В комнате пахло лекарствами и хворью. Он вошел, бросив укоризненный взгляд на женщину, лежащую в постели, размашистым шагом пересек комнату, раздвинул шторы и открыл форточку. Влажный осенний воздух с нотками приближающегося мороза медленно начал вползать в комнату. Она зябко поежилась и натянула одеяло по самый нос, отвернувшись к стене.
Он сел на край кровати и осмотрелся. Тут был страшный беспорядок, валялись упаковки от лекарств, пустые пакеты из-под апельсинового сока, на полу возле кровати лежала груда скомканных исписанных бумажек. В углу живописно поблескивали осколки хрустальной вазы, разбитой, видимо, о раму картины, которая как раз покосилась и неизвестно на чем держалась в таком положении. Молчание затянулось. Он потянул одеяло, чтобы заглянуть ей в лицо, но она уткнулась в подушку и сжалась в комок, обхватив колени руками.
- Просто поговори со мной. Пожалуйста, - в голосе его была слышна озабоченность и беспокойство.
- Я не хочу, уходи. Не о чем нам с тобой разговаривать. Наговорились уже. Это все ты виноват. Наверное. Ну что ты вечно лезешь ко мне со своими советами, а?
- Тебе плохо было. Ты заболела, ну что мне еще оставалось делать?
- Делать? Что оставалось делать? – она, наконец, повернулась к нему и взглянула горящими сухими глазами, - Убраться отсюда, вот что тебе надо сейчас сделать. Все, забудь, нет меня, пропала, уехала, умерла!
- Но я не могу без тебя! Я люблю тебя, мне без тебя не жить. Ты мое сердце, понимаешь? Никто и никогда не был мне так дорог и так не подходил. Я только с тобой себя чувствую цельным, - он погладил её плечо, - ну пожалуйста, не убивай меня и себя, прекращай это все.
- Ну как ты не понимаешь, что я не могу. Я запуталась. Я не знаю, как дальше быть, чем дышать, - она вскочила с постели и заметалась по комнате в умилительной пижаме с мишками, - понимаешь? Мне воздуха не хватает, мне мира этого мало, все неправильно, я себя как на войне чувствую. Как будто кусок из меня вырвали! Я выхожу на улицу, мне тесно.
- А здесь тебе не тесно? Заползла как улитка в раковину, думаешь, спрячешься? – он уже начал немного злиться.
- Зато меня никто не трогает здесь, - она неопределенно махнула рукой, обводя комнату, и вдруг взвизгнула, подпрыгнув на одной ноге.
Из второй торчал осколок вазы, который быстро краснел от крови.
- Черрт, - он помог ей сесть и сбегал в ванну за бинтами и зеленкой, - ну что же ты за создание такое, - приговаривал, обрабатывая и перевязывая рану, - Ты погляди, до чего ты себя довела? Да ты же даже заплакать уже не можешь, зачерствела совсем. Упрямая, как навьюченный мул. Все думаешь, ты на войне? Хорош уже оборонительные позиции занимать, белый флаг давно уже выбросили, а ты все артачишься. Знаю я, чего тебе не хватает.
Она насупилась и отвернулась, задрав свой носик.
- Я привел её, она на кухне, - при этих словах он сжал её ногу, потому, как и предполагал, эта неуёмная и своенравная женщина надумает вскочить, забыв о ране на ноге.
- Зачем? Опять ты решения без меня принимаешь? – в глазах её затравленно метался страх.
- Как будто ты со мной всегда советуешься, - хмыкнул он, - зачем ты её выгнала? Я её подобрал на лавочке в парке за домом, голодная, холодная, мокрая, дождями проливными умывалась, ты ей даже зонта с собой не дала. Не совестно? Она же все-таки твоё творение.
- Не совестно, - буркнула она, - все беды мои от неё. Ей больно – мне больно, когда она со мной. Ну не могу я так больше. Все шишки на меня сыпятся, а я её еще и пожалеть должна?
- Но ведь и счастье твое только с ней, разве нет? Да погляди, ты же чахнешь без нее.
- А с ней я гибну.
- Неправда.
- Ну неправда… Да..., - она неуверенно согласилась и глаза её стали блестящими, - мне так плохо без неё, - слезы одна за другой покатились по щекам.
- Ну хватит, - он сжал её трясущиеся плечи и погладил по голове, - давай пойдем её хоть чаем напоим, она же до костей промерзла, простудится еще.
- Пойдем.
Он помог ей встать, крепко обняв за талию. Эти минуты единения были так дороги для них обоих. Наконец, Разум и Душа, договорившись хоть о чем-то, пошли отогревать продрогшую под проливным дождем Любовь.