В последнюю ночь моего дежурства мне приснился сон — радуга! Земная радуга из конца в конец высокого синего неба; чуть размытая, волшебная и радостная… Я стоял в этом сне посередине цветущего луга — необозримого жёлто-розового моря с разбросанными там и сям голубыми брызгами. Грудь моя была полна ароматами этих цветов…
Запах цветущих трав был во мне всё утро, оттого, наверное, навалилась тоска. Не та, привычная, засевшая в глубине и ставшая уже частью каждого из нас, а тяжёлая, как приступ головной боли, отчаянная, стучащая в виски тоска по Земле, которую уже не суждено увидеть, по друзьям, с которыми уже никогда не встретиться… Поэтому первое, что я сделал после утреннего обхода главных узлов корабля, — пошёл в «спортзал», чтоб как следует устать, помучиться и прогнать тоску. Отчасти мне это удалось, но только отчасти…
День пролетел незаметно. Вечером, составив отчёт и инструкции следующему вахтенному, я пошёл в «Библиотеку».
Ещё на стадии проектирования нас попросили высказать пожелания о том, что бы мы хотели иметь на корабле. Выяснилось, что не так уж много: почти все желали, во-первых, иметь возможность поддерживать физическую форму; во-вторых, взять с собой побольше вещей, сделанных из земных материалов и так или иначе напоминающих о Земле. О живых существах ввиду длительности полёта речь даже не шла. Основную часть пути в десять световых лет корабль должен был пройти самостоятельно, пока 180 пассажиров и 10 членов экипажа будет спать в камерах анабиоза. Каждый из членов экипажа должен был один раз за весь полёт проснуться и отработать месячную вахту: провести регламентные работы, проверить, как работают системы, и, если надо, уточнить и скорректировать маршрут. Остальные должны были проснуться за два месяца до прилёта к месту назначения. Таким образом, девять лет из десяти кораблю полагалось обойтись без людей. Тут уж не до домашних питомцев.
Спортзал у нас был небольшой, но замечательный: беговая и плавательная дорожки, практически не занимающие места, но позволяющие моделировать любые условия при беге и плавании; куча самых современных тренажёров и любые игры с киберпартнёром, которые можно было проводить на площадке размером 10 на 10 метров. Ещё до отлёта мы всё опробовали и остались довольны.
Главной же гордостью (и одновременно проблемой конструкторов) стала «Библиотека». Так называлось помещение, где были собраны предметы, которые люди хотели увезти с собой на другой конец Вселенной. Назвали его так, потому что большей частью этими предметами оказались книги.
Ничего удивительного в этом не было. Наше время стало настоящим книжным ренессансом. Книге много раз предсказывали забвение и гибель, но прогресс оказался бессилен что-нибудь противопоставить этому гениальному изобретению. С этим давно смирились и футуристы, и учёные. Каждый раз, когда появлялись новые технологии, они на время затмевали чтение, связанное с тактильтными ощущениями. Но проходило время, и люди снова тянулись к источнику знаний и духовных радостей, который реален и небесплотен; который занимает место в пространстве, имеет объём и фактуру; который можно ощутить, как рукопожатие друга… Читать настоящие книги стало даже модно, книга считалась необходимым атрибутом любого мало-мальски воспитанного и образованного человека. Неудивительно, что именно из-за этого «багажа» вес нашего корабля очень сильно увеличился. Ограничивать в желаниях людей, которые навсегда покидают этот мир, было жестоко, и конструкторы сделали всё возможное — каждый мог взять с собой сто томов любых книг. При том что в электронном виде мы везли с собой чуть ли не все знания человечества, накопленные за время его существовании, и они помещались в объёме, не превышающем объём одной не самой толстой книжки.
Кроме книг в «Библиотеке» в специальных контейнерах хранились камни, предметы мелкой утвари, статуэтки, ленточки, рукодельные безделушки и прочие дорогие сердцу вещицы, которые должны были и через много лет напоминать нам о прежней жизни. Их было тоже много, но по сравнению с книгами погоды они не делали.
В этом же помещении было выгорожено что-то вроде салона, где стоял рояль из настоящего дерева и металла и хранилось множество различных музыкальных инструментов, в основном естественных и аутентичных. Больше всего было флейт и скрипок. Рояль был великолепный, не хуже тех, что стояли в лучших концертных залах Земли и практически ничем не отличающийся от тех, на которых играли много веков назад. Та же история, что и с книгами – прогресс ничего не смог добавить или как-то улучшить этот совершенный инструмент. Да, его стало легче изготавливать, но чтобы хорошо играть на нём, надо было так же долго учиться, как и тысячу лет назад.
