из цикла «Это было недавно»
Городки – это такая игра. Игра – русская, весьма древняя. Здоровый мужичина берет тяжелую палку-биту со стальной окантовкой и далеко бросает ее в некую фигуру из деревянных кругляшек – городков. Он должен их выбить, желательно одним ударом биты, из отмеченного на земле квадрата - «города». Без сноровки такую дубину и до городков то с трудом добросишь, не то что – навылет выбить фигуру. Биты же мастеров игры летят вращаясь, с тяжёлым свистом, городки от удара взлетают, как птички. Поэтому площадки для городков огораживают высоченной металлической сеткой.
Игра, казалось бы, незамысловатая. Хотя, конечно, разные истории бывают. Причём, довольно трагические. Рассказываю.
Начало: нашего с Гогой закадычного друга – Игорька А., начальника лесопильного цеха на Филях, срочно вызвали из отпуска. Мы уже три недели, как не виделись, соскучились по общению и в ясную солнечную субботу приехали навестить его в рабочей обители. Благо, что суббота была рабочая - это у меня и Игорька, а с Гоги чего взять – он уже от заводской принудиловки открестился и вышел в свободные художники - своя мастерская, сам себе хозяин.
Игорь Васильевич – тридцатилетний блондин под два метра ростом, с красным горбатым гладиаторским носом, голубыми глазами и пудовыми кулачками.. В подчинении у него – штук сто закалённых проспиртованных работяг, половина – бывшие зэки. Игорь любит дисциплину, поэтому, то один, то другой бедолага из его хозяйства ходит с подбитым глазом. Начальника они боготворят за кристальную справедливость в распределении довольствия, выразительную речь, обогащённую юморным красивым матом и за тонкое знание дела. В нерабочее время Игорь - настоящий ценитель кинематографа, эстрады, спорта, преферанса и рыбалки.
Отвлекаюсь: почему Игорька отозвали из отпуска? Потому что в его отсутствие на заводе случился коллапс. Заместитель Васильича, однорукий бывший юрист, не справился с должностными обязанностями, хотя, казалось бы, сам отсидел лет несколько, и не дурак, да вот харизма не та! Короче, выдавал он зарплату в своём кабинетике. Тесно. Выдача идёт медленно. Народ нервничает. Тут Ваня Матросов, могучий грузчик, главный заводской подпольный ворюга – грудище с наколками, лезет без очереди. Пошёл крик, мат, недовольство. Юрист, человек интеллигентный, говорит:
- Иван, встань в очередь!
Ваня испытал от этих слов что-то вроде удара и сразу же перекрестил юриста восьмиэтажным два раза и что-то обидное добавил про нехватку руки. И напрасно.
Юрист очки на Ивана нацелил удивлённо и медленно так говорит:
- Попрошу всех выйти из кабинета, мне Ивану надо лекцию небольшую прочитать.
Народ недоволен, но вышел. Юрист дверь прикрыл и не более как через пять секунд, раздался дикий вопль Ивана. Все догадались, что Ивану очень больно и, конечно, страшно залюбопытствовали. Но тут юрист открыл дверь и сказал, что выдача зарплаты может быть продолжена. Народ дружно ввалился в кабинет, а Иван продолжал орать, закрывая лицо руками. Кричал он сугубо по-грузчицки, но можно было понять, что когда он из больницы вернётся, то юристу последнюю руку оторвёт сразу же, как его увидит. Тут стало понятно, что юрист мастерски воткнул Ване в зенки растопыренные пальцы своей единственной руки, глаза были, скорее всего, целы, а вот из век текла кровь и заливала глаза.
В общем, ничего страшного, вызвали «скорую» и отправили Ваню на исправление. Юрист же убедительно обрисовал, как пьяный Иван на него набросился, но промахнулся и упал в угол, где лежал большой пук веточных веников – как тут не пораниться глазикам.
Директор уволил юриста по собственному желанию сразу же в понедельник, от греха подальше, потому как всё равно Ваня когда-никогда из больницы вернётся и обещание своё выполнит непременно, а у начальства завода будут неприятности.
Глупо, конечно, но я помню, что недели две после этого представления, не только на игоревском заводе, но и во всем московском строительстве, включая высокое начальство, люди при встрече вместо «здравствуй», разводили два пальца на правой руке и ворочали ими перед глазами соседа, добавляя: «у-у-у, вот я тебе» или что-то в этом роде. Получали специфическое удовольствие и расходились в хорошем настроении. Время такое было.
