Превратности судьбы
Глава из повести Мария
Весной 1937 года Шуре исполнилось 16 лет. По письму Марии она приехала в Хабаровск, поступать на рабфак медицинского института. Когда Мария уезжала из Уяра, Шура училась во втором классе школы. Тогда ей было 9 лет, но она, как и Мария, взяла на себя заботу ухаживать за всеми детьми и Катей. Катя на следующий год родила ещё мальчика, но он был слаб и вскоре умер.
К лету, комендант штаба выделил Марии для её родителей такую же, как у них, комнату в доме на Казачьей горе. Помогло «Движение Хетагуровой»: с Катей приезжали три молодые девушки. Шура поступила в педучилище при институте и летом поехала за Катей и сёстрами: Серафимой и Зиной. Мария была беременна и не могла поехать с нею. Алексей привёл в порядок полученную комнату, завёз необходимую мебель и вместе с Марией встретил женщин на вокзале. Женщины радостно щебетали, восторгаясь абсолютно всем. Они не находили слов благодарности Марии за то, что она вытащила их из Сибирской ссыльной глуши. Впрочем, в семье слово «ссылка» было закрытой темой. Просто, вытащила из деревни. Особенно рада была Катя. Ей было 50 лет, ещё не стара, просто пожилая женщина. Город вернул ей интерес к жизни. Она даже пообещала бросить пить, и гордилась дочерью, что та, как и обещала в долгие зимние вечера их первого года в деревне, в Сибири, забрала её оттуда. Обещала и сделала! Сама, едва выйдя замуж, не успев родить ребёнка и создать свою семью, взяла на себя эту обузу – ответственность за жизнь всех своих сестёр и матери. Это семейное чувство взаимной заботы и ответственности, чувство объединения кровных родственников, стаскивая их в кучу, как котят, и мурлыкать потом от удовольствия, это племенное чувство единения, видно, передалось Марии от отца.
Катя ожила и стала выходить, как она выражалась, в свет. Вскоре, из предвыборной агитации, она узнала, что командует Особой Краснознамённой Дальневосточной Армией, где служат Мария и Алексей, легендарный участник первой Мировой войны и герой боёв на Перекопе в гражданскую войну, первый в стране кавалер орденов Красной Звезды и Красного Знамени, маршал Блюхер Василий Константинович. Катя вспомнила эту странную и звучную фамилию по рассказам Искандера о боях за Перекоп, в 1920 году. Тогда он остался живым, благодаря порядочности великодушию Блюхера, которого, в свою очередь, Искандер спас раненого в первую Мировую войну. Воинское братство, замешанное на крови, не знает политики.
Катя рассказала об этом Марии.
. – Не рассказывай никогда никому, ради нашей же безопасности. Времена предвоенные, тревожные. Все на подозрении. Расстреляют и Блюхера и нас всех в два счёта. Поняла. Молчи. Забудь эту историю.
Мария впервые услышала эту историю, и испытала такое потрясение, такую тяжесть на душе, будто её раздавил каток истории, всей нелепой тяжестью судьбы страны. Она увидела в этом мистическом пересечении судеб, её и дорогих ей людей, отца и Блюхера, всю суть хаоса в судьбе страны, тайные знамения продолжающейся кровавой полосы жизни человечества вообще! Блюхер, оказывается, тоже враг народа. Мария вдруг, как на исповеди, осознала, что и её отец и Блюхер были правы, сражаясь за своих детей, за свои дома, за своих любимых жён, за что-то более истинное, чем её представление о жизни. И в этом понимании их поступков у неё в душе не было места для злобы на них, на их поступки. Она поступила бы так же на месте каждого. Защищалась!
