Обретенное лето. 20-е августа

 

     КРИКИ В НОЧИ

     Вы никогда не замечали, как нередко случайность оборачивается закономерностью?  Какие-то случайные события, абсолютно неподготовленные и, казалось бы,  изначально обреченные на мгновенное изгнание из памяти людей, их переживших, потом оказываются совершенно необходимыми, и не будь их, из всей стройной цепи человеческого бытия выпали бы целые звенья. Сначала негодуешь, досадуешь на то , что вдруг не получается что-то запланированное заранее и в силу обстоятельств приходится отступать от плана, заменяя какую-то его деталь совершенно другой, неожиданной и на первый взгляд ни с чем несовместимой.

     Вот и мы сначала досадовали на то, что ночевка у дороги ( потом, вспоминая все наши стоянки,  эту мы иначе как "у дороги" не называли) оказалась вынужденной. Не нравилось и место, до воды относительно далеко, зато проезжая дорога всего в сорока метрах. Правда, по ней ездят не более пяти раз в сутки и сама полянка, на которой установили палатки, полускрыта за кустами, но все равно ворчали, даже понимая, что идти дальше уже нет смысла.

     Утром, еще до того, как лагерь пробудился, двое дозорных ( командор и рыбак) сходили все в ту же деревню Космозеро и раздобыли картошки. Заодно попытались выяснить, нет ли в деревне на данный момент лодки, на которой можно перебраться через залив. Но оказалось, что сегодня таковая уже ушла, повезла рабочих на промысел живицы (смола с елей для изготовления канифоли и скипидара) и будет только к вечеру. Ждать не было никакого смысла.К тому же мы располагали точными сведениями, сообщенными вчерашним ездоком на мотороллере, и собирались ими воспользоваться.

     Пока в лагере шли сборные хлопоты - мытье посуды после завтрака, перетапливание масла и последующее остужение его в озере, неутомимый командор пошел разведать, что представляет собой указанный "зимник" и кто такая "визира", на которую усиленно напирал вчерашний собеседник. Вернувшись, он сообщил, что зимник действительно существует, он якобы сам прошел по нему до ближайшей поляны и увидел, что справа лес редеет и вдалеке виден просвет. Нет никакого сомнения, что там и есть залив Святуха. Что касается упомянутой визиры, то ничего подобного он не заметил, а может и видел, да не знает, что это она и есть. Пока Ободовский ходил, масло застыло назло всем злопыхателям и маловерам - в первую очередь ему самому, поскольку он активнее всех не верил в то, что это возможно и без холодильника. А мы со Славкой не вняли предостережениям бабки Анисьи и с удовольствием поплавали в Космозере. Денек был что надо, ветер куда-то спрятался и вода была совершенно прозрачна. Все мрачные предания и легенды, которые существуют вокруг этого озера, мгновенно развеялись в прах, едва лишь мы погрузились в его глубины. На берег вышли в совершенно благодушном настроении, и место ночевки уже не казалось вынужденным и неприютным. Однако, пора покидать и его: впереди - загадочная Святуха.

     Полученную вчера посылку разделили по всем рюкзакам, а картошка в полном составе перекочевала ко мне. Рюкзак сразу стал весить центнер без малого, но я утешал себя мыслью, что идти недалеко и что "Бог терпел, и нам велел".

     Зимник нашли довольно быстро, но идти по нему оказалось дьявольски трудно, он зарос травой по пояс, а две колеи от машин едва были видны и порой совсем исчезали. В одном месте зимник вообще пропал на несколько метров и мы, естественно, сразу пошли не туда. Впрочем, тут же и спохватились. Однако, постепенно приноровились к ходьбе в таких условиях и даже научились распознавать дорогу среди окружающей флоры. Но тут возникло новое препятствие в совершенно неожиданном проявлении:  по пути росло много черники и земляники, да такой крупной, что, несмотря на валяющиеся под ногами жерди от полусгнившей гати, несмотря на тяжесть рюкзаков, все останавливались и начинали жадно хватать ягоды. Наша и без того нестройная колонна совсем развалилась, кое-кто вообще забыл об основном действии на данный момент и занялся только ягодами. Несколько раз пытались убеждать друг друга в том, что надо идти, но взгляд, направленный под ноги, снова обнаруживал землянику величиной с добрую вишню. И все повторялось снова...

