http://www.proza.ru/2017/04/13/67
Боль вернулась к Равилю спустя два часа после начала действия анестезирующего препарата. Несмотря на мучения, он был ей благодарен, поскольку боль помогала ему прийти в сознание. Самым трудным почему-то оказалось открыть глаза. Однако Равиль решил, что это не главное. Для начала надо попробовать выбраться из разбитого автомобиля. А это вполне можно сделать наощупь. Главное, что он остался жив, порадовался Мустафинов, в очередной раз с признательностью подумав о боли, позволившей ощутить себя живым. После того как он выберется из машины, следует попытаться дойти до дороги, желательно, не теряя сознания по пути. Возможно, если он не станет открывать глаза, то ему это удастся. Ну, разве что на секунду придётся открыть, одержав краткосрочную победу над невыносимой болью, чтобы определить направление, куда стоит двигаться. А там, глядишь, станет полегче, и он сможет без проблем оказаться на трассе. Следующая задача: поймать попутный автомобиль, чтобы поскорее добраться до Москвы. Нужно спешить, пока Тося не улетела в Германию. Он представления не имел, сколько времени провёл в забытьи, следовательно, надо поторопиться, чтобы успеть. Итак, приоритеты выставлены, решил Равиль, значит, пора начинать.
Слегка пошевелившись, он задохнулся от боли в левом боку. Скрипнув зубами, почти подавил стон. Нет, так не пойдёт, заключил Мустафинов. Если тело сопротивляется, попробуем обследовать пространство вокруг себя руками. Начав с правой, почувствовал прикосновение чего-то мягкого и тёплого. Что это? Женская рука? Женские губы? Похоже на то и другое одновременно. Кто мог оказаться рядом в машине?! Как бы открыть глаза, без опасений, что голова разлетится на множество мельчайших осколков?! Надо сделать это, во что бы то ни стало! Вдруг женщине рядом с ним требуется помощь!
Уловив первое, едва заметное движение Равиля и похожий на вздох стон, что он пытался подавить, Тоня с тревогой вглядывалась в его лицо. Прикосновение не обмануло Равиля. В течение прошедшего часа Тоня действительно не выпускала из рук его ладонь, время от времени прижимаясь к ней губами.
Равиль понял, что следует поспешить, поскольку боль становилась невыносимой, угрожая снова повергнуть его в бессознательное состояние. Итак, приказал он сам себе, надо затаить дыхание, чтобы снова не вызвать мучительную боль в боку, и не шевелить головой, находящейся на грани распада. Главная задача, это распахнуть глаза, чтобы оценить наконец окружающую обстановку и понять, что случилось с женщиной. Соберись, скомандовал себе Равиль, и давай, на раз, два, три!
В результате его неимоверных усилий, боль в боку и в голове словно затаилась и, позволив ему открыть глаза, отомстила мучительной вспышкой, будто сосредоточив всю свою мощь в надбровных дугах. На сей раз сдержать стон не удалось, зато Равиль ухватился за сознание и сквозь пелену на глазах сумел рассмотреть женщину перед собой.
- Тоська, - прошептал Равиль, воспринимая увиденное не более чем мираж и, одновременно радуясь, что женщине, судя по всему, не требуется помощь, поскольку она сама необычайно встревоженно смотрела на него.
- Любимый мой, - Тоня крепче сжала руками его ладонь и снова приникла к ней губами.
В этот момент Равиля одолело сомнение, действительно ли он находится среди живых, и не является ли страстный женский шёпот и прикосновение плодом его воображения на границе перехода от жизни к смерти. Как он успел понять за прошедшие несколько минут, в течение которых пытался открыть глаза, существовало безотказное средство проверить своё ощущение, вызвав боль. Для этого следовало только поглубже вздохнуть, что Равиль и сделал, даже не пытаясь следом сдержать стон. Глаза правда при этом пришлось закрыть. Зато он не потерял способности слышать, более того, слух обострился, позволив ему ясно разобрать слова в обеспокоенном голосе Тони. Равиль удостоверился теперь, что это совершенно точно она. Смотрит на него, касается дыханием руки, нежно зовёт его.