Возвращаюсь к городкам.
Игорь Васильевич пил только водку. Мы с Гогой захватили две бутылки на всякий случай, хотя знали, что у Игоря комплект, конечно же, приготовлен. Есть и закуска, причём хорошая, тут Игорю надо отдать должное, без закуски он не пил никогда и журил нас с Георгием, потому как мы себе эту вольность иногда позволяли. Итак, набив знаменитый своими размерами Игорев портфель до отказу, мы вывалились, наконец, за ворота завода на чистейшее, ярко зелёное солнечное окружающее пространство – это был район образцового московского военного предприятия.
Место отдыха выбрал Игорь: уютный стадиончик для игры в городки, тенистый от крон гигантских тополей и ограждённый от трамвайной улицы трёхэтажным сеточным ограждением и непроходимыми кустами акаций.
Мы расположились на единственной трибуне, постепенно и аккуратно доставая из портфеля очередные порции радости жизни, стараясь не привлекать к себе внимание абсолютно трезвых спортсменов, состязавшихся в мучительно трудную, но древнюю, с тысячелетней историей игру. На белых футболках игроков одной команды было написано «Молокозавод» рядом с физиономией простоквашинского кота, а на зелёных футболках другой – «Овощная база» с мордой бобра, грызущего палку. Хотя все в округе знали, что играют тут ребята с военного завода им.Хруничева, выпускающего ракеты и другую строго секретную космическую технику.
Но у нас были свои ракеты в портфеле и спортсмены уже давно с завистью и злобой крутили свои трезвые носы в нашу сторону. Ну, бог с ними. Разговор наш касался самых разных тем. Помню, на минуту на стадион заглянул моложавый, грудь колесом - полковник, должно быть физрук этих балбесов-ракетчиков, что вызвало у Георгия интересные воспоминания.
Дело в том, что его дядька, заместитель главного редактора «Литературной газеты», однажды брал его с собой на интервью со знаменитым стариком – маршалом Будённым. Между первым и вторым стаканчиком Гога рассказал нам эту забавную историю.
В приёмной маршала собралось штук семь журналистов. Из дверей кабинета вышел молодой, крупный, «кровь с молоком», по словам Гоги, подполковник, один в один похожий на полковника–физрука. Проверив документы у работников культурного фронта, он ткнул пальцем в Гогиного дядю, сказав при этом:
- Вот Вы можете зайти и пообедать с маршалом!
Дядя интеллигентно отказался. Спустя каких-то сорок минут из кабинета вышли сам маршал и подполковник, который расположился сзади старика, что бы подхватить его, если тот задумает упасть. Офицер разрешил задавать вопросы. Гога захотел отличиться и радостно спросил, заикаясь от волнения:
- Семён Михайлович, а когда Вы познакомились с Лениным?
Старик покрутил знаменитый на всю страну ус и задумчиво сообщил:
- В восемнадцатом году я приехал в Москву, Ленин меня не принял, а вот Сталин принял очень хорошо!
Гога не понял всей глубины ответа и повторил вопрос.
- В восемнадцатом году я приехал в Москву, но Ленин меня не принял, а вот Сталин принял очень хорошо! – покрутив другой ус, бодро повторил ответ маршал.
Гога тут, видимо, перегнул палку и задал свой вопрос в третий раз. Маршал растерялся и оглянулся на офицера. Побагровевший подполковник, хитрым движением продолжая поддерживать старика, вышел вперёд и грозно рявкнул:
- Маршал знает, что говорит! …
Строго и внушительно оглядев притихших журналистов, он продолжил:
- Следующий вопрос!
Гога так расстроился своим позором, что дальнейшее течение интервью напрочь забыл, но точно помнил, что года через два маршал Будённый издал собственные биографические воспоминания, правда, по редакциям долго ещё бегал седоватый иудей, пытаясь получить обещанные за эту работу денежки.
Мы немедленно выпили за любимого маршала, а полковнику-физруку пожелали получить городком по макушке.
Потом, помню ещё, что Игорь, приехавший из Монголии, уверял нас, что там полно рек, а рыбы столько, что он лично ловил хариусов на презервативы. Гога, который уже начал немного заикаться, подумав, заявил, что этого быть никак не может:
- Ду…ду…думай, что говоришь… Ха..хариус рыбка-то не маленькая! Ка..как он в презервативе по…поместится?
- Эх, ты, – смеясь, подмигивает мне Игорь, - видно у тебя от ночных чтений с Тамаркой мозги-то совсем склеились, журналист.
