1
В. Замысловатый
Исповедь в психлечебнице
Хотите - верьте, хотите - нет.
На второй день безмятежного сна, патологоанатом
Петрович, специалист местного морга, наконец, проснулся.
Дежурная сиделка вызвала лечащего врача-психиатра.
К изголовью Петровича приблизился худощавый в очках
мужчина средних лет и присел на стул:
— Здравствуйте! Как Вы себя чувствуете? Расскажите о
себе. Много ли пьёте? Употребляете ли наркотики?
Случалось ли с Вами такое раньше? Я слушаю Вас.
— Работаю в местном морге №2. Пью немного и не
часто. Наркотики не употребляю. Ничего подобного со
мной раньше не было. Вот и всё!
— А что произошло на работе в тот день? Помните?
— Да, конечно.
В тот день я слегка опаздывал на работу. Возле морга
стояла разъярённая толпа народа. Понять из их криков не
было возможно ничего. Толпа росла на глазах, буквально. К
кричащим от возмущения родственников усопших
подключились и ротозеи да бездельники. Интересно же
ведь, что за несанкционированный митинг организовался.
Петрович, в отличие от попадавших в психиатрическую
2
лечебницу со стрессами и причинами типа: жена изменила,
на работе довели, перепил нечаянно или наркотика в этот
раз заглотил больше нормы…, рассказывал историю с
серьёзным видом и даже как-то беспристрастно и без
жалостливых ноток отчаяния. Ветхое здание морга было
ровесником знаменитого Растрелли, и дабы лютующая
толпа не снесла муниципальную собственность, вызвали
конную полицию. С трудом протолкавшись сквозь толпу,
показав удостоверение полицейским, Петрович услышал,
как дрожат стёкла от гневного крика Евдокии Карповны,
заведующей моргом №2 и начальницы Петровича.
А произошло нечто из ряда вон! В морге было два
трупа со схожими фамилиями: Горб Александр Иванович и
Гроб Александр Иванович, но сходство было не только с
фамилиями и именами, совпадали и даты рождения и
смерти. Отличались только адреса усопших: Горб,
Александр Иванович, жил на улице Пролетарской, 63. А
Гроб, Александр Иванович, обитал в переулке
Пролетарском, 63. Так вот, произошла путаница: Горб А.И.
был отправлен по адресу, пер. Пролетарский, 63, а Гроб
А.И. был отгружен по адресу, ул. Пролетарская, 63.
Одежду, естественно тоже перепутали. Но это ещё не всё. В
спешке и неразберихе натолкнулись ещё на одного
3
неучтённого: Гриб Александра Ивановича, с той же датой
рождения и смерти, но проживающего по адресу проезд
Пролетарский, 63. При выписке товаротранспортных
накладных, переулок и проезд сокращённо написали «пр.» и
гроб с телом Гриба Александра Ивановича поехал в
переулок Пролетарский, 63, к отвезённому уже туда гробу с
телом Горб А.И., хотя по этому адресу, как мы помним,
должен бы находиться Гроб А.И.
Возмущённые родственники, соседи, да и просто
неравнодушные граждане и с улицы Пролетарской, 63, и с
переулка Пролетарский, 63 выдвинулись к городскому
моргу №2 и столпились у трёх гробов, сюда же назад
доставленных. Назревал скандал. Вызвали
правоохранителей, работников статотдела облздрава и
мэрии.
А в помещении морга невозмутимый следователь с
усами, как у Будённого, допрашивал молодого паренька —
работника похоронной кампании «Сириус», ведавшего
доставкой и погрузкой перечисленных раннее особей.
Паренёк бледнел, краснел и путался в показаниях. Опытный
следователь решил-таки, запутать того полностью, чтобы
добраться до истины, но в конечном итоге запутался сам.
4
А в часа в два дня, в кабинет к Петровичу заглянул
Васька, работник того же морга.
— Петрович, давай перекусим, в этом дурдоме и крыша
слетит, мне жена тут курочку передала жаренную.
К курочке Васька добыл где-то бутылку самогона.
Петрович не помнил, как его сморило, и как заснул.
Проснулся, может, через час. Перед глазами всплыла
страшная картина их пиршества с Васькой: на полу и столе
были разбросаны надгрызнутые человеческие кости рук и
ног. Прям, посредине стола лежала половинка уха и
указательный палец с маникюром. Петрович в ужасе закрыл
глаза, тошнота подступила к самому горлу. Отклонился на
спинку стула и приказал себе успокоиться. Открыл глаза и
увидел, что кости-то куриные. И Петрович дико захохотал с
подвыванием и присвистом. В морге и на улице, громко
орущий люд затих. Скорая приехала очень быстро. С
приездом скорой, репертуар у Петровича поменялся на
выкрики стихов Маяковского, типа: рябчиков жуй, день
твой последний приходит буржуй…
Врач, сидящий у изголовья Петровича, с интересом
слушал рассказ того, и даже ничего не записал в опросный
лист, вдруг начал задыхаться, посинел и начал хохотать
квакающим смехом и цокать языком. Петрович нажал
5
аварийную кнопку вызова. Прибежали два дюжих санитара,
и сделали врачу укол. Когда тот обессилел, под мышки
утянули в соседнюю палату.
На третий день Петрович чувствовал себя уже совсем
хорошо. А Васька умудрился передать записку, в ней он
нацарапал: А однофамильцев-то спалили, к едрени-мать.
Следователь-будёновец обратился к толпе, что если они,
мол, не могут определить, где, чей будет, то кремировать
их, да и весь сказ, раз так получилось. И толпа, после двух
дней осады морга, согласилась. Евдокия Карповна, с
приступом аппендицита, попала в хирургию. Следователь,
тоже на больничном, с гипертоничным кризом. Вот так-то
вышло!
Дверь в палату открылась, и в неё заглянул тот врач, но
уже в больничной пижаме и улыбающийся:
— Эй, Петрович пошли, покурим в туалет!
Молча закурили.
— А как Вас звать. Обратился Петрович к психиатру?
— Александр Иванович! А что?
— А фамилия?
— Горб!...
6
Хохотали оба так, что тряслись решётки на окнах.
Примчавшихся санитаров врач успокоил, мол, всё
нормально.
После выписки, Петрович иногда заскакивал в гости к
Александру Ивановичу пофилософствовать на тему о бытие
и небытие и казусах при них.