А Папик сказал..
Сценарий
Зина – молодая, симпатичная женщина
Марик – сын Зины, 6 - 7 лет
Папик –отец Зины
Арнольдовна – старая дева, сестра Папика
Бабуля
Бомжи с люстрой – Он и Она
Семен – командированный
ПРОЛОГ
Гранитная набережная Невы. Между ней и трамвайными путями – трамвайная остановка. Конструктивно задняя стенка выполнена из вогнутого во внутрь ( как прозрачный прилавок в магазине) пластика и, когда кто-нибудь проходит за остановкой, у него визуально вытягивается живот (эффект кривого зеркала), а при выходе - *Чпок!* - пропадает.
За остановкой проходят двое: - *Чпок* - *Чпок*. Перед нами двое начинающих бомжей, одежда еще не так протерта, взгляды не лишены смысла, но понятно, что жить им уже негде. Он несет перед собой люстру о трех плафонах. Она тянет за собой две большие базарные сумки.
Рядом с остановкой, у набережной – скамейка. Они устало - *Уфф* - садятся.
Слышно, как недалеко тренькает трамвай и плещется Нева.
Она: - И где ты ее взял? Что собираешься с ней делать?
Он: - Да, понимаешь, шел по парку с утренней добычей, подустал. А тут скамейка, а на ней этакая фифа сидит, журнал читает…
Она (перебивает): - Какая такая “Фифа”? – Пытается показать некоторую осведомленность: - Что-то связанное с футболом?
Он: - Да нет, это дама, которая кроме себя больше никого не видит. Я присаживаюсь на кончике скамейки… В-общем, сейчас продемонстрирую. Садись сюда, поближе к центру, как будто ты фифа, я с краю, достаю початую бутылку пивка и, как человек культурный, предлагаю сначала ей.
Как бы хочет подать подружке воображаемую бутылку, та как бы хочет ее схватить.
Он (недовольно): - Ты что - ты же фифа. Как ты можешь. Просто отодвинься от меня подальше и снова читай журнал. Тогда я и говорю (обидно все-таки): - Значит, ужин при свечах отменяется? Она как вскакивает и деру!
Она:- Она что, дура, что ли?
Он: - она не дура, она фифа. В-общем, вскакивай хотя бы…
Она вскакивает со скамейки, центр тяжести смещается, и Он приземляется на пятую точку.
Он (довольно): - Вот с этой позиции я и увидел за кустом коробку, а в ней… - И он ласково хлопает по почти новенькой люстре.
Она: - Так все-таки как ты собираешься это чудо использовать?
Он: - Ну-у, принесу ребятам в кочегарку, освещу их темное существование, может, уборочку тогда сделаем, чтобы все было цивильно, как там наверху.
Он вздыхает, видно, что-то вспоминая из прошлой жизни.
Она: - Размечтался!… Это еще что такое?
На цену влетает молодой парень, ошалело смотрит по сторонам, видит бомжей с люстрой, притормаживает и подходит к ним поближе. Видно, что парень из провинции, вообще не понимает, где он находится и куда бросаться дальше.
Семен: - Здрасте…
Оба (вежливо): - И Вам не хворать.
Семен (растерянно): - Спасибо. Может, подскажете, уважаемые… м-м-м, господа,- думает и добавляет: - товарищи, как бы мне добраться до,- читает по бумажке: - улицы Бакунина?
Бомжи одновременно показывают в разные стороны и, пока Сенька крутит головой в разные стороны, подхватив люстру (а вдруг отберет), на всякий случай сползают вниз по лестнице и скрываются за парапетом.
Семен обнаруживает, что остался один в ночном Питере и бросается в кулису с криком: - Такси! Такси!...
Переход, свет, музыка.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
(Меблированная квартира)
Перед нами большая комната, особенность же ее в том, что стены ее образованы шкафами с антресолями, глубиной метра полтора. Неизвестно, с какой целью она была таким образом обустроена и как использовалась в 19-м веке, в наше же время внутреннее пространство шкафов стало средой обитания Марика, парнишки 6-7 лет, сына хозяйки комнаты Зинаиды, в просторечии просто Зинки, молодой и симпатичной женщины.
