День Победы – светлый праздник,
Я ему так рад,
Потому что вместе с дедом
Еду на парад!
Я хочу в строю военном
Вместе с ним пройти,
Знамя красное Победы
Вместе с ним нести!
Пусть мой дедушка узнает –
Буду я в строю,
Защищать, как он, смогу я
Родину свою
Н. Майданик
Впервые участником военного парада я стал 7 ноября 1964 года. Мне было 12 лет. А наша рота в парадной форме: в черных мундирах и брюках с красными лампасами, белых перчатках и барабанами на ремнях, стояла на исходной позиции, во главе всех парадных расчетов войск Киевского гарнизона в столице Советской Украины.
- Пара..а..д, смирно!
- К торжественному маршу!
- Побатальонно!
- На одного линейного дистанции,
- Первый батальон прямо,
- Остальные напра-во,
- На пле-чо,
- Равнение направо,
- Шагом…
- Марш!
По этой команде мы ударяли в барабаны и строевым маршем открывали прохождение участников парада по центральной улице города. Перед трибуной с руководителями партии, правительства и военачальниками идущий впереди суворовец поднимал и резко опускал тамбур-мажор*. Бой прекращался и вступал оркестр. А мы, выполняя команду «равнение направо», поднимали вверх подбородки, перехватывали обе палочки в правую руку и в такт движению касались ими левого погона. Левая рука придерживала барабан, а локоть правой был сгибался строго под прямым углом и поднимался на уровень плеч. Голова была повернута направо. При прохождении мимо трибун звучали громкие аплодисменты многочисленных зрителей. На углу Крещатика и бульвара Шевченко по команде командира роты мы переходили на походный шаг, двигаясь по бульвару Леси Украинки до училища на Печерске.
Мне как-то не приходилось интересоваться, когда открывать парад в Киеве начали барабанщики младших классов Киевского суворовского военного училища. Но до нас при семилетнем обучении существовал порядок, когда суворовцы роты, открывавшей парады два года, передавали эстафету только что поступившей, самой младшей роте. А сами участвовали в парадах уже в старших классах, в общей "коробке" парадного расчета Киевского СВУ.
В 1963 году обучение в суворовских военных училищах сократили до 3 лет. И мы, только что поступившие, оказались почти все последующие 7 лет самыми младшими суворовцами, со всеми вытекающими последствиями.
Досталась нам и «честь» в качестве юных барабанщиков открывать военные парады в Киеве 12 раз. Хотя в 10 классе некоторые из наших ротных акселератов ростом под 2 метра и размером ноги больше 46 уже вряд ли имели право носить гордое название «юных».
В «коробке», состоявшей из 7 шеренг по 10 человек в каждой, мы располагались по росту, но не так как обычно: на правом фланге стоял самый маленький. Самые высокие стояли в последней шеренге. Мое место обычно было в первой, в основном четвертым с правого фланга, так что мне было хорошо видно, что происходит вокруг. Парады в Киеве в те славные времена проводились два раза в год: 1 мая (9 мая с 1965 г.) и 7 ноября. Было, правда, исключение, один парад был зимой, 23 февраля, в честь 50-летия Советской Армии.
Тренировки начинались уже в сентябре, вначале на плацу училища и проводились, как ни печально для нас тогда, в наше свободное время, после уроков и до обеда. Особое внимание командиры обращали на высоту поднятия прямых ног. Всем нам часто ставили в пример моего друга Валеру Чижика. Он всегда отличался высокой спортивной подготовкой, участвовал и, как правило, лидировал во всех спортивных играх и состязаниях. Был одним из лучших гимнастов роты, занимаясь в училищной секции гимнастики, и выступал на соревнованиях. Естественно, в строевом отношении ему не было равных. Совершенно прямые ноги он поднимал на уровень груди, на что быстро обратили внимание наши командиры. И однажды у них даже появилась идея поставить Валеру впереди строя. Он отлично справился с задачей и в качестве лидера колонны несколько раз участвовал в гарнизонных тренировках. Но потом от этой идеи отказались, возможно кому-то из начальства не понравилось, что во главе строя будет находится рядовой суворовец, да еще младших классов, а не вице-сержант, или офицер.
В октябре осенью, или в апреле весной начинались тренировки в составе войск гарнизона на взлетной полосе авиационного предприятия Антонова.