И сразу схлынули все сожаления за свою тяжёлую жизнь в нищете и унижениях, за свою судьбу. Наконец, она поняла, что судьба и ангелы спасли её, защитив от смерти в этом общем безумстве людей, кровью меняющих вековой порядок жизни! Во всём виновато эпоха перемен. «Не дай нам бог, жить в эпоху перемен»! – Вспомнила она разговор отца с матерью дома, в ту последнюю ночь. Тогда она ничего не поняла, но запомнила эту мистическую фразу…
Потом, в ссылке, в техникуме, часто слыша гимн пролетариата: «Вихри враждебные веют над нами! Тёмные силы нас злобно влекут! В бой роковой мы вступили с врагами! Нас ещё судьбы неясные ждут! На бой кровавый…», до неё стал доходить смысл слов гимна. Это был гимн злобных, «нечистых сил» времени, овладевших мозгами людей, меняющих порядок на хаос, гимн кровавого насилия над добром. Мотив этой революционной песни вдруг со всей ясностью объяснил ей суть событий, до сих пор, происходящих в стране. Событий, в которых она, и все, – только песчинки в вихре злобных исторических веяний борьбы за власть. В этом враждебном вихре событий нет чьего-либо личностного врага. Нет врагов отца, которых она ищет всю жизнь и не может найти. Нет врагов Блюхера, который изгнал её отца, и отец не враг Блюхеру. Нет врагов у неё, и она – не враг народа, который просто живёт.
Есть только враги времени, эпох перемен. И есть зло – реальные «враждебные тёмные силы», которые гнетут людей, приводя их, и целые народы, в смятение духа, к войнам, и злобным, греховным поступкам. Мария почувствовала, как тёмные силы, разрушившие её судьбу до этого, обрели окрас в каждом человеке: в ком то – есть, в ком то – нет. Она почувствовала, как истекают из неё остатки различного обезличенного зла, оставляя место для любви и покоя. Она и без того испытывала к Блюхеру чувство духовной близости, а после этого невероятного откровения и пересечения их судеб, она прониклась к Блюхеру дочерним чувством любви, как к мужественному и нравственному человеку, оставившему жизнь её отцу.
В.К.Блюхер всё лето 1937 года был в Москве. Вернулся из Москвы, каким то, погасшим, говорил, что там происходит что-то невероятное. «Террариум единомышленников», как то высказался он в машине при Алексее про тогдашний наркомат обороны и тут же осёкся: «Молчи, и забудь. Узнают – убьют обоих, и семьи». В штабе шептались, что он участвовал в судебном заседании, где был вынесен смертный приговор Тухачевскому, Уборевичу, Якиру и другим генералам. Но приговор – не подписал, и тем сам приговорил себя к отсроченному смертному приговору. Мария и Алексей готовились к худшему. Репрессии, которые начались в Красной Армии, не щадили никого: ни маршалов, ни их адъютантов и водителей. Мария вновь почувствовала боль в сердце, от забытого было, страха, не только за себя и родителей, но теперь ещё и за Алексея и неврожденного ребёнка. Её положили в госпиталь. Алексей бал в постоянных разъездах с Блюхером по укрепрайонам и частям Красной Армии Дальневосточного Округа.
В сентябре Мария в тяжёлых родах родила мальчика. Его назвали – Георгием, что означает – Победоносец, и в честь предстоящей победы! Мальчик был похож на мать, и его очень скоро ещё в роддоме, стали звать – просто, Жора. Алексей с В. К. Блюхером по дороге в расположение частей, заехали забрать Марию из родильного отделения госпиталя, что на берегу Амура. В вестибюль вышла бледная Мария в сопровождении врача и медсестры со свёртком ребёнка на руках. Поздоровались. При виде маршала при всех регалиях, медсестра растерялась и протянула ему ребёнка.
. – Поздравляю, Вас!
. – Не меня надо поздравлять, а вот, нашего героя! – Широким жестом он указал на Алексея.
Алексей резко всунул букеты цветов врачу и Марии, и принял пакет с ребенком. – Спасибо!
. – Ой, извините! – Я ошиблась.
. – Бывает! Моя дочка уже бегает! – Засмеялся маршал, разряжая неловкость и обозначив поцелуй Марии.
Алексей гордо, но неловко нёс свёрток с мальчиком к машине. Перед посадкой в ЗИС, Василий Константинович забрал свёрток с ребёнком подержать, пока Алексей усаживал Марию на заднее сиденье.
