Милицейская машина завернула за угол и тут же приблизилась к Лукьяновскому следственному изолятору. Милиционеры вылезли из кабины шофёра и выперли из машины четверых арестованных. Всех их, скованных в наручники, повели к главному входу Лукьяновского сизо.
- Посидите тут до суда, - обратился кто-то из милиционеров к арестованным, - пока будет проходить досудовое следствие, вас отправят работать на стройку в Русановские сады. Идёт массовая застройка многоэтажных домов, там часть садов выделено под строительство жилого квартала.
- А сейчас в камере познакомитесь с новыми своими напарниками, - сказал другой милиционер, - именно эту камеру и направят помогать на стройку.
Милиционеры вели арестантов по тесным и тёмным коридорам тюрьмы. Все арестованные со страхом о своём ближайшем будущем покорно перебирали ногами. Шаг один, шаг второй. Вот-вот, и остановятся они рядом с той камерой, в которой предстоит им прожить все ближайшие и длинные времена.
И вот, милиционеры вдруг остановились, кто-то открыл ключом комнату в тесном коридоре и освободили руки арестованных от наручников. Их под угрозой дула оружия насильно заставили переступить порог своего нового «жилища». Лишь только последняя нога осталась за порогом, за спинами арестантов громко захлопнулась дверь.
- Постойте, выпустите меня! – испуганно всполошился Дёма и застучал по железной двери кулаками.
Но вскоре он отошёл от двери. Дёма и наркоманы внимательно оглянулись по сторонам. Камера была узенькой, продолговатой комнаткой с твёрдыми нарами по краям и с грязными, облупленными стенами. Вверху, почти под потолком, виднелось маленькое окошко с решёткой. На нарах сидело трое накаченных молодых парней с видом двадцатилетней внешности. Парни были одеты в полосатые тельняшки и в спортивные трусы по колено. Накаченные руки парней были, с низу до верху, разрисованы татуировками.
- Здорово, братва, а мы новенькие! – загалдел Годзилла и пожал трём парням руки. – Давайте, познакомимся, я Годзилла, а рядом со мной стоят мои братки. Вот здесь стоит Покемон, а это – Алладин.
- Вы так и обращаетесь, друг другу, по кличкам? – обратил внимание светлый парень с маленьким безобразным и давно не мытым лицом в морщинах, самый низенький из троих сидящих.
- Да, это у нас такая культура обращаться, - сознался Покемон, - так мы и обращаемся друг другу по кличкам.
- Так, вот что, братки, - сказал самый высокий тёмный парень, и к тому же самый накаченный, - это значит, что нам удобно будет с вами общаться, ведь у нас тоже такая традиция называть один другого по кличкам. Итак, будем знакомы, я Робокоп.
Робокоп пожал руки всем четырём гостям.
- Будем знакомы, Ниндзя, - пожал гостям руки полный лысый дяденька с громадным лицом в морщинах.
- Будем знакомы, Росомаха, - поздоровался со всеми светлый парень с маленьким безобразным лицом. – А по какому поводу вас сюда засадили?
- Это всё из-за того, что мы ужасно страдаем без наркоты, - ответил Годзилла, - наркота для нас, как манна небесная, не продохнуть без неё никак! Мы зависимы, охота за наркотой, то и дело, постоянно заставляет нас совершить ужасные кражи, а иногда, даже и убийства!
- Так ничего же страшного в этом нет, не беспокойтесь! – успокаивал наркоманов Ниндзя. – Мы уже давно не страдаем наркоманией, и очень жалеем, что наркоманами были раньше, из-за чего, так же, как и вы были неподвластны над собой, и не сбежать теперь нам из этой кутузки очень долго, ты хоть тресни! Мы и сами себе теперь, радуясь, не верим, что тоже были наркоманами. Сложно поверить, но мы уже год здесь просиживаемся, и нас отлично вылечили за этот год от наркомании! Только, лечение это переживать во много раз больнее, чем несколько суток обходиться без наркоты. Хотя, раньше, мне приходилось по нескольку раз в день вкалывать в вену шприц.
- Вот, только недавно нас закончили колоть этими пекущими антинаркотичными шприцами, - сказал Робокоп.
- А кто же ты, дружок? – поинтересовался Росомаха у Дёмы. – Ты единственный, кто ещё нам не представился.
- Я Демьян Степаненко, - сказал Дёма.
- А что, клички у тебя пока нет? – поинтересовался Робокоп.
- Пока ещё нет у меня клички никакой.
