(Из сатирического романа в стихах «Прозрение»)
Пролог
Лишь вскочит прыщ без повеленья свыше,
На остальное строгий есть Устав:
Когда чинить от протеканья крыши,
Путёвку ль брать, от трудных дел устав.
1. Привилегия
Коль есть чины, одобрить кто достойны,
То право им не просто так пришло.
Один бессилен и в окопе воин,
Пока других ни скопится число!
Кто командир, тот всё за всех решает.
И на гражданке так же всё легко:
Начальник в кабинете принимает
Желающих добиться своего.
Как прежде было: свояку приволье.
Тому почёт, подарок кто принёс.
Теперь с наличностью царит кругом раздолье
И на кредитку не утерян спрос.
Осталось рудиментом от былого
Обмены бартерные кое-где порой:
Ты мне приносишь мыла кускового,
Отвечу шилом, острым, как иглой.
Вот коли нет обмена то на это
И не родня начальнику стола,
Придётся ждать до истеченья света,
Когда решатся и твои дела.
2. Отказ
В приёмной ждал Фома соизволенья,
Чтоб на ковре всё высказать, как есть,
Но не хватило в том ему везенья.
Так отказали, что ни встать, ни сесть…
Еще и в след услышал брани слово,
Мол, натоптал, бессовестный какой!
Техничка выполнить наказ всегда готова,
Кого из визитёров гнать метлой.
Вот и Фома как пробка из бутылки
В приёмную обратно изгнан был
Где секретарь не ручкой из чернилки,
А на компьютере вердикт свой учинил.
Как волчий знак теперь ему поставлен:
Пусть не суётся! Веры ему нет!
Вот так и овод, если обезглавлен,
Летит, но шансов нету на обед.
3. Обида
Уже забыл, о чём была та просьба,
Лишь от обиды слёзы на глазах.
И слышит – за спиной скрипят полозья.
То друг Ерёма едет на санях.
Как мог утешить пожелал соседа,
Но тот от огорченья сам не свой.
И брёл туда, где лёд речной под снегом
С проточною губительной водой.
– Зря грех надумал – в прорубь с головою! –
Его Ерёма вразумить хотел.
Но, словно, говорил он сам с собою.
Фома в своём был безрассудстве смел.
4. Попутчик
Так и дошёл к реке под скрип полозьев
И в утешенье возчика слова.
Вот только прорубь – не в подмётке гвозди.
Чтоб вырубить, настойчивость нужна!
Ерёма сам того же был настроя.
Лошадку гнал к реке не просто так.
Вёз на санях такую сеть с собою,
Чтоб попадались щука и судак!
На дно саней пешню приладил ловко.
Лопата есть и можно начинать.
Но инструмент стальной, вам не морковка.
Таким легко все руки отмахать!
Стоял Фома, смотрел, как друг горбатит.
На миг прощание он с жизнью отменил.
Вот уж и он лёд из воды лопатит,
В той проруби, Ерёма что рубил.
Вдвоём любое дело не тоскливо.
Рыбацкий обеспечив фронт работ,
Под лёд спустили сетку суетливо,
Чужак, чтоб не увидел, коль пройдёт.
5. Перекус
На их заботы лошадь смотрит гордо,
Уж ей обиду нечего таить,
Хозяин ей овса насыпал в торбу.
И сено есть, чтоб после подкормить.
А про себя он не забыл подавно.
В розвальнях сумка, где не только снедь.
Так фляжка булькала заманчиво и славно,
Что и Фома не в силах утерпеть.
Не отказался от ржаной краюшки,
Поверх которой, сала шмат лежал.
Глоток хлебнул из вожделенной фляжки,
Где первачок черед свой поджидал.
Еще имелась луковица с солью.
Все ж не на пир был собран рыбачёк,
А так бы прихватил с собой свекольник
И перца острого немаленький пучок.
Морозец только аппетит прибавил.
Хрустят друзья, так репчатым лучком,
Что, кажется и звездочек прибавил
На фляжку им создатель с первачком.
Но, все хорошее способно завершаться,
Смениться, чтобы радостью иной,
И нужно очень даже постараться,
Разрушить жалобой столь благостный настрой.
6. Без улова
Распив запас и закусив изрядно,
Проверили, попалось, что в сети.
Да стало тут обоим так досадно,
Что по домам надумали идти.
Вернее, ехать пригласил Ерёма:
– В санях и пассажиру место есть!
Но против лома не найти приёма,
Нутро Фомы вынашивало месть.
Процесс решил продолжить утопленья,
Чинуша, чтоб стыдился за отказ.
А в будущем давал всем разрешенья.
Не гнал взашей, как было в этот раз.
Предлог тут благовидный подвернулся.