Подъем в такие дни был на несколько часов раньше, чем обычно. В 12 – 13 лет с непривычки вставать так не хотелось! Тем более, что за окном была темнота, а в спальне довольно прохладно. Мы завтракали, получали барабаны и выходили во двор. В младших классах на полосу ездили на грузовых машинах ГАЗ-51 с тентами. Мы сидели на длинных деревянных скамейках, располагая барабаны под сиденьями. Маршрут пролегал через весь город, ехать нужно было довольно долго: взлетная полоса находилась в противоположном конце города. По улицам уже спешили на работу и учебу киевляне. И вид проснувшегося Киева вносил некоторое разнообразие в нашу ограниченную училищными стенами жизнь. В кабине обычно сидел кто-то из офицеров или сверхсрочников: командир нашего взвода или его заместитель. Со временем многие из нас пристрастились к курению и тогда с началом движения колонны все закуривали. А на улице было почти всегда мерзко и холодно, часто моросил мелкий дождь. Промозглый осенний ветер продувал весь кузов насквозь, несмотря на брезентовый тент. Ближе к ноябрю в машинах становилось вообще очень холодно и мыс Валерой Чижиком, как всегда, по кадетской привычке стали искать какой-нибудь более комфортный способ перемещения. И он нашелся. В общей колонне грузовиков с парадным расчетом училища на полосу всегда отправлялась и совершенно пустая «санитарка»** с фельдшером, или врачом из санчасти. Разумеется, суворовцев в нее никто приглашать не собирался. На улице, как правило было еще (или уже) темно и после построения для посадки на машины, мы тайком подкрадывались к задней двери «санитарки», чтобы бесшумно и незаметно для ее водителя и старшего, проникнуть во внутрь. Там было ехать куда приятнее, тепло и можно было даже вздремнуть, лежа на сиденьях, или под ними. Постепенно желающих проехать в комфорте становились все больше и со временем народ стал набиваться туда битком. Бывало в нее умудрялись залезть до 12 человек.
И, конечно, это уже невозможно было не заметить старшему машины - фельдшеру, или новому доктору, молодому старшему лейтенанту из нашей санчасти. Последний несколько раз даже выгонял нас, но перед самым началом движения колонны, мы с Валерой, рискуя отстать от всех, успевали незаметно вернуться.
Помимо роты барабанщиков (а нас было более 70 человек, не считая запасных) на тренировку отправлялись и старшеклассники. На параде они шли отдельной коробкой Киевского суворовского военного училища. Со временем для поездки на взлетную полосу, уже в старших классах, нам стали предоставлять автобусы. В них ехать было совсем хорошо. При этом барабаны возили на отдельной грузовой машине.
После приезда на полосу, нужно было долго ждать когда приедут, построятся и займут свои места участники тренировки: парадные расчеты военных училищ и воинских частей. Офицер комендатуры объезжал на машине войска, имитируя действия командующего парадом, здоровался, потом докладывал о готовности войск к параду другому офицеру, изображавшему принимающего парад генерала.Тот произносил несколько фраз, обозначая праздничную речь командующего Киевского военного округа. Затем исполняли только один куплет гимна Советского Союза. И уже после этого, мы, как всегда, открывали прохождение и, занимая место в стороне, ждали пока мимо импровизированной трибуны (открытый грузовик) пройдут все остальные участники тренировки. В те времена в Киеве было довольно много военных училищ: артиллерийское, авиационное, связи, радиотехническое ПВО, танковое и морское политическое. После прохождения всех училищ, руководитель тренировки проводил разбор с представителями их командования. И после этого все повторялось сначала. То есть, так как мимо трибуны мы проходили довольно быстро, большую часть времени на полосе нам приходилось стоять в строю, ожидая, пока мимо трибуны пройдут другие. Иногда руководитель тренировки по громкоговорителю объявлял замечания, отмечал училища, прошедшие лучше или хуже всех. Иногда выставлялись оценки. Оживление вызывало прохождение мимо нас общевойскового училища. Большая половина которого состояла из кадет различных суворовских училищ страны. Издали мы быстро узнавали наших недавних старшеклассников, со многими из которых нас связывали дружеские отношения.
Чаще всего, особенно осенью, в октябре, стояла крайне неприятная, промозглая погода, было пасмурно и сыро, дул пронизывающий промозглый, холодный ветер. Спрятаться было совершенно некуда: вокруг необъятное открытое поле пожухлой травы. Единственным развлечением было только курение. В перерывах, чтобы согреться, мы сбивались в тесную толпу, как можно плотнее прижавшись друг к другу. И внутри ее, как партизаны, курили в рукава и рассеивали дым, стараясь не привлекать внимание офицеров-воспитателей.
Заключительным этапом подготовки к очередному параду являлись ночные тренировки на Крещатике. Обычно такая тренировка была одна, за несколько дней до парада. Но были случаи, когда что-то при прохождении не нравилось начальству и тогда назначали дополнительную тренировку. Мы поднимались глубокой ночью, одевались, завтракали и ехали на Бессарабку, где строились и выходили на исходную позицию. Опять приходилось долго ждать сбора всех участвующих в параде частей, их выстраивания и проверки подготовки к мероприятию. Ночью все проходило в точности, как на параде. Единственное, на чем экономили время – оркестр проигрывал только один куплет гимна и вместо доклада командующий парадом произносил заключительные слова своей речи. Естественно, что громкая музыка в исполнении сводного гарнизонного оркестра, усиленная расположенными по всем Крещатику громкоговорителями, дружные ответы участников на приветствия, не давали спать местным жителям всю ночь. Но в те годы мало кто обращал внимание на такие мелочи. Ведь проведение военного парада было важным общественно-политическим мероприятием. Хорошо еще не производили артиллерийского салюта из орудий во время исполнения гимна, как это было положено на самом параде.
