Общество орехов

Ольга Васильева 7
1

В городе Ю на одной из центральных площадей стоит желтоватое двухэтажное здание, с виду ничем не примечательное, но если подойти поближе, можно увидеть на двери странную вывеску «Общество орехов». Незнающие люди жмут плечами и проходят мимо, а некоторые заинтересовавшиеся звонят в дверь, их радушно впускают, рассказывают, что это за общество и с чем его едят, и некоторые вошедшие решают остаться. Что же это за общество? Самые разные люди, разных профессий и интересов, собираются вместе в небольшом зале с камином и тяжёлыми, зелёными в ромбик занавесками, садятся за круглый стол и начинают колоть орехи. Завсегдатаи собираются и по выходным, и в будни после работы, и посиделки за миндалём, кешью и т.п. стали уже неотъемлемой частью их жизни. Некоторые члены общества даже потихонечку сбегают пораньше с работы, чтобы наконец-то оказаться за заветным столом. Но вот Василию Фёдоровичу Иванову, который в обществе зовётся мистером Джонсом, повезло: он начальник в одной больнице и может запросто уходить на час-другой раньше, а также брать с собой Ангелину Бочкину, патологоанатома, зовущуюся Линдой. Хоть мистер Джонс и имеет высшее медицинское образование и выбился в начальники, ума ему это не прибавило, и он скорее похож на морскую звезду Патрика из знаменитого мультфильма, чем на солидного человека. Его лицо, фигура и манера говорить удивительно смахивают на верного друга Губки Боба, и даже странно, что Василий Фёдорович зовётся мистером Джонсом, а не Патриком. Что касается Линды, то в её внешности нет ничего особенного, она из тех девушек, которых обычно называют серыми мышками. Иная девушка оденется, как Линда, в скромную синюю кофточку и юбку или брюки, затянет так же сзади хвостик, и будет и то смотреться не так неприметно. Но Линда как будто была рождена для того, чтобы оставаться в тени. Конечно, так считали не все, но подавляющее большинство. Линда была оттенена роскошной дамой Бумаговой, которая всегда в обществе орехов и не только шутила и флиртовала с мужчинами, игриво подчёркивала свою женственность, неповторимость и весьма пышные формы. Она была блондинкой с пухлыми губами, неизменно покрытыми яркой помадой, и поговаривали, что ей уже шло к сорока годам. Впрочем, точного возраста этой особы не знал никто, потому что Эмма Петровна всегда шутливо говорила: «У красивой женщины нет… возраста!» Её голос был похож на оперный, и перед последним словом во фразе она часто делала паузу, а потом произносила это слово, слегка растягивая его и  тише, чем сказанное до этого. Кроме того, дама Бумагова всегда искала себе нового мужа, но об этом чуть позже.
– Ну что, Линда, пойдём в общество орехов? – потирая руки и ухмыляясь, спросил мистер Джонс.
– Да-да, минутку, – как всегда, чуть отрешённо и флегматично ответила Линда.
– Никаких минуток! Считаю до трёх! – и мистер Джонс вдруг глупо засмеялся и похлопал себя по округлому животу.
– Василий Фёдорович, мне надо уложить вещи.
– Я не Василий Фёдорович, я мистер Джонс, – слегка обиженно произнёс начальник.
– Мистер Джонс вы в обществе орехов, а здесь вы Василий Фёдорович.
– Это для остальных, которые не ходят с нами в общество, а для тебя я всегда мистер Джонс. Ну что ты там копаешься? Не устала ещё от своих трупиков?
Линда глубоко вздохнула. Для неё было всегда болезненно, когда ей напоминали о её профессии, потому что это не добавляло ей привлекательности в глазах мужчин.
И вот наконец Линда собралась, и вместе с мистером Джонсом они пришли в долгожданный дом, вошли в заветный зал, где уже были разложены по вазочкам орехи и у каждого в руках были щипчики. Фрейдист, неизменно облачённый в смокинг и шляпу, внимательно посмотрел на вошедших и элегантно засмеялся.
– Что ты смеёшься? – спросил мистер Джонс.
– Я просто подумал, что по Фрейду… – хитро произнёс Фрейдист и не договорил фразу.
Мистер Джонс подошёл к нему вплотную и испуганно спросил:
– Уж не думаешь ли ты, что у меня с Линдой того? Шуры-муры?
– Кто знает, кто знает… –  хитро-задумчиво улыбаясь, запрокинул голову Фрейдист и с невыразимым блаженством закинул ногу на ногу.
– Да она же сейчас на первом этаже с Вальком обжимается!
– А-а-а, Валёк… Ну это по Фрейду!
На первом этаже действительно была комнатка, в которой можно было при желании уединиться. Она была вся окутана мягким обволакивающим светом, и в ней царил сближающий полумрак, не говоря уже о широком кресле и ажурных занавесках. Комната была обустроена по настоянию Фрейдиста. Линда сидела в кресле ближе к подлокотнику, а Валёк на подлокотнике ближе к Линде. Это был  темноволосый молодой человек со складной фигурой, хоть и очень худой (но худоба как раз и положена инструктору по йоге), и с утончённым приятным лицом. Он разговаривал, практически не разжимая губ, артикуляция была сведена к минимуму, и он как будто жеманно выцеживал слова.
– Нет, Валёк, я не могу в это поверить, – меланхолично проговорила Линда. – Мужчины не обращают на меня внимания.
– Но ведь я тоже мужчина, – процедил молодой человек.
– Ты… ты слишком добрый, Валёк, вот и жалеешь меня.
– Линда, это неправда.
– Это правда, и ты сам потом пожалеешь, что связался с такой замухрышкой, как я, и будешь искать повод оставить меня.
Линда говорила слова, но в глазах у неё было опасение, что Валёк в конце концов перестанет уговаривать её и согласится. Она втайне надеялась, что этого не произойдёт. Ей очень нравился Валёк. И, к её облегчению, он действительно не перестал убеждать её.
– Линда, как мне доказать тебе свои чувства?
– Не надо ничего доказывать… – Линда притянула его к себе, обвила его шею руками и подарила настолько страстный поцелуй, что даже сама себе удивилась, ведь считала себя не способной на подобные вещи. Через некоторое время они поднялись на второй этаж и присоединились к колющим орехи.
– А по Фрейду… – снова мечтательно протянул Фрейдист, у которого эта фраза уже стала чем-то вроде присказки, к которой, однако, сложно было привыкнуть, и те, к кому она была обращена, часто смущались, чувствуя на себе хитрый двусмысленный взгляд. А «жертвами» Фрейдиста были абсолютно все из общества.
Толик Рыбченко, иначе Тобби, широкоплечий мужчина с дикими глазами и растрёпанными бакенбардами и усами, подошёл к Фрейдисту и тихо прорычал ему на ухо (Тобби всегда полурычал-полухрипел):
– Да какое по Фрейду? Этот Валёк… Этот Валёк… Этот Валёк… голубой!
– Вот так поворот! – ухмыльнулся Фрейдист, не поведя и бровью.
– Да! Он ко мне приставал, между прочим!
– Ха-ха-ха-ха! – вновь раздался фирменный элегантный смех Фрейдиста. – Что-то ты в последнее время слишком агрессивный, милый Тобби. Уж не по Фрейду ли это?
Тобби как ветром сдуло, и он вмиг оказался в противоположном углу комнаты, угрюмо коля орехи и глядя в пол. К нему подошёл его друг Майкл Кротов, который и открыл общество орехов для Тобби.
– Я же ему правду сказал! – прорычал лохмач. – Почему он сказал, что я агрессивный?
– Да-да, я знаю, что это правда, Тобби, но ты и в самом деле в последнее время как будто не в себе.
– У меня больные нервы, надо с этим считаться!
– Не думаю, что кто-то станет с этим считаться после того, как ты размазал халву по мистеру Джонсу.
– А этому Джонсу и горя мало! – махнул рукой Тобби. – Он же дурак!
– Ну-ну-ну, успокойся, Тобби!
– У меня больные нервы! Знаешь, Майкл, мы должны им досаждать, вот что! Ты согласен?
– Ну я не знаю, всё-таки как-то нехорошо. Ведь зачем ходить в общество, если есть желание досаждать? Не лучше ли тогда уж сразу прекратить визиты?
– Нет! Только досаждать! Я вот что придумал: ты кого-нибудь доведёшь до того, что тебя ударят по голове, и прикинешься, что умер, и больше не появишься здесь. А я буду мстить за твою якобы смерть! Идёт?
– Ну ты скажешь, Тобби! А если меня и в самом деле убьют? Ты об этом не подумал? А если даже и не убьют, меня мало прельщает перспектива быть побитым.
– Ради великого дела можно и потерпеть.
– А почему бы тебе самому не довести кого-то, чтобы тебя побили?
– Меня не осмелятся ударить, да и к тому же я лучше буду мстить за тебя, чем ты за меня.
Майкл Кротов вздохнул и покачал головой. Он не мог не согласиться с этими словами и к тому же не хотел огорчать своего давнего друга. Одним словом, Майкл дал молчаливое согласие на предложение Тобби, и тот понял это.

2

Теперь пришла пора рассказать о даме Бумаговой, звезде общества орехов. Эта женщина находилась в хроническом поиске спутника жизни, и ей удавалось находить мужчину, который согласится стать её мужем, ведь своей очаровательной игривостью и кокетством она обезоруживала любого. Для них играл марш Мендельсона, они надевали друг другу на пальчики золотые колечки, а через два дня молодожёны вновь приходили в загс, но уже с совсем иной целью: с целью развода. Почему так происходило? Да по самым разным причинам: то муженёк забудет закрыть тюбик с зубной пастой, то не помоет за собой тарелку, то забудет повесить туалетную бумагу. Видимо, у Эммы Петровны был слишком романтический характер и она искала идеального мужчину, который не станет раздражать её этими бытовыми мелочами. Половина мужского населения города уже носила фамилию Бумагов, ведь новобрачная любила, чтобы муж менял свою фамилию на её. Вот и теперь она сидела на своём почётном месте и стреляла глазками, выискивая нового кандидата.
– Дама Бумагова, – шутливо обратился к ней мистер Джонс, – обрати внимание на Джеймса Кукинга.
Дама Бумагова поморщила носик и игриво ответила:
– Ты сам обрати на него… внимание!
– Да чем он тебе не угодил? Хороший парень!
– Смотри у меня, а то вот попадёшься мне… под руку!
Мистер Джонс улыбнулся и отошёл в сторону. А Женя Куклин, он же Джеймс Кукинг, сидел понурый, с упавшей на глаза прядью волос (парень частенько забывал стричься) и ел грецкие орехи с таким видом, будто у него совершенно отбит аппетит и он только и делает, что насильно заталкивает себе пищу в рот. Это было неудивительно: Джеймс работал дегустатором собачьих кормов. Как и Линда, он страшно стыдился своей профессии, и в эту самую Линду был по уши влюблён. Это было известным фактом в обществе, и многие втихаря подтрунивали над ним: мол, что он нашёл в этой серой мышке? Особенно смеялась дама Бумагова и искренне не понимала, как можно смотреть ещё на какую-то женщину, когда здесь есть она, Эмма Петровна. Ей даже не приходилось делать ничего особенного, чтобы привлечь к себе внимание. Казалось, она уже родилась на свет с этим умением. И вот дама начала рассказывать, и все взгляды обратились к ней.
– Сидим мы с моим сто двадцать вторым мужем на кухне, а он вдруг как начнёт… как начнёт… как начнёт… сморкаться! Да так зычно, что аж уши закладывало! Ну я ему и говорю: «Милый, для этого есть… уборная!», а он мне в ответ: «Да ладно, мы же не на приёме… у президента!»
– Какая красивая история любви! Жаль, что быстро закончилась! – захихикал с набитым ртом мистер Джонс.
– А по Фрейду это говорит лишь о неудовлетворённости супругов друг другом в интимном плане, – задумчиво произнёс Фрейдист.
– Типун тебе на язык! – очаровательно махнула ручкой дама Бумагова.
– Знаю, знаю, Эмма, с тобой невозможно не чувствовать всю полноту гаммы чувств и эмоций, – ответил Фрейдист, – значит, дело в твоём супруге.
– В бывшем супруге, – поправила женщина.
– А по-моему, эта Бумагова – просто привереда! – зарычал Тобби.
– Молчи-молчи! – Майкл Кротов стал испуганно закрывать другу рот ладонью, но Тобби фыркнул и укусил его, а Майкл взвизгнул.
– Да! Она и понятия не имеет, что такое брак! Она несерьёзно относится к браку! Я был женат семь лет, я по другой причине развёлся!
– По какой же? – с неподдельным интересом спросил Фрейдист.
– А тебе всё скажи да расскажи! – огрызнулся Тобби. – Это очень личное.
– Ну что ты завёлся? – шептал Майкл.
– Я знаю, почему ты перепугался! Ты боишься, что Бумагова снова тебя женит на себе!
Действительно, Майкл Кротов был одним из мужей Эммы, и развелись они, потому что муж совершенно неуместно во второй вечер семейной идиллии упомянул о Тобби, и эта причина очень льстила последнему.
А между тем дама Бумагова сидела и выискивала, на кого бы положить глаз. «Джонс не годится, он слишком туп, – мысленно говорила потенциальная невеста, – Фрейдист отпадает, с ним кашу не сваришь, от Джеймса псиной несёт, Валёк снова на первый этаж пошёл со своей замухрышкой… Кто же, кто же? А почему бы и не Тобби?»
С этого момента Эмма твёрдо решила выйти замуж за Тобби и стала искать подходящего случая, чтобы окольцевать этого безумного лохмача, который стал вдруг казаться ей неотразимым. Как мужественно топорщатся у него усы! А какой взгляд! И вовсе не безумный, а просто очень и очень страстный. Дама Бумагова даже стала временами искренне верить, будто Тобби влюблён в неё. А Тобби всё недоумевал о бурно развивающемся романе между Вальком и Линдой. «Неужели этот голубой способен быть с женщиной? – думал Тобби. – Тут какой-то подвох. Он ведь мне явно намекал, что не прочь со мной… что не прочь со мной… что не прочь со мной… ТОГО! А когда я ему дал понять, что он не в себе, то он мне явно намекнул, что желает, чтобы весь этот разговор остался между нами. Думает, для всех окажутся новостью его наклонности!»
Однако в вопросе о женщинах Тобби недооценил Валька, который поднимался с Линдой на второй этаж, и они поминутно останавливались на ступеньках и целовались, прижимаясь к перилам, погружая руки в волосы друг друга и шепча что-то любовное. Тобби этого никак не мог понять, однако не об этом ему следовало думать сейчас. Впрочем, он и не мог думать о том, о чём ему следовало думать, ведь он и не подозревал, что дама Бумагова уже мысленно рисует себе в воображении картины их супружеской жизни.

3

Дама Бумагова взяла горсточку фундука и подсела к Линде, смакующей печёные каштаны.
– Линда, ты ведь меня понимаешь… по-женски?
– О чём ты, Эмма?
– Я хочу выйти замуж… я хочу выйти замуж… я хочу выйти замуж… за Тобби!
И вдруг Линда, обычно немного задумчивая и меланхоличная, тихонько засмеялась, как будто сдерживая себя и не решаясь засмеяться громче. Она привыкла, что почти все её считают заурядностью, и опасалась лишний раз привлекать к себе внимание, дабы не быть объектом недоумённых взглядов.
– Что ты хохочешь, Линда? – приподняла бровки дама Бумагова.
– Ты, такая яркая, такая женственная,  такая… ну  в  общем, самая-самая – и за Тобби! Ведь он сумасшедший и ежедневно это показывает. Ты не замечала, как он на всех кидается? А какая будет с ним супружеская жизнь?
– А мне кажется, что он просто очень… он просто очень… он просто очень… темпераментный! Посмотри на его глаза и усы – блеск! И к тому же мне нужен муж, – игриво, но в то же время деловито прибавила дама Бумагова.
– Но ведь есть много других мужчин, Эмма. Ты намучаешься с этим Тобби.
– Где ты увидела много мужчин? Уж не за Джеймса ли Кукинга мне выходить?
– Нет, ну что ты!
– И не за мистера Джонса – у него ума… с ноготок.
Линда опустила голову, внутренне стыдясь, что вынуждена согласиться с таким нелестным отзывом о своём начальнике.
– Кто там у нас ещё? – продолжала дама Бумагова, готовясь вновь загибать пальцы.
– Фрейдиста я тебе не советую, – произнесла Линда, – он всех как под микроскопом изучает.
– Вот-вот. За Майклом Кротовым я уже была замужем. Остаётся твой Валёк, но он уже занят.
Выражение беспредельной нежности заиграло в глазах у Линды, и дама Бумагова хитренько спросила:
– Да, кстати, как у вас там развиваются… события?
– Прекрасно, Эмма. Я люблю его. Кстати, угощайся каштанами, это он из Тимирязево привёз.
– Он ездил в Тимирязево за каштанами?
– Да, Валёк считает, что этот район наиболее чистый и что каштаны там не отравлены дымом и копотью. Он у меня так следит за здоровьем, вегетарианец!
– То-то я и смотрю, уж больно худенький! Я бы не смогла за него замуж выйти – он бы меня не поднял!
– Эмма, он и без того очень нежен. Нет в мире ничего нежнее, чем его руки, когда он обнимает меня.
– Какая ты… сентиментальная!
– И почему Тобби мне всё время намекает на его нетрадиционную ориентацию? – пожала плечами Линда.
– Не бери в голову, золотце! Что было, то было. Главное, что Валёк теперь твой… что Валёк теперь твой… что Валёк теперь твой… муж!
– Муж?!!
– Ой, то есть я хотела сказать, будущий… муж. Вы ведь поженитесь?
– Надеюсь… – и Линда мечтательно принялась изучать потолок.
– Но прежде я должна выйти за Тобби. И я хотела с тобой посоветоваться, как мне его… приручить.
– Ты – со мной?!! – в крайнем недоумении переспросила Линда, смотря во все глаза на собеседницу.
– Ну да, – пожала плечами дама Бумагова. – Почему тебя это удивляет? Мы, женщины, должны быть… солидарны. Да ты бери ещё фундук!
– Ну да, меня это удивляет. Ты, такая яркая и женственная, пришла советоваться с замухрышкой.
– Однако и замухрышкам иногда везёт, – и дама Бумагова шутливо подтолкнула локтём Линду. – Вот расскажи мне, как ты Валька добилась?
– Эмма! – с лёгким укором проговорила Линда. – Он сам!
– Да ну! Мы, женщины, не должны ничего скрывать друг от друга. Я же хочу воспользоваться твоим методом, потому что завоевать Тобби тоже дело нелёгкое. Тебе ведь было трудно заполучить Валька?
И вдруг Линда обиженно вскочила с места и тихо сказала:
– Я, конечно, понимаю, что вы все меня за женщину не считаете, но это не значит, что я первая  буду вешаться на шею кому-то, даже если люблю его! – с этими словами Линда выскочила из зала и тут же столкнулась с Вальком.
– Дорогая, что с тобой? Что случилось?
– Я знаю, что они все меня за женщину не считают, но дама Бумагова… Это уже перебор!
– Что она тебе сказала?
– Она меня за женщину не считает!
– Не всё ли равно? Главное, что я считаю.
– Правда? – спросила Линда, отрывая руки от заплаканного лица.
– А разве я не доказываю тебе каждый день, насколько ты для меня восхитительна и неотразима? Линда, Линда, не плачь, пожалуйста, мне больно от твоих слёз…
– Хорошо, милый, я постараюсь.
Валёк подал ей руку, и они вошли в зал. Линда встала у окна, а Валёк подошёл к даме Бумаговой, по-прежнему поглощавшей фундук, и тихо сказал ей:
– Эмма, прошу тебя, не обижай Линду.
– Ну что ты, что ты, зайчик, я вовсе её не обижаю! Я просто хотела посоветоваться насчёт… посоветоваться насчёт… посоветоваться насчёт… Тобби!
Лёгкий румянец выступил на щеках у Валька.
– А что с Тобби?
– Я хочу выйти за него замуж. Линда не захотела мне ничего подсказать. Может быть, подскажешь ты? Как его завоевать?
– Не знаю, Эмма, не знаю. Тобби голыми руками не возьмёшь. Однако тебе это будет относительно просто.
– Что ты хочешь сказать?
– Что ты интересная, яркая, женственная и просто мечта для любого мужчины.
– И для тебя, зайчик?
– Ну ты же знаешь, у меня есть дама сердца.
– Ну да, ну да. А до этого был… а до этого был… а до этого был… рыцарь сердца!
– Не надо, Эмма, – тихо попросил Валёк и отошёл к окну, где его дожидалась Линда, а дама Бумагова продолжала колоть фундук.
– Эх, никто не хочет мне ничего подсказать! Что ж, придётся самой покорять… Тобби. Ну ничего, у меня опыт есть! Я и не таких приручала.

