Прошло с детских драк и навязанных сверху примирений какое-то значительное время.
Став сам родителем, старший брат через несколько лет завёл и щенка. К тому времени оба мы, не то в конце 80-х, не то чуть позже, успешно уже забыли свои детские ссоры.
*
Эти удары поддых, с которых я прилипал с открытым не принимающим воздух ртом к стене в коридоре. Разбитое стекло в межкомнатной двери; были такие, толстое подёрнутое декоративной проволокой стекло до того случая и мне казалось несокрушимым; но когда он держал дверь с той стороны и откровенно издевался, я, проломив ЭТО, с варварским восторгом видел жалкого труса и крушил об его голову гитару; и не каким-то там испанским воротником; ребром гитары по углу ненавистной башки.
Ну да, оба чудом выжили после отцовского втыка.
Папа, вспоминая теперь, ведь ты понимал нас и был мягче матери.
Мамы – я тогда и не подумал бы называть их иначе: мама и папа.
«Мама, я когда выросту, ты тоже получишь» - орал неистово во время очередной заслуженной порки авоськой.
*
Будучи примерно того же возраста, что и человеческий детёныш, породистая "нянька" с удовольствием взялась за исполнение своего собачьего долга. Время летело, и ясно было совершенно, что за семью и дружбу все свои медальки она отдаст ни разу не почесавшись. Девочка, племяшка, как и все, отвечала ей той же монетой, позволяла катать себя, выгуливать, а когда пришло время - с удовольствием мешала воспитанию щенков. Мама-боксёрша была настолько совестлива, что незаметно «убиралась» в единственной комнате их квартиры за маленькими щеночками, да ещё и глядела потом так виновато, извиняясь за их беспомощную неаккуратность. Не помню уже, смогли ли ей в конце концов внушить, что этого делать нельзя; понимать-то она это и сама прекрасно понимала.
Сказать, что псинка была членом семьи - ничего не сказать. Большим она могла бы стать пожалуй (тьфу-тьфу через левое плечо) разве что, если б девочка имела какой-нибудь физический недостаток. Слава богу, племяшка, обойдёмся без имён, была здорова и вроде бы гармонично, без трагических перекосов, счастлива; единственное неудобство было в том, что у моего брата астма, и переносит он собачий дух с некоторым трудом.
Девочка взрослела; подружка её наверное стала уже бабушкой. Теряла былую лёгкость. Щенки её расходились через клуб в хорошие руки; и обычно далеко не бесплатно. Но однажды, в уже преклонном собачьем возрасте, - что на неё нашло? - сжевала аэрозоль от астмы. Никто и предположить не мог, что ей такое придёт на ум; и насколько это вредно.
Ветеринары сделали что могли. Но в один голос заявили, что дни всеобщей любимицы сочтены.
Да и как не любимица - она всегда врачей норовила лизнуть за безболезненные уколы.
А теперь грустно и неловко ковыляла из угла в угол другой, ставшей обширной к тому времени квартиры; а чаще лежала в "собачьей" комнате, виновато глядела на друзей и хозяев; просила как умела прощения за свою слабость и за их заботу.
В доме появилась молоденькая глупенькая весёлая боксёрша-внучка. Родители верно рассудили, что дочке, почти взрослой уже, но ранимой девушке, скоро понадобится - нет, не замена... Если существует такое слово - найдите его сами.
Я какое-то время не бывал у них; жили они теперь чуток подальше; почти в центре города. Племяшка заканчивала школу. Родители наши не могли больше скрывать проблем со здоровьем; приходилось иногда то мне, а чаще выходило брату, навещать их, а это и вовсе неближний край.
*
О, наша медицина! Поселковый старик терапевт не смог определить – да и не мог; случай вроде как был необычный – у мамы смертельно опасное поражение; мама синела и задыхалась в поселковом стационаре, где ей шептали «потерпите»; не хочу сказать ничего против нынешней там ситуации в медицине; с чего бы.
А вопрос лёг так, что без квалфицированной помощи ей уже было никак. Брат, мгновенно мотнулся за две тыщи километров, отвёз маму в областную больницу, где за немалые деньги поставили диагноз и прооперировали – но не мог там сидеть; приехал я.
Это было вроде как лето на украинском "курорте". Утром я уезжал в облмедцентр, поддерживал, снабжал необходимым маму, оставив детские угрозы до лучших времён; после полудня мчался на перекладных в посёлок, где безумно страдал и нуждался в помощи папа.
Была в этих метаниях, может и заслуженная, пауза. Были две-три пивнушки по пути, одна возле обл. больницы, и ещё на пересадке в райцентре, а третья уже почти возле дома, когда оставалось пройти всего двести метров; а было это жаркое лето и пиво там не в пример интереснее северного продукта. Черниговское.
*
Занесло меня наконец и к брату. Миновав ряд препятствий в виде одушевлённых домофоном дверей, я переступил порог квартиры, где не был уже год, если не два.
*
незадолго перед этим незначительным фактом,несколько лет назад, умер отец.