Сказал Ерёме, чтобы уезжал,
А то он по-спортивному обулся.
Пимы – как лыжи! Так что побежал…
7. План мести
У гужевой повозки прыти мало,
Нацелясь в ночь, скрипели полозки,
Пока на грех нутро так бушевало
Фомы, решившего лезть в прорубь от тоски.
Оставил он записочку в кармане,
Мол, виноват чиновник-грубиян.
И прочими он расписал словами,
Как тот нанёс душе его изъян.
Осталось только утонуть навечно
И всплыть когда весной растает лёд.
Пускай раскается чиновник бессердечный,
Что так третирует обидчивый народ!
8. Просьба
Пока строчил записку пол Луною,
Хмель приняла без счёту голова.
И ног не чувствуя от гнева под собою,
Пошёл топиться в проруби Фома.
Но там, где в лёд чуть плещется водица,
Местечко занято – Ерёмы сеть стоит.
Не будешь ведь, как лох какой топиться,
В ячейках где улов, наверно, спит.
Стал вновь вытаскивать, уж в одиночку, сетку,
В какой пред тем царила пустота.
Зато теперь в капроновую клетку
Запуталась сазана голова.
А рядом щука пасть разявить хочет.
Налим попался, чуть ли не в аршин.
И рыба эта вся в неволе ропщет,
Мол, отпусти нас в воду, гражданин!
Все обещают, словно под копирку,
Исполнить каждое желание его.
Вот только времени осталось тут впритирку:
Рыбак вернётся, станет лишь светло!
Фому теперь ухою не заманишь.
Чебак в сметане тоже не в чести.
Зато в беде, как тех сейчас оставишь,
Кто нервничать уж принялся в сети?!
Ведь, сам вот-вот поделит с ними воду.
И в глубине сосед, ведь, не чужой.
Так что Фома всю рыбью их породу
Стал выбирать из сетки по одной.
9. На прежнем месте
Последний хвост исчез в воде студёной.
Тут самому нырнуть бы, что топор.
Да, вдруг, поверил, как умалишённый,
Что их исполнят рыбы уговор.
И вот уже сидит опять в приёмной,
Свой разрешить пытается вопрос.
А тут сам шеф, годами убелённый,
Печать протягивает, прям под самый нос:
– Верши, Фома, теперь всё по порядку!
Давно такое право заслужил!
А сам готов пойти уже вприсядку,
В знак радости, что этак услужил!
Фома хозяином прошёл по кабинету.
Сел в кресло мягкое, чтоб отдохнуть слегка,
Пред тем, как всё по рыбьему Декрету
Осуществить могла его рука.
10. Важная работа
Вот на ковре ботинки визитёра.
А сам готов уж выпрыгнуть из них,
Коль разрешат площадку взять для сора,
Что свозит от клиентов он своих.
Другой готов напитками спиртными
Всех обеспечить, сутки напролёт.
А третий с сигаретами своими
В открытый попросился оборот.
А что противиться? Пусть явят в том сноровку!
Фома пришлёпнул на листках печать.
Затем он запретил варить перловку,
Какою в армии его объелась часть.
И в духе том всем раздавал поблажки.
Не запретил не раз он, и не два.
Визировал любые всем бумажки,
Какие б в них ни значились слова.
Как и других, Ерёму он приветил.
Дал разрешение гнать дома самогон.
И даже с сетью, если кто заметил,
Всех протестующих, мол, может выгнать вон!
11. Изгнание
Но тут опять седой к нему явился:
– Печать отдай! И с кресла враз слезай!
Ведь Свод теперь законов обновился.
На всё «Лицензию», как нужно оформляй!
Опять обида душу гневно гложет:
– Судак – обманщик! Щука – не права!
Никто в реальность воплотить не может,
Обещанные из сети слова!
Собрался мстить им в проруби холодной.
Пошёл туда, глаза закрыл рукой.
И тут услышал голос друга бодрый:
– Кончай хандрить! Поехали домой!
12. Истина
Фома взглянул – повсюду ночь сгустилась.
В реке – пустые сети ячеи:
– Выходит, это всё мне лишь приснилось?
Как в сон голодный – мёд и калачи!
Овёс их лошадь хрупает украдкой.
И ей пора в конюшню, где тепло.
Так что Фома был убеждён лошадкой:
– Там лучше, где снежку не намело!
Назавтра снова ездили на речку.
Сеть принесла им рыбы полмешка.
Ерёма, выслушав рассказ, поставил свечку,
Такого, чтобы не было грешка!
Эпилог
А на улов никто им с укоризной
Пенять не стал, как и про самогон.
Так вот случается с их общею Отчизной,
Меняют как перчатки где Закон!