4

Дама Бумагова подсела к Тобби.
– Тобби, хочешь жениться на мне?
Лохмач поперхнулся.
– Ты удивлён или польщён?
– Я раздосадован! А ещё я… а ещё я… а ещё я… в крайнем недоумении!
– У тебя в последнее время пошаливают нервишки, и я уверена, что лучшим средством подлечить их будет женитьба на хорошей женщине.
– А где тут хорошая женщина?
– Тобби!
– Что Тобби? Я знаю, что я Тобби! Я уже несколько лет как Тобби!
Дама Бумагова огляделась вокруг и увидела, что через одно сидение от неё расположился Фрейдист.
– То, что надо! – воскликнула дама Бумагова. – Фрейдист! Скажи этому упрямцу, что ему надо жениться на хорошей женщине.
– Ну раз дама просит… – с элегантным смехом откликнулся Фрейдист. – Тобби, тебе надо жениться на хорошей женщине!
– Вот что, Бумагова, – с внезапной решимостью заговорил Тобби. – Я женюсь на тебе, если Майкл Кротов… я женюсь на тебе, если Майкл Кротов… я женюсь на тебе, если Майкл Кротов… громко прокукарекает!
– Это всё по Фрейду, по Фрейду… – слышался всё тот же элегантный смех.
Дама Бумагова вышла на улицу, потому что вскоре должен был подойти Майкл Кротов. И вот они встретились у дверей жёлтого здания общества орехов. Майкл обдумывал, как бы ему досаждать членам общества, и хотел уже было пройти мимо бывшей жены, но остановился как вкопанный, когда она ему заявила:
– Майкл, ты должен громко прокукарекать, когда войдёшь в зал.
– Вот это новость! С чего это я должен петуха изображать? Это очередная прихоть любезной Эммы Петровны? Но мы всё-таки больше  не женаты. Я даже взял себе назад свою фамилию.
– Вот и напрасно! Фамилия Бумагов тебе больше… к лицу!
– Ну и не разводилась бы тогда со мной!
– Я не могла продолжать с тобой семейную жизнь, ведь у тебя один Тобби на уме.
– Ничего подобного.
– Итак, ты прокукарекаешь?
– И не подумаю.
– А если я тебя поцелую?
– Я прокукарекаю, а ты меня за это поцелуешь? – переспросил Майкл.
– Конечно. После того, как прокукарекаешь, спускайся на первый этаж в комнатку, будем там целоваться.
– Ну хорошо.
– Только давай в зал во йдём порознь, а то все подумают, что мы заодно.
– Ладно, как скажешь. Только зачем тебе это нужно? – пожал плечами Майкл, но дама Бумагова уже ушла вперёд.
Когда Эмма Петровна оказалась в зале, она вновь села за стол и в ожидании принялась грызть миндаль. Минут через десять вошёл Майкл Кротов и прямо с порога громко и истошно закукарекал.
– Я пропал… – пробормотал Тобби. – Ну я тебе, Майкл, дружок! Услужил так услужил! – и лохматый безумец  медленно поднялся со своего места, сжав кулаки.
– Он кукарекает! – торжествующим  тоном воскликнула дама  Бумагова. – Фрейдист, будь моим свидетелем! Тобби обещал жениться на мне, если Майкл Кротов… закукарекает.
– В самом деле, в самом деле! – живо откликнулся Фрейдист, откинувшись на спинку стула.
Дама Бумагова поднялась уже было, чтобы идти вниз выполнить обещание, данное Майклу, но вдруг завязалась драка между её мужьями – бывшим и  потенциальным. Все кинулись их разнимать. Фрейдист вместе с Вальком удерживали Майкла, а мистер Джонс и Джеймс Кукинг пытались зажать в тиски рычащего Тобби, всё ещё махавшего кулаками в сторону Кротова.
– Ну что ж, милый Тобби, придётся выполнять обещание! – с сочувственной усмешкой произнёс Фрейдист.
– Спасите меня! Женитесь кто-нибудь на ней вместо меня! – вдруг жалобно завопил ещё минуту назад яростный Тобби. – Кто женится на ней, того век буду помнить!
– Я женюсь! – вдруг раздался голос Валька, и все взгляды устремились на него.
Повисла мёртвая тишина. Сам воздух сгустился в зале.
– Господа, что вы на меня так смотрите? – процедил Валёк. – Разве я сказал что-то из ряда вон выходящее? Я хочу помочь другу – что тут такого?
– Ну тут сплошной Фрейд!.. – восхищённо протянул Фрейдист.
Линда, ужасно бледная,  молча смотрела на Валька, который старался избегать её взглядов, хоть и чувствовал их на себе. И вдруг включился телевизор, стоящий у стены, и все кинулись к нему. Телевизор всегда включался, когда с членами общества хотел поговорить их председатель, которого они никогда не видели живьём, и даже по телевизору невозможно было разглядеть его лицо, ведь оно было сильно затемнено.
– Господа, у вас произошла драка?
– Да, да, да! – зарычал Тобби. – Майкл Кротов меня чуть не подставил, но один добрый человек  согласился меня выручить! Спасибо тебе, Валёк!
– Не за что, Тобби. Мне приятно, что я смог быть для тебя полезным.
– Господа, я чувствую, у вас тут намечается свадьба, – вновь заговорил председатель. – Запаситесь заранее большим количеством орехов, купите миндальный торт, арахисовую халву, чтобы достойно отметить это знаменательное событие. Заметьте, это не просто  пара, а пара нашего общества, решившая соединить свои ореховые судьбы в законном браке.
– Не беспокойтесь, господин председатель, со мной подружка в маникюрном салоне работает, а у её отца собственное хозяйство, так я закажу у него самых разных… орехов! – защебетала дама Бумагова. – А мой Валёк снова съездит в Тимирязево и привезёт оттуда самые лучшие… каштаны! Правда, Валёчек? – и Эмма Петровна принялась поправлять на нём рубашку, которая, впрочем, сидела вполне аккуратно и не нуждалась в поправлении.
– Конечно, душа моя, – ответил жених, стараясь быть любезным, но чувствовалось, что его глодали мрачные мысли.
Телевизор погас, и все немедленно принялись готовиться к свадьбе. Заявление было подано, свадебное платье и костюм куплены, и почти все стали с нетерпением ждать назначенного дня.

5

Как пышно был накрыт стол во время торжества! Чего на нём только не было! Были все блюда, которые только возможно приготовить из орехов, не говоря уже об огромном количестве орехов в чистом виде. Воздушные шары и гирлянды украшали стены, а на широких розовых лентах яркие буквы гласили:  «Ореховая свадьба», «Совет да любовь», «Валёк + Эмма = орехи». Невеста восседала в белом платье с фатой, и пышность наряда ещё сильнее подчёркивала пышность форм самой невесты. Рядом с ней сидел худенький жених, и смотрелись они примерно как советские актёры Георгий Вицин и Нонна Мордюкова в фильме «Женитьба Бальзаминова».
– Я хочу произнести тост! – воскликнул с набитым ртом мистер Джонс, поднимаясь со стула. – Никто из нас не ожидал, что вот так вот всё получится. Конечно, все мы знаем, что через пару дней брак распадётся (при этих словах все засмеялись), но всё равно я рад, что у нас сегодня такой отличный ореховый праздник! Ура!
– Краткость – сестра таланта, – улыбнулся Фрейдист, добавляя себе в бокал вина.
– А теперь пусть Линда скажет тост! – промычал ещё более поглупевший от вина и от орехового торта мистер Джонс.
Как ни странно, Линда поднялась и начала говорить:
– Как только что верно подметил мой начальник, это очень неожиданный поворот событий. Но на то она и жизнь, что полна неожиданностей. И любовь… Знаете, любовь – такое преходящее явление. Сегодня одну любишь, а завтра уже с другой в загс идёшь. Что ж, всё к лучшему. Желаю счастья молодым! – она залпом осушила бокал и выскочила из зала. Джеймс Кукинг бросился за ней, а Валёк смотрел страдающим взглядом, ужасно сочувствуя Линде и мучаясь тем, что не может выразить ей это сочувствие, ведь его крепко держала рука дамы Бумаговой.
Линда бросилась в комнату на первом этаже, упала в кресло и разрыдалась. Следом вбежал Джеймс и остановился у кресла.
– Линда… Линда… – бормотал он.
– Джеймс, оставь меня, пожалуйста. Я хочу побыть одна. Мне никто не нужен.
– А ты не обращай внимания, что я здесь. Я хочу просто побыть рядом. Если хочешь, я не скажу ни слова. Просто хочу побыть с тобой.
– Хорошо, оставайся. Садись, – Линда указала на место рядом с собой, слегка подвинулась, чтобы не коснуться Джеймса, и он сел рядом с ней в широкое кресло.
– Спасибо, Линда.
– Отвернись, пожалуйста, от тебя псиной пахнет.
– Знаю, знаю… – вздохнул Джеймс и слегка повернул голову в сторону.
– Мы так часто приходили сюда с Вальком… – вздохнула Линда, вытирая глаза. – Я была так счастлива. Мне даже не хотелось идти наверх, ко всем, даже несмотря на то, что все кололи орехи. Мне так хорошо было с ним, только с ним. А сейчас он сидит со своей Бумаговой, она пьёт вино, он – клюквенны й морс, и ему и дела нет до меня.
– Нет, Линда, он страдает. Я видел это по его глазам, хоть он и пытается скрыть.
– Зачем же он тогда женится на ней?
– Наверное, захотел Тобби выручить.
– Дался ему этот Тобби! Он ему важнее, чем я?
– Не переживай, Линда, всё равно они через два дня разведутся и твой Валёк вернётся к тебе целым и невредимым.
– От Бумаговой невредимым никто не возвращается… – покачала головой Линда. – Но не в этом дело. Я не понимаю, зачем он это делает. Если он и сам понимает, что они разведутся, то зачем?
– Так затем и женится, чтобы скоро развестись. Ведь ты его простишь и примешь обратно?
– Конечно… Я даже не стану требовать от него объяснений, слишком его люблю для этого. Но идти сейчас туда, видеть, как они празднуют… это выше моих сил!
– Ничего, Линда, пойдём всё равно. Ты должна показать ему своё достоинство, и тогда он станет ещё сильнее дорожить тобой. Если хочешь, можешь даже потанцевать со мной, пусть поревнует.
– Не могу я танцевать с тобой, Джеймс, от тебя собакой пахнет!
Джеймс Кукинг вздохнул, и они поднялись наверх. Когда они вошли в зал, члены общества кричали «Горько!», а дама Бумагова завалила Валька на стол во время поцелуя.
– Бррр… – вырвалось у Линды, у которой ревность стояла комом в горле.
– А ты сейчас такое пропустила, Линда! – воскликнул мистер Джонс. – Нас сейчас председатель поздравлял!
Когда начались танцы, Линда внезапно подбежала к Джеймсу Кукингу, схватила его за руку и закружила по залу, а потом ещё долго и меланхолично нюхала белую розу, пытаясь занюхать отвратительный запах собаки. Свадьба прошла на ура.

6

Шёл день за днём, а дама Бумагова так и не разводилась с Вальком – напротив, она как будто всё сильнее и сильнее привязывалась к молодому супругу. Порой она так трепетно-восхищённо смотрела на него, что Линда не выдерживала этих взглядов и в свою очередь впивалась глазами в пол или в вазочку с бразильскими орехами. В обществе все с недоумением перешёптывались:
– Ну надо же, мы думали, всего два дня – и разведутся, как всегда.
– Странно… Чем это её Валёк так взял? У них же разница в возрасте приличная, ему всего-то двадцать три.
– А может, этим как раз и взял? Молодая кровь, да ещё и вегетарианская!
– Молокосос! – рычал Тобби, как будто забыв, что этот самый Валёк его спас и если бы не он, Тобби мог бы сейчас оказаться в его шкуре. – Что вы там болтаете про вегетарианскую кровь? Мужчина должен есть мясо!
– Полностью согласен с тобой, – поддакнул Майкл Кротов.
– Майкл, давай выйдем на минуточку, – позвал Тобби.
Они вышли.
– Ну что? – спросил Майкл.
– Ты не забывай, что по твоей милости я чуть не женился на Бумаговой. Какой петух тебя тогда клюнул закукарекать?
– Этого петуха зовут Эмма, – вздохнул приятель.
– А наш план ты не забыл? Ты будешь досаждать членам общества, тебя огреют, а я буду мстить за твою мнимую смерть. Теперь-то ты точно не отмажешься, ты должен искупить свою вину за то, что я чуть было не женился на этой… чуть было не женился на этой… чуть было не женился на этой… мужичнице!
– Ладно, Тобби, я понял. Я буду им досаждать.
– Правильно! Начинай сегодня же.
Они вошли обратно в зал. Майкл сел на своё обычное место, достал сигареты и закурил прямо за столом, что было не принято.
– Майкл, ты что? – округлила глаза дама Бумагова.
– А что?
– Мой Валёчек не выносит табачного дыма. Правда, милый?
– Органически не переношу, – ответил Валёк, отходя к окну.
– Он слишком изнеженный, – отрезал Майкл.
– Между прочим, я тоже не курю и мне тоже это неприятно!
– А мне всё равно! –  усмехнулся мистер Джонс. – Ну  подымит  немного – что тут такого? Как думаешь, Линда?
– Мне не нравится, когда курят прямо над едой, – вздохнула Линда.
– Что ж вы все такие изнеженные? – и Майкл принялся курить вторую сигарету.
– А по Фрейду, если кто курит за столом в присутствие других, это значит, что он хочет вдвойне привлечь к себе внимание. А кто хочет привлекать к себе внимание, тот неуверен в себе.
– Конечно,  куда  ему быть уверенным! – махнула рукой дама Бумагова. – Он ведь пляшет под дудку… он пляшет под дудку… он пляшет под дудку… Тобби!
– Была моей женой – оскорбляла, стала бывшей женой – продолжает оскорблять, – сказал Майкл, доставая третью сигарету.
– Майкл, это уже перебор, – вздохнул Джеймс Кукинг.
Дама Бумагова недовольно дёрнула плечами, поднялась и пошла к окну, где стоял Валёк и прохаживался у занавески. Едва Эмма подошла к нему, как бесконечно нежная улыбка заиграла на её лице.
– Не расстраивайся, мой сладенький, – сказала дама Бумагова, гладя щёку Валька. – Я знаю, как ты не переносишь всякий смрад, но ведь внизу есть… комната. Хочешь, переждём в ней, пока Майклу не надоест травить себе… лёгкие.
– Хорошая идея, дорогая, – Валёк подал ей руку, и они вышли, а Линда проводила их красными глазами.
– А ну давай мне свои сигареты! – она подбежала к Майклу и выхватила у него пачку.
– Молодец, Линда! – вскрикнул Джеймс, думая, что девушка хочет ликвидировать пачку «Винстона», но Линда, к всеобщему недоумению, схватила так же и зажигалку и закурила.
– Линда, зачем ты? – закричал Джеймс. – Линдочка, не надо!
– Надо, – флегматично ответила девушка, затянулась и громко закашлялась. – Какая гадость… Забирай свою отраву! – и она швырнула сигареты Майклу, который не замедлил вновь закурить.
– Да  что  с  ним  сегодня? – на этот раз возмущался даже мистер Джонс. – Тут уже всё в дыму.
– Пойду-ка я домой! – покачала головой Линда.
– Я провожу тебя, – живо откликнулся Джеймс.
– Не надо, я сама.
Вскоре все разошлись по домам, а Тобби, оставшись с другом, победоносно провозгласил:
– Молодец, Майкл! Хорошее начало!
– Стараюсь, старина, стараюсь.