- Равиль, сердце моё, потерпи, пожалуйста! Я сейчас попрошу, чтобы тебе снова сделали укол.
- Не уходи, - чуть громче проговорил с закрытыми глазами Мустафинов, с едва заметным усилием крепче сжимая руку Тоси, чтобы попытаться удержать.
- Тебе же больно, - еле слышно коснулась другой ладонью его щеки Тоня. - Равиль, я быстро скажу медсестре и сразу же вернусь. И больше никуда не уйду. Обещаю!
- Не надо, - распахнул глаза Равиль. - Боль это хорошо..., - слабо улыбнулся он, - ...помогает ощутить себя живым и почувствовать рядом тебя.
- Теперь всё будет хорошо, - счастливо прошептала Тоня, с трудом сдерживая слёзы. - Я всегда буду рядом с тобой.
- Тося, я очень тебя люблю, - тихо проговорил Равиль, с удивлением ощущая, что прикосновения Тони, её присутствие, обладают поистине анестезирующим действием. - Рад, что успел, и ты не уехала, - снова прикрыл веки Мустафинов, поражая Антонину и одновременно радуя тем, что у него не наблюдается провалов памяти, о возможном возникновении которых её предупредил врач, после того как Равиля разместили в отдельной палате.
У Тони перехватило дыхание и, не в силах ответить, она снова принялась покрывать поцелуями руку Равиля, закрыв глаза, из которых покатились по щекам счастливые слёзы. Вскинув через минуту мокрые ресницы, Тоня с изумлением обнаружила, что Равиль внимательно смотрит на неё, словно боль действительно оставила его, затаившись на некоторое время.
- Тося, - отвердевшим голосом спросил Равиль, - ты вернулась, узнав об аварии?
Тоня помолчала немного, прежде чем ответить.
- Знаешь, - задумчиво начала она, слегка переменив положение тела и, опираясь локтями на свои колени, прижала к щеке ладонь Равиля, так до сих пор и не отпуская её, - я могла бы сказать, что вернулась, потому что люблю тебя. Но это будет не совсем честно, - затаила улыбку Тоня, с удовольствием наблюдая почти бесстрастный взгляд Равиля, пытающегося во что бы то ни стало сдержать свои эмоции. - Вернулась я большей частью из-за своей убеждённости в том, что ребёнка непременно следует растить в полной семье, с любящими друг друга родителями. Ну, и опять же, в надежде на то, что узнав об этом обстоятельстве, ты поступишь порядочно, женившись на тридцатипятилетней, без оглядки влюблённой в тебя женщине, - улыбнулась она в завершении своей речи.
- Тоська, - уголком рта улыбнулся Равиль, - какая же ты у меня хулиганка!
- Не веришь, - усмехнулась Тоня. - Ну, и пожалуйста, не верь!
- Почему не верю? - удивился Равиль, изумляя в свою очередь Тоню. - Моя мама знала, что у неё должен родиться сын, едва ли не с самого первого дня. А вот отец действительно в тот момент не поверил, поскольку думал, будто жена просто хочет его подбодрить, чтобы он поскорее выздоровел.
- А что с ним было? - заинтересовалась Тоня.
- Попал в аварию, - просто ответил Равиль.
- Понятно, - спокойно продолжила Антонина. - Только я, в отличие от твоей мамы, пока не могу с уверенностью почувствовать, кто родится, сын или дочь.
- Оба, - устало прикрыл глаза Равиль, говоря так, словно это не подлежало никакому сомнению.
- Откуда ты знаешь? - весело рассмеялась Тоня и, выпустив его руку, присела перед кроватью, осторожно пристраиваясь головой на груди у Равиля и касаясь дыханием его лица.