. – Ты, Алексей, как-то неумело держишь ребёнка в руках. Не бойся! Вот так надо держать! Учись! – Он умело и ловко взял ребёнка в руки, с любовью потряс его в руках, как бы взвешивая.
– Хороший парень! Крепыш! Ишь, басовитый! Генералом будет!.. Алексей, садись за руль. Я его повезу рядом с тобой.
Ребёнок издал хриплый звук, и маршал почувствовал сырость пакета.
. – О, потекло! – Отстраняя пакет от мундира, веселился маршал. – Так мне и надо! Не бери чужого! Своих мужиков делать надо! – Продолжал балагурить он, протягивая пакет с ребёнком Марии на заднее сиденье.
Мария улыбалась. Глядя на этого могучего и красивого маршала орденоносца с её сыном на руках, она впервые, со времён общения со своим отцом в Грозном, испытала чувство надёжной мужской защиты и блаженного покоя чувств и мыслей. Она восхищалась им: Настоящий рыцарь! Над ним нависла угроза гибели, а он, как ни в чём не бывало, улыбается и шутит, дарит свою доброту и уверенность им, простым людям. Она поняла, как он велик духом в своём служении Родине. И осознала, что другой Родины и жизни у него нет, и он готов ради благополучия Родины идти на смерть. У Марии навернулись слёзы, она смахнула их пакетом и углубилась в сиденье. Она решила для себя: теперь есть сын, и, если надо будет идти на фронт, она, не задумываясь, сделает это ради него… Дома, всех ждали сёстры Марии. После радостного приёма и знакомства с новорожденным, Сара, ей было 13 лет, осталась ухаживать за мальчиком, а Шура и Зина - уехали с Катей в квартиру на Казачьей горе.
Мария через месяц вышла на службу. Алексей редко появлялся дома. Весь народ готовился к войне. В штабе Мария первая расшифровала донесения разведки, что японцы готовят военные вылазки на Дальнем Востоке. А между тем, внешняя тревожность людей и военноначальников об угрозе войны, наполнялась их внутренней тревогой за угрозу собственных жизней генералитета. В Москве полным ходом раскручивалась пружина репрессий. Расстреляли Тухачевского, Якира, Гамарника. Были арестованы многие другие военачальники. Всё окружение высшего командного состава В.К. Блюхера разделилось на открытых друзей и скрытых противников. Причиной московского суда над первыми маршалами, и предметом споров на всех уровнях командования Красной Армией, была гитлеровская провокация в отношении Тухачевского и других командиров Красной Армии. Главным поводом - было отношение к роли механизированных войск предстоящей войне. Что война будет, никто не сомневался, и к ней готовились.
С наркомом обороны К.Е. Ворошиловым, у В.К.Блюхера на этой почве, были разногласия и сложные отношения. Василий Константинович, ссылаясь на опыт первой Мировой войны, как и Тухачевский, в вопросе перевооружения стоял за механизированную армию. А Нарком К.Е.Ворошилов – за расширение мобильных конных дивизий. Конкретно последние, разногласия К.Е.Ворошилова с В.К. Блюхером отразились в вопросе о поставке новых танковых дивизий на Дальний Восток.
. – Почему не прибыла вторая танковая дивизия? – Спрашивал Блюхер у А.П. Павлова, зама по вооружению в очередной поездке по укрепрайонам – Все сроки прошли. Должна была уже дислоцироваться на месте в конце июня, а она ещё не прибыла?
. – Наркомат обороны потребовал ускорить строительство казарм, товарищ Командующий.
. - И что, ускорили?
. – Ни как, нет!
. – Почему?
. – В наркомате обороны преднамеренно задерживается выделение средств на их постройку.
Блюхер повёл шеей, словно давил ворот.
. – Место для дислокации дивизии мы с Вами давно определили. Стройте палаточный городок. И чтобы к июлю дивизия была в Хабаровске. – Медленно с расстановкой приказал он. – На верху, эти сроки давно согласованы. Немедленно запускайте механизм передислокации по железной дороге.