7

А между тем выходки Майкла Кротова становились всё более и более изощрёнными. Однажды он как бы невзначай пролил горячий чай на сидящую рядом даму Бумагову, которая тут же так сильно заохала, что Майкл и сам был не рад, но он не мог пойти наперекор Тобби и делал всё так, как хотел его лохматый и безумный друг. В другой раз Майкл «совершенно случайно» вытянул ноги, когда Джеймс Кукинг встал со своего места, чтобы пойти на выход, и дегустатор собачьих кормов растянулся на полу совсем как уставший пёс. А ещё в какой-то другой день Майкл вдруг ни с того ни с сего обратился ко всем сидящим в зале:
– Господа, вы неправильно держите щипчики!
Молчание.
– Господа, я к вам обращаюсь: вы неправильно держите щипчики!
Все стали немного ёрзать и переглядываться, а Тобби подсел к мистеру Джонсу и стал рычать ему на ухо, протягивая пустую стеклянную бутылку:
– Тресни Кротова – и дело с концом.
– Треснуть Кротова? – с глупым видом переспросил мистер Джонс.
– Да, тресни!
С другой стороны сидел Валёк. Он всё слышал и стал вполголоса говорить мистеру Джонсу на противоположное ухо:
– Мистер Джонс, прошу тебя, не прибегай к насилию.
И так бедный мистер Джонс, уже держащий бутылку в руках, оборачивался то в одну сторону, то в другую, а Тобби с Вальком попеременно убеждали его, каждый своими аргументами.
– Смотри, как он нас всех изводит! Если ты его треснешь, то избавишь всё общество от мучений!
– Нет, нет и нет, мистер Джонс. Это негуманно.
– Все только и ждут от тебя, чтобы ты стал избавителем общества.
– Я уверен, есть более мирные способы выйти из положения, надо только поискать.
И вдруг мистер Джонс, совсем обезумевший от постоянных речей то в одно, то в другое ухо, схватил бутылку и со всего маху ударил Майкла Кротова, который выронил щипчики и упал головой на стол.
– Мистер Джонс! – испуганно вскрикнула дама Бумагова. – Ты что?!!
– Я не хотел… – виновато промямлил мистер Джонс.
Валёк взял зеркальце и поднёс к губам неподвижного Майкла. Зеркальце покрылось лёгкой испариной.
– Жив, – заключил Валёк, убирая зеркальце.
– Какое счастье, какое счастье! – пробормотала дама Бумагова. – Только убийства нам здесь не хватало.
– Я займусь Майклом! – прорычал Тобби. – Сейчас я его отвезу в больницу. – Ну мистер Джонс, я от тебя такого не ожидал!
– А что я? Ты же мне сам говорил!
– А своя голова на что?!!
– Да, тут даже Фрейд бессилен, – произнёс Фрейдист с непривычно серьёзным видом и без фирменного элегантного смеха.
Тобби выволок Майкла из зала, посадил в машину, которую уже заранее вызвал, и они скрылись в неизвестном направлении. Как только их не стало видно из окна, дама Бумагова набросилась на мистера Джонса.
– Ты что, не соображаешь совсем? Тебе Тобби что-то сказал, а ты и рад стараться? Ты считаешь, что надо слушать этого ненормального?
– Да я правда не хотел! – взмолился мистер Джонс. – Как-то само получилось случайно. Я не из-за Тобби!
– А из-за чего?
– Сам не знаю! Просто я не отдавал себе отчёта, а бутылка уже была у меня в руках, ну вот я и ударил.
– Жёнушка, оставь его, – попросил Валёк. – Это я виноват, что стал слишком сильно убеждать не бить. Любое действие вызывает противодействие. Во всём нужна осторожность. Да и к тому же хорошо, что всё обошлось.
– Это верно, но ведь ещё неизвестно, обошлось или нет. А вдруг Майкл умрёт?
– Не умрёт, не волнуйся, дорогая. Ты же видела – зеркальце запотело.
– Что бы я без тебя делала, мой сладкий! Ты всегда умеешь меня успокоить, – с просиявшим лицом ответила Эмма, целуя Валька в щёку, чем вызвала судороги у Линды.
Но через некоторое время вернулся Тобби и со скорбным видом сообщил:
– Майкл умер. Его последней волей было, чтобы никто из вас не присутствовал на похоронах. Он скончался, унося с собой обиду на вас, и не будет ему больше покоя ни в этом мире, ни в том.
Все застыли в тех позах, в каких их застало печальное известие. Кто-то выронил щипчики.
– Мистер Джонс, ты убийца! – грозно продолжал Тобби. – Пойдёшь сдаваться властям?
– Власти и сами теперь придут за ним, – покачал головой Валёк. – Одно я знаю точно: мистер Джонс не хотел. Пусть в малой степени, но это его оправдывает.
– Да, да, да, я не хотел! – плачущим голосом воскликнул мистер Джонс, как бы хватаясь за слова Валька, как за соломинку.
– Не смей его оправдывать! – рычал Тобби. – Он убийца! Он убийца!
На следующий день, по словам Тобби, были похороны Майкла Кротова, поэтому он, Тобби, не явился в общество орехов. А остальные члены решили устроить сами между собой поминки. Все оделись в чёрное и, хрустя орехами, стали вспоминать, каким замечательным человеком и настоящим другом был Майкл. Виноватое выражение не сходило с лица мистера Джонса, однако он наравне со всеми ел орехи и нахваливал умершего. И вдруг открылась дверь, вошёл сам «умерший» в чёрном костюме и шляпе, надвинутой на глаза, и сел за стол с таким видом, словно не замечал никого вокруг.
– А-а-а, призрак! – закричали одетые в траур любители орехов. Поднялся страшный шум.
– Господа, а может, он вовсе и не призрак? – предположил Фрейдист. – По Фрейду, если кто-то был чем-то неудовлетворён в жизни, то ему не так-то просто покинуть землю и он всеми силами цепляется за жизнь. Может быть, Майкл выжил?
– Тогда почему он нас не видит? – спросил мистер Джонс.
– А может, он только изображает призрака? – пожала плечами Линда.
– Надо проверить! – подхватил Джеймс Кукинг.
– Господа, вы неправильно держите щипчики! – вдруг гулким устрашающим голосом сказал сам «призрак», и голос этот как нельзя лучше подходил для привидения, настолько был потусторонним и завывающим.
Сидящие за столом страшно перепугались, а дама Бумагова упала в обморок. Валёк кинулся приводить её в чувства. Все стали галдеть и щипать Майкла, чтобы проверить, в самом деле он умер или только прикидывается,  но ему и дела не было до этого. Он по-прежнему никого и ничего не замечал, а потом медленно поднялся и вышел из зала, бросив на прощание всё ту же коронную фразу таким же мертвецким голосом:
– Господа, вы неправильно держите щипчики!
– Господа, я проверю, призрак он или нет! – сказал Валёк и бросился за Майклом.
За дверью послышался страшный шум и крики Майкла, и через минуту Валёк вернулся к ожидавшим его.
– Не призрак, – сообщил Валёк.
– А как ты проверил, милый? – спросила дама Бумагова.
– Неважно, дорогая. Главное, что я узнал это наверняка.
В комнату ворвался взбешённый Тобби.
– Знаете, как он это проверял? – злобно прорычал лохмач. – Он его… он его… он его… стал щупать!!!
– Валёк!!! – гневно закричала дама Бумагова.
– Жёнушка… дорогая… это всего лишь метод дедукции. Это нужно было для дела. Ведь по-другому мы бы не узнали, призрак он или нет.
– Мне не нравится твоя дедукция!
– Первая ссора… – задумчиво произнёс Фрейдист.
– Дорогая, ты должна мне верить.
– Я ревную тебя к Майклу!
– Дорогая…
– Не прикасайся ко мне!
Валёк на глазах у всех, не обращая внимания на сопротивление Эммы, схватил её и пылко поцеловал в губы.
– Ну что, теперь ты мне веришь?
– Верю, мой сладенький, верю…
– Кажется, скоро я кого-то тресну бутылкой, – пробормотала Линда сидящему рядом мистеру Джонсу.
– Не надо, Линда! – ответил начальник. – Валёк слишком хрупкий, он точно умрёт.
– Да я не его! Её!
– А, ну её можно, она-то не умрёт, – и мистер Джонс вновь спокойно принялся за арахис.
С этого дня опозоренные Тобби и Майкл Кротов не появлялись в обществе, но твёрдо решили отомстить всем до единого любителям орехов.

8

– Можно записаться к тебе на приём? – спросила Линда у Фрейдиста. – И сколько это будет стоить?
– Ну что ты, Линдочка, дорогая, для членов общества орехов мои консультации бесплатны. Идём.
Они спустились в комнату на первом этаже и сели в кресло. Фрейдист закинул ногу на ногу и весь подался вперёд, готовясь внимательно слушать свою «пациентку».
– Понимаешь, Альберт, я хочу забыть одного человека.
– Понимаю, понимаю, – закивал головой Фрейдист, и его глаза заблестели.
– Но я не могу его забыть, потому что люблю его.
– Вот что, Линда, тебе надо попробовать посмотреть на него другими глазами. Кто знает, как бы ты к нему относилась, если бы у вас сложились отношения? Порой только в семейной жизни открывается тёмная сторона луны, ну то есть сущности человека.
– Да я и так знаю все его тёмные стороны, – в отчаянии махнула рукой Линда. – Меня это не спасает.
В тот же день Валёк подошёл к Фрейдисту.
– Альберт, можно проконсультироваться у тебя?
– Конечно! Идём.
Они пришли в ту же комнату, где пару часов назад Фрейдист консультировал Линду.
– Мне очень стыдно перед одной девушкой, ну ты понимаешь, о ком речь. Я не знаю, как мне загладить вину, и очень мучаюсь от этого.
– Эх, Валёк, Валёк… – с философским видом протянул Фрейдист. – Сегодня ко мне обращалась та самая девушка, о которой идёт речь. Она спрашивала меня, как ей забыть тебя.
– Бедная Линда…
– Скажи, мой друг, обдуманный ли шаг ты совершил, женившись на Эмме Петровне?
– Я и сам не знаю. Я тогда думал только о том, как бы мне спасти Тобби.
– Понимаю, очень понимаю. Это всё по Фрейду. А сейчас ты не жалеешь о своём поступке?
– Да в общем-то нет. Я вот только Линду жалею.
– Ну в таком случае отправляйся-ка ты с женой на недельку куда-нибудь отдохнуть, возьмите оба отпуск, а Линда пускай пока что тебя не видит. С глаз долой – из сердца вон.
– Но ведь я потом вернусь.
– Ну вот тогда и посмотрим.
Валёк и дама Бумагова оформили отпуска и поехали в город Я, где жила сестра дамы Бумаговой. Приехав, они позвонили в дверь на последнем этаже девятиэтажки, и им открыла худосочная высокая блондинка.
– Марта, это Валёк, мой… муж. Валёк, это Марта, моя… сестрёнка.
– Очень приятно, Марта, – произнёс Валёк.
– Мне тоже, – ответила женщина чуть прокуренным голосом. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Сейчас я вам оладьи испеку.
– Давай, Марточка, – радостно откликнулась Эмма. – Давай нам с тобой оладьи, а Вальку какие-нибудь диетические макробиотические… как их там… хлебцы. А где будет наша комната?
– У меня всего одна комната, так что располагайтесь в ней, а я на кухне буду спать на досточках.
Это были досточки, неизменно стоящие у Марты на кухне и поддерживаемые с обеих сторон двумя табуретками.
– Нет, что вы, Марта, – ответил Валёк. – Я пойду на досточки, а вы с Эммой – в комнату, в комфорт.
– Какой хороший у тебя муж, – восхитилась Марта.
– Не то слово!.. Чудо! Но я не хочу, чтобы Валёк шёл на досточки один. Я составлю тебе компанию, милый.
– Эмма, ты же мне все досточки продавишь! – испугалась сестра. – Куда же я подруг буду ложить, когда приедут?
– Ничего, Марта, заведёшь новые… досточки.
– Ну, сестра, ты в своём репертуаре!
– Дорогая, может, не стоит? – обратился к жене Валёк. – Я уж сам как-нибудь.
– Это что ещё за фокусы? Ты хочешь сказать, что я… толстая?
– Нет-нет, я вовсе не это хотел сказать.
– Нет, это. Знаю я тебя. Но только это уже вопрос решённый. Я пойду с тобой на досточки…  мой сладкий.
Валёк посмотрел на Марту и безысходно развёл руками, а Марта прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Распаковав вещи, поев и отдохнув, они втроём отправились на озеро. Сёстры решили не купаться, потому что вода в начале лета была ещё прохладная, и остались на берегу, а Валёк лёгким движением скинул с себя рубашку и брюки и пошёл купаться. Он входил в озеро осторожно, а когда вода стала ему по колено, отважно нырнул и поплыл, рассекая лёгкие волны, взъерошенные холодным ветром.
– Какой он у меня молодец! – хвалилась мужем дама Бумагова, восхищённо глядя на пловца. – Настоящий… йог.
– А он у тебя не заболеет?
– Что ты, что ты! Валёк никогда… не болеет.
– А давно ты с ним?
– Почти месяц.
Марта поперхнулась.
– Да, видно, это серьёзно… Слушай, а он что у тебя, эпиляцию делает? Мой муж предыдущий был ну весь волосатый!
– Типун тебе на язык, сестрёнка! Валёчек у меня не то что твои… неандертальцы.
– Но ведь и у тебя раньше были неандертальцы.
– Ну то было… раньше.
Так и проходили дни. Каждый день Валёк и сёстры ходили на озеро, гуляли, сидели в кафе, где Эмма с Мартой заказывали себе пирожные с кофе, а молодой человек – свежевыжатый сок. И каждый день Марта слушала истории про общество орехов, заинтересовываясь всё сильнее и сильнее. А в последний день она вдруг спросила:
– А что, если я тоже приеду к вам и буду ходить в это ваше общество?
– Конечно, приезжайте, Марта, мы будем рады, – вежливо ответил Валёк. – В нашем обществе всегда рады новым участникам.
– Приезжай, сестра. Мы тебе там подыщем… мужа.
И вот Марта проводила своих гостей на вокзал, подождала, когда поезд тронется и скроется из виду, и вернулась домой. На кухне она вновь посмотрела на разломанные досточки, на которые она косилась каждый день, но не смела ничего сказать. Конечно, они не предназначены для таких пышнотелых особ, как её сестра, под которой это спальное сооружение сломалось в первый же день, и дама Бумагова перестелила тогда постель прямо на полу и стала на нём спать, а Валёк спал в ногах у жены, приняв позу лотоса, поскольку матрас был слишком маленьким для двоих. И теперь, держа в руках один из обломков, Марта окончательно решила вступить в общество орехов.

9

В один из дней после возвращения Валька и Эммы в зале включился телевизор, и председатель, как всегда с затемнённым лицом,  обратился ко всем:
– Господа, как известно, из нашего общества выбыли коварный Тобби и его друг Майкл Кротов.
– Подхалим, я бы сказала, а не друг, – заметила дама Бумагова.
– Можно и так сказать, – согласился председатель. – Так вот, не думайте, что эти два злодея так просто взяли и ушли. Что-то мне подсказывает, что они ещё вернутся, чтобы мстить.
– Только за что мстить – непонятно, – пробормотал Джеймс Кукинг.
– Это другой вопрос, – вновь откликнулся председатель. – Тобби не нужен даже повод для мести. Тобби готов мстить просто так. Таков уж он. Так что мы все должны быть начеку.
Тем временем Тобби у себя в квартире снял телефонную трубку, чтобы позвонить, и стал набирать цифры, приговаривая:
– Сейчас я буду говорить с самим… сейчас я буду говорить с самим… сейчас я буду говорить с самим… Майклом Кротовым!
– Алло! – поднял трубку Майкл.
– Тобби!
– А, Тобби! Ну, какой у нас сегодня план действий?
– Ночью, когда все разойдутся по домам, мы возьмём приставную лестницу, заберёмся по ней на второй этаж, влезем в окно и утащим у них все орехи, чтобы завтра им нечего было… чтобы им завтра нечего было… чтобы им завтра нечего было… грызть!
– А как мы влезем? Они же запирают окна, когда расходятся.
– А линейка на что?
– Линейка?
– Да! Мы её всунем между рамой и стеклопакетом, чтобы достать до защёлки. Потом подцепим её – и все, окно открыто.
– Тобби, откуда у тебя такие познания?
– Знай наших!
– Ну всё-таки?
– Меня папа в детстве научил, когда я ключ оставил в квартире, сам вышел на улицу, а дверь захлопнулась от ветра.
– Ну у тебя папа! Молодец! Что бы мы без него делали…
–То-то!
Едва дождавшись, когда наступила ночь, Тобби с Майклом взяли приставную лестницу, подошли с ней к жёлтому зданию и осторожно установили на уровне окна, ведущего в зал. Тобби полез первым, а Майкл держал лестницу. Добравшись доверху, лохмач поковырялся пару минут и легко открыл окно. Он договорился с другом, что выглянет из окна и будет держать лестницу сверху, чтобы Майкл так же безопасно добрался до зала. Но шмыгнув в окно, Тобби так и не выглядывал. Минута шла за минутой, а лохматая голова всё не появлялась. Майкл нервно постукивал носком ботинка о край тротуара. Он не знал, что едва Тобби оказался в зале, как какой-то человек накинул на него верёвки, связал, вставил в рот кляп, посадил на стул, а сверху ещё и набросил на него мешок наподобие тех, в которых продают картошку. Только на мешке крупными буквами виднелась красноречивая надпись «Орехи». Тобби не знал, что председатель не только  дни, но и ночи проводит у себя в кабинете и следит за происходящим по видеосвязи, а когда засыпает, включает специальное оборудование, чтобы поступали звуковые сигналы, если кто-то проникает в здание. Итак, председатель совершил вышеописанные действия и снова удалился в свой кабинет досматривать сны. Лица его Тобби не увидел, ведь не успел зажечь свет в зале.
На следующее утро один за другим стали приходить участники общества. Тобби повезло, что это было субботнее утро, иначе ему пришлось бы ждать до вечера, когда у любителей орехов закончится рабочий день. Первым пришёл Джеймс Кукинг.
– Мамочки, что это? – он подбежал к стулу и пару секунд смотрел на храпящий раздувающийся мешок с надписью «Орехи». Вдруг включился телевизор.
– Спокойствие, Джеймс, только спокойствие, – сказал председатель. – В мешке Тобби.
– Тобби?!!
– Я же говорил, что он нас так просто не оставит. Он проник сюда ночью.
– Так я вызову полицию?
– Ни в коем случае! Остальные члены тоже должны видеть ЭТО.
И вот, когда все были в сборе, Джеймс подошёл к мешку, который и не думал просыпаться, и торжественно объявил:
– Господа, Тобби! – с этими словами он сорвал мешок, и перед изумлённой публикой предстала небезызвестная личность, вся в верёвках и с кляпом во рту. Все ахнули, а Тобби проснулся и с рыком замычал.
Телевизор снова включился, и председатель объявил:
– Вот теперь можно сдать его в полицию.
– А как он сюда проник? – спросила Линда.
– Видимо, его в школе научили пользоваться линейкой, – с лёгкой иронией ответил председатель. – Звоните в полицию.
– Может, не надо? – осторожно произнёс Валёк.
– Ты что? – с глупым видом начал возмущаться мистер Джонс. – Он же не даст нам спокойно орехи есть! Ты этого хочешь, да, Валёк?
– Я просто хочу, чтобы было сохранено его человеческое достоинство, потому что каким бы он ни был, он человек.
Дама Бумагова ревниво покосилась на мужа.
– Я тебе покажу… человеческое достоинство!
– Жёнушка…
– Да ты спишь и видишь этого твоего Тобби!
– И заметьте, господа, – вновь обратился ко всем председатель, – это только один Тобби пока. А ведь остаётся ещё и Майкл Кротов.
– Ну Майкл более безобидный, а главное, более… а главное, более… а главное, более… глупый, – усмехнулась дама Бумагова.
Джеймс Кукинг позвонил в полицию, и Тобби поместили на несколько суток в обезьянник вместе с другими хулиганами.