С правой стороны комнаты, ближе к авансцене, стройный ряд шкафов нарушается дверью обыкновенной, ведущую в общую кухню коммуналки. Надо заметить, что другие комнаты, хотя их и не видно, вполне нормальные и пригодные для обыкновенного житья.
В меблированной же комнате жизнь течет весело и задорно – дверь какой-нибудь антресоли могла внезапно открыться и оттуда высовывается лучник с луком и стрелами с присосками, из шкафа может выскочить чапаевец на деревянном коне, скачет через комнату и скрывается в другом. В-общем, жизнь за дверьми кипит и наружу Марик выходит, когда надо схватить бутерброд и попить водички. Зинку это все вполне устраивает, она занимается по хозяйству, и никто ей особо не мешает. Сегодня, правда, приключилась неприятность – из левого, самого большого шкафа, вышел печальный Марик и говорит: - Ма точка.ру, компьютер сломался, что делать?
Зина: - Ну что можно делать на ночь гладя, отдыхай уже, сколько можно воевать?
Марик: - Ма точка.нет, так врагов – то много, на ночь глядя хорошо бы их поменьше оставить…
Внезапно раздается звонок в дверь.
Зина: - Кого это еще принесло? – идет к центральному шкафу, открывает двери и оттуда в комнате появляется запоздалый гость. Зинка слегка вздрагивает.
Семен (сконфуженным голосом): - Глубоко извиняюсь за внезапное вторжение. Обстоятельства… - замолкает, не зная, с чего начать.
Зина: - Так-так. Ну и кто вы, что вы, и вообще откуда?
Семен: - Да, понимаете, из Сибири прилетел, в командировку отправили – ну, в -общем, по делам. А у меня тетка под Питером живет, вот в целях экономии на гостиницу меня и отправили, а рейс задержался, только ночью прилетели…
Зина: - Ну, это все понятно, только откуда Вы адрес наш взяли?
Семен: - У Вас дядя же есть, Николай Петрович Сергеев?
Зина: - Ну, есть,- догадывается: - Ох, дядя, дядя…
Семен: Так мы сидели рядом в самолете, познакомились, разговаривали много. Я, конечно, больше слушал. Очень интересный человек, образованный, рассказывал, как будучи приглашен в Италию на симпозиум, - прерывается: - он же археолог, да?
Зина(гордо): - Да, причем ведущий в своей области!
Семен: - Ну, вот, повезли их компанию на экскурсию в Венецию, там катером по каналам, в море вышли, а оттуда в залив площади Сан Марко, и дальше рассказывает: - Вы представляете себе, Семен, первое же впечатление – набережная площади – вылитая набережная Невы в Санкт-Петербурге, в смысле архитектуры, зданий. Поразительная схожесть! Только что в Питере гондол с гондольерами нет…: - Сенька помолчал и добавил: - А как сели в Питере, дядя Ваш (проникся ко мне, что ли, я уж и не знаю) сказал, что, мол, тебе по вокзалам шататься, есть у меня племянница любимая, езжай к ней и переночуешь. Она человек хороший отзывчивый, поможет. И адрес сказал…
В этот момент дверка антресоли открывается, оттуда высовывается дуло детского пулемета “Максим” и раздается: - Тра-та-та! – И дверка тут же закрывается.
Семен инстинктивно дергается: - Что это было?
Зина: - Да не бойтесь, паршивец мой балуется. Кстати, Вы в компьютерах что-нибудь понимаете? – Сенька подтверждает и Зинка (громко): - Марик, быстро спускайся к нам.
Появляется ребенок, и в сопровождении Семена оба скрываются в левом, самом большом шкафу, где, по-видимому, находится игральная комнатка с компьютером. Через некоторое время оттуда раздаются характерные звуки, и в комнату выскакивает Марик, за ним появляется Семен.
Марик: - Ма, а парень точка.во! Запустил комп, все работает! А еще он розетку сделал, что болталась кое-как!