На нашем корабле играл каждый второй, я в том числе. Каждый вечер своей вахты я заканчивал музицированием: играл любимые пьесы, которые были мне по силам, иногда импровизировал. Конечно, здесь можно было послушать любую музыку, в самом лучшем исполнении, но это не шло ни в какое сравнение с удовольствием от сознания того, что музыку создаёшь ты сам и как бы отчасти ею становишься… Да что там говорить, просто прикоснуться к клавишам и ощутить их упругую податливость, и то было приятно!
…Вахта заканчивалась. У меня оставалось ещё полчаса. Я сидел за роялем, пальцы лежали на клавишах, но играть больше не хотелось… Ноктюрны Шопена меня не успокоили, скорее наоборот, растревожили. Этот вечер был моим последним вечером ещё как бы «земной» жизни. Проснусь я уже в другом мире, начнётся другая жизнь. Кто знает, какой она будет?
Чем-то из прожитого на Земле я мог бы гордиться, что-то не хотел бы вспоминать, но от самого себя не скрывал, что бегу с Земли, стараясь заглушить горечь и боль. И вот теперь думал: а вдруг я напрасно бегу, а вдруг можно было всё исправить и начать сначала… Впрочем, сожалеть я мог сколько угодно, но изменить хоть что-нибудь было невозможно. Надо было готовиться к будущему.
От нас, колонистов, не скрывали, что предусмотреть все варианты развития событий нельзя. Мы открываем неизвестный мир, как Колумб когда-то открыл Америку. Может быть, по нашим следам в этот новый мир последуют другие, и он станет ещё одной человеческой обителью во Вселенной. А может, мы бесследно сгинем, земляне получат ещё один отрицательный опыт колонизации, а нас назовут героями…
Тоска снова сдавила мне горло. Я подошёл к своей книжной «полке» (по внешнему виду она действительно походила на раритетные деревянные полки прошлого), и долго стоял, раздумывая, что бы почитать на сон грядущий. Не хотелось засыпать на несколько лет с плохим настроением. Что-то заставило меня взять серый томик, скромно стоявший последним справа. Мой любимый Брэдбери… Знал бы он, когда писал свои рассказы, что его книги будут брать в Космос переселенцы в другие миры, что сбудется половина того, что он предсказывал! Я почувствовал себя ожившим персонажем его произведений, раскрыл книгу и… увидел исписанный бумажный листок, вложенный в середину. У меня упало сердце — я узнал почерк, которым было написано это письмо. Не напечатано, не вставлено из конвертера, а именно написано, рукой, которую я последний раз держал в своих ладонях за два месяц до отлёта.
«Прости меня, Давид!
Я солгала тебе тогда. Я сказала, что больше не люблю тебя, но любила в ту минуту так же, как и всегда, может быть, даже сильнее, а сказать всю правду просто не могла. Это поломало бы твою судьбу, но ничему бы не помогло. Когда ты будешь читать это письмо, меня уже не будет. У меня редкая болезнь, один случай на несколько миллионов. О ней до сих пор ничего не знают: от чего она возникает и как её лечить. У неё красивое название – «Сердце кометы». «Комета» скоро заберёт меня, а ты начнёшь другую жизнь. Надеюсь, ты будешь в ней счастлив.
Я понимаю, что не надо было тебе писать, ты скорее забыл бы меня, но не удержалась. На самом деле я хочу, чтобы ты помнил меня всегда. Это эгоизм, я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Прости меня за это!
Мария.
P.S. Я знаю, что ты обязательно возьмёшь эту книгу с собой...»
Поставив книгу на место, я медленно сложил листок пополам, потом ещё раз и ещё… Положил его в нагрудный карман и пошёл укладываться в «морозильник». Ни одной мысли не было в голове, словно я уже превратился в кусок льда. От меня что-то оторвалось, улетело за борт корабля и осталось позади, в чёрной пустоте Космоса…
Я лежал на спине, предварительные операции были выполнены, мне оставалось только протянуть руку к зелёной кнопке старта гибернации. И вдруг я понял, что хочу как можно скорее долететь до Новой планеты, на которой меня ждёт новая жизнь. И у меня есть силы и желание сделать её прекрасной!
Я прикоснулся к кнопке, и через минуту глаза мои сами закрылись. Уже засыпая, я стал представлять себе Новую планету. Мы примерно знаем, как она выглядит (по многим параметрам она схожа с Землёй), и надеемся, что там похожая на земную биологическая жизнь. Обращается Новая вокруг звезды, которую мы уже сейчас называем Солнцем.
Возможно, мне понравится на этой планете, может быть, я её даже полюблю… А интересно, бывает ли там радуга?..