10

В понедельник, когда дама Бумагова ушла в салон красоты, Валёк отпросился со своей работы, подыскал инструктора по йоге на замену и поехал в Тимирязево. Собрав каштаны, он вернулся домой, испёк их и отправился в обезьянник, где сидел Тобби. Начальник отделения проводил молодого человека, и Валёк увидел через решётку сотрясавшего кулаками лохматого безумца в компании других, пусть не таких лохматых, но не менее безумных типов.
– Тобби, это я! Тобби!
Лохмач резко сорвался с места и подбежал к решётке, вцепившись в неё кулаками.
– Что тебе надо?
– Я принёс тебе каштаны.
– Отстань от меня со своими каштанами.
– И апельсины, ты же их любишь.
– Только не из твоих голубых рук!
Начальник, сидящий за столом, покосился на собеседников.
– Перестань, Тобби, я женат.
–  В твоём случае это дело не меняет!
– Ты полагаешь?
– Уверен! – проревел Тобби.
И вдруг совершенно неожиданно вошли мистер Джонс и Линда. Начальник точно так же показал им, где находился Тобби.
– Ой, а вы что здесь делаете? – спросил Валёк.
– Да вот мне стало интересно поглазеть на Тобби, – ответил мистер Джонс. – А то в зоопарке надо деньги платить – хоть так!
– Скряга, – буркнула Линда.
– Сама согласилась, а теперь обзывается! – обиделся мистер Джонс.
– Убирайтесь отсюда! – зарычал Тобби, и всем троим пришлось выйти, потому что лохмач категорически отказывался разговаривать по-хорошему.
– Возьмите, – сказал Валёк начальнику, протягивая пакетики с каштанами и апельсинами. – Отдайте ему, когда он будет в лучшем настроении.
– О-о-о, молодой человек, боюсь, придётся долго ждать. Он уже своих товарищей покусал и всё кричит, что хочет видеть некоего Майкла Кротова.
– Тяжёлый случай, – покачала головой Линда.
Все трое вышли на улицу.
– Неплохое было представление, не хуже, чем в зоопарке! – смеялся мистер Джонс.
– Ты, значит, носил каштаны Тобби? – не глядя на Валька, сухо проговорила Линда. – Неплохо, неплохо. Думаю, что сегодня об этом все узнают, в том числе твоя благоверная.
– Ты собираешься рассказать Эмме? – спросил Валёк.
– Могу и не рассказывать. А что мне за это будет?
– Мистер Джонс, подожди нас здесь, – попросил Валёк. – Идём, – сказал он, взял Линду за руку, отвёл в сквер, находящийся через дорогу, и они уселись на скамейку.
– Ну и зачем ты меня сюда привёл?
– Линда, я давно хотел поговорить с тобой.
– Правда? Ты ещё не забыл, как разговаривать с замухрышками?
– Линда, не говори так про себя. Ты милая, добрая и очаровательная девушка.
– Слышу до боли знакомую песню…
– Линда, мы так давно с тобой не разговаривали…
– Что правда, то правда! И что же ты мне хочешь сказать… мой сладенький? – спросила Линда, передразнивая даму Бумагову.
– Я хочу попросить у тебя прощения.
– Я и не знала, что ты мучаешься угрызениями совести.
– Мучаюсь, и уже давно. Понимаешь, я тогда думал о том, чтобы спасти Тобби.
– Понимаю твою благоверную, что она ревнует тебя к нему. Совершенно правильно делает!
– Линда, я, конечно, понимаю, что вы все меня за гея принимаете, но я не до такой степени гей, чтобы всё время это подчёркивать.
– Знаю-знаю, ты у нас товарищ разносторонний. Тебе и замухрышки нравятся, и роскошные дамы, и усатые сумасшедшие мужики.
– Линда! – удручённо проговорил Валёк.
– Ладно, – вздохнула вдруг Линда, как будто  устав  от  своих  колкостей. – Насколько я понимаю, разводиться ты не собираешься. Хорошо хоть прощения попросил. Оно принимается.
– Значит, ты на меня больше не сердишься?
– Я стараюсь тебя понять.
– Линда, если хочешь, я больше не буду ходить в общество орехов, а ты ходи.
– Ну уж нет. Будем все ходить. Эмма не узнает про твой визит к Тобби.
– Линда, ты прелесть!..
Они вышли из сквера и направились к перетаптывающемуся с ноги на ногу мистеру Джонсу.
– Как же вы долго отношения выясняли!
– Пойдёмте, – сказал Валёк, и все трое отправились в общество орехов.

11

Все сидели и мирно кололи орехи, как вдруг в зал ворвался Майкл Кротов.
– Спасите меня! Спасите! – закричал он.
– Что случилось? – удивлённо откинул упавшую прядь Джеймс Кукинг.
– Тобби вышел из обезьянника и звонил мне с угрозами. Он страшно зол на меня, что я не сидел вместе с ним и не давал о себе знать в эти дни. Он убьёт меня!
– Каким ты был трусливым, таким… и остался! – насмешливо проговорила дама Бумагова.
– Хорошо, пусть я трус! Я согласен!
– Посоветуй что-нибудь, Фрейдист! – умоляющим тоном попросила дама Бумагова, не зная, что делать с бывшим мужем.
– По Фрейду, если мужчине нужна помощь, в деле непременно должна участвовать женщина. Если женщина рядом с мужчиной, то он без труда решит все свои трудности, простите за тавтологию, – прибавил Фрейдист с элегантным смехом.
– Мне кажется, ему надо отсидеться в каком-нибудь месте, где Тобби его не найдёт, – задумчиво, но всё равно с глупым видом произнёс мистер Джонс.
– Я придумала! – восторженно воскликнула дама Бумагова. – Мы его отправим… мы его отправим… мы его отправим… к моей сестрёнке. Она собиралась приехать и вступить в наше общество, но пока что ей не дают отпуск в парикмахерской, где она работает. Ну так вот, как раз пусть Майкл и побудет у неё дома, пока Тобби… зол!
Эмма взяла телефон и стала звонить сестре.
– Алло, Марта? Слушай, ты не можешь приютить на время моего… бывшего?
– Валька? Вы уже развелись?
– Не дождёшься! Майкла Кротова.
– А, Майкла! А он как, не опасный?
– Мухи не обидит! Можешь его не бояться.
– Приставать не будет?
– Вряд ли. А если и будет, пригрози ему слегка, он тут же угомонится. Трусливый… до жути!
– Что ж она меня всё унижает? – буркнул Майкл в сторону Джеймса, который с опущенной головой зачем-то сдирал съедобную миндальную шкурку.
Дама Бумагова купила Майклу билет и отправила его к сестре. Марта встретила его на вокзале и отвела к себе домой.
– Ну, а где мне можно расположиться? – спросил Майкл.
– Будешь здесь спать, – Марта провела его на кухню и указала на кое-как склеенные досточки, которые всё равно выглядели как рухлядь. – Извини, тут предыдущие гости мне поломали всё, а я сюда до этого уже пять лет гостей ложила. Ну ты как-нибудь приспособишься?
– Ну а что делать? Придётся… И что за слоны тут у тебя жили?
– Эй, не надо! – пригрозила пальцем Марта. – Моя гостья, конечно, слониха, но это не повод обзывать её.
Майкл сел на досточки, и вдруг они рухнули под ним, и он с криком упал на пол.
– Ты сильно ушибся? – взволнованно спросила Марта, подскочив к гостю.
– Ничего, пройдёт. Буду-ка я спать на полу. Боюсь я твоих досточек! Ну и слоны… – буркнул он в сторону.
Так и стали жить Марта с Майклом. После рабочего дня они ходили гулять, в театр, в кафе, а когда гость ложился спать, разломанные досточки так и впивались в его бока и спину, но он ничего не говорил, боясь, что Марта отправит его обратно в город Ю. Однажды в один из выходных они пошли на озеро. Вода уже была тёплой, и можно было купаться. Когда Майкл снял одежду, Марта так и ахнула.
– Откуда у тебя этот синяк?
– Откуда-откуда… – проворчал Кротов. – От досточек твоих!
– Ох уж эти досточки, будь они неладны! Одевайся!
– Как? Мы же не искупались!
– Подождёт купание! Одевайся скорее!
Ничего не понимая, Майкл натянул штаны и футболку, и женщина повела его в мебельный магазин. Они купили новую кровать и поставили её на кухне, чтобы досточки больше не портили жизнь гостю, тем более этим гостем был как-никак бывший муж мартиной сестры.

12

Тем временем в городе Ю Тобби нашёл одного курьера, заплатил ему и сказал:
– Надо доставить посылку в один дом.
– Отлично. Какую посылку?
– Меня!
Курьер поперхнулся.
– Только они не должны знать, что там я. Подпишите на коробке… подпишите на коробке… подпишите на коробке… «Орехи»!
Курьер не стал спорить с этим странным человеком, потому что ему казалось, что в случае даже осторожных возражений Тобби разнесёт всё вокруг.
– Давайте коробку! Скорее!
Курьер выволок большую коробку, вздохнул, подписал красным фломастером «Орехи» и упаковал Тобби.
– Отлично! – гулко  раздался голос упакованного. – Теперь несите меня! – и  он назвал адрес.
Курьер попросил ещё одного парня помочь ему донести «орехи», потому что уж больно они были тяжёлые. Придя по названному адресу, напарники позвонили в дверь.
– Кто там? – раздался голос дамы Бумаговой.
– Курьер. Я вам орехи принёс.
– Орехи?
– Да, просили доставить по этому адресу.
Дама Бумагова открыла дверь, двое парней вошли и, задыхаясь, стали тащить коробку на второй этаж.
– Неужели орехи такие… громоздкие? – спросила Эмма, удивлённо поднимаясь по лестнице следом за курьерами.
– Их очень много.
Втащив коробку в зал и поставив посередине, парни попрощались и ушли, предварительно заставив расписаться на какой-то бумажке всех членов общества (выдумка Тобби, который очень заботился о том, чтобы всё вышло правдоподобно).
– Ну что ж, давайте посмотрим, что там интересного, – улыбнулся Фрейдист, элегантно вышагивая вокруг коробки.
– Как же они её крепко скотчем замотали, – задумчиво произнёс Джеймс Кукинг.
– Давайте я принесу нож, – предложил Валёк.
Но тут же коробка вся затряслась, как будто перепугавшись этого предложения, и после нескольких яростных ударов прорвалась, и Тобби предстал перед всеми примерно как маленький крокодильчик, вылупившийся из яйца.
– Тобби!!!
– Да, это я, Тобби! Я пришёл за ответом! Куда вы упрятали… куда вы упрятали… куда вы упрятали… Майкла Кротова?
Все в замешательстве стали коситься друг на друга.
– Я им займусь, – вдруг шепнул мистер Джонс. – Пойдём, Тобби, я тебе всё расскажу, – и он вышел из зала вместе с «крокодильчиком».
– Куда они пошли? – заволновалась Линда. – Мистер Джонс ведь всё ему выболтает, и Тобби, чего доброго, поедет разыскивать Майкла.
– А по-моему, он задумал что-то дельное, – заметил Фрейдист.
– Быть этого не может, – вновь сказала Линда. – Мистер Джонс туп, как пробка.
Час шёл за часом, а ушедшие так и не возвращались.
– Пойдёмте посмотрим внизу, может, они в комнате? – предложил Валёк.
– Не думаю, что мистер Джонс станет уединяться с Тобби, – расхохотался Фрейдист.
– Альберт! Сейчас не до шуток! – возмутилась дама Бумагова, и все стали спускаться вниз.
– Ни-ко-го! – мрачно произнесла Линда.
Но в этот момент в дом вбежал запыхавшийся мистер Джонс.
– Мистер Джонс! Ну наконец-то! – наперебой накинулись все на вошедшего. – Ну, рассказывай!
– А что рассказывать-то? Я напоил его пивом, повёз на вокзал, купил билет в город У и отправил его туда.
Сказать, что повисла мёртвая тишина, значило бы ничего не сказать. На кладбище не стоит такой тишины, какая воцарилась после слов мистера Джонса, и только через пару минут её нарушил голос Джеймса Кукинга:
– Во идиот…

13

Первым заговорил Фрейдист:
– Господа, мы не можем так вот оставить Тобби в городе У. Он там наделает всяких сумасбродств.
– Что же будем делать? – жалобно лепетала дама Бумагова.
– Я поеду его искать, – ответил Валёк.
– А как же твоя работа? – глупо и виновато улыбаясь, спросил мистер Джонс.
– Я уволюсь.
– Неужели и мне придётся уволиться? – вздохнула Эмма.
– Не стоит, дорогая. Я поеду один.
– Да? Чтобы  ты мне там изменял со своим Тобби… шалунишка?
– Жёнушка, ты же знаешь, я не шалунишка. Я верный и любящий муж.
– Который втайне мечтает о Тобби, не правда ли, милый? Что ж, поедем сейчас по нашим работам, будем увольняться, а потом на вокзал за билетами.
– Гопода, что-то мне подсказывает, что вам нужен будет во время поисков консультант, который будет подсказывать, как лучше поступать с крепким орешком по имени Тобби, – сказал Фрейдист.
– Ты хочешь сказать?.. – дама Бумагова смотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Совершенно верно, Эмма! Я еду с вами.
– Ну тогда и мы поедем с Линдой, правда, Линда? – ухмылялся мистер Джонс. – Отдохнёшь от своих трупиков.
– Перестань мне напоминать о моей работе!
– А зачем ты её выбрала?
Джеймс Кукинг подсел к Линде и тихо спросил:
– Ты правда поедешь?
– Да.
– Я тоже.
– Джеймс, если ты едешь из-за меня, можешь оставаться. У нас ничего с тобой не может быть.
– Но ведь и мне придётся уволиться, а значит, я больше не буду пахнуть собакой.
– Бедный наивный Джеймс! Разве в одних собаках дело? – шёпотом ответила девушка. – Я люблю Валька. Я не могу забыть те счастливые дни, когда мы были вместе.
– Ну и как хочешь! – вспылил Джеймс, сжимая кулаки. – А я всё равно поеду.
– Это твоё право, – Линда пожала плечами и с глубоким безразличием принялась за фисташки.
Тем временем поезд, в котором ехал пьяный Тобби, прибыл в город У. Соседям по купе пришлось выволочь спящего лохматого пассажира, потому что тот ни в какую не хотел просыпаться, и только оказавшись на свежем воздухе, резко пришёл в себя, не поняв, однако, что произошло. Он был уверен, что по-прежнему находится в своём родном городе, и собрался идти в общество орехов, чтобы продолжать допытываться, куда друзья упрятали Майкла Кротова. Пошатываясь, Тобби слонялся по улицам, тщетно пытаясь найти нужный дом, но всё равно ему так и не пришло в голову, что заветный дом остался за тридевять земель. Слишком уж невероятным это было для ничего не помнящего Тобби. И вдруг он напоролся на жёлтое здание, очень похожее на то, в котором собирались любители орехов.
– Нашёл! Нашёл! – победоносно воскликнул Тобби и смело вошёл внутрь. По коридору шёл мужчина в белом халате.
– А вы кто? – рявкнул Тобби.
– Я ваш друг, – вежливо ответил мужчина, внимательно рассматривая лохматого посетителя.
– В таком случае скажите мне, где Майкл Кротов?
– Пройдёмте со мной, – с уклончивой любезностью ответил врач.
– И вы мне скажете, куда вы дели Майкла Кротова?
– Ну конечно!
– Ну смотрите у меня.
Как вы уже догадались, это здание было не чем иным, как психиатрической больницей. Тобби поместили в одну из палат, а врач через какое-то время уже рассказывал своим коллегам:
– Это просто уникальный случай! Больной сам пришёл к нам! Сам, представляете? Добровольно! Обычно они очень сопротивляются и их приходится силой приводить. Правда, этот стал брыкаться, когда я его в палату поместил, но куда без этого?
– А чем он болен?
– Ранняя стадия шизофрении. Навязчивая идея о том, что ему срочно надо увидеть какого-то Майкла Кротова.
– Майкла Кротова? – и врачи прыснули со смеху.
– Это ещё не всё! Он говорит про какое-то общество орехов и что Майкл ходил туда.
– Майкл – орех?
– Да кто его знает? Может, и орех. Но насколько я понял, они там собирались, ели орехи, а Майкл ему чем-то досадил, вот он его и ищет.
Одной из медсестёр пришла в голову превосходная, по её мнению, мысль, она купила самых разных орехов и пошла с ними в палату к Тобби. Едва она вошла, пациент яростно закричал:
– Ну что, вы мне привели Майкла Кротова?
–Да! Он здесь.
– Правда? – притихнув, удивлённо спросил Тобби.
– Вот он, – и девушка положила перед лохмачом кулёчки с орехами.
– Это – Майкл Кротов?!! Да вы что, издеваетесь надо мной, что ли? Я сейчас всё разнесу!
Он действительно начал крушить всё вокруг, но подоспели другие врачи и крепко схватили его. Остаток дня Тобби провёл в смирительной рубашке.