     Все же кое-как прошли еще с километр и устроили привал, во время которого направили разведывательные группы в двух разных направлениях: вперед и направо. Во вторую попали я и Слава, и метров через четыреста, продравшись через густой кустарник, увидели воду.

    Так вот какая она, Святуха!  В ширину залив в этом месте составлял порядка четырехсот метров, и на той стороне берега уже одеты камнем. Тот берег вообще гораздо выше.

     Мы вернулись и стали ждать, что скажет вторая группа,  которая направилась вперед: Ганька и Наталья. А пока их нет, забрались на старую березу, которая здесь специально для того и росла,  чтобы на ней отдыхали притомившиеся путники.
     Женский разведотряд ничего интересного не обнаружил: зимник все так же зарос травой и тянется вперед до бесконечности, к тому же почему-то загибает влево, хотя мы знаем, что залив должен быть справа.

     Дело ясное - пошли по пути, указанному мной и Славкой. Выйдя на берег, убедились, что место для временного бивака можно найти и получше. И действительно, значительно левее нашли ровную и свободную от кустарника поляну, расположенную довольно высоко над уровнем озера. Здесь даже валялась большая сосна, которую можно приспособить  под лавочку, если обрубить лишние лапы-ветки. Здесь и решили подождать до шести вечера, когда лодка с рабочими будет возвращаться обратно и перевезет нас на тот берег. Никто даже не сомневался в незыблемости этого варианта.

     Выбранное нами место оказалось небольшим полуостровком, по обеим сторонам которого две бухточки.: дно песчаное, вода прозрачная, очень уютный камыш и большой камень у самой воды, на котором можно сидеть, стоять , а при желании даже лежать.

     Мы не спеша искупались в заливе, уже второй раз за день. А потом женский состав отправился по ягоды. Славка, понятно, взялся за спиннинг, а мы с Митричем принялись приводить в божеский вид эту самую сосну, то есть последовательно обрубать и отпиливать ветки, оставляя лишь те, которыми она упиралась в землю
.
     Алена что-то замешкалась с выходом и неожиданно обнаружила на заливе парус, осторожно пробирающийся вдоль противоположного берега. Когда же сообщила об этом явлении нам, то парус неожиданно исчез. Оказалось, что прямо напротив нас находится остров, расположенный ближе к тому берегу и с нашей стороны выглядящий с ним , как единое целое. Итак, парус скрылся за островом, а когда появился снова, был уже далеко и двигался от нас. Принялись орать во всю ивановскую, но успеха не добились. Но раз здесь существует навигация, то рано или поздно нас заметят. Скоро увидели вдалеке движущуюся точку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась большой моторкой кирпичного цвета. Судя по величине она и есть та самая, которая развозит рабочих. Вот только почему она так рано, у нас ведь еще ничего не готово к встрече. Снова стали кричать, надрывая глотки, но она не обратив на нас никакого внимания, также скрылась за островом. Мы наивно решили, что за треском мотора не слышно наших отчаянных воплей, и пока она проходила за островом, свалили в кучу у самой воды засохшие ветки и водоросли и все это подожгли. В небо повалил ядовитый зеленый дым, но тем, кто на этой гнусной посудине, хоть бы что. Вот она уже на одной прямой с нами, вот плывет дальше и скоро треск мотора затих вдали.

     Теперь у нас остался лишь один слабый шанс: парус гуляет в отдалении, видимо, ловит рыбку, и на обратном пути ему не миновать снова плыть мимо нас. Тут-то мы его и запеленгуем! Стали готовиться: на длинный шест привязали чье-то полотенце и заготовили сырье для костра.

     В это время пришел Димка (он тоже собирал ягоды) и объявил, что на сегодня переправа отменяется, так как девушки наши с головой закопались в ягоды и такого их количества они-де никогда раньше не видели, так что какая уж тут, к черту, переправа.