- Постойте, это же как-то, ненормально, получается, - заявил Робокоп, - у всех есть, а у него одного нет! Нам надо какую-нибудь кличку ему придумать, братва!
- Так какую же кличку мы ему придумаем, товарищи? – недоумённо посмотрел на всех Алладин.
- О, я прекрасно знаю, на какую кличку он заслуживает, больше всего на свете! – похабно воскликнул Покемон. – Эта кличка – Гнида Очкастая. Всё дело в том, что этот подонок нам всё на свете испортил, и именно из-за него мы и попали сюда!
- Так это получается, что именно он вас сюда и засадил?! – глаза Робокопа в один миг наполнились глубочайшей злобой. – Постойте, а почему же вы его именно так и назвали – Гнида Очкастая?
- Просто, понимаете, - объяснил Годзилла, - был допрос, и он на допросе рассказал, что сбежал из дому из-за того, что у него в детстве испортилось зрение, и вся школа смеялась над его очками. Там его все прозвали попросту Очкастым.
Росомаха, услышав такую историю, не удержался от смеха и стал захлёбываться от него, свесив голову вниз:
- И разве стоило было по этому поводу со школы сбегать, ха-ха-ха!
Его смех дружно поддержал Ниндзя.
- Так, в чём же провинился он перед вами, - пристал к новым знакомым Робокоп, - вот эта, так называемая, Гнида Очкастая?
- Эта морда продажная всё рассказала про нас милиции, - рассказал Покемон, - только из-за этого стукача мы сюда и попали! Нам бы всё обошлось гораздо глаже, если бы не он!
Робокоп освирепел окончательно. Он медленно поднялся на ноги и, пригрозившись: «Ах,так! Этот поступок тебе так просто не пройдёт, голубчик!», со всех сил сжал руки в кулаки, и сразу же набросился со всех сил колотить ногами Дёму. К Робокопу заодно присоединились жестоко добивать Дёму и Покемон с Годзиллой и Алладином. Повалив Дёму с ног, они все били ногами Дёму, куда попало, и в боки, и по ногам, и по рукам, и по голове. Словом говоря, искромсали его так, что мальчик весь остался в синяках, ещё и кровь с носа потекла. А Росомаха и Ниндзя стояли поодаль и наблюдали за этой сценой с величайшим наслаждением.
- Пожалуйста, не надо, - очень громко визжал Дёма, - пожалейте меня! За что вы так надо мной издеваетесь?!
- Дашь нам сигареты – прекратим издеваться! – грозно поставил условие Годзилла.
- Но, у меня же, нет сигареты! – визжал Дёма.
- Да быть такого не может, чтобы у парня не было сигареты! – недоверчиво хмыкнул Робокоп. – Немедленно обыщите его, и отыщите, куда он прячет сигареты!
- Нате, смотрите, где у меня сигареты, - развёл руками Дёма, - вы их нигде не найдёте, так как их у меня действительно нету.
Наркоманы обыскали Дёму всего с головы до ног, даже в трусы ему заглянули, однако, нигде у него сигареты так и не нашли.
- Ах, так вот какой ты у нас, с закалкой! – разочаровался Робокоп. – Сейчас ты от меня получишь!
И Робокоп снова взялся колотить ногами Дёму со всех сторон.
- И тебе больше не придётся страдать от гадких насмешек своих одноклассников над твоими очками! – вслед за Робокопом, продолжил избивать ногами Дёму и Годзилла. – Ведь, ты уже, скорее всего, никогда в жизни не выпрешься отсюда!
- Да знаете вы, что, - хлюпая, промямлил Дёма, - вот честно, вы и не поверите, а вот теперь бы я, и в самом деле, очень радовался бы, хоть бы и всю жизнь мои бывшие одноклассники смеялись над моими очками! И, пусть бы, насколько гадкими не были бы эти насмешки, я всё равно буду на седьмом небе от счастья!
- А тебе больше и не нужно будет в школу возвращаться, - ответил дерзко Годзилла, - если ты получаешь большое удовольствие от таких насмешек, так над тобой не слабее посмеёмся и мы!
Демьян заорал со страху на всё горло, с надеждой на то, что его голос кто-то услышит и тут же явится к нему на помощь. Вдруг железная дверь, запирающая камеру, с грохотом отворилась, и в камеру ввалилось шестеро дюжих тюремщиков. Напуганные наркоманы в раз перестали Демьяна колотить и, отскочив в сторону, мгновенно присели на нары и затихли, как будто бы ни в чём не бывало.