14

Итак, члены общества орехов единодушно уволились со своих работ. Дама Бумагова устроила пышный пир в салоне красоты, что-то вроде девичника, но только прощалась она не с девичьей жизнью (с ней она давно уже простилась), а с любимой работой. Эмме было жаль, что теперь не с кем будет секретничать и в свою очередь самой слушать секреты подружек. «Ну ничего, зато я буду с Валёчком», – утешала себя дама Бумагова, и от этой мысли у неё сразу поднималось настроение. А Валёк сильно извинялся в центре йоги, говорил, что ему очень жаль уходить, но обстоятельства вынуждают. Все очень жалели об этом, ведь Валентин Львёнков (которому жена позволила не менять фамилию) был лучшим инструктором. Но ничего не оставалось, как смириться. Мистер Джонс и Линда молча уволились, никому ничего не объясняя, только мистер Джонс при этом ещё и глупо хихикал. А Джеймс Кукинг в глубине души был рад, что больше не будет поглощать собачьи корма, ведь его не покидала надежда, что когда-нибудь он завоюет сердце неприступной Линды.
– Господа, я жду вас всех в скором времени обратно, – произнёс по телевизору председатель, который даже по этому случаю не показал своего лица.
Итак, наши друзья купили билеты, сели на поезд и спустя сутки прибыли в город У.
– А где мы будем жить? – заволновалась Линда, когда все вышли из поезда. – Мы даже не забронировали гостиницу.
– Надо узнать, где тут есть недорогая, – ответил Джеймс и подбежал к какой-то проходившей мимо женщине. – Простите, не подскажите, где у вас можно недорого остановиться туристам? Мы приехали, а о жилье как-то не позаботились.
Прохожая что-то ответила, и Джеймс побежал снова к друзьям.
– Вон там, через дорогу есть какое-то общежитие для нерусских, но дама сказала, что, может быть, и нас примут, если побольше заплатим.
– Идёмте! – энергично промычал мистер Джонс, и все направились в сторону указанного здания.
– Здравствуйте! – любезно обратился Фрейдист к девушке-администратору. – Мы бы хотели у вас пожить. Возможно ли это, Анна Семёновна? – он прочитал её имя на бейджике, прикреплённом к белой блузке.
– Видите ли, у вас останавливаются гости из других…
– Из Средней Азии! – перебил девушку мистер Джонс и захохотал.
– Мистер Джонс! – возмущённо воскликнула Линда.
– Мистер Джонс? – удивлённо приподняла брови девушка. – Так вы иностранцы?
– Да-да, мы итальянцы! – живо откликнулась дама Бумагова.
– Эмма, у нас же сейчас паспорта попросят, – тихо шепнул ей Валёк, подошёл к столику администратора и молча положил приличную сумму денег. – Мы были бы очень признательны… – прибавил он.
– Ну конечно, конечно! Сейчас я покажу вам вашу комнату. У нас осталась одна свободная, она идёт в блоке с другой комнатой, там у нас проживают гости из Грузии. Идёмте! – девушка изящно поднялась, а «итальянцы» последовали за ней. Едва они вошли в прихожую, как пряный запах жарящегося шашлыка с приправами ударил во все без исключения носы.
– Вы уж не обессудьте, тут всегда такой запах, – виновато произнесла девушка.
В этот момент из своей комнаты выскочили три здоровых усатых грузина, потёрли ладони и с сильным акцентом начали представляться:
– Сосо!
– Гога!
– Давид!
Грузины оказались братьями, которые, как уже было сказано выше, почти постоянно что-то готовили, напуская чад на весь блок.
– Покажите нам нашу комнату, пожалуйста! – попросил Джеймс Кукинг девушку.
– Вот, – она открыла дверь, пропуская гостей вперёд. – Но здесь только две кровати.
– Что будем делать? – заволновалась дама Бумагова.
– Да, королевские хоромы, нечего сказать… – удручённо вздохнула Линда.
– Я предлагаю вот что, – произнёс Валёк, – девушки будут спать на кроватях, а мы на полу.
– Отличная мысль, – подхватил Джеймс Кукинг.
– Как настоящие джентльмены, – улыбнулся Фрейдист, делая ударение в последнем слове на первый слог. – Это всё по Фрейду, по Фрейду…
– Как? Мне придётся спать на полу?!! – закричал мистер Джонс, как будто поглупев ещё сильнее. – Я так не играю! Линда, ты ведь уступишь мне свою кровать?
– Вот ещё, – насмешливо проговорила Линда. – Ты думаешь, я упущу возможность хоть раз в жизни почувствовать себя женщиной?
– А что, ты никогда не чувствовала себя ей? – с тупейшим видом спросил мистер Джонс, а Линда густо покраснела.
– Господа, прошу вас, без колкостей, – улыбнулся Фрейдист одной из самых элегантнейших своих улыбок.
– Ну и запах… – проговорил Валёк. – Не просто мясом пахнет, а пережаренным мясом.
– Ну ты как-нибудь там задержи дыхание, ты же у нас йог, – захихикал мистер Джонс.
– Мистер Джонс, что-то тебя… понесло, – заметила дама Бумагова. – Уж не пьян ли ты?
– А откуда ты знаешь? Меня в поезде один мужичок пивком угостил.
– Ты хоть… закусывал?
– А как же? Фисташками!
– Орехи! Снова орехи! – провозгласил Фрейдист. – Куда без них? Это всё по Фрейду, по Фрейду…
И вдруг в комнату вошли грузины.
– Ну что, как вы тут устроились? – с широченной улыбкой спросил Гога, обнажив железный зуб.
– Да в общем-то неплохо, только жаль мне мужчин, что им придётся на полу...  мёрзнуть, – вздохнула дама Бумагова.
– Ничего, женщина! – воскликнул Сосо, размахивая руками и обнажая два железных зуба. – Мужчина всё должен делать для свой женщина, тем более для такой красивый, как ты!
– Я и сам всё буду делать для тебя, – улыбнулся Давид, обнажая три железных зуба.
– Это очень любезно с вашей стороны, но я… замужем. Между прочим, это мой муж, – она показала на Валька, – и он сильно ревнует, правда, милый?
– Конечно, дорогая, я страшно ревную, – улыбнулся Валёк.
Грузины переглянулись с таким видом, с каким смотрят те, кому приходилось раскусывать и не такие крепкие орешки. Фрейдист поймал их взгляды и произнёс:
– Господа, можно вас на пару слов?
Грузины вышли с Фрейдистом в прихожую, и он сказал им:
– Видите ли, достопочтенные Сосо, Гога и Давид, дама Бумагова раньше меняла мужей, как перчатки. Ну это по Фрейду, ясное дело. А своего нынешнего мужа она не меняет ни на кого. Эмма Петровна внезапно воспылала к нему неподдельной любовью и страстью и думать больше не хочет ни о ком другом, что, впрочем, тоже по Фрейду. Советую вам обратить лучше внимание на Линду.
– А кто такая Линда?
– Девушка, которая тоже с нами.
– Как? А разве там есть другой девушк?
– По Фрейду, по Фрейду… – вздохнул Фрейдист. – Да, есть, и очень рекомендую вам обратить на неё внимание. Она страдает дефицитом мужского внимания.
– Хорошо, посмотрим!
И Фрейдист ушёл обратно в комнату, на седьмом небе от уверенности, что оказал Линде неоценимую услугу.

15

В один из первых дней пребывания любителей орехов в общежитии дама Бумагова обратилась к грузинам, которые стали частыми гостями наших друзей:
– А можно мне попробовать вашего… барашка? Валёк, не закатывай так глаза, я всё вижу! – кокетливо прибавила она, посмотрев на супруга.
– Канешн! Для красивый женщин всё что угодно! – грузины открыли дверь и пропустили даму Бумагову вперёд. – Вот, угощайся! – Сосо оторвал жирный кусочек от шашлыка и положил его в ладонь Эмме.
– Как вкусно! Просто… объедение! – дама Бумагова с аппетитом жевала, перекатывая мясо с одной щеки за другую. – А можно… ещё?
Гога открыл шкафчик, достал оттуда ещё один шашлык, гораздо больше предыдущего, и протянул гостье.
– Это всё… мне? – лицо у Эммы так и просияло.
– Да, тебе. Кущай на здоровье!
– Ой, спасибо, спасибо вам!
Вдруг Давид толкнул локтём Гогу.
– Чего тебе?
– Надо угостить Линда.
И грузины решительной походкой направились в соседнюю комнату, оставив даму Бумагову одну доедать угощение.
– Линда, мы пришли угостить тебя вкуснейший баращек!
– Вот ещё, – флегматично откликнулась девушка.
– Обидимся, если откажещ!
– Линда, не упрямься, прошу тебя, – шепнул Фрейдист. – Если грузины обижаются, это страшно.
– Они что, всё разнесут вокруг?
– Хуже! – таинственным шёпотом ответил Фрейдист. – Зарежут!
Линда поперхнулась, а мистер Джонс, который всё слышал, засмеялся:
– Тогда патологоанатому потребуется патологоанатом!
Линда вздохнула, поднялась и пошла за ликующими грузинами.
– Давайте скорее ваш шашлык! – сказала девушка с таким видом, словно пришла на пытку и только и ждёт, чтобы она скорее кончилась.
– Держи, дорогой! Угощайся! Всё на свете для красивый женщин!
– Где вы тут увидели красивый женщин? – насмешливо спросила Линда, откусывая кусочек за кусочком и постепенно входя во вкус.
– Линда! Линда! Дай я тебе скажу! – Давид слегка хлопнул её по плечу, а девушка подавилась. – Если ты хочешь увидеть красивый женщин, пойди и посмотри зеркало!
– Оно у нас в комнате есть, если что, – улыбнулся Сосо. – Так что ты заходи, когда хочш, не стесняйся!
– Спасибо, мне очень понравился шашлык! – Линда поднялась и направилась в свою комнату.
– Стой! А поговорить, пообщаться?
Но Линда уже закрыла за собой дверь.
Надо сказать, что холодильник был общим на весь блок и находился в прихожей. Дама Бумагова успела увидеть, что грузины держали там большой аппетитный торт. Когда настала ночь, она ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть, всё думая о том, что всего в нескольких шагах от неё холодильник, стоит только открыть дверь в прихожую. А там сладчайшее лакомство, стоит только открыть дверцу холодильника. И вот когда все заснули, она осторожно встала с постели, накинула лиловый халатик поверх кружевной ночной сорочки и на цыпочках вышла из комнаты. Она осторожно подошла к холодильнику, помедлила несколько секунд, а потом решительно открыла его и извлекла коробку с тортом, поставив её на холодильник. Эмма развязала верёвку и открыла коробку.
– Нож… – вдруг озабоченно прошептала она. – Тут ведь и ножа-то нет.
Но вдруг её взгляд упал на лежащий чуть позади торта штопор, и она схватилась за него, как за палочку-выручалочку. Раскромсав штопором торт с двух сторон треугольничком, Эмма вытащила массивный кусок и принялась с наслаждением его есть, как вдруг она вздрогнула: послышались шаги, и открылась дверь. Она боялась, что это шёл кто-то из грузинов, но слух обманул её: шаги слышались из её комнаты и были не чьи иные, как Валька. Он был в узорчатой сиреневой пижаме.
– Дорогая, что ты делаешь?
– Ем, – с виноватым видом ответила Эмма. Ей было неловко предстать в таком невыгодном свете перед супругом, который вышел выпить воды и который так тщательно следил за собственной фигурой и здоровьем. – Ты присоединяйся! – вдруг от смущения брякнула жена и тут же прикусила губу, поняв, что сказала глупость.
– Моя бы воля, я бы все торты отменил… – с лёгкой улыбкой ответил Валёк, прислонясь к стене и слегка откинув голову.
– Ну я так люблю тортики… – жалобно протянула дама Бумагова. – И тебя тоже люблю, мой Валёчек! Ты у меня сам как тортик, такой же сладенький!
– Зачем тогда тебе тортики? – игриво улыбаясь, спросил Валёк.
– Ну… для разнообразия. Да и потом, мы с тобой тут даже целоваться не можем…
– И ты из-за этого ешь тортик грузинов? – удивлённо улыбнулся Валёк.
– Ну… отчасти. Слушай, как хорошо, что ты вышел! Как думаешь, все спят?
– Скорее всего.
– И грузины тоже?
– Наверное.
Дама Бумагова притянула Валька к себе и стала пылко целоваться с ним, но в этот момент вопреки всем ожиданием вышли грузины, причём сразу все трое.
– О-о-о, любовь! – протянул Гога.
– Извините, – произнёс Валёк.
– За что извиняешься, дорогой? За то, что любищ свой женщин? Так это хорошо! Надо бы вам уступить нащ комнат, правда, братцы?
– Конечно! Любовь – это хорощий дело! – в один голос подхватили Сосо и Давид, открыли дверь в соседнюю комнату и зажгли свет, перебудив всех.
– Что случилось? – воскликнул Джеймс, морщась от внезапно вспыхнувшего освещения.
– В общем так, мы переезжаем к вам, а ващи друзья туда. У них любовь, надо с этим считаться.
– Не надо, Гога, – тихо попросил Валёк.
– Что значит не надо? Любовь – это самое первое, и не думай ни о чём больще!
– Ну я прошу тебя, Гога… Неудобно перед остальными.
– Учти, обижюсь, если откажешься!
Грузины быстро перенесли свои вещи и кровати в комнату ошалелых любителей орехов, затем помогли перенести вещи Валька и дамы Бумаговой и одну кровать, и вскоре двери закрылись. Перед тем, как лечь спать, грузины предложили, что одну ночь они будут спать на кроватях, а другую остальные мужчины, и так и чередоваться в дальнейшем. Так три брата и поменялись местами со «сладкой парочкой», как прозвал их Давид.

16

– Ну как прощёл брачный ночь? – спросил Сосо, когда все собрались утром за завтраком.
– Прекрасно! – улыбаясь, ответила дама Бумагова. – Я уже почти не ревную тебя к Тобби, милый! – прибавила она, обращаясь к мужу.
– Хорошо, что ты напомнила, дорогая, зачем мы сюда приехали. Господа, как будем Тобби искать?
– Ах, у тебя один Тобби на уме! – кокетливо-обиженно произнесла Эмма и потрепала Валька по голове.
– Любовь – эт хорощо! – воскликнул Давид.
Линда сидела мрачнее тучи.
– Что с тобой, Линда? – тихо спросил её Фрейдист.
– Что-что? Этот Давид мне спать не давал, всю ночь мне на ухо серенады пел! – так же тихо ответила Линда.
– Как? Всю ночь? А я что-то и не слышал.
– Ну он пытался шёпотом петь, но получилось всё равно как будто кричал.
– А я слышал! – засмеялся мистер Джонс. – Отличные песенки! Линда, зря ты привередничаешь.
– Как мне надоела твоя тупость! – девушка швырнула вилку и выбежала в прихожую. Джеймс бросился за ней.
– Линдочка, Линдочка, не плачь, пожалуйста! Я знаю, ты не выспалась. Ну хочешь, я поговорю с Давидом, чтобы он больше не пел?
– Ну почему ко мне всё время липнут не те, кому я была бы рада? Что этому грузину от меня надо?
– Да ему всё равно, к кому приставать, – махнул рукой Джеймс.
– Что ты хочешь сказать? – Линда вытерла глаза и пристально посмотрела на бывшего дегустатора собачьих кормов. – Что грузинам  настолько всё равно, к кому клеиться, что они опускаются до такой замухрышки?
– Нет, что ты, Линда, что ты! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты для меня самая красивая. Я просто хотел сказать, что эти грузины не способны любить по-настоящему, им только подавай, чтобы с ними была девушка, вот и всё. Они и за Бумаговой хотели ухаживать.
– Да? И почему же передумали, интересно знать?
– Ну, Фрейдист шепнул им пару слов.
– О том, что она с Вальком? – спросила Линда, и голос у неё дрогнул, когда она произнесла это имя.
– Да, – виновато ответил Джеймс, опустив голову.
– Так что же, они отстанут от меня, если будут думать, что у меня есть кавалер?
– Наверное, Линда.
– Вот что, Джеймс, выполнишь мою просьбу?
– Всё что хочешь!
– Давай будем изображать, будто мы встречаемся?
Джеймс поперхнулся.
– Тебе не нравится моя идея? – нахмурилась девушка.
– Что ты, что ты, конечно, нравится! Просто это так неожиданно…
– Всё! С этого дня мы с тобой якобы встречаемся.
Они вошли в комнату, держась за руки. Мистер Джонс слегка присвистнул. Фрейдист посмотрел исподлобья на «парочку» и пробормотал чуть слышно какие-то слова, в которых все расслышали только букву «Ф».
– Линда, у тебя что, появился парень? – спросил мистер Джонс.
– Да, а что? – с вызовом спросила Линда.
– Да так, ничего… Просто неожиданно.
– Привыкай к неожиданностям, мистер Джонс, – и девушка принялась кормить Джеймса из рук орешками, приговаривая какие-то нежности.
– Что, она тоже занята? – грустно спросил Давид у Фрейдиста, который утвердительно кивнул, сразу обо всём догадавшись.
– То-то я и смотрю, что-то она не особо с нами любезна, – буркнул Сосо. – А оказывается, у ней кавалер есть!
– C’est la vie… – подытожил Гога.
– Господа, – обратился ко всем мистер Джонс, поднимаясь со своего места с бокалом вина в руках (он перенял от грузинов привычку каждый раз за обедом пить вино), – всем нам известно, что Джеймс Кукинг уже давно бегает за Линдой, но она ему всё время давала от ворот поворот, потому что от него собакой несло. А теперь он уволился, вот Линда и смягчилась. Я хочу поздравить Джеймса! Молодец, мужик, добился своего! Настоящий мужик! Настоящий пёс! Горько! Горько! Горько!
– Болван… – буркнула Линда, зажмурилась и стала целовать Джеймса, а мистер Джонс загибал пальцы, громко считая секунды.
– Извините, – проговорил Гога, – мы бы и вам комнату дали отдельную, но не можем, мы уже дали Вальку с Эммой. У нас больще нет комната. Но не сомневайтесь, мы прекрасно знаем, щто любовь – это прекрасн! Хотите, мы вам ширмочку повесим?
– Спасибо, не надо, не переживайте! – поспешила успокоить грузинов Линда. – Мы пока обойдёмся и без комнаты, и без ширмочки, ведь у нас всё только начинается, правда, милый?
– Конечно, любимая, – откликнулся Джеймс и принялся колоть фундук.