Зина: - Ох, какой рукастый. Ну, слава богу, теперь какое-то время будет по спокойнее. А что там сломалось? Другой раз Вас не будет, так самой лезть придется…
Семен ( не вдаваясь в подробности): - Системная ошибка просто была, но без специального образования вряд ли стоит Вам этим заниматься.
Зина (задумчиво): - Вообще-то, есть тут у нас одна, весьма пожилая, хакерша – тетушка моя, Арнольдовна, - целыми днями торчит в сети, как-то научилась сама. Детей нет, так что времени полно. Ну, думаю, завтра с утра познакомлю со всеми обитателями нашей коммуналки, сегодня поздновато, ночь на дворе. - Добавляет: - Есть только одна проблема, из мебели у нас только, как видите, стол и диван, Марик где-то там и играет, и отсыпается. Это ничего, что на одном диване придется спать?
Семен: - Да не переживайте, сутки в полетах, переездах – жуткая усталость накопилась. Как только куда-нибудь прилягу – сразу отрублюсь. – Уходит переодеваться в указанный шкаф, возвращается в простом спортивном костюме.
Зина, переодевшись в пижаму, уже разложила диван – каждому по подушке и по одеялу, расположилась в одном углу и (строго): - Семен, вон там Ваше место, - звучит, как будто через дорогу. – Семен не возражает, и погружается в другом углу под одеяло. Наступает тишина.
Как бы Семен не устал, почему-то не спится, никак не удается заснуть. Гормоны не дремлют, наверное. Зинка тоже почему-то неспокойно ворочается и, как только молодые люди начинают потихоньку, осторожно так, сближаться, вдруг раздается длинный скрип открываемой двери, и из кухни на Семена надвигается Сама Смерть в длинном белом, до пола, одеянии - создается ощущение, что она плывет, горящая свечка в руках Смерти подсвечивает провалы глазниц, и место где должно вроде бы находится ротовое отверстие. Смерть издавала шипящий звук вроде: - иииииишшшшшшшштыыыыы – иииииишшшшшшшшшштыыыыыы, - и приближалась все ближе и ближе. Семен плавно сползает под одеяло, а Зина включает ночник и (сварливо, базарным голосом): - Бабуля! Какого хрена? – И перед нами, при свете лампы, возникает обыкновенная старушка в ночнушке, со свечкой в руках.
Бабуля (обыкновенным голосом): - А чего это он… - а мы, что не люди – а поговорить, познакомиться? - При этом бабуля дает задний ход, и плавно плывет обратно в сторону кухни.
Зина: - Завтра поговорите, поздно уже, - выключает свет, слегка охреневший Семен появляется из-под одеяла.
Зина: - Да бабуля это моя была, устроила представление. Вспомнила, видно, как в глубокой молодости на театральных подмостках играла “шестую капусту” в пятом ряду. Но к чему бы все это?.. Веселая у нас семейка, как бы не было продолжения… Ну да ладно, отдыхайте…
Тут дверь быстро открывается и в комнату вбегает еще кто-то, с фонариком в руках, лучик света обшаривает стены, диван, и этот кто-то зовет (фальшивым голосом): - Кис-кис-кис…
Зина: - Арнольдовна, тетушка ты моя дорогая, котик твой давно уже отдыхает на том свете и, надеюсь, в более приличной компании. Могла бы уж придумать что-нибудь по интереснее, по новее, что ли?
Арнольдовна (сварливо): - А ты у нас самая умная, да? По новее ей подавай, - они еще какое-то время препираются и, в конце – концов, Арнольдовна величаво удаляется.