- Так, это что здесь за шум?! – закричали тюремщики. – Вы нарушаете порядок в камере, немедленно раздевайтесь и живее оголяйте свои зады, сейчас мы вас всех, как следует, проучим!
Надсмотрщики живенько накинулись на всех, но дрожащий Годзилла всех, тут же, попытался остановить:
- Послушайте, не бейте нас, это не мы орём! Это так у нас новенький орёт, который только сегодня у нас появился, и он изо всех сил старается мешать нашему отдыху!
И Годзилла указал пальцем на Дёму Степаненко.
- Ах, он изо всех сил старается мешать вашему отдыху! – заявил кто-то из надсмотрщиков. – Что ж, тогда этому парню нарушать тишину больше желания не будет.
- Они меня жестоко избивали, вот я и орал, потому что ничего больше поделать не мог! – пожаловался тюремщикам Демьян. – А что же мне было делать, если не орать, когда меня тут все избивают, что даже мокрого места у меня не остаётся?!
- Сейчас мы всё проверим, - сказали надсмотрщики и тут же оголили Дёме спину и спустили штаны. – Ага, видно, следы побоев у него есть, значит, он не обманывает нас! Тогда все получат по заслугам!
Тюремщики жестоко принялись пороть больной ремённой кашей всех арестованных, которые находились в камере.
- Послушайте, а меня за что?! – завопил Дёма. – Ведь я же ни в чём не провинился!
- Нет, ты провинился в том, что орал! – сказали тюремщики. – А другие провинились в том, что тебя избивали!
- Но, это же, не честно! – всё так и не унимался Дёма. – Меня, мало того, что они били, так ещё и вы бьёте.
- Всё честно! – стояли на своём тюремщики. – Нам положено наказывать здесь всех, кто нарушил в камере порядок!
- Он всё на нас налгал! – зарычал Робокоп. – Мы его, даже, одним-единственным словом не трогали!!!
Когда наказание закончилось, надсмотрщики пригрозились, что в случае ещё одного повторного шума влепят им двойную порцию и, удалившись с виду, лязгнули замком железной камерной двери.
Наркоманы после наказание посидели на нарах несколько минут, пока после избиения приходили в себя, а потом Робокоп встал с нар, подошёл к Демьяну и сказал ему:
- Так вот видишь, братишка, тебе здесь стоит молчать в тряпочку, ведь сам видишь, что тюремщики беспощадно наказывают всех, даже и тех, кто кричит, не имея даже разницы, какая была на это у тебя причина! А тебе, ещё зато, что ты на нас ещё тюремщикам пожаловался, знай, что влетит тебе здорово!
Робокоп отвесил ещё несколько пинков Дёме в живот, отошёл от мальчика и снова присел на нары.
- Действительно, пацаны, - сказал Росомаха, - нам с Гнидой Очкастой следует обходиться осторожно, ведь он же новенький, и от него неизвестно, чего ещё можно ждать!
Алладин, Годзилла и Покемон рассказали напарникам по камере всё, что произошло с ними после того, как они познакомились с Дёмой. Это ещё сильнее разозлило, как и их самих, так и других наркоманов, которые просидели взаперти уже год. Все наркоманы были настроены против Демьяна Степаненко. Они его за первый же день проживания в тюрьме набили так, что всё тело Дёмы было в сплошных синяках. Однокамерники продолжали бить Дёму не только ногами, повалив на пол, но и головой об стену. Голова у мальчика после резких ударов об каменную стену изнывала нестерпимой болью! Болела, как никогда в жизни, и Демьян был вполне уверен, что его голова заболела на всю жизнь. Хотя, головой об стенку били его мало, большую часть времени мальчика пинали.
- Да ладно уже, побили, и хватит, сколько уже можно! – вдруг завизжал Дёма.
- Заткнись, Гнида Очкастая, - прикрикнул Годзилла, - мы ещё не перестанем тебя бить! Твои замашки просто так не пройдут, как ты думал!
И наркоманы стали бить Дёму с ещё большей жестокостью, толкая несчастного мальчика с одного края камеры на другой, как будто бы футбольный мяч. Закричал Демьян, но на помощь, на этот раз, никто к нему так и не явился. Били наркоманы Дёму долго. Дёма, наконец, по-настоящему заплакал, хотя он раньше, как мужик, уже очень долгое время не плакал. От слёз его глаза покраснели, и их стало жечь. Мальчик-то прекрасно знал, что последний раз до этого он точно пролил слезу не позже, чем пять лет назад.