17

Шёл день за днём, и гости города У. всё сильнее ощущали потребность найти какую-нибудь работу, потому что деньги мало-помалу иссякали. Им даже приходилось теперь ограничиваться в покупке орехов, что очень расстраивало друзей, потому что они привыкли не отказывать себе в этом кушанье. И вот однажды за ужином Гога как бы невзначай обронил фразу, что его знакомому нужен шофёр. На следующий день мистер Джонс собрался куда-то рано и вскоре вернулся.
– Где ты был? – спросила Линда.
– Я купил права.
– Мистер Джонс, да ты в своём уме? На тебя странно действует другой город. По-моему, ты становишься всё более и более… – но Линда прикусила губу, не желая оскорблять бывшего начальника.
– Да пить он стал, вот что! – откликнулась дама Бумагова. – Грузины его… приобщают… – тихо прибавила она.
– Вы ничего не понимаете! – снова заговорил мистер Джонс. – Я же буду шофёром! Вы сами каждый день твердите, что нам деньги нужны.
– Да деньги-то деньги, но как ты будешь водить, если города не знаешь? – произнёс Джеймс Кукинг, обнимая Линду.
– Ничего, карту куплю.
– Вот эт правильно! Молодца! – воскликнул Давид.
– Мистер Джонс, а ты умеешь водить? – спросил Валёк.
– Ну ещё бы! В детстве папа давал мне порулить.
– Хорощий у тебя папа! За папа! – и Сосо чокнулся с мистером Джонсом бокалом вина.
– Воспоминания детства и попытка спроецировать их на нынешнюю реальность! – торжественно произнёс Фрейдист. – Как очевидно, насколько это по Фрейду!
– Кстати, господа, мы всё время забываем главную цель нашего приезда, – сказал Валёк. – Мы должны искать Тобби.
– Опять этот Тобби! – дама Бумагова безысходно отложила вилку.
– Дорогая, но мы же приехали именно для этого.
– Не ругайтесь, милки, – улыбнулся Гога.
– Когда же вы меня познакомите с вашим приятелем? – спросил мистер Джонс.
– Сию минуту! – грузины встали из-за стола и пошли к двери, а мистер Джонс последовал за ними. Они куда-то ушли.
– Неужели он правда станет… шофёром? – испуганно заговорила дама Бумагова.
– Боюсь, что да, – ответил Фрейдист. – Если мистеру Джонсу что-то пришло в голову, он уже не успокоится, пока не сделает это. Впрочем, вам незачем пугаться, господа. Я уверен, что его в первый же день уволят.
– Значит, мы опять останемся без денег, – вздохнул Джеймс Кукинг.
– Мы тоже должны искать работу, – произнесла Линда.
– Только для начала давайте расклеим фотографии Тобби по городу и подпишем, что ищем его, – предложил Валёк.
– Милый, а где мы возьмём его… фотографии? Мы же их не взяли с собой.
– Не беда. У меня есть одна, надо будет отсканировать, – и Валёк достал из своей сумки фото Тобби портретного плана, чуть вполоборота, и с такими же растрёпанными усами и бакенбардами и безумным взглядом, как и в жизни.
– Так! Откуда у тебя… ЭТО? – дама Бумагова резко развернулась к Вальку.
– Видишь, дорогая, я всё предусмотрел.
– Ничего ты не предусмотрел! Ты просто таскаешь в сумке… ЭТО!
Фрейдист восхищённо наблюдал эту сцену и качал головой. Дама Бумагова резко отвернулась от Валька, подпёрла щёки кулаками и сидела, вся насупившись.
– Дорогая… – тихо произнёс Валёк, не зная, как к ней подступиться, ведь дама Бумагова обиделась не на шутку. – Тук-тук, к вам можно? – с улыбкой спросил он, слегка постучав пальцем по её плечу, а другой рукой нежно обняв обиженную женщину, которая тут же стремительно развернулась и бросилась в его объятия.
– По Фрейду, по Фрейду… – торжествующе улыбался Фрейдист.
Через какое-то время пришёл мистер Джонс.
– Ну что, всё хорошо! – с радостно-глупым видом сообщил он. –  Я теперь водитель.
– Умоляю тебя, не пей, когда будешь садиться за руль, – попросила Линда.
– Нашла, кого учить, – обиженно произнёс «шофёр». – Она будет учить самого… она будет учить самого… она будет учить самого… мистера Джонса! В общем, завтра у меня первый рабочий день.
Остальные члены общества только развели руками, видя, что их друг не отступится от своей задумки, и решили на следующий день и сами подыскивать себе места. А вечером отправились гулять по городу, а заодно и наклеили на дома и столбы размноженные фотографии Тобби, оставив свои телефоны и подписав, что особой приметой пропавшего является рычание.

18

На следующий день Валёк с дамой Бумаговой бродили по городу в поисках работы, как вдруг увидели какое-то здание, на котором висела табличка «Кастинг».
– Интересно, что это за кастинг? – заинтересованно спросил Валёк. – Давай посмотрим, Эмма?
– Пойдём!
Они вошли и увидели огромную очередь в какой-то зал с полупрозрачной дверью. В зале гремела музыка и виднелись разноцветные огоньки.
– Простите, а что это за кастинг? – обратился Валёк к какой-то девушке.
– Нужны танцоры в клуб, парни и девушки.
– Дорогая! – радостно воскликнул Валёк, обращаясь к жене. – Ведь я занимался танцами, и очень даже неплохо! – и он сел среди ожидавших очереди.
– Ну попробуй,  может, тебе улыбнётся… фортуна, – и дама Бумагова села рядом. – Но ведь тут столько… претендентов!
– Ничего, Эмма, попытка не пытка.
Молодые танцоры косились на пышнотелую женщину, с недоумением думая, что и она решила попытать счастья. Но она в ответ на их взгляды смотрела на них с таким вызовом, что они ощущали неловкость и отворачивались, стараясь больше вообще не смотреть в её сторону. Валёк заметил всё это и улыбнулся. Его жена была в своём репертуаре.
Тем временем Джеймс Кукинг сидел в комнате с Линдой. Они пока что решили сделать передышку от поисков работы и вернулись ненадолго домой.
– Линда, мне кажется, мы неубедительно разыгрываем, что у нас роман, – сказал Джеймс.
– Что ты хочешь? Я и так делаю всё, что в моих силах.
– Мне кажется, нам надо с тобой сходить куда-нибудь, пообщаться только вдвоём, получше узнать друг друга, и тогда проще будет на людях казаться счастливыми влюблёнными.
– Ты хочешь сказать, что мы плохо знаем друг друга? Мы уже несколько лет знакомы, Джеймс!
– Я знаю, но мы никогда не общались так, чтобы только ты и я, за какими-то редкими исключениями, да и то всего на несколько минут. Мы никогда с тобой не проводили вдвоём целый вечер.
– Хорошо, Джеймс, только не сочти за надежду, если я соглашусь куда-то пойти с тобой.
– А куда бы ты хотела пойти?
– На танцы. Я в последний раз танцевала только на выпускном в школе. Какой-то ботаник пригласил меня, потому что другие девушки не хотели танцевать с ним. Конечно, разве может меня пригласить на танец такой парень, которому все на шею вешаются?
– Значит, они ничего не понимают, Линда.
– Да перестань ты, Джеймс, – махнула рукой девушка. – Я знаю, что ты всё время пытаешься мне сказать что-то приятное, но это совсем ни к чему. Так ты приглашаешь меня на танцы?
– Линдочка, мне стыдно признаться, но я совсем не умею танцевать… – грустно улыбнулся молодой человек.
– А-а-а… – разочарованно протянула девушка. – Ну что ж, значит, будем вечером снова сидеть со всеми и грызть орехи.
– Но неужели мы никуда больше не можем сходить? – всплеснул руками Джеймс. – Просто погулять, в конце концов?
– Не хочется…
Тем временем наступал вечер, и только тогда начала подходить очередь Валька.
– Скорее бы, скорее бы! – бормотала изнурённая целым днём ожидания дама Бумагова.
И вот наконец пригласили Валька, он прошёл в зал, и дверь закрылась. Дама Бумагова проворно вскочила, подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла её, чтобы понаблюдать, как танцевал её муж. Но какой-то парень подошёл к ней и сказал:
– Закройте дверь, пожалуйста.
Дама Бумагова поморщилась и села на место. Через какое-то время вышел Валёк. Лицо его сияло.
– Дорогая! Меня приняли!!!
– Приняли?!! Ты моё золотце!!!
И они радостно и вприпрыжку побежали на улицу. Дама Бумагова совсем забыла усталость. Так же вприпрыжку они добежали до автобуса, протолкнулись в него (было много народу) и поехали домой. В автобусе Эмма сказала:
– А когда у тебя первый день?
– Сегодня ночью.
- И ты будешь каждую ночь теперь работать?
– Нет, сутки трое.
– Я хочу посмотреть, как ты танцуешь.
– Приходи сегодня в клуб, Эмма, я тебе сделаю бесплатный пропуск.
– Я обязательно приду, мой сладенький. Как же я тебя люблю! Представляю, как ты шикарно танцуешь!
Придя домой, они рассказали всем эту радостную новость.
– Милый, нам скоро пора собираться, – сказала Эмма.
– А можно, я тоже пойду с вами? – спросил Джеймс, которого стало интересовать всё связанное с танцами.
– Конечно, Джеймс, – откликнулся Валёк.
И вот они пришли в клуб. Валёк усадил даму Бумагову и Джеймса за один из столиков, а сам пошёл в раздевалку. И вот через некоторое время на сцене появился ди-джей и объявил в усыпанный блёстками микрофон:
– Дамы и господа, встречайте, Валентин!
На сцену под какую-то мелодичную чувственную музыку медленно выплыл Валёк в чёрном очень обтягивающем костюме, блестящем и переливающемся при каждом движении. Дама Бумагова поперхнулась соком. И вот Валёк стал танцевать, красиво и плавно двигаясь по всей сцене. В каждом его движении был просто океан томной чувственности. Дама Бумагова стала обмахиваться веером, который взяла с собой на случай, если будет жарко. Джеймс тоже смотрел раскрыв рот. А под конец танца с потолка вдруг посыпались лепестки роз, Валёк красиво опустился на пол, закрыл глаза и остался в бездыханной позе, позволяя белому дождю осыпать его. Раздались бурные аплодисменты. После своего номера Валёк переоделся и подсел за столик к Эмме и Джеймсу.
– Ну как вам мой дебют? – с улыбкой спросил он.
– Ты прекрасен! – всё так же обмахиваясь веером и заикаясь, пробормотала дама Бумагова. – Ты… ты… ты… – и вдруг она сунула веер в руку Джеймсу и повалила Валька на стол.
– Эмма! – воскликнул Джеймс, вскакивая и оттаскивая даму Бумагову от танцора.
– Оставь меня в покое! – крикнула дама Бумагова, отталкивая Джеймса и ещё крепче вцепившись в Валька.
Мимо проходил тот самый парень, который во время кастинга сказал Эмме закрыть дверь.
– Что, Валёк, уже поклонницы появились? – посмеялся он, и эти слова разгневали даму Бумагову, которая тут же отпустила Валька.
– Какие такие поклонницы? – спросила она. – Я его… я его… я его… жена!
– Оно и видно, – усмехнулся парень и пошёл в подсобное помещение.
Вечер продолжался, а Валёк с дамой Бумаговой и Джеймсом Кукингом заказали такси и поехали домой.

19

На следующий вечер Джеймс тихо попросил Валька выйти с ним в прихожую, и они вышли.
– Послушай, Валёк, а ты умеешь танцевать парные танцы?
– Конечно! В следующее выступление я буду танцевать с Маришей.
– А ты не мог бы научить меня?
– Без проблем. Только надо найти удобный случай, чтобы никого не было.
Они вернулись в комнату, где все заканчивали ужинать.
– Милый, я сейчас схожу в магазин, – сказала дама Бумагова.
– Хорошо, зайка, – ответил Валёк и сделал едва заметный знак Джеймсу.
Она взяла сумку и вышла на улицу.
– Пойдём, – шепнул Валёк другу и пошёл с ним в соседнюю комнату. – Ну что, начнём?
– Пожалуй, начнём.
Валёк пошарил в телефоне и поставил песню Павла Кашина «Барышня».
«Дайте мне руку,
Нынче непросто
Ходить на мысочках по чистому воздуху
В метре от прокажённой земли…»
– Итак, ты мой партнёр. Ты кладёшь мне руку на талию, – говорил Валёк, но Джеймс весь напрягся и не решался подойти.
– Не бойся, – сказал Валёк, сам приблизился, взял руку Джеймса и положил её куда надо. – Делай шаг вперёд правой ногой.
Но Джеймс как будто одеревенел.
–Джеймс, ничего не бойся! Я не до такой степени гей, как все мне приписывают. Мы просто учимся танцевать, правда?
От этих слов Кукинг несколько осмелел и уже спокойно выполнял все инструкции Валька.

«Я обеспечу вам
Ваше парение
Тайными клятвами
И увереньями,
Солнце и ветер
В бокале сухого Шабли…»

– Молодец, уже лучше!
– Я и не думал, что это так просто – научиться танцевать! – в восторге восклицал Джеймс, кружась с Вальком по всей комнате.
Через какое-то время вернулась дама Бумагова и с улыбкой вошла в комнату, но вдруг встала как вкопанная и выронила сумку. Её Валёк танцевал с Джеймсом Кукингом под песню Бориса Моисеева и Нильды Фернандеса!

«На перекрёстке двух дорог,
Ни в чём друг друга не виня,
Простимся мы на вечный срок,
Когда забудешь ты меня.
На перекрёстке двух дорог
Не развести уже огня,
Простимся мы на вечный срок,
Когда забудешь ты меня».

– Валёк!!!
Танцующие вздрогнули и резко остановились.
– Что это такое?!! Ты уже Джеймса соблазняешь?
– Эмма, я просто учу его танцевать.
– Ты меня не обманешь! Стоило Джеймсу перестать есть собачьи корма, так ты и рад стараться!
– Эмма, – произнёс Джеймс, – это не то, что ты подумала.
– И что я должна думать, по-твоему?
– Я хочу пригласить Линду на танцы, но не умею танцевать. Вот я и попросил Валька научить меня, потому что я видел, как он шикарно танцует в клубе. Я для того тогда и пошёл посмотреть.
– В самом деле… – задумчиво произнесла дама Бумагова. – Помню, как ты сам вызвался пойти со мной посмотреть. Прости меня, мой сладенький, – обратилась она к Вальку. – Продолжайте, я не буду вам мешать. Я пока попью чай с шоколадкой, – и она вышла из комнаты.
В тот же вечер Джеймс Кукинг научился вполне прилично танцевать.