- Н..н..не тронь Тамарку! - понятное дело, обижается Георгий,- Мы тут с ней чи..читали диакона Ку…кураева «Кто послал Блаватскую». Что, вот, ты про это знаешь?
Но Васильича так просто не обставишь. Коварно улыбаясь, он спрашивает Гогу:
- Ну и кто её послал?
Гога напряжённо задумывается, потом безнадежно бормочет под нос:
- К..кто послал, к..кто послал… Кто послал-то?...
Заминка. Приходится выручать Георгия мне:
- Да сам диакон и послал. Причём далеко-далеко!
- Т-точно! – радостно вспоминает Гога. По этому случаю Игорь, с общего согласия, наливает по полстакана.
И тут случается неприятность. В стакан Игорю, а ведь он страшный чистоплюй, шлёпается щепка, видимо, от разлетевшегося от могучего удара городка. Мы с Георгием с трудом осмысливаем случившееся, а Игорь Васильевич, в хорошо сидящем костюме, в белой рубашке с расстегнутым воротником, но всё ещё в галстуке, не спеша выходит на газон и с достоинством подзывает к себе капитанов команд.
- Кто же так бросает биты, вундеркинды, у вас техника, как у бобров помоечных. В городки играть - это вам не ракеты клепать!
- Да ты сам-то откуда взялся, ты биту-то в руках держал? или бутылку только? – перебивают его оскорблённые капитаны, - да ты её до городков не добросишь, обкакаешься!
Лицо нашего кормчего делается густо багровым, мы с Георгием уже рядом, но соотношение сил на поле 10:1 не в нашу пользу.
- Вот что, детишки, - ухмыляясь, распаляется Васильич,- давайте пари! Если я перекину биту через весь ваш огород, с вас ящик водки, если нет, то с нас!
Мы с Георгием дружно охаем, денег-то на ящик водки нет, а это плохо, потому что ракетчики сами выпить не против и ребята крупные.
Капитаны переглядываются с некоторым злорадством, но глядя на богатырскую фигуру Игоря, решают подстраховаться наверняка:
- Идёт, но если перебросишь и загородительную решётку!
- По рукам, где бита! – кричит Васильич.
Условие не реальное – всё равно, что перебросить биту через шестиэтажный дом. Но слово – не воробей. Гога пытается сказать что-то важное, но только надувает щёки. «Д-а-а,- вертится у меня в голове знакомое,- бить будут, точно…».
Игорь, тем временем, сбрасывет пиджак, галстук, передаёт их мне со словами: «не изомни» и потирает руки, настраивая себя на смертный бой. Приносят биты. Спортсмены окружают нас плотным кольцом.
- Отойти на три метра,- хрипит наш герой и начитает раскрутку тела вокруг своей оси, как это делают метатели молота. Наконец, бита со страшным вращением вырывается из его рук и как-то сразу уходит в крону тополей, откуда на спортсменов падает срубленный ею немалого размера сук. Плотная листва мешает нам разглядеть траекторию полёта биты.
Внезапный сноп искр и истошные вопли со стороны трамвайной улицы неопровержимо подтверждают, что мы победили. Это – невероятно. «Пи..пи..пи, – пытается что-то сообщить нам Гога, но от восторга не может закончить слово. Сквозь плотную стену акаций потянуло чем-то горелым.
Игорь отряхивает руки, спортсмены взбудоражено совещаются и отправляют двух лазутчиков для выяснения обстановки и возврата биты, которая представляет теперь криминальную улику их безответственного поведения.
- Ну, ладно, - с достоинством, победно оглядывая ракетчиков, вещает Игорь, - гоните пол-ящика, так и быть.
- Пол-ящика? – мерзко улыбаясь, сообщает командир команды "бобров", - пол-ящика? Да, через пять минут тут пять нарядов милиции понаедут. Кто водку в общественном месте пил? Кто трамвайную линию вырубил? За всё ответишь, гад!
Игорь опять багровеет и протягивает мне пиджак, который уже почти успел нацепить. Спортсмены как-то уменьшаются в росте на глазах, отступая в угол загона.
Но тут уже мы с Георгием повисаем с двух сторон на плечах нашего богатыря, умоляя его пожалеть помоечных бобров. Игорь прикидывает в уме сколько незаслуженных неприятностей может получить наш небольшой коллектив и благосклонно даёт добро на отступление…
Вот такая игра – городки. С виду – простенькая, а можно и срок схлопотать не за что порядочным людям.
** ** **