Был шумный весенний праздник, которым обычно весь мир пышно отмечает конечную победу добра над злом и торжество духа над плотью. В тот год как раз отмечалась круглая дата: 2500 лет с того момента, как лидер самой известной религии пришёл на землю вершить великие духовные дела. Храмы в его честь вздымались по всей земле, и никто не смел усомниться в его миссии и величии. В честь великой даты была созвана огромная всемирная конференция, куда пригласили всех лидеров земных религий, которые к тому времени перестали враждовать между собой и нашли общий язык. Конференция должна была провозгласить окончательную победу добра над злом и мир во всем мире.
К тому времени было и впрямь похоже, что добро победило зло, ведь не осталось ни атеистов, ни слуг Дьявола: по всему миру были проповедованы всемирные религии, и даже папуасы и аборигены Австралии считали себя глубоко верующими. Правда, какая-то тревога в умах людей всё же оставалась: а вдруг всё это не так? А вдруг зло не исчезло, а лишь где-то притаилось, чтобы нанести последний, роковой удар? Удар по расслабленным, самообманутым, усыпленным полуправдой, которая порою хуже, чем откровенная ложь? Непонятная тревога наводила на умы страх, проникая в подсознание и превращая искусственый рай в кромешный ад. Люди чувствовали, что им что-то недоговаривают, и что им выдают за рай что-то другое, более примитивное и главное, очень дешевое.
Тем не менее, гости со всех концов мира собирались в огромном зале, созданном по последнему слову техники. Каждого, кто выступал с трибуны, снимали десятки телекамер, и его выступление транслировалось по всему миру. Делегаты с различным цветом кожи бродили в кулуарах, краем глаза замечая одну странную женщину, закутанную с головы до ног в нечто вроде паранджи. Это выглядело странно, потому что глобализация коснулась и костюмов: уже лет сто как никто в мире не носил паранджу. К тому же, делегаты были сплошь мужчины, женщин же никто не считал способными возглавить мировую религию. Они всегда были на вторых ролях, так как провинились перед Господом во времена грехопадения.
Итак, на женщину в парандже все обратили внимание, но так как на ней был бейджик участника конференции, то вопросы задавать не стали. Возможно, она представляла какую-то новую религию: ведь земля большая, за всеми не уследишь. Когда все делегаты расселись по местам, о странной женщине забыли. Начались выступления, и поначалу всё шло хорошо и гладко. Делегаты были довольны жизнью, миром в мире и всеобщей верой в Бога. Имя Господа ещё пять столетий назад решили не называть, чтобы не было споров и ссор. Ведь религиозные войны в прошлом унесли немало жизней, поэтому все имена и легенды решили упразднить. Все выступавшие сходили с трибуны под бурные аплодисменты. Хлопали все, кроме странной женщины, закутанной в чадру. От неё исходило что-то зловещее, отчего все, кто смотрел в её сторону, вздрагивали и переставали улыбаться.
И вот на сцену вышел коренастый священник в рясе неизвестного покрова, с простоватым, но мужественным лицом. Весь зал сразу же замер, заметив, что на его лице не было того ложного энтузиазма, который был у всех остальных присутствующих. Всем сразу же стало ясно, что сейчас он скажет такую горькую правду, что хоть телекамеры отключай: этого категорически нельзя было показывать на весь мир. В его фигуре и взгляде чувствовалась неведомая сила, не сила Дьявола, но сила правды, слишком горькой для того, чтобы произносить её вслух. В тоже самое время всем ужасно захотелось узнать правду, какой бы горькой она ни была, ведь за пятьсот лет все так устали от повсеместной сладкой лжи. Зал затаил дыхание и замер.
- Я рад приветствовать всех собравшихся, - начал незнакомец. - Здесь уже так много говорили об истине и о победе добра над злом, как будто мы и вправду, хм, его победили. Да, мы уже не режем друг другу глотки, как прежде, не ведем религиозные войны. Но можем ли мы сказать, что Бог действительно правит нашим миром? Заглянув к себе в сердце, не найдете ли вы там другого могучего правителя, или даже правительницу, которой полностью принадлежит ваше существо? О которой вы думаете почти ежеминутно, ежечасно? Которая, говоря честно, гораздо сильнее Бога?..
Зал задумался, наступила мёртвая тишина. Люди стали догадываться, куда клонит выступающий, и густо покраснели. В глубине своей души они поклонялись отнюдь не Богу, а именно ей, имя которой вслух не произносится, потому что считается бранным словом. И её имя, и её облик стыдливо скрывают не то что от Бога, но даже от самих себя. И тем не менее, именно ради неё каждый живёт и дышит, обманывая себя, будто бы главное для себя он находит в Боге и духовности.
