Предыдущая глава:http://proza.ru/2017/04/20/523
Ночью Катерина ластилась к Петрухе, как во время медового месяца, но тот буркнул, что сильно устал и отвернулся к стенке. Желание общаться не появилось даже тогда, когда Катерина своими крепкими зубками начала слегка покусывать мочку его уха, что всегда приводило его в полный восторг.
-Давай спать, Катерина, - отреагировал Пётр. - Завтра рано вставать.
С того дня Петруху словно подменили, и он начал избегать жену: то ночная рыбалка, то ночное дежурство на ферме, то поездка в соседний совхоз на помощь тамошнему молодому зоотехнику - тоже с ночкой. Да мало ли какие дела могут быть у главного зоотехника большого совхоза?
Он часто ловил на себе испытующий взгляд жены, но делал вид, что ничего не произошло, что у него слишком много работы, и, что он слишком устаёт.
Через неделю Петруха не выдержал нервного напряжения и заявился к другу, купив по дороге бутылку водки: нужно было расслабиться, иначе можно свихнуться от всех этих переживаний.
Пяткин принял друга с рапростёртыми объятиями, а завидев бутылку расплылся в почти счастливой улыбке: он хотя и не был заядлым выпивохой, но от халявной выпивки не отказывался никогда.
Разговор начался только после второй рюмки. Витёк просто внимательно уставился на друга, давая понять, что он весь — одно сплошное ухо.
Петруха без утайки рассказал дружбану всё, что произошло с ним неделю назад. К окончанию его рассказа физиономия у Витька из просто счастливой превратилась в донельзя удивлённую, но он стоически выслушал всё до конца не перебивая и не делая никаких ремарок.
-Понимаешь, Витёк, - признался другу Петруха, - после того, как на меня свалилась тёща, что-то со мной произошло непонятное... Не то извращение какое, не то отвращение.
-А вот с этого места поподробнее, - ещё больше заинтересовался Пяткин.
-Даже не знаю, как это обсказать, - засомневался Петруха, опасаясь, что дружок не поймёт его.
Тот, видимо, понял сомнение Петра по своему и своё недовольство высказал прямо, ни мало не смущаясь:
-Стоило заводить разговор, если не хочешь рассказать?!
Петруха слегка поморщился и, пересилив сомнение, начал издалека:
-Понимаешь, Витёк... Раньше, когда Катерина прижималась ко мне... такая жаркая, такая пылающая... У меня даже волосы на груди поднимались дыбом... А теперь... Как она не ластится — ни один мускул не дрогнет... Словно меня заклинило...
-Может сглазил кто? - предположил Витёк.
-Кто сглазил? - не понял Пётр.
-Ну, ты же сказал, что это произошло после того, как на тебя свалилась Марь Петровна? - напомнил дружок. - Стало быть она и сглазила.
-И что мне теперь делать? - растерянно произнёс Петруха.
-Говорят, что клин - выбивают клином, - вспомнил Пяткин. - Попробуй... Может получится...
-Как это? - не понял Петруха.
-Ну, ещё раз прими на грудь Марь Петровну, - посоветовал дружок.
-Ни за что! - замотал головой Боков. - Судом присудят — кассацию подам.
-Ну, тогда Катерину прими... Она всё ж родня ейная.
-Чейная? - снова не понял Боков.
-Да тёщи твоей родня! - начал выходить из терпения Витёк, всем своим видом давая понять, что за последнее время его дружок сильно поглупел.
-Ну, и чего ты сердишься? - уставился на него Пётр. - Мне и так хреново, ещё ты подливаешь масла в огонь...
-Прости, не хотел, - отреагировал Пяткин, сильно сбавив обороты. - Просто не могу смотреть спокойно на то, как лучший друг погибает из-за баб.
-А он погибает? - усмехнулся Петруха.
-Факт на лицо! - подтвердил Витёк.
После откровенного общения друзей прошла почти неделя, но подходящего случая, чтобы принять Катерину в полёте, всё не выпадало. За это время Петруха окончательно запутался в своём мироощущении.
Марь Петровна неожиданно из мегеры превратилась в «любящую тёщу», всячески обхаживая зятя и потакая ему во всём. Едва она бросала на него взгляд, как все мускулы на его теле начинали бунтовать, и он ничего с этим поделать не мог. А тёща лишь мило улыбалась, словно наслаждаясь его терзаниями.
-Ведьма! - неприязненно думал Петруха. - Чистая ведьма! Что она сделала, что я стал таким?
А когда Марь Петровна однажды, как бы ненароком, прислонилась к его боку своим упругим бедром, Петруха на несколько дней потерял дар речи. И тогда он начал подумывать, от греха подальше, уехать в город, чтобы окончательно не пасть морально и не стать посмешищем на всё село, а то и район.
С каждым днём Пётр чувствовал себя всё хуже и хуже. Он явственно ощущал, что к нему в районе солнечного сплетения присосалась какая-то огромная пиявка и высасывает вместе с кровью и силы, и желания, делая его безвольным и вялым. Он прекрасно понимал, что дальше так продолжаться не может, но не знал, как всё исправить. Казалось, что выхода нет. Пришло отчаяние. И тогда Пётр окончательно решил, что ему срочно нужно уехать — хоть на какое-то время.
Петруха объявил жене, что его посылают в город на курсы повышения квалификации, и покидав кое-какие вещички в рюкзак, чмокнув её в щёку, шагнул за порог родного дома с большими сомнениями в том, что вернётся в него назад.
Бокову казалось, что злополучное тёщино падение перечеркнуло его жизнь жирной чертой, и ничего уже не исправить. Что Марь Петровна положила на него свой чёрный глаз у него уже не было сомнения.
На душе скреблись злые кошки. Было жаль Катюшку, жаль устоявшейся жизни в родительском доме, но иного выхода Пётр не видел, как с глаз долой - из сердца вон.
Поначалу плоть бунтовала, рисуя яркие картины, как его молодая жена Катерина ложится в постель... ну, хотя бы всё с тем же Витькой Пяткиным, который с самого начала к ней неровно дышал, но отступил только потому, что они с ним друзья с малолетства.
Шли дни и яркие фантазии Петра стали помалу тускнеть. Тем более он начал работать в ветеринарной клинике, расположенной на северной окраине города, что спасало его от тёмных мыслей, и давало средства на существование.
Ему везло с самого начала: сперва работа, потом жильё. Едва он на работе высказал желание снять поблизости недорогое жильё, кто-то из сотрудников сказал, что у него есть один знакомый дедок, который сдаёт комнату за вполне нормальную плату. В этот же вечер Пётр был по указанному адресу.
Его встретил совершенно белый старик, как из старинных сказок о добрых волшебниках. Тот взглянул на него такими глазами, словно эта их встреча не первая.
-Заходи, касатик, заходи... Я с тебя дорого не возьму, - сказал он. -Для меня главное, чтобы душа живая была рядом. А у тебя, вижу, душа живая.
Комнатка, предложенная Петру, была малогабаритной: в ней находились только кровать с панцирной сеткой, письменный стол с венским стулом и небольшая навесная полка с какими-то старинными книгами.
Внимательно посмотрев в глаза парню, хозяин предложил из залы перенести в комнату кресло, навязав заодно и торшер к нему.
Старик был вдовый, переживший свою жену на целых десять лет. Больше в доме не просматривалось никаких существ женского пола - даже кошки не было.
Боков ухватился за этот вариант не раздумывая: жильё было недорогим и главное: без женщин - с недавних пор Пётр стал обходить их стороной, невольно причисляя всех к клану ведьм.
Продолжение: http://proza.ru/2017/04/22/319