Зина хочет извиниться перед Семеном за родственников и причиненные неудобства, и видит, что Семен банально заснул, молодой организм все-таки устал от перелетов и треволнений. Зина, уткнувшись в ладошку, разглядывает спящего Семена и теплые женские слезы капают ему на плечо… А Семену снится сон:
Перед нами на заднем плане, сквозь прозрачную тюль виднеются очертания Венеции (совсем как Санкт-Петербург), идет легкий теплый дождик, по каналу плывет гондола, управляемая гондольером Семеном, на носу гордо стоит Зина с люстрой о трех плафонах в вытянутой вперед руке и, обернувшись к Семену, что-то радостно, но беззвучно (сон, все-таки) кричит. Семен ловко управляет гондолой, получает удовольствие от процесса, как вдруг по ходу движения внезапно появляется мостик через канал, Семен пытается предупредить Зину об опасности, но также беззвучно, гондола неотвратимо наезжает на мостик и люстра бьется о каменный свод – яркая вспышка света и темнота.
Включается свет, видно, как подскакивают от неожиданности в своих углах Семен и Зина, ничего спросонья не понимая, а у включателя стоит Папик и говорит: - А чего это он, а мы что, не люди, что ли?..
Занавес, свет, музыка.
Конец первого действия
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Коммуналка
Открывается занавес, музыка плюс стук бегущего по лестнице человека (похоже на стук колес отходящей электрички). Перед нами открывается вид на стандартную кухню коммунальной квартиры. В углу раковина, у правой стены, что возле окна, стоит стол, в дальней стене – дверь с выходом на черную лестницу. За столом Папик, Арнольдовна, во главе неподвижно сидит бабуля.
У левой стены, на корточках – Зина, говорит интересным голосом: - Так, товарищи родственники, колемся, чья была идея с газетой? С какого перепугу наш посланный вашим братом гость вдруг побледнел, схватил свою сумку и ломанулся как от чумы? – Осматривает компанию, взгляд останавливается на Арнольдовне, - Тетушка, хакерша ты моя дорогая, начинаем?
Арнольдовна: - А чего это он? А мы, что…
Зина (перебивает): - Это мы уже слышали, давай конкретно, по делу – что там было за народное творчество?
Арнольдовна (обреченно): - Да так, ничего особенного. Ну, что вчера в аэропорту Пулково при посадке разбился самолет, на борту которого был известный археолог Н. П. Серегин. Отсканировала его фотку и приклеила черной изолентой в рамочку, - хвастается, - а что, очень натурально получилось!
Зина (передразнивает): - Натурально… Парня чуть кондрашка не хватила. Если еще вспомнить ночные приключения, - смотрит в сторону бабули, та старается не шевелиться, - то у Семена просто отменная психика. Хороший парень, рукастый, с Мариком сразу общий язык нашел… - Печально. - Может, это моя судьба сбежала. Эх, вы…
Семейка загомонила, – Какая там судьба… Найдешь себе еще кого… может, и к лучшему, а вдруг он изверг…
Зина: – Вдруг, вдруг… - В голову Зине приходит мысль, - кстати, так никто и не объяснил, что это за ночной концерт был? Ну-ка, колемся, колемся!
Арнольдовна смотрит на коллег: - Ну да, я всегда крайняя, да? – “Коллеги” облегченно кивают. – Арнольдовна продолжает: - Понимаешь ли, Зинаида, в чем суть, - пытается сформулировать, - э-э-э, ну, в общем.., короче, ты получаешь удовольствие, а нам потом воспитывать?!
Зина истерически хохочет: - И из-за этого вы всю ночь?.. - Не может из-за смеха говорить, - колобродили? – Ха-ха-ха, - и постепенно успокаивается, - вам что, и Марик не люб уже?
Все (хором): - Не-е, Марик наш любимчик, это святое, - Папик же пытается сформулировать общую мысль, - понимаешь, Зинаида, вот ты на работе, а мы целый день с ним – вернее, за ним, носимся, играем, учим кто что знает и умеет… А вот за двумя такими генераторчиками, с нашим возрастом и болячками, было бы туговато…
Зина ( понимающе): - В чем-то, вы, наверное правы, хотя методы.., - задумывается, - если бы не та дырочка в презерватире…
Бабуля (не расслышав) – В каком таком “рватире”?