- Если вы покраснели, значит вы поняли, о чём я, - продолжал лектор. - Две с половиной тысячи лет мы обманывали себя, боясь посмотреть правде в глаза. Наша сладкая ложь говорила о том, что нами правит Бог. Однако правда в том, что нами правит Она... Правит скрыто, и от этого крепко. К чему же тогда весь этот самообман? К чему все эти золоченые храмы, священники, конференции? Ведь мы бессильны против Неё, Она правила нами ещё до того, как было придумано слово "Бог". Так не пора ли нам начать поклоняться Ей, строить храмы для Неё и вообще посмотреть Ей в лицо?! Или мы для этого слишком слабы?!
При этих словах весь зал оживился. Большинство делегатов хотели было возмутиться и отобрать у наглеца микрофон, но всё же им стало интересно, куда он клонит и какого масштаба скандал он затеял. Поэтому, хоть и оратор явно наглел, но никто не посмел его остановить. Всем до ужаса захотелось узнать ту правду-матку, которую они скрывали от себя много лет. Пощекотать нервы, что ли. Поэтому зал дал наглецу договорить и, чего там скрывать, доискушать.
- Итак, - продолжал оратор, - пора посмотреть правде в лицо. Нами правит Она, и Она гораздо сильнее Бога. Без Бога мы сможем прожить, а без Неё никак! Так что же мы скрываем Её, облив позором и спрятав от человеческих глаз?! Готовы ли вы посмотреть горькой правде в лицо?
Зал неопределенно забормотал, что было расценено оратором как согласие. Он сделал жест рукой, и женщина в чадре встала с места и мелкими шагами зашагала к сцене. Все понимали, что сейчас случится непоправимое, но ничего с собой сделать не могли. Оратор и женщина словно парализовали весь зал, и люди утратили контроль разума над собой и перестали сопротивляться.
Как только женщина поднялась на сцену и приблизилась к оратору, тот счёл своим долгом предупредить зал, что правда-матка настолько опасна, что если взглянуть ей в лицо, то слабые окаменеют, как если бы они увидели медузу Горгону. Зал слегка вздрогнул, но вскоре успокоился, потому что каждый решил, что именно он не слаб. Или же подумал, что всё это лишь розыгрыш, и так бывает только в сказках, поэтому приготовился наслаждаться, как в театре. Лишь два-три человека вскочили с кресел и со скоростью света улизнули из зала, остальные буквально влипли в кресла и превратились в зрение, чтобы узреть голую правду. Даже угроза смерти не заставила бы их опустить лицо вниз.
И вот резким движением руки оратор сорвал с женщины одежду, а потом схватил правду-матку за лобковые волосы и показал всем присутствующим. Все камеры были направлены на неё, и зрителям было видно, как она извивается и вращает глазами, нашитыми на самую последнюю срамоту. БОльшая половина зала сразу же окаменела, не вынеся страшного зрелища, окаменели и телеоператоры. Зрители, смотревшие трансляцию, тоже почти все окаменели, и оставшимся в живых сразу же стало ясно, что это уже не шутка. Как только Горгона насытилась смертями людей, жаждущих правды, она перестала извиваться и вращать глазами. Оратор накинул на неё паранджу, и она снова обрела вид обычной земной женщины.
С этого дня жизнь на планете началась с чистого листа. Большинство людей окаменело и умерло, так как трансляция велась по всему миру, а те, кто остались в живых, начали духовную жизнь заново. Они забросили и даже разрушили прежние храмы и начали искать Бога заново, с чистого листа, чтобы стать сильными духом и справиться с медузой Горгоной. Только познав силу зла, они начали искать настоящее добро. Все эти годы медуза открыто боролась с ними, как могла, но они были сильны и всё же победили. Это была жаркая схватка с жестоким и коварным врагом, который тысячелетия имел людей как своих рабов, повелевая из тени. Ведь медуза боялась прямого солнечного света, и никогда никто не видел её сидящей на троне мира, хотя в реальности она давно восседала там вместо Бога. Битва происходила не с внешним врагом, как это описывает Армагеддон, но велась в сердце каждого. И лишь сразившись с медузой, каждый наконец-то обрёл счастье, истину и Бога.
Оратор и был последним пророком, покончившим с тысячелетним обманом. Имя его отныне благословенно, свято и прославлено в веках...