Вечером наведались в камеру тюремные врачи и застали там шестерых наркоманов, сидящих на нарах, и Демьяна Степаненко, лежащего, как будто бы замертво, на нарах.
- Нам нужны все, кроме вот этого, - сказал один из врачей и указал пальцем на Дёму.
Вдруг, из-за стены выперлись в камеру несколько тюремщиков и, вместе с врачами, схватили за руки наркоманов и вывели их из камеры в коридор. В камере остался, лишь только, один Дёма.
Демьян, оставшись в камере один наедине, вздохнул с облегчением. Он поднялся с нар на ноги и зашагал по комнате. Гуляя по комнате, он важно заглядывался на все, покрывшиеся плесенью, углы, на потолок, на стены. Он так облегчённо мог там гулять только тогда, когда в камере, кроме него одного, не было ни души. Через пять минут ему гулять надоело, и он опять сел на нары.
Ещё через десять минут вернулись наркоманы в сопровождении тюремных врачей. Лишь только застав врачей на пороге, Демьян тут же кинулся к ним, и стал их несчастным, безнадёжным голоском просить, чтобы отпустили его, прямо уже, на свободу, отправили к родителям, и чуть ли не плача, обещал в дальнейшем быть хорошим мальчиком и никогда не повторять свои бывшие ошибки. Но врачи, несмотря даже на очень несчастный вид мальчика, его даже и слушать не хотели. Сказали, дескать, что раз посадили сюда, значит, он обязан сидеть здесь, пока не пройдёт следствие. Тогда Дёма ещё жалобнее стал умолять, чтобы его перевели в другую камеру, туда, где его никто бить не будет. Но врачи, услышав из уст мальчика такую просьбу, Дёме сказали:
- Посиди здесь, у нас заключённые все такие, и все тебя будут бить! Поработаешь завтра на стройке, и ты сам всё увидишь, какие люди сидят в сизо! А в камеру-одиночку мы тебя тоже не посадим, так как в теперешнее время сизо, практически всё, переполнено преступниками. Тогда на всех мест не хватит. Вот, представь себе, как бы это выглядело со стороны, если бы каждый негодяй у нас просил для себя отдельную комнатку, а мы бы его покорно слушались. А преступников гораздо больше, чем всех комнат в сизо.
Дёма развёл руками в стороны и вздохнул. Отпроситься у врачей от триклятых наркоманов у него не вышло. Ему пришлось и дальше страдать.
- Ой, я даже сесть не могу, как задницу жжёт! – вздыхал Годзилла. – Честно говорю, братки, мне точно было легче пережить, когда меня тюремщики пороли ремённой кашей, нежели вот этот гадкий шприц в задницу! У меня все мышцы ужасно болят и мне рвать охота!
- И у нас тоже, почти, та же история! – вздохнул Покемон и махнул головой в сторону Алладина.
Годзилла весь вечер, три часа простоял на ногах, опёршись спиной об стену. Через десять минут после укола могли присесть лишь Алладин и Покемон. А вот Робокоп, Ниндзя и Росомаха присели на нары, буквально сразу.
Вечером, спустя несколько часов после прихода врачей, в камеру к Дёме и наркоманам опять наведались тюремщики с ремнями в руках. Они снова приказали всем встать, опёршись руками об стенки, и оголить задние места.
- А сейчас нас за что? – испугавшись, спросил Дёма. – Ведь, мы же сейчас не нарушали порядок, а сидели тихонько! Я не кричал, а наркоманы меня не били!
- Раздевайтесь, так уж положено! – сказал один тюремщик. – Эта порка просто так, для профилактики, чтобы сделать из вас более послушных арестантов! Мы вас обязаны пороть один раз в день ни за что, хоть даже вы и не провинились за день и ничего плохого не сделали! Говорят, лишняя порка активизирует человека для сложной работы, которую ему предстоит исполнить на следующий день!
Дёму и наркоманов тюремщики перед сном порядком отколотили и, пригрозив, что следующего дня их ждёт неприятная работа на стройке, развернулись, вышли в коридор, загремели дверью и удалились в коридоре от камеры наркоманов.
Ночь в камере для Дёмы и наркоманов прошла довольно таки грустно и устрашающе. Дёма боялся за то, чего ждёт его на следующий день. Слышал Дёма, как храпят, валявшиеся на нарах, наркоманы. Дёме удалось заснуть самому последнему.
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2017/04/14/57