Блюхер понимал, Ворошилов, в интересах обеспечения и развития кавалерийских дивизий, тормозил оснащение Дальнего Востока механизированными частями, козыряя у Сталина дороговизной этих частей по сравнению с кавалерией. Хотя было ясно, что речь идёт о постоянном базировании и защите восточных рубежей страны. В результате, настойчивости Блюхера, дивизии были переброшены. Но офицерам и солдатам зимой на 38 год, пришлось жить в палатках.
В июле 1938 года начались бои, у озера Хасан,
. – Неужели это начало? Или проба сил?
. – Япония стала союзником Германии по «Пакту о взаимопомощи Берлин – Токио». –
Алексей был в гуще этих разговоров и в среде генералов, в машине, и в среде офицеров, в курилках. Он с Блюхером почти непрерывно находился на передовой. Блюхер мотался по боевым частям и исправлял то, что «накомандовал» Мехлис. Местность была болотистой, не для танков, а Мехлис издал приказ атаковать «в лоб».
. – Доложите обстановку! – Едва выйдя из машины, приказал он подбежавшему начальнику штаба дивизии.
. – Товарищ Командующий. Здесь простреливаемая зона. Прошу в блиндаж.
. – Докладывайте! – Повторил Блюхер, двигаясь в направлении траншеи.
– Передовая танковая рота увязла в топях на подступах к передовой линии японцев.
– Слышу и вижу, что завязли. – Комментировал он, глядя в перископ. – А что пехота?
.– Развёрнутые цепи стрелковой дивизии трижды по приказу Мехлиса поднимали в атаку. Атаки захлёбывались под ураганным огнём пулемётов. Есть потери.
. – Что говорит дивизионная разведка?
. – Подступы к линии фронта – заминированы. Ширина линии фронта противника в пределах одной моторизованной дивизии, укрепления временные, не эшелонированные. Справа от нас по линии фронта – озеро Хасан, слева – начало тайги. Танковый обход – затруднён.
. – Дивизия окопалась?
.- Так точно. Одну роту танкового батальона перебрасываем вправо, в обход озера.
. – Удачно японцы выбрали позицию. – В слух думал Блюхер. – Удобная позиция для пробы сил и провокации. Что Вы думаете?
. – Так точно, товарищ Командующий! Пугают нас. Думаю, что по договорённости с Гитлером, чтобы мы привязаны к ним были.
. – Правильно думаешь полковник. Надо думать, что и на западных границах Союза следует ожидать такие провокации. Тактика дворовых драчунов: Попугают мелкими нападками. Силы подтягивают, убедят, что они боятся нас, усыпят нашу бдительность, а потом всеми силами и начнут настоящую драку. Примитив. Провокация! Сколько дальнобойных орудий на передовой?
. – Развёрнут артбатальон – 12. На подходе ещё один.
. - Слушай приказ! Приказ Мехлиса отменяю. Со всех орудий провести удар по передовой противника. Я уверен, после артподготовки японцы уйдут с боевых позиций. За пределы государственной границы – не преследовать. Занимаемую линию фронта оборудовать в долгосрочную линию обороны. Срок – неделя. Докладывать – ежедневно.
. – Слушаюсь!
. – Перебежчиков не было в этой драчке? – Блюхер как в воду глядел.
Полковник повертел головой, ожидая доклад командира дивизии.
. – Товарищ командующий, разрешите доложить!
.- Докладывайте, что ещё у Вас за проблемы?
. – В расположение дивизии находился генерал Павлов, зам. начальника штаба по вооружению. Контролировал наши приказы. Рвался поднимать цепь во вторую атаку. Кричал, что мы трусы, что расстреляет. Он сам поведёт цепь, как в гражданскую. Пополз. С ним пополз его адъютант Столяров. Подняли цепь в атаку, пробежали метров десять и упали. То ли убиты, то ли ранены. До вечера лежали на поле боя. Посылали отделение, притащить убитых или раненых. Не дошли. Место голое, пристреливаемое. Работает снайпер с ночным прицелом. Утром тел на месте не оказалось. Ни живых, ни мёртвых. Исчезли.
. – Рапорт на стол. – Блюхер побледнел – Перепашите всю передовую, но чтобы к утру оба офицера были в вашем расположении, живыми или мёртвыми… Лучше мёртвыми, или мы с Вами – трупы!