     Ягод и в самом деле великое множество, поляна имеет законченный вид траурной ленты от изобилия черного и красного. Порой трудно поставить ногу, поскольку в глубине сознания ютится мысль, что они живые. Потом мы привыкли и спокойно ходили прямо по ягодам.

     Разбили лагерь. На самой вершине нашего полуостровка есть ровный пятачок, на котором впритык уместились две палатки. Сена здесь не водилось, и тогда, вспомнив завет Мичурина о «милостях природы, которые мы сами должны у нее отнять», мы раздели три или четыре каменных кургана, сняв с них слой ягеля, которым они обросли со времен Пришествия. Слой толстый, ягель мягкий, подстилка получилась удобная. А курганам что, они опять обрастут.

     …Наступил вечер, тихий и теплый. За ужином ягоды ели и с кашей, и с чаем, и просто на хлеб мазали. После ужина на всех снизошла благодать – ни читать, ни петь не хотелось. Мы сидели и лежали у костра на наших универсальных штормягах, обсуждали события минувшего дня и строили планы на ближайшее будущее. Цель пока все та же: переправиться на тот берег. Там дикие скалы и где-то километрах в десяти есть домик, в котором живут двое: жена Ядя (Ядвига) и муж Казик ?Казимир). Наши ветераны стояли у них в прошлом походе, оба очень милые и гостеприимные люди. Наташа несмело предложила самим построить плот и на нем переправиться, но это предложение не было замечено в хоре голосов, а кое-кем даже в таком зачаточном состоянии было встречено в штыки. –Ладно, -, решили, - будет день – будет пища.

     Еще днем, барахтаясь в бухточке, мы заметили, какое звонкое здесь эхо. Славка, отплыв метров на пятнадцать, случайно провопил какую-то музыкальную фразу (кажется, что-то из Дворжака), и с берега кто-то неожиданно подхватил ее. Тогда и я включился в песнопение, и мы на три голоса стали исполнять различные мелодии. И вот глубоким вечером мы решили еще раз проверить это. То, что услышали, оказалось не только неожиданным, а даже жутковатым. После Славкиного крика, открывшего серию экспериментов, создалось впечатление, что на каждом берегу и на всех островах (а их на всем заливе оказалось больше сотни) сидит по Славке Мирошниченко и все орут что-то, и уж тут не понять, где орет истинный, из плоти и крови, а где фантомы. Бедняга-экспериментатор был буквально поражен и стал раздваиваться на глазах: ему показалось, что он находится на противоположном берегу, и нам стоило больших усилий разубедить его в этом. Как могли его успокоили, и тогда уже закричали все наперебой - в полный голос, кто во что горазд, а эхо бесновалось и порой даже не успевало за нами.

     Сначала кричали без всякой системы, но потом командор вспомнил, что есть специальные фразы для осмысленного разговора с эхом. Все мы, конечно, помним их: это «Кто ходил по горам?» и «Кто была первая дева?». Эхо же, если оно неглупое и в настроении, должно отвечать соответственно «Адам» и «Ева». Стоит ли говорить, что мы не преминули задать ему эти вопросы и, конечно, получили интересующие нас ответы. И долго еще мы изощрялись в остроумии, беседуя с эхом.  Беседа прошла в теплой и дружественной обстановке.

     Вот только все это время во тьме рядом со мной шевелилась какая-то живность. Сначала не придавали этому значения, но потом решили все же взглянуть, что же там такое. При свете фонарика обнаружили упитанную жабу. Вид у нее крайне обалделый, она недовольно щурится, не ожидала, что будет так  много света. Горло у нее вздувается и опадает – такое впечатление, что она что-то жует. Славка тут же начинает ее дрессировать, и она охотно перелезает через палочку и выполняет другие несложные команды. Решили было ее приручить, но завтра мы наверняка уедем отсюда, а таскать с собой жабу – занятие не самое приятное. Поэтому, посоветовавшись, выбросили ее в чащу.

     Завтра мы продолжим наши игры. Не зарвемся, так прорвемся! И еще: «Дольше жизни жить не будем, раньше смерти не помрем!»