Бахом или без.
Только как Баха соблазнить-то? Думал-думал Семён и говорит Иоганну Себастьяновичу: «Ich kenne eine sсhoene Frau.» Типа хорошую женщину знаю. Заинтересовался тогда Себастьянович, приосанился. «Wie alt ist die Frau?» - спрашивает. Типа, возрастом этой самой дамы заинтересовался.
Сник Семён: «Fast 80 Jahre alt,” – говорит. Тётка-то у Семёна о-го-го какая умная и талантливая, но идёт ей уже давно восьмой десяток.
Но Иоганн Себастьянович ещё больше оживился: “Das ist eine sehr junge Fraeulein!” – говорит. Или что-то в этом роде. Короче, даже стыдно было 332-летнему Баху к 80-летней фрау клинья подбивать. Насилу убедили его, что возраст творцам не помеха.
О том, как отправили Иоганна Себастьяновича к Семёновой тётке – уже другая история. Но через недельку-другую стала эта фрау писать полифонию, ну прямо как сам Бах. Значит – сработало!
«Уф!» - вздохнул Семён с облегчением. «Вроде, сработало!» Но не тут-то было. Потому что стал Семён после этой истории втихаря играть на своём клавире. Точнее, на пианино. Не мог, говорит, не играть – жуть как хотелось! И притом, как играл, подлец! Птички от его игры пели и цветы в горшках расцветали.
И так и сяк пытались его убедить родители, что типа надо такой красотой с людьми делиться. Но не на того напали! «Совесть мне не позволяет, - говорит Семён - выдавать эту игру за свою. Ведь если бы не Иоганн Себастьянович, не было бы всего этого.»
И, говорят, Семен собирается писать заявление в музыкальную школу о пересдаче экзамена. Стыдно ему стало...
Вот таким Семён был чудаком! А что было в нём чуднее – то, что он с Иоганном Себастьяновичем запросто болтал или что у него совесть была – решать вам, дорогие читатели-писатели…