- Как бабушка Марьям и её брат, - проговорил Равиль, нежно погладив Тоню рукой по волосам. - Это ведь ей сразу после моего рождения приснилось, будто я полюблю девушку из Липовска, хотя она имела слабое представление о том, где находится этот город.
- Что ты говоришь? - удивлённо подняла голову Тоня. - И когда же она тебе об этом сказала?
- В момент моего особого отчаяния, - серьёзно взглянул на неё Равиль. - Когда я однажды приехал домой после очередной неудачной попытки найти тебя. Она уверяла, чтобы я не терял надежды, что судьба непременно подарит нам счастье.
- Я буду очень счастлива, - легко поцеловала его в щёку Тоня, - если мы с тобой дадим нашей дочке имя Марьям.
- А как ты хочешь назвать сынишку?
- У тебя есть какие-нибудь предпочтения? - затаила дыхание Тоня.
- Вася - хорошее имя, - пристально глянул на Тоню Мустафинов. - Правда, мне больше нравится его татарский вариант: "Васил". Но это уж как ты пожелаешь.
- Мне тоже нравится, - обрадовалась Тоня. - Я очень-очень тебя люблю, - проникновенно проговорила она, с трудом сдерживая счастливые слёзы.
***
Обезболивающий укол Равилю всё-таки понадобился. Боль, словно предоставив ему передышку для разговора с любимой, затем вернулась с новой силой. Вскоре после укола Равиль снова уснул. Не отходившая от него Тоня внезапно почувствовала, как сильно она проголодалась. Вспомнив, что ничего не ела почти на протяжении суток, с тех пор, как они ужинали вчера у Равиля, Антонина решила спуститься на первый этаж, поискать продуктовый киоск. Добродушная продавщица подсказала Тоне, что на территории терапевтического комплекса есть магазин, с довольно разнообразным ассортиментом, а не только с печеньем и шоколадками, как у неё в киоске. Тося поспешила туда, надеясь вернуться к пробуждению Равиля.
Увидев по возвращении приоткрытую дверь в палату, Тоня встревожилась, полагая, что Равилю стало хуже, и поспешила, ожидая застать у него врача. Услышав в двух шагах от двери знакомый мужской голос, Антонина замерла, не решаясь войти, и прислушалась. Палата находилась в конце коридора, в его ответвлении, поэтому никто не препятствовал Тосе, оставаясь незамеченной, расслышать, о чём говорят внутри.
- Прости меня, - произнёс Шнейбах, - за эти девятнадцать лет, что тебе понадобились для поиска Тони. Если бы я тогда дал её адрес...
- Каждый из нас повёл себя так, как считал нужным, - тихо ответил Равиль. - Я не имею права тебя осуждать, поскольку не уверен, что сам не поступил бы точно также. Даже нет, - чуть громче заговорил Мустафинов, - уверен, что окажись я на твоём месте, точно не дал бы тебе адрес Тоси.
- А у Тони совсем другой взгляд на это, - усмехнулся в ответ Витольд. - Она осталась на меня в обиде за то, что я не сказал тебе. Зато это был первый тревожный момент, поколебавший мою убеждённость в том, что она не любит тебя.
- Но я не говорил ей, что пытался выяснить у тебя, - удивлённо сказал Равиль.
- Значит, она сама догадалась, - уверенно заключил Шнейбах. - И это ещё одно из дополнительных доказательств её любви к тебе.
- Ты словно пытаешься в чём-то меня убедить, - сказал Равиль.
- Да я не тебя, а себя пытаюсь убедить, - горько возразил Витольд. - Чтобы уехать наконец и не мешать ей. Насколько я понял, у вас и так возникли сложности, после того как она приезжала в Москву в прошлый раз.
- Что ты хочешь от меня услышать? - слегка рассерженно спросил Мустафинов.
- Извини, - примирительно сказал Шнейбах, - я не хотел тебя задеть. Я всего лишь пытаюсь доказать самому себе, что у меня нет шансов завоевать Тоню. И могу сказать только одно, что у тебя-то как раз нет никаких причин для ревности...
