И обида-то была пустячная на брошенное взрослым сыном колкое слово, а прихватило сильно.
Видно минута такая была, резануло по сердцу болью, что гибкой веткой по лицу в непролазной чаще – неожиданно и хлёстко. Сказал и ушёл.
И полились горячие материнские слёзки, вместе с воспоминаниями.
Как объясняла в детстве, что словом можно ранить, сделать очень больно, порой больнее – чем ударить. Учила находить в себе смелость – уметь просить прощение.
А когда случалось – обижала его, маленького, была где-то неправа, то старалась признаться в этом, говорила свой крохе: прости.
Что же получается – всё зря?!
И вдруг шаги за спиной – мой взрослый ребёнок, на голову выше меня, подошёл, осторожно обнял за плечи и легонько притянул к себе. Так, что я своим хлюпающим носом уткнулась в его плечо и почувствовала себя в родных руках крохотной девчонкой. Почти, как в детстве – в папиных.
А сын на мгновение замер, помолчал. И, заглянув в мои заплаканные, но уже счастливые, глаза: прости, ма, ты у меня самая лучшая.
И ёкнуло сладко сердечко, и затопило душу сыновьим теплом, и – отпустило…