Блюхер встал, и, не пригибаясь, пошёл к машине. Он был в пределах снайперской досягаемости. Разобравшись на месте, и найдя оперативное решение для атаки, Блюхер отменил приказ Мехлиса. Сражение было выиграно, а японцы отошли с малыми потерями для обеих сторон. Приказ Мехлиса был явной «подставой» Блюхера и выпадом против приоритета механизированных частей. Страшно подумать, что было бы с дивизией, бойцами и техникой. «Разрулив» ситуацию малыми потерями, и то не по его вине, Блюхер понял, что провокация на границе направлена не конкретно против него, в расчёте на его арест. Его не убили на передовой, хотя вполне могли. А против Сталина. Гитлеру нужно было посеять в сознании Сталина недоверие к своим маршалам.
* * *
После событий на Хасане, в конце августа 1938 года Блюхера вызвали в Москву. Нашлись люди, которые победу Блюхера и пребывание его на передовой «объясняли» тем, что он, якобы, договаривался с японцами, на отход с малыми для них потерями, спасая себя от расстрела. Чушь нелепая! Японцы никогда не отличались сентиментальностью. Большей гнусности, от людей, ожидать было нельзя.
Провожая его на вокзале, Мария едва сдерживала слёзы. Она, давно испытывала дочернее чувство любви к этому человеку, особенно после сообщения Кати. И он, видно чувствуя это, принимал душевное участие в её трудной жизни и службе, своим отеческим отношением. Мария мечтала о том времени, когда она сможет признаться ему, что она дочь того самого черкесского сотника, который вывез раненого Блюхера с поля боя в первую Мировую войну, и что она обязана ему жизнью отца. Пожалуй, для неё он стал вторым в жизни человеком, после родного отца, который бескорыстно так много сделал для избавления её от чувства страха и обретения достоинства в этой хаотичной жизни, пригласив на работу в штаб. Он был близок ей по духу, этот сильный мужчина, умеющий брать на себя ответственность и в малом, и в большом. Как и отец, ответственность которого за семью, теперь взяла на себя она. Она была благодарна Блюхеру. Он это понял. И вот теперь, она, также как когда-то и отца, провожает его в неизвестность. Странные повороты и совпадения судеб. «Неисповедимы пути твои Господи!»….
. – Какая Вы хорошая женщина, Мария! – Неожиданно трогательно сказал этот блистательный Маршал Светского Союза, ставший ей дорогим. – Прощайте, если что не так!- Добавил он, склонив голову.
. – Я-то хорошая – мир плохой. – Грустно ответила Мария. – Вам не за что просить у меня прощения. Бог разберётся во всём, и сведёт счёты за нас. Спасибо, Вам, за всё, что Вы для меня сделали! Прощайте. – Она протянула вперёд обе руки, словно выпуская голубя для полёта.
.– Прощайте! – Он взял под козырёк и поднялся в вагон.
Мария смотрела на его исчезающий силуэт с грустью и любовью, Её любовь шла от сердца, от искреннего желания ему добра и удачи, от простого правила: «Если любить, то всей душой, а в остальном доверяться судьбе!»
Немного позже Блюхер вызвал в Москву свою жену со всей семьёй. Уезжать нужно было быстро, и Мария помогла Глафире собраться для отъезда. Они тоже уезжали в неизвестность.
. – Вот и Вы уезжаете! Что же будет с Вами, снами, с детьми, со всеми? Никуда не спрячешься, и на краю света. Моему мальчику только год. Что с ним будет? Что будет завтра? – Сдерживая слёзы, тихо говорила Мария.
. – Не всегда наступает завтра. У Бога не спросишь.– Думая о чём-то своём отозвалась Графа. – Ой, прости Мария, я задумалась. Спасибо тебе за помощь, и за всё. Я поговорю с Василием Константиновичем, или с Георгием Константиновичем Жуковым, у него с Блюхером хорошие отношения. Конечно, если бог даст свидеться. Попрошу за Вас.
. – Спасибо тебе Графа, я буду молиться за Вас всех. Удачи Вам!
2012год