20

– Линда, позволь мне пригласить тебя на танцы, – с улыбкой обратился к девушке Джеймс в один из следующих вечеров.
– Ты же не умеешь танцевать, – удивилась Линда.
– Ну это когда было!..
– Несколько дней назад.
– Знаешь, Линдочка, за несколько дней можно горы свернуть, особенно ради дорогого человека.
– Ты хочешь сказать, что научился танцевать?
– Вот именно!
– Странно… Когда это ты успел?
– Так ты пойдёшь со мной?
– Ну хорошо.
Они собрались и пошли в клуб, в котором работал Валёк. В тот день он не выступал, были просто танцы для посетителей. Джеймс заказал два сока и сел с Линдой за столик.
– Как тебе тут? – спросил он.
– Очень даже мило. Я ожидала, что будет хуже.
– Почему хуже?
– Ну не знаю… Я думала, будет ужасно накурено.
– Нет, это приличное место, – Джеймс хотел прибавить, что Валёк не пошёл бы работать туда, где много курят, но вовремя опомнился и промолчал.
– Я учту, что ты знаешь хорошие места, – улыбнулась Линда, а Джеймс так и просиял.
– Ангелина… – тихо произнёс он.
Линда удивлённо подняла глаза и вдруг рассмеялась:
– Я и забыла своё настоящее имя!
Заиграла какая-то итальянская песня, и Джеймс подал руку девушке. Они начали танцевать.
– Джеймс! Ты меня удивляешь! – задыхаясь, восклицала Линда, пытаясь перекричать музыку. – Я думала, что ты пошутил, когда сказал, что научился танцевать, а ты, оказывается, серьёзно! Ну надо же!
– Я же говорил, что готов горы свернуть ради дорогого человека!
– Но это так неожиданно! Всего за несколько дней!
– За несколько часов, – с улыбкой поправил Джеймс партнёршу.
– Кто же тебя научил?
– Один хороший человек.
Они снова сели за столик, и Линда не сводила восхищённых глаз с Джеймса, который стал открываться для неё с новой стороны. Он был на седьмом небе от счастья, чувствуя этот взгляд. Линда ещё никогда так не смотрела на него, ведь раньше Джеймс был для неё всего лишь обычным парнем, от которого к тому же за версту несёт псиной. И вдруг у Джеймса зазвонил телефон, нарушив идиллию. Парень неохотно достал его из сумки.
– Алло!
– Алло! Алло! Это вы расклеили фотографию какого-то придурка?
– Да! Да! – живо закричал в трубку Джеймс. – Это насчёт Тобби! – шепнул он Линде. – Погодите, я ничего не слышу!
Он вышел с телефоном в коридор. Линда пошла за ним.
– Говорите! Вы нашли его?
– Мне просто захотелось побеседовать с чудаком, который не поленился шутки ради расклеить какого-то придурка по всем домам и столбам. Ну вы и шутник! – и позвонивший повесил трубку.
– Не нашли? – спросила Линда.
– Он почему-то решил, что это была шутка!
– Наверное,  Тобби  слишком комически выглядит даже на фотографии! – рассмеялась Линда, и Джеймс расхохотался следом за ней.
– Я не кто-нибудь, я сам Тобби! – рычал Джеймс, изображая лохмача.
– Нет, не так! – заливалась Линда. – Я не кто-нибудь, а сам… я не кто-нибудь, а сам… я не кто-нибудь, а сам… Тобби!
– Точно! Линдочка, какой у тебя чудесный смех!
– Это всё благодаря тебе… Но я волнуюсь, как же мы найдём всё-таки Тобби?
– Не переживай, как-нибудь найдём. Всё будет хорошо. Не думай об этом. Давай сейчас будем просто наслаждаться этим прекрасным вечером.
– Как скажешь, – с улыбкой ответила Линда, и они пошли обратно в зал, где как раз началась другая красивая песня.
С этого дня Линда начала смотреть на Джеймса другими глазами.

21

А между тем мистер Джонс всё сильнее и сильнее становился одержим вином, и его даже не останавливало, что он стал шофёром. Члены общества орехов опасались, что добром это всё не кончится. Действительно, зрелище было пугающим: пьяный мистер Джонс садился на переднее сидение, трясущимися руками брался за руль и катил вперёд доверенный ему автомобиль. Пока что происшествий никаких не было, но начали поступать жалобы на нерадивого водителя, который заставлял пассажиров изрядно понервничать. Грузины стали намекать другу, что, мол, надо умерить тягу к спиртному, забывая, что сами же и подсадили его на это дело. Однако Сосо, Гога и Давид умели пить так, что оставались трезвыми, но на то они и грузины. Они забывали, что русскому человеку это куда сложнее, и если какой-нибудь иностранец может выпить, скажем, бутылку вина и оставаться в ясном рассудке, то иной русский пьянеет от одного бокала. Именно к такому типу людей относился злополучный мистер Джонс. В конце концов ситуация стала настолько накаляться, что надо было что-то делать. Фрейдист решил теперь сопровождать друга в его поездках и, если что, перехватывать управление (когда-то Альберту довелось немного поводить, и он чуть-чуть помнил, что и где находится в устройстве автомобиля). И вот в одну из таких поездок мистер Джонс потерял управление и машина резко понеслась с горки вниз к реке. Фрейдист хотел перехватить руль, но мистер Джонс так резко оттолкнул его, что Альберт стукнулся головой о стекло.
– Мистер Джонс, сейчас не до шуток! Я, конечно, понимаю, что это по Фре-е-е-е…
Машина полетела в воду, к тому же перевернувшись во время падения. На заднем сидении находилась молоденькая девушка, которой надо было ехать на деловую встречу по работе. Она лишилась чувств.
– Мистер Джонс, открывай дверь, надо вылезать, – судорожно проговорил Фрейдист, чувствуя, как автомобиль погружается в воду.
– Не могу, дверь заклинило!
Фрейдист открыл дверь со своей стороны, вылез в воду, подплыл к двери мистера Джонса и открыл её снаружи, затем открыл заднюю дверь и выволок девушку. Все трое барахтались в реке. Фрейдист взгромоздил девушку себе на плечи, взял мистера Джонса за руку и поплыл с двойной ношей. Приплыв к берегу, Альберт бережно опустил девушку на землю, подложив ей под голову сумку.
– Вы живы? – встревоженно спросил он, видя это бездыханное хрупкое тельце.
– Сделай ей искусственное дыхание через рот, это по Фрейду! – захихикал мистер Джонс.
Фрейдист всплеснул руками, поражаясь, как в такой ситуации мистер Джонс способен шутить, и поспешил воспользоваться советом пьяного друга. Девушка приподнялась на локте.
– Что это было?.. – произнесла она. – Я же должна была ехать на встречу! Меня теперь уволят! – и она горько расплакалась.
– Не плачьте, прошу вас! Я приду на вашу работу и расскажу, как всё было, чтобы ваше начальство поняло, что вы ни в чём не виноваты. А вот этого увальня точно уволят! – и Фрейдист погрозил пальцем мистеру Джонсу.
– И меня уволят… – снова вздохнула девушка. – Вы не знаете моего начальника.
– Ну что ж, подыщем вам новую работу. Не беспокойтесь, я помогу вам. Кстати, меня зовут Альберт, это по Фрейду. Ой, что я говорю? Из-за этого увальня у меня немного помутился рассудок, но я скоро восстановлюсь, даже не сомневайтесь.
– Я не сомневаюсь, – улыбнулась девушка и протянула руку  Фрейдисту. – Аня!
– Очень приятно, Аня.
– А это ваш друг? – она покосилась на мистера Джонса, который покосился и упал на землю.
– Это один из участников общества орехов, – и Фрейдист принялся рассказывать новой знакомой об этом обществе, о том, как его участники жили в городе Ю и собирались колоть орехи и каким образом все оказались в городе У, опять же по милости того самого мистера Джонса.
– Ну и фрукт он! – засмеялась Аня.
– Не то слово! Манго! – улыбнулся Фрейдист. – Однако надо с ним что-то делать.
Вдруг мистер Джонс вскочил на ноги.
– Не надо со мной ничего делать, я в полном порядке! – шатаясь, закричал он и побежал по улице, распевая матерные песни.
– Тяжёлый случай… – бормотал Фрейдист. – Это всё по Фрейду. Его все принимают за дурака, вот он подсознательно и ведёт себя так, боясь, что иначе его не будут воспринимать. Бедный, бедный мистер Джонс!..
«Бедный мистер Джонс» подбежал к какой-то женщине и стал отнимать у неё мороженое. Ничего не оставалось делать, как вызвать врача, и пьяницу поместили в психиатрическую больницу с диагнозом «белая горячка». Это была та самая больница, где находился Тобби.

22

Аня изъявила горячее желание вступить в общество орехов, и Фрейдист повёл её знакомиться с остальными участниками.
– Это прекрасно, что ты разбавишь наше мужское общество, милая Анечка.
– Как? У вас там одни мужчины?
– Практически. У нас всего две женщины – дама Бумагова и Линда. Правда, дама Бумагова женственней иных десятерых дам, вместе взятых, но всё же во всём нужен баланс.
– А какая она, эта дама Бумагова?
– Она просто звезда нашего общества. Раньше меняла мужей каждые два дня.
Аня прыснула со смеху.
– Что, вот так прямо брала и меняла?
– Выходила за них замуж, а через два дня разводилась. Ну это по Фрейду, по Фрейду…
– Что же её в них не устраивало?
– Я потом тебе расскажу как-нибудь, – элегантно улыбнулся Фрейдист.
– А сейчас она не замужем?
– Ещё как замужем! Воспылала необыкновеннейшей любовью и страстью к Вальку! Ревнует его ко всему, что движется! Постоянно наполнена гаммой острейших эмоций рядом с ним и, что характерно, чем дольше они вместе, тем этот фейерверк ярче и острее.
– Ого!
– Это тоже по Фрейду.
– Что же её в нём так привлекло, что она изменила своей традиции разводиться?
– Ну… как тебе сказать… У Валька есть некое поле, которое способно притягивать женщин, и к тому же есть один немаловажный факт, который добавляет ему ещё больше привлекательности.
– Что же это за факт?
– Вальку нравятся мужчины.
– Как? Он голубой?
– Нет-нет, я неправильно выразился. Надо было сказать: ему нравятся и мужчины тоже помимо женщин.
– Весело у вас там!
– Тебе понравится у нас, я уверен! Как здорово, что ты решила к нам присоединиться. Линда считается самой зауряднейшей девушкой, ничем не примечательной, однако сейчас у неё начался роман с Джеймсом Кукингом, бывшим дегустатором собачьих кормов. Ну это тоже по Фрейду, они оба ужасно стеснялись своих профессий.
– Он ел собачьи корма?!!
– Да. Раньше Линда от него бегала, когда он за ней пытался ухаживать, а теперь решила сменить гнев на милость. Ну у неё просто долгое время была душевная травма – она любила Валька. Может, и сейчас тоже любит, но уже начинает понемногу переключаться на Джеймса.
– А Валёк как к ней относился?
– Как-как? Поматросил и бросил. Впрочем, он не хотел ничего дурного, он и сам не понял, как так получилось. Наверное, дело в том, что в даме Бумаговой тоже есть некое поле, притягивающее мужчин, вот и притянулись две такие полярности. Естественно, у подобных людей и отношения не могут быть иными, кроме как яркими, бурными и страстными. А Линда не обладает этим полем, поэтому ей и мужчина нужен с менее ярко выраженным темпераментом. Сдаётся мне, что Джеймс и есть такой мужчина. Хорошо, что она стала о нём задумываться. Они как нельзя лучше подходят друг другу.
– Ну у вас просто бурная жизнь!
– А как иначе, Анечка? Вся жизнь ведь по Фрейду…
– Кто там у вас ещё?
– Ну мистера Джонса ты уже видела – это манго. Грузины у нас там живут, нас к ним подселили, и они стали так активно ходить в гости, что практически тоже стали как члены общества. Кстати, ты с ними поосторожнее, они за каждой женщиной ухаживают.
– Ого! – насторожилась Аня.
– Они перестают ухаживать, только когда женщина находит себе другого кавалера, – улыбнулся Фрейдист, элегантно поправляя волосы. – Так что ты подумай, подумай.
– О чём?
– О великом и могучем Фрейде! – и Альберт легко и непринуждённо рассмеялся. – Ну вот мы и пришли. Ты готова увидеть своими глазами легендарных персонажей?
– Готова и очень хочу!
– Ну тогда вперёд! – и Фрейдист открыл дверь, пропустил девушку вперёд, а затем вошёл и сам.

23

– Знакомьтесь, господа! – обратился ко всем Фрейдист. – Это Анечка, она теперь будет с нами. Садись, Анюта.
Они уселись за стол и принялись вместе со всеми колоть орехи. Грузинов ещё не было, но они скоро должны были подойти.
– Какая у тебя… фамилия? – спросила дама Бумагова.
– Гусева.
– Ты будешь Энн Гуслинг.
– Хорошо, как скажете. А это вы дама Бумагова?
– Да, я. И, кстати, у нас все обращаются друг к другу… на ты.
– Хорошо, конечно! Я просто подумала, что у нас разница в возрасте.
– Для женщины главное, чтобы она чувствовала себя… в расцвете сил! Тогда у неё нет… возраста! Правда, милый? – она с нежной улыбкой повернулась к Вальку.
– Это Валёк, – шепнул Фрейдист.
– Я поняла, – в ответ шепнула Энн, не отрываясь глядя на супругов.
– Взгляни, какие у них отношения…
Дама Бумагова гладила Валька по щеке, а он едва заметно поцеловал её ладонь, но это не укрылось от взглядов Фрейдиста и Энн. Вдруг раздался голос Линды:
– Энн, тебе насыпать арахиса?
– Да, пожалуй, можно. А ты Линда?
– Она самая.
Рядом сидел Джеймс Кукинг и влюблённо смотрел на девушку.
– Взгляни, какие у них отношения, – шепнул Фрейдист Энн. – Пока что только на ранней стадии развития. Линда по-прежнему старается не смотреть на Валька и даму Бумагову, которые уже совсем в обнимку сидят. Линде по-прежнему немного тяжело это видеть, но она уже мало-помалу готова открыться Джеймсу. Видела, как она ему улыбнулась?
– Ага! Явно начинается роман!
– Вот и я о том же!
– Альберт! – вдруг игриво обратилась к Фрейдисту дама Бумагова, отрываясь наконец от Валька. – Что это ты там… шепчешь? Сплетничаешь небось?
– Пардон, пардон и ещё раз пардон! – элегантно ответил Фрейдист. – Скажем так, ставлю нашу новую участницу в курс дела. Однако я вам не сообщил одну важную новость.
– Что случилось? – спросил Джеймс.
– Мистер Джонс угодил в дурдом.
– Как?!! – воскликнули все участники общества.
Фрейдист вкратце рассказал всё, что случилось.
– Это и есть та самая Аня, которая оказалась жертвой нашего Джонса, – Альберт указал на сидящую рядом Энн. – А у нашего бедолаги белая горячка.
– То-то я и смотрю, он стал ужасно выпивать, – вздохнула Линда. – Он никогда не отличался большим умом, но в последнее время…
– И всё из-за грузинов! – отозвалась дама Бумагова.
И как раз в этот момент в комнату вошли разгорячённые грузины.
– Это ж надо же! – воскликнул Сосо. – Мистера Джонса в дурка упрятали!
– А мы как раз о вас… разговаривали! – горько улыбнулась Эмма. – Когда мистер Джонс выйдет… оттуда… вы должны на него подействовать, раз вы его приучили… к бутылочке.
– А если он захочет выпить? – спросил Давид.
– Он не будет слушать никого, если захочет, – подытожил Гога.
– У меня идея, – произнёс Джеймс. – Надо будет ему наливать виноградный сок, перелитый в бутылку из-под вина.
– Джеймс, какой же ты молодец! – улыбнулась Линда. – Это прекрасная мысль. Тем более мистер Джонс слишком туп, чтобы понять обман. Он не будет задумываться о вкусе, для него всё вино, что налито в бутылку.
Фрейдист шепнул Энн:
– Мистер Джонс – бывший начальник Линды, и она как никто другой в курсе о его, скажем так, неблистательных умственных способностях.
– Господа, надо будет навестить на днях мистера Джонса, – произнёс Валёк.
– Так чего же ждать? – воскликнул Сосо. – Давайте прямо сегодня навестить друг!
– Я не могу сегодня, – ответил Валёк. – Сегодня день рождения клуба, я буду выступать.
Участники общества стали галдеть о том, что хотят попасть на праздник, и Валёк пообещал сделать всем бесплатные пропуска.
– Вай, какой женщин! – воскликнул Гога, глядя на Энн. – Ты потанцуешь со мной на день рождения?
– Я же тебе говорил, – шепнул Фрейдист озадаченной девушке.
– И со мной тоже потанцуй! – прибавил Давид.
– С красивый женщин грех не потанцевать, – улыбнулся Сосо, посылая Энн через стол воздушный поцелуй.
– Увы, господа, – обратился Фрейдист к грузинам, разом пресекая их излияния. – Энн уже обещала мне все танцы.
– Как?!! – хором воскликнули Сосо, Гога и Давид.
– Да. Энн – моя девушка.
После этого все стали собираться в клуб.