- Вот уж в чём я совершенно не нуждаюсь, - резко ответил Равиль, - так это в твоих уверениях.
С болью в сердце Тоня уловила из-за двери, как Равиль, вероятно неловко пошевелившись, вздохнул, подавив стон, и едва сдержалась, чтобы не войти и прекратить разговор.
- Извини, - не дожидаясь ответа Шнейбаха, хрипло сказал Мустафинов. - Ревность трудно контролировать, почти невозможно, кто бы там что ни говорил.
- Вот тут ты совершенно прав, - горячо согласился Витольд. - Именно по причине ревности я и не дал тебе адрес Тони. Я ведь знал, что тем вечером, после танцевального конкурса, ты пошёл к ней на свидание.
- Откуда? - поразился Мустафинов.
- Догадался, - самодовольно изрёк Шнейбах. - А каким образом, это я и сам не смогу объяснить. Вот ты, например, можешь сказать, как догадался четыре дня назад, что Тоня поехала ко мне?
- Нет, не смогу, - откровенно сказал Равиль. - Проводил Тосю, набрал в поисковике твою фамилию и узнал о выставке.
- А сегодня, тоже догадался? - заинтересованно спросил Витольд.
- Д-да, - с заминкой произнёс Мустафинов.
Тоня за дверью перестала дышать, ожидая, что скажет Равиль.
- Сначала я думал, что справился с ревностью, - продолжал он, - считал, будто она бессильна по сравнению с любовью, - умолкнув на некоторое время, Мустафинов возобновил откровения. - А потом просто-напросто испугался, что Тося может уехать с тобой в Германию.
- Почему? - изумился Витольд.
- Это не поддаётся объяснению, - чуть громче произнёс Мустафинов. - Ревность, как боль, хроническая и непреодолимая боль. И если ты пришёл, чтобы именно это от меня услышать, - возвысил голос Равиль, - то достиг своей цели. Ревность так и останется при мне. Независимо от того, вернёшься ты в Германию или уедешь на другой конец света. Невзирая на то, что Тося любит меня, что я сам люблю её больше жизни. Я всегда буду знать, что ты есть где-то, и в любой момент можешь возникнуть на пути Тоси. Так что, друзьями нам с тобой не стать никогда. Ревность - суровый барьер, покруче колючей проволоки.
- Я не собирался, - оторопел Шнейбах, - ни упиваться твоей ревностью, ни навязывать свою дружбу...
- А чего же ты тогда добивался? - устало произнёс Равиль.
Тоня буквально физически почувствовала, что к нему возвращается боль, и решила: пора прекращать. Как вдруг её остановили слова Витольда.
- Я просто хотел убедиться, что с Тоней всё в порядке. Когда я не увидел её здесь, то чуть с ума не сошёл. Решил, что ей опять стало плохо. Тоня ведь едва не умерла, когда почувствовала, что с тобой случилась беда. Где она сейчас?!
Не успел Равиль сделать предположение, как Тося вступила в комнату.
- Витольд, - сделала удивлённый вид Антонина. - А я ломала голову, куда ты подевался. Равиль, - наклонилась к нему Тоня, чуть поправив простыню, которой он был прикрыт, - Витольд очень помог мне в трудный момент. А я даже не успела его поблагодарить, - осторожно улыбнулась она, не сводя взгляда с Мустафинова. - Спасибо, - решительно повернулась Тося, протягивая Шнейбаху руку.
- Я рад, что оказался рядом, - поднялся Витольд, коротко пожимая руку Тони, - и сумел помочь. А сейчас мне пора.
- Спасибо, - неожиданно для них обоих произнёс Равиль, сообразивший, что Тосе действительно могла угрожать опасность: обморок, да мало ли что.
- Желаю вам счастья, - ответил Шнейбах на рукопожатие Мустафинова.
http://www.proza.ru/2017/04/15/60
Фотография из интернета. Спасибо автору.