соболезнования как бы и неуместны, это был уход человека, стремившегося в первую очередь избавить мир от собственных страданий и связанных с этим неудобств для окружающих, Человека. как и жил, один в один. многое мне недоступно, но в одном из снов я чётко понял, что вытаскивать с того света его не надобно. а во сне была полная уверенность, что это в моих силах. не буду объяснять причины, они заслуживают не только права на существование, но и, возможно, на уважение.
похоронная процессия в морозец без шапок с соблюдением неких иных ритуалов, где я принимал участие в качестве главного действующего лица, - старший брат ушёл в тень ввиду природной скромности (либо скорее оттого, что наш отец, в отличие от мамы, был генетически только моим), следовала от церкви к кладбищу.
вообще брат теперь очень положительный и понимающий человек.
перед тем мы отстояли службу в церкви. я не старался повторять в унисон с присутствующими за священнослужителем, лоб не крестил, не иноверец какой, однако и не верующий. помню удивление нашего батюшки, когда после игнорирования столь явно формальных процедур, я всё же приложился к его руке в порядке очереди; тактичная попытка его отдёрнуть кисть успехом не увенчалась.
какой смысл объяснять, что будучи несогласен с любой религией в принципе, я тем не менее испытывал в этот нелёгкий час благодарность и уважение к человеку, отстоявшему час, не закрывая рта, проводившему службу с достаточно искренним сочувствием и если только, как казалось, не вдохновением. я почему-то благодарен ему и сейчас, после общения с отцом там, где это ТЕПЕРЬ возможно.
"спасибо" - кажется сказал.
ну вот так пока, исходя из собственного опыта, сложились мои религиозные убеждения. ещё дошкольником на Чёрном море тонул - довольно далеко от берега накрыла и завертела неожиданная волна. какое-то время выгребал к поверхности, однако верх уходил вниз быстрее чем я успевал ориентироваться в пространстве. и вот, когда уже пришло понимание бесполезности борьбы, и явились русалки с русалами, тогда я не понимал кто это, и по-взрослому убедительно успокаивали мальчишку, когда пришло уже желание остаться с ними - наконец-то папа выдернул меня на поверхность. за всю жизнь был это к описываемому времени пожалуй единственный опыт общения с потусторонними силами. я надолго забыл о нём, а когда пришло уже время подумать о подобных вещах - и вспомнил. никого не хочу посвящать в свои еретические выводы; наверное убедить меня самого было бы легче, но не отыскалось такого проповедника на моём пути.
заходил вот как-то раз на по сути лекцию к свидетелям иеговы, интересовался перечнем их житейских странностей, поскольку один близкий человек, а получается двое, серьёзно увлёкся этим делом. после лекции, по моей просьбе, проповедник без особого энтузиазма провёл ознакомительную беседу; я поблагодарил его и покинул сей храм, располагавшийся напротив городского вытрезвителя...
*
так вот, мы прошли это стояние и этот путь с нелепыми для меня репликами на каждом перекрёстке несколько километров до кладбища.
парни с комбината (а у нас, на малой родине, горнодобывающий комбинат, на котором и я когда-то работал) добросовестно, с трудом представляю как, вырыли в декабрьской земле кладбища замечательную - надеюсь - могилу. пропуская детали - я, вслед за маминым поцелуем, без сомнений тогда полагая, что вижу его в последний раз, чмокнул руку отца. после, как водится, близкие кинули на крышку гроба по нескольку горстей. а далее следует технический провал в памяти, наподобие удаления в игровых видах спорта, - ощутил взаимосвязь тела и сознания уже в нашем прибазарном трактирчике. впрочем, смутно вспоминается и поездка в автобусе...
сначала речь старшего брата, а он неплохой оратор, меня прямо вдохновила и пристыдила. я-то на могиле отца искренне сказал что-то о том, что вероятно был не самым лучшим сыном. что было, то было.
брат, под конец как-то хитрО, уж не помню как, переиграл мои слова в свою пользу - ну что ж.
потом он поблагодарил батюшку за службу - тут даже я испытал мистический трепет, понимая, что сказано в цель и до упора. впечатление было, что жующего св. отца невидимая сила подняла со скамьи и заставила произнести несколько слов благодарности за высокую оценку его действий.
и лишь то, что случилось потом, до сих пор, иногда вспоминаясь, грызёт меня просто червем.
он сказал что-то приятно воспринимаемое на слух о людях, вырывших прекрасную могилу для нашего отца. и не прерываясь добавил что-то вроде (о них же), что
вроде как каждому дано своё по таланту и умению.
вроде как люди, искренне выполнившие нелёгкую эту работу, из уважения к отцу, которого знали, с кем трудились и дружили, для брата вдруг представились всего лишь какими-то абстрактными кладбищенскими землекопами.
как же мне в этот момент было самому стыдно перед ними...
*
Навстречу гостю пулей вылетела новая хозяйка "собачьей"... а вслед за ней неспешно трусила и старая.
Видимо энергия заботы о внучке взяла верх над неизбежностью, не пришёл тогда ещё её срок. Видимо, как говорят о людях, не все дела ещё были переделаны здесь.