24

Все пришли в клуб и расселись за столики, на которые им указал Валёк. Кругом царила атмосфера праздника: воздушные шары на стенах, цветы в вазочках, конфетти – это ещё не полный список украшений для вечеринки в честь дня рождения. Звучала музыка, некоторые танцевали, некоторые пили шампанское, и всюду слышалась весёлая болтовня и смех. Но когда на сцену вышел хозяин клуба, все расселись по своим местам и принялись его слушать.
– Дамы и господа, сколько у нас тут радостных лиц! И мне сегодня особенно приятно видеть вас здесь, поскольку нашему клубу «Маковка заката» исполняется целых пять лет! Пять лет… Казалось бы, это не так уж и много, но сколько мы пережили за эти годы! У нас были и взлёты, и падения, но «Маковка заката» несмотря ни на что продолжает и будет продолжать радовать нас. У нас тут и новые лица появляются в нашем коллективе, например, недавно к нам пришёл шикарный танцор Валентин, который сейчас и поприветствует вас своим танцем, танцем мотылька.
Заиграла песня Валерия Меладзе «Самбо белого мотылька», и на сцену выпорхнул Валёк, одетый в ажурный белый костюм с полупрозрачными крыльями за спиной. Огоньки стали кружиться так, словно это был костёр, и Валёк кружился вокруг искусственно созданного пламени.
– Как же он шикарен, как шикарен! – дама Бумагова вновь обмахивалась веером, как и в тот раз, когда впервые увидела выступление супруга.
– Видишь, как она прожигает его взглядом, – шепнул Фрейдист на ухо Энн. – Она еле удерживается, чтобы не выбежать на сцену к нему.
– Лучше бы она этого не делала, – рассмеялась Энн. – Но я могу её понять, Валёк в самом деле очень даже привлекательный.
– Взгляни теперь на Линду с Джеймсом, – Фрейдист порывистым движением указал в сторону сидящей за соседним столиком парочки. – Смотри, он хочет взять её за руку, но не решается. А она смотрит то на Валька, то на Джеймса. Ей сейчас вспомнилось, как она была с Вальком, этот танец пробудил в ней воспоминания, но всё равно она всё сильнее склоняется к Джеймсу.
– А вон грузины уже к каким-то чужим тётям пристают! – захохотала Энн.
– В самом деле! Какая ты у меня наблюдательная, и это всё по Фрейду.
На последних нотах песни Валёк замер, стоя на коленях и эффектно закрыв лицо ладонями. Танец кончился. Молодой человек изящно встал, взял микрофон, улыбнулся и обратился к залу:
– Господа, я счастлив приветствовать вас в этот чудесный вечер. Я надеюсь, у вас хорошее настроение, да я и так вижу это по вашим красивым лицам. И я хочу для вас исполнить ещё один танец с очаровательной девушкой, нашей танцовщицей Маришей.
– Что ещё за очаровательная Мариша? – встревоженно пробормотала дама Бумагова, подсаживаясь к Фрейдисту и Энн.
– Я же говорил, она его к каждому кусту ревнует, – успел шепнуть Фрейдист.
– Альберт, он сказал, что будет танцевать с очаровательной Маришей – ты слышал? Что это значит… по Фрейду?
– Ха-ха-ха, ну Фрейд в данном случае ни при чём, я полагаю, что Валёк исполняет свой служебный долг.
– Какой такой долг?!! – возмущённо закричала дама Бумагова.
Валёк куда-то быстро сбегал, переоделся в обтягивающий сине-зелёный костюм и подал руку танцовщице в длинном изумрудном платье с глубоким декольте и вырезом на спине почти до талии. На юбке красовались разрезы, что позволяло девушке свободно поднимать ноги, что она и делала, а Валёк придерживал в эти моменты её колено. Потом он поднял её на руки и закружил, а она красиво откинула голову, одной рукой обвив шею партнёра, а другой красиво взмахивая в воздухе в такт музыки.
– Что это такое?!! – орала дама Бумагова.
– Эмма, не надо, – Фрейдист попытался удержать разъярённую женщину, но было уже поздно: дама Бумагова встала и стремительным шагом, близким к бегу, бросилась на сцену, повалила Маришу на пол и стала дёргать её за волосы.
– Да она что?!! – кричала танцовщица. – Что это за сумасшедшая?!! Валёк, помоги мне!!!
Валёк стал тянуть жену за руку, но та вцепилась в волосы Мариши и ни в какую не хотела её отпускать.
– Эмма, перестань! – отчаянно кричал Валёк.
– Не перестану!
– Эмма, это же всего лишь танец! Ты же сама была рада, когда я устроился в клуб.
– Танец?!! Видела я ваш танец!!! Она к тебе… прижималась!
– Да что это за ненормальная? Валёк, уйми её! – уже вопила Мариша.
Валёк с трудом оттащил даму Бумагову и отвёл обратно за столик. К ним подошёл работник и обратился к Вальку:
– Слушай, Валь, она и в тот раз неадекватно себя вела, помнишь? На стол тебя повалила. А сейчас вообще праздник сорвала. Боюсь, тебе придётся уволиться после этого. Конечно, мне жаль, таких танцоров, как ты, днём с огнём не сыщешь, но честь клуба важнее. Если так будет продолжаться, клуб придётся закрыть.
– Да, конечно, я уволюсь, – вздохнул Валёк, удручённо глядя то на работника, то на даму Бумагову.
Другие члены общества орехов были удручены не меньше, кроме грузинов, которые уже скрылись каждый в своём направлении в сопровождении дам, за которыми ухаживали целый вечер. А остальные взяли такси и отправились домой. Дама Бумагова начала чувствовать угрызения совести, сидя рядом с опечаленным Вальком. Когда все приехали домой, некоторые заварили чай, а некоторые сразу легли спать. Эмма ушла с Вальком в их комнату. Валёк сел за столик и обхватил голову руками.
– Валёчек, Валёчек… – жалобно пролепетала дама Бумагова. – Тебе очень грустно? Ты очень сердишься на меня?
– Я потерял хорошее место, Эмма. Не знаю, куда теперь устраиваться.
– Прости меня, пожалуйста, мой сладенький, – и дама Бумагова внезапно расплакалась.
Валёк бросился к жене:
– Эмма, не надо! Не плачь, дорогая, ну лишился я этого места – и ладно, подыщем что-нибудь другое. Только не плачь, пожалуйста! Мне больно от твоих слёз…
– Я не могу не плакать, мне так стыдно!
– Не плачь, милая! – он крепко обнял её, и она подняла своё мокрое от слёз лицо.
– У меня, наверное, совсем тушь… растеклась, – грустно улыбнулась Эмма. – Я, наверное, ужасно некрасивая.
– Ты самая красивая!
- Даже сейчас? – слёзы катились по щекам дамы Бумаговой уже от счастья.
– Всегда, – ответил Валёк, целуя плачущую женщину в губы.
– Я так тебя люблю, мой Валёчек! Но что же ты будешь делать с работой?
– Не думай сейчас об этом, – ответил уволенный танцор, и они вновь принялись целоваться, забыв обо всём на свете.

25

На следующий день Валёк взял половину денег, которые получил в клубе до увольнения, и куда-то отправился, никому ничего не сказав, даже Эмме, которая не давала ему проходу и пыталась выведать у него, что он затеял. Он лишь мягко ей отвечал:
– Не спрашивай ничего, дорогая. Скоро ты сама всё узнаешь.
Полдня Валёк отсутствовал, и члены общества орехов начали уже волноваться. Но в тот момент, когда Гога предложил всем вина, а дама Бумагова с досадой отбросила телефон, так как супруг не отзывался на её бесчисленные звонки, дверь открылась и вошёл сам Валёк. За ним шли мистер Джонс и Тобби, который оставался таким же лохматым и всклокоченным, как раньше, но зачем-то сбрил усы, оставив, впрочем, бакенбарды.
– Ну вот и наши друзья, господа, – улыбнувшись, процедил сквозь зубы Валёк.
– Друзья?! – воскликнула дама Бумагова. – Ты этих называешь... друзьями?!
– Дорогая, будь великодушна. Нам пора уже возвращаться в наш город. Может быть, мы сможем вернуться там на прежние работы. Да и председатель нас заждался. Не можем же мы уехать, оставив Тобби в беде.
– У тебя один Тобби на уме!
– Ну почему один Тобби? – захихикал мистер Джонс. – А про меня ты забыла, Бумагова? У нас прекрасное трио!
– По Фрейду, по Фрейду! – расхохотался Фрейдист, изящно откинув голову.
– Ты что, заплатил врачам, чтобы они выпустили Тобби и мистера Джонса? – спросил Джеймс Кукинг.
– Они бы иначе их не отпустили, – ответил Валёк. – Но у наших друзей не такой уж тяжёлый случай, иначе я бы сам был руками и ногами за их лечение, – прибавил он с улыбкой.
– Ты угробил на них деньги! – воскликнула Эмма. – На что мы теперь будем жить? Мы и так ещё не нашли работу.
– Не волнуйся, дорогая. Я истратил только половину денег. На остальное мы купим билеты.
– Молодца, всё предусмотрел! – наперебой закричали грузины, протягивая Вальку с трёх сторон каждый свой рог.
– Простите, я не пью... – взволнованно отнекивался танцор и инструктор йоги, но грузины принялись ещё сильнее кричать, что обидятся, если он откажется, и Вальку ничего не оставалось, как осушить до дна каждый рог.
– Я не могу... – прошептал он, обводя затуманенным взглядом комнату, и рухнул на пол.
– Валёчек, ну зачем ты выпил? – запричитала дама Бумагова и бросилась было к супругу, но её опередил Тобби, который после выхода из больницы как-то странно присмирел.
– Поднимайся, Валёк! – прорычал Тобби, схватил в охабку потерявшего сознание, оттащил его к стене и усадил в кресло.
– Ему надо поспать, – произнесла Линда. – Тобби, оставь его в покое!
Но Тобби не отходил от спящего Валька ни на шаг и всё суетился вокруг него.
– А по Фрейду... – с лукавой улыбкой начал было Фрейдист, глядя прямо на даму Бумагову, но когда она смотрела на него, он с ещё более хитрым видом делал вид, что смотрит в сторону и изучает обои на стене и двух мотыльков, летавших по комнате.
– Что по Фрейду? – воскликнула дама Бумагова, подходя вплотную к Фрейдисту и тяжело дыша.
– Ничего! Просто столь хрупким созданиям вредно столько пить! – и Фрейдист, воспользовавшись тем, что дама Бумагова так близко к нему стояла, внезапно звонко чмокнул её в губы.
– Альберт! – закричала возмущённая Энн.
– Альберт! – закричала раздосадованная Эмма.
– Да, я опасный человек! – расхохотался Фрейдист, на этот раз в самом деле  разглядывая  мотыльков,  кружащих под потолком. – Это всё по Фрейду, по Фрейду... – с задумчивой улыбкой прибавил он, и казалось, что эти слова были сказаны в адрес не кого иного, как тех самых мотыльков.
На следующий день все распрощались с грузинами и уехали в город Ю, в том числе и Энн, решившая всюду следовать за Фрейдистом.

26

И вот они вернулись домой. Разумеется, первым делом они отправились в жёлтое здание, где собирались и кололи орехи до отъезда в город У. И что же они увидели, едва вошли в заветный зал с камином и тяжёлыми в ромбик занавесками? Какой-то маленький невзрачный человечек заботливо подкидывал в камин дрова и прикуривал от колыхавшегося огня. Казалось, он совершенно не удивился, увидев вошедших, у которых взгляды бросились на круглый стол, за которым они ежедневно собирались. Всеобщий ужас выразился на всех без исключения лицах. Что же они увидели на столе? Апельсины, яблоки, бананы, абрикосы, персики, груши и многие другие фрукты – и ни одного ореха!
– Что это значит? – прорычал Тобби, делая шаг к странному человеку.
– Ничего не значит, – неестественно писклявым голосом ответил тот, –просто у нас теперь здесь будет общество фруктов.
– Общество фруктов? – захихикал мистер Джонс. – А орехи что, в отставку?
– Мистер Джонс, сейчас не до шуток, – мрачно проговорила Линда.
– Ошибаешься, сударыня, – усмехнулся странный человек. – Шутка нужна всегда! Без шутки не проживёшь. Да все ваши собрания – это ведь тоже не что иное, как шутка!
– Да кто вы такой? – в страшной тревоге спросил Джеймс.
– Зовите меня просто Серёжей, – пропищал человек. – Ваш председатель обиделся на вас за то, что вы так надолго уехали, и сам уехал, а мне отдал это помещение, я ведь его хороший друг. Проходите, располагайтесь. Видите, сколько фруктов. Берите что хотите! А я сам уже наелся, пока вас ждал.
– Вы нас ждали? – с подозрением в голосе спросил Валёк.
– Ещё как ждал! Вы теперь почётные члены общества фруктов, ха-ха-ха! А я... а я... а я... ясновидящий!
– Что он такое говорит? – прошептала Энн, обращаясь к Фрейдисту.
– Надеюсь, сейчас узнаем.
– Я ведь всю вашу подноготную знаю! – продолжал Серёжа, расхаживая взад и вперёд, в то время как остальные расселись за столик и стали нерешительно есть фрукты. – Ага, вот вы уже и едите! Значит, не так уж вы были преданы обществу орехов, раз так легко предаёте его. Прав был ваш председатель, когда уехал, ха-ха!
И вдруг Тобби бешеным движением разгрёб яблоки и вытащил из-под низу помидор, который каким-то чудом уцелел и не раздавился. Тобби размахнулся и бросил помидор в Серёжу, который, казалось, ничуть не удивился подобной выходке и только с иронией смахнул красное месиво, растёкшееся по его щеке.
– Дорогой Тобби, вот ты сейчас швырнул в меня помидор, видимо, потому что плохо, когда среди фруктов затесался этот овощ. А ведь он не овощ вовсе! Помидор – ягода! А ягоды ближе к фруктам, чем овощи. Впрочем, я понимаю твоё возмущение, ведь всё равно помидору не место среди яблок, ананасов, винограда и прочего, ха-ха-ха! А я ведь хотел показать с помощью этого помидора, что и у вас у всех полно скелетов в шкафу. Начну-ка я, пожалуй, с тебя, Тобби. Я ведь давненько за тобой наблюдаю и кое-что приметил! За тобой интереснее всего наблюдать, ха-ха-ха!
– Что ты там приметил? – с нервной ухмылкой выкрикнул Тобби.
– А то, что ты носишь в портфеле... ты носишь в портфеле... ты носишь в портфеле... фотографию Валька!
Все ахнули и уставились на Тобби, который с бешеным рёвом схватил разрезанный пополам апельсин и бросился к Серёже, желая выдавить апельсиновый сок ему в глаза.
– Но-но-но, потише, потише! – улыбнулся Серёжа, слегка отстраняясь. – Я ведь сказал правду! Вот и мистер Джонс подтвердит!
В самом деле, мистер Джонс успел схватить портфель Тобби и вытащил оттуда фотографию Валька. Тобби бросился на мистера Джонса, который поднял высоко фотографию, показывая её всем. Тобби хотел поколотить мистера Джонса, но тот был настолько туп, что с ним и не хотелось драться. Тогда Тобби выбежал из зала и помчался на первый этаж. Валёк побежал за ним.
– Ну что ж, продолжим, – с наслаждением произнёс Серёжа. – Ты, Линда, иногда по вечерам задерживаешься здесь, в этом зале, скидываешь с себя всю одежду и танцуешь весьма соблазнительные танцы! А потом...
– Это неправда... – бледнея, проговорила Линда.
– Это правда! – ответил неумолимый Серёжа. – А ты, Эмма, когда училась в техникуме, никак не могла сдать один предмет, который вёл мужчина (остальные предметы у вас вели женщины). И тогда ты пришла прямо к нему домой и отдалась ему ради того, чтобы он поставил тебе тройку! Но на самом деле тройка была лишь предлогом. Ты ведь специально училась плохо именно по этому предмету, чтобы у тебя был повод отдаться преподавателю. И отдалась ты ему весьма экзотическим образом, ха-ха-ха! Какая низость! Какая низость! А ты, Фрейдист...
– Да ладно тебе! – элегантно отмахнулся Фрейдист. – Меня-то хоть не трогай! Мы с тобой как-никак коллеги.
– И то верно, – согласился Серёжа.
– Линда, это правда, что ты танцуешь без одежды? – спросил Джеймс.
– А что? – с вызовом ответила Линда. – Ты во мне разочаровался, да? Думал, я такая уж серая мышка и замухрышка? А я тоже женщина!
Джеймс вздохнул и ответил:
– К сожалению, ты мне нравилась именно тем, что ты не похожа на других, а ты оказалась такой же, как все.
– Джеймс, не будь занудой! – расхохотался Серёжа. – Разве Линда виновата в том, что у неё здоровые фантазии, в отличие от твоих, которые ограничиваются собаками?
Джеймс сильно покраснел, а Линда с отвращением отодвинулась от него.
– Господа, что-то у нас куда-то запропастились Валёк с Тобби! – захихикал мистер Джонс. – Не пойти ли поискать их?
– Хорошая идея! – одобрил Серёжа, и все спустились вниз.
Войдя в комнату, которая так подходила для уединённых свиданий, они увидели, как Тобби с Вальком сидели в кресле. Голова Валька покоилась на груди лохмача, а лохмач сжимал одной рукой эту голову, а другой плечо инструктора по йоге. Казалось, они даже не заметили, как вошли остальные.
– Валёк, что это значит?! – закричала дама Бумагова, подбегая к креслу и пытаясь оторвать Тобби и Валька друг от друга.
– Прости, дорогая, я не хотел тебя обидеть... – с бесконечной истомой в голосе и с какой-то сладкой усталостью ответил Валёк.
– Да я убью этого Тобби!
– Прошу тебя, не надо. Это негуманно...
– А ты выходи за меня замуж! – расхохотался Серёжа. – А то у тебя больно затянулся брак с Вальком. Согласись, этот брак был обречён с самого начала. Валёк-то ведь из-за Тобби и женился на тебе!
Эмма вскрикнула и упала в обморок, но мистер Джонс подбежал к ней и стал приводить её в чувства, приговаривая:
– Я не такой уж и дурак, как вы все обо мне думаете.
– Ты не дурак, ты просто болван, не в обиду тебе будь сказано! О тебе даже ничего интересного толком сказать нельзя! – веселился Серёжа.
И тогда мистер Джонс схватил попавшуюся ему под руку бутылку и со всего маху огрел ею Серёжу. В этот момент раздался взрыв. В верхнем зале, где члены общества в старые добрые времена кололи орехи, взорвался телевизор, по которому с ними разговаривал председатель, чьего лица никогда не было видно. Здание не разрушилось, но сильно пострадало. Члены общества тоже не разрушились и даже не сильно пострадали. Они лишь отделались лёгким испугом. Что же случилось дальше? Мистера Джонса судили и посадили в тюрьму за убийство Серёжи. Как ни старался Валёк убедить судью оправдать подсудимого и даже предлагал деньги, ничего не вышло, ибо судья оказался на редкость честным малым. После неудачной попытки мистера Джонса бежать ему дали пожизненный срок. Дама Бумагова в скором времени подала на развод, и Валёк уехал куда-то с Тобби. Больше их никто не видел и ничего не слышал о них. После этого дама Бумагова больше не выходила замуж, а Линда, напротив, пустилась во все тяжкие. Поговаривали, что у неё вспыхнул внезапный роман с Фрейдистом. Джеймс Кукинг вернулся на свою прежнюю работу и до конца жизни дегустировал собачьи корма. Энн вернулась в город У. А Майкл Кротов, как, вероятно, догадался читатель, женился на Марте, сестре дамы Бумаговой, и всю жизнь был примерным семьянином и отцом трёх очаровательных девочек. Поговаривают, что какой-то художник попросил его попозировать ему для портрета подкаблучника. Что касается жёлтого здания, в котором прежде собиралось общество орехов, то после ремонта оно было отдано под психиатрическую больницу.