В перерыве, в качестве дополнительного пайка, (видимо, по аналогии с производственными предприятиями, где в то время "за вредность» давали молоко), во время ночной тренировки нам выдавали дополнительное питание: большие ломти черного хлеба с салом.
К утру мы возвращались в училище, завтракали второй раз и шли спать до 12 часов. Занятия в такой день начинались позже.
Один раз, это было, по-моему, когда страна праздновала 50-летие Вооруженных Сил, парад проводился зимой - 23 февраля. А ночь тренировки на Крещатике накануне праздника, выдалась на редкость морозной, было градусов 10 ниже нуля, что для Киева довольно холодно. Несмотря на то, что мы были в шинелях и в шерстяном обмундировании, находится на улице в строю, без движения долгое время было совершенно невозможно. Ноги в тонких шерстяных носках промерзали насквозь. Пальцы не шевелились. К сожалению, одеть в кожаные ботинки, дополнительно толстые шерстяные носки, или вторую пару тонких, не всегда удавалось. Кстати, тут опять помогала кадетская смекалка. Чтобы было теплее, отправляясь на тренировки, ноги мы вначале заворачивали в обычные газеты. а сверху уже одевали портянки с сапогами, или носки с ботинками. Это очень хорошо помогало.
В ту ночь, чтобы исключить обморожения, нас во время ожидания сбора всех участников тренировки периодически по шеренгам отправляли в соседнее здание (на углу Крещатика, рядом с Бессарабским рынком), там в то время было какое-то государственное учреждение, кажется даже обычный кинотеатр, где мы могли немного согреться и прийти в себя.
Хуже было с руками – под белые хлопчатобумажные перчатки пробовали одевать шерстяные, но тогда очень трудно было барабанить, пальцы плохо слушались и в движении можно было потерять барабанную палочку.
Случалось, правда редко, что их теряли во время тренировок на аэродроме. В этом случае наступивший на палочку офицер из следующей за нами парадной коробки высшего зенитно-ракетного инженерного военного училища, мог поскользнуться и даже упасть. После чего, естественно разрушался и весь строй. Владимир Павлович Салата, командир нашей роты, после того, как к нему пару раз приходили с жалобами, при обходах строя просил всех обратить на это внимание и быть осторожнее. Ну и уж, конечно, этого не ни в коем случае нельзя было допустить на генеральной репетиции, или на самом параде, на Крещатике. Можно было только представить себе, чтобы было, если бы по нашей вине вся офицерская коробка из-за упавшего слушателя развалилась бы, как костяшки домино. К счастью, во время парадов этого ни разу не произошло.
Длинна Крещатика 1,3 километра, и само прохождение по главной улице столицы занимало немного времени. В основном приходилось без движения ожидать в строю выполнения всех положенных перед торжественным маршем процедур: объезда командующим парадом частей и их приветствия, чтения доклада, исполнения гимна.
Бывало, особенно в холодную погоду, когда кто-то из наших кадет, то ли от перенапряжения, то ли от холода, падал в обморок прямо на асфальт. Владимир Павлович поэтому постоянно ходил вдоль строя роты, предлагая желающим понюхать нашатырь в пузырьке.
- Держитесь, держитесь, ребята! - подбадривал он, как мог.
В 10 классе в связи значительным сокращением численности роты, запасных у нас часто не было вообще и ему приходилось рассчитывать только на тех, кто стоял в строю.
В общем же, хотя подготовка к парадам и была связана с неизбежными значительными трудностями, которые мы стойко преодолевали вместе со взрослыми, старшими товарищами, участие в них было для нас интересно и престижно. Мы очень серьезно ко всему относились, а за долгие 7 лет получили большой опыт участия в парадах, прохождения торжественным маршем и профессионально выполняли свои обязанности, получая за все пройденные 12 парадов только лестные отзывы командования.
Это сейчас в Москве, суворовцев, принимавших участие в параде на Красной площади, награждают медалями. Нас же тогда поощряли только лишь грамотами, подписанными командующим Киевским военным округом. И то, если парад был посвящен юбилейному событию, например 20-летию Победы в Великой отечественной войне. Они до сих пор хранятся у меня, как память о счастливом детстве.
______________________________________________
Примечания:
* - "+тамбурмажор" - жезл, которым дирижирует капельмейстер во время марша.
** - «Санитарка» - микроавтобус УАЗ 450 , или в народе «буханка», выпускался в СССР с 1958 года, мест в салоне 9 чел.