Подарок для Анатолия Несмияна
Гадский сверхпрофессионализм подключившегося к британцам и Лизке инженера опять не пустил меня к девкам в лаковый пруд Диты фон Тиз, едва закрыв блог Эль - Мюрида, полный злобных инсинуаций в адрес знающих, как надо, промелькнувшего ( не ошибка, " мы " - это как " я ", но во множественном числе, что не должно никого вводить в искушение, а хлеб можно самому найти, стоит лишь взять качественные многопиксельные фотки этого самого " мы " и присмотреться к завиткам ушей, что надежнее отпечатков пальцев, и уже на третьей - четвертой фоточке станет ясно о раздвоениях и диссонансах, ведь не бывает разных ушей у одного " мы " ) по тиви с перекладыванием бумажек и бубнением чего - то, мною не слышимого, хрена ли гада слушать, нового ничего не услышишь, но если закрыть глаза, не включая по - прежнему звук, то можно вообразить многое, побудил меня к написанию истории, что я и делаю прямо сейчас, слегонца поскуливая от нетерпения встречи с любимыми спортсменками, порноактрисами, поджигательницей, брокен камер надысь, и ей, блистательной иконой, не заморачивающейся грядущими выборами с заранее известным результатом, участие в которых обзывается легитимизацией нацизма, а не борьбой с коррупцией, как верно подметил сидящий в заплечной торбе с засапожным ножом в зубах, укрытых усами, мужик в пиджаке. Это он четко просек, мужик фигуристкин : не зассал назвать вещицы своими именами, вышел, бля, и как отрезал, мол, тыр - пыр, Кремль не видит никаких и реакция мирового сообщества скоропоспешна. Никто ничего не понял, но сигнал был подан в верном направлении, потому все и поломились к Захаровой. Все - это, в - натуре, все. Все, кому дорого просвещение в России. И вот как оно было, не скажу, что на самом деле, приелось это выражение, утратило остроту " Спайс гелс " и " Секси бойз " Саманты Фокс или Сабрины, не помню, две их было таких, сисястых, в шортах, скачущих, вуматных теток девяностых, ай, отвлекся, куда - то я не туда, вот, что качественная информационная пища делает с потребителем, выносит потоком напрочь, короче, как оно было по - настоящему.
- Марь Ванна, - слегка смущаясь собственной фамильярности вылез вперед полтора землекопа, нервно поправляя политический зачес чуть корявой рукой правдоруба, - а почему кошки родят ?
- Ты не говори так - то ! - Выкрикнул с места граф Алексей Орлов, зачесывая волосы назад. - Сам не понимаешь. чего говоришь - то.
- Аполитично рассуждаешь, - нахмурила спину сампошивная Псаки, лишенная явной демонстрации силы прессы, что проектировалось изначально : раз пародия на пародию давно стала смыслом существования сущего, а верховным иерархом сущего провозглашен ( давно ) Вассерманом рыжебородый патриот, то и Псаки становятся одним движением руки теми самыми шортами Сабрины или Саманты, не суть. - Видишь мир из отрытой наспех траншеи, товарищ землекоп.
- Землекоп - это я, - запротиворечил несогласившийся со столь пренебрежительным наименованием полный и в рост. Указал на половину и покачал головой. - Вместе мы полтора землекопа, но как назвать задавшего своевременный вопрос, граждане, хучь убей, но не знаю.
- Пол - землекопа, - предложил спортивный комментатор Губерниев, выдвигаясь адидасовской символикой в сферу интересов пелевинского " Житан ". - Просто половинка.
- На пол мы клали, - чуть слышно пробормотал Сурков, мистически, как Терминатор, передвигающийся по времени и моим сказочкам. Сейчас он предстал перед собравшимися выяснятелями истин в образе седобородого старца, подпоясанного по - хорошему ломом, в папахе и сапогах, покрытых пылью, туманом и зеленым морем тайги. - Был бы потолок.
- Не отвлекайтесь, - необычайно миролюбиво попросила блондинка из МИДа, рассматривая покосившийся каблук и думая с плохо скрываемым содроганием о неизбежности. По неизбежности выходило очень просто : если есть каблук, то, по - любому, нарисуются Веллер и Миллер, симбиотически соединенные фантазией в Веллермиллера. Так и произошло.
- Мы не опоздали ?
Веллермиллер встал в дверях, скептически поглядывая поверх голов и отмечая про себя своевременность вопроса. Даже усмехнулся внутренним превосходством, скривился нутряным хохотом эстонского жителя, эманируя упрятанный в пиджаке еэсовский паспорт и незаметно подмигивая сам себе а - ля сукин сын Пушкин в интерпретации мексиканских гастарбайтеров по Буковски, путая личных баранов с котами, гуляющими сами по себе, как качели Летова, летевшие сами по себе. Уловив троичность самого по себе, Веллермиллер закашлялся и несколько пошатнулся от тавтологической наполненности предыдущей фразы, задрал башку к первым строкам и прошипел, тоже про себя : " Этому можно. Лишь бы " паче " не допустить и " ибо ", а три в одном после Марии на обложке покатит ".
- Он о чем ?
По всей видимости, Веллермиллер рассуждал вслух, иначе как объяснить заинтересованность землекопа ? Вот на хера ему спрашивать ? Хотя, если задуматься по Кэрроллу, то возник - то в дверях пришелец с вопросом, просто задумался о своем и не понял, что и к чему.
- Паче - это эксклюзив для Диты, - попытался разрулить усложняющуюся обстановку Веллермиллер, запутываясь еще больше. - А ибо - шикарно.
- Дурак, - крикнула Марь Ванна, тыча в абзац маникюром. - Он тебя об опоздании спрашивает. Ты ж сам прокинул, мол, не опоздал ли я ?
- А это, - протянул облегченно Веллермиллер, - это чепуха, граждане. Это по старому стилю. Чисто вежливость.
- Сука, - застонал Сурков, стремительно омоложаясь. - Тридцать не двадцать девять, Гагарин и человек - невидимка, Милла Йовович и " Оскар ", бурундуки и вежливость. Ой, бляяя.
Неожиданно до него только что дошла вся грандиозность игры, будто падений Мадонны было недостаточно еще три года назад, опутавшей весь мир информации и тонкого поля Вернадского. Он вскрикнул и побледнел, зашатался, упал, но лба у него уже не было. На этом месте любой читающий воскликнет : " Чё за на х...й ? Дичь какая ". Но это не дичь. Как известно, на подбородке лицо заканчивается, а на лбе - начинается. Но если начало и конец соединены воедино, то о каком лбе может идти речь ? Смешно и говорить.
Поэтому все засмеялись и не понадобилось, как в случае с Лимоновым, магического слова " лопата ". И пять минут Ксюши Школьницы во избежание Макрона обрели лицо веснушчатой Евы Грин, что вовсе не значит Марин Ле Пен, а просто - в кайф.