Зина: - Ну, резинка такая, чтобы детей не было. В такой резинке была ма-аленькая дырочка и родился Марик, а если б ее не было, то не было бы и никакого Марика…
На левой стенке кухни медленно закрывается одна из антресолин, раздается длинный скрип открываемой двери, и в кухне появляется маленькое несчастное существо 6-7 лет, за собой по инерции оно тащит за ремень игрушечный автомат, и оно не знает куда бросаться и где искать спасение – все жизненные устои рухнули в один момент.
Зина (растерянно): - Марик? Ты почему не спишь?
Марик вздрагивает, теряет автоматик и шарахается от Зины. Издалека: - Ма… Ма, как это меня не было бы?!! Если бы меня не было бы, то ничего-ничего и никого- никого не было бы? – Смотрит в панике по сторонам, - И деда не было бы, и бабули, и тетушки? – Кощунственная мысль возникает в детском мозгу: - Мама, и тебя бы не было? – Марик не может воспринять эту жуткую, страшную мысль, плачет (по возможности).
Полная тишина. Слышно, как в окно бьется муха, и в конце- концов улетает таки в открытую форточку. Все молчат, не зная, что делать.
Марик (растерянно): - А откуда мы, дети, вообще беремся? И зачем? – Бросается к бабуле, - Баба! – Задумывается, - А!.. Ты, наверное, уже и не помнишь! – Тетушка Арнольдовна… - вспоминает, что у тети не было детей, - А ты, наверное, и не знаешь!
Прячется за спасительные дедушкины коленки, потом высовывается, и видно, что у Марика появляется новая мысль. Он вытирает слезы (или сопли) и интересным голосом спрашивает у деда: - Деда, а как думаешь, если бы в той резинке была бы еще одна дырочка, может, у меня сейчас была бы сестренка?
Взрыв облегченного хохота, всеобщее расслабление. Бабуля гладит Марика: - Ах ты ж, нехристь ты наш!
Марик: - Ба, а кто такой нехристь?
Бабуля ( в замешательстве): - Нехристь? – А бог его знает… Зинаида, а вообще, вы Марика крестили или как?
Зина (задумываясь): - Что-то не припоминаю. – Обращаясь ко всем, - а вы? – Все пожимаю плечами.
Папик: - Упущение, однако, - и тут ему в голову приходит мысль! – Так, Зинаида, а не поиграть ли нам прямо сейчас в крещение? Ну, чтобы разрядить обстановку хотя бы!
Все (радостно): - Да-да, конечно!
Папик (строго): - Но заметьте – это только игра! Так, что нам надо для процесса? – Сам себе отвечает: - Купель, сиречь ванная – есть! Бабулю снова переодеваем в ночнушку… даже можно с той свечкой – есть! Дальше, нужна какая-нибудь икона… так, а есть ли у нас какая-нибудь икона?
Все смотрят с немым вопросом на уже переодетую бабулю.
Бабуля: - Была иконка, была, да в военные годы променяли святое на хлебушек, уж извините, пожалуйста.
Марик: - А что такое икона?
Бабуля: - Икона, это что-то очень важное для тебя, изображение…
Марик (перебивая): - Ма, а можно я сам нарисую что-нибудь важное для себя?
Зинка: - Да, конечно!
Марик уходит.
Папик: - Ну, нет иконы, значит, игра в крещение отменяется. В церковь придется идти. Интересно только, что там Марик намалюет?
Через некоторое время в кухню входит перепачканный Марик, держа перед собой лист ватмана, подходит к задней стене кухни и прикрепляет его рядом с дверью, что выходит на черную лестницу. Отходит и перед нами простая картинка – на листе ватмана нарисован (может быть, не очень ровно) черный круг.
Все (хором): - Уй-й-е-е!.. Что это такое?!!
Марик (удивленно): - Как что? –Разводит руками, - Это же рисунок очень важной для меня дырочки – если бы не она, меня бы не было бы, и тогда не было бы ни вас всех и никого и ничего…
Опять тишина, слышно только, как в открытую форточку обратно – жжжжж – важно влетает муха, а вокруг нее – этаким маленьким спутником – вжик-вжик – мушка…
А Папик только и сказал: - Так вот какой она иногда бывает – путевка в жизнь…
Гаснет свет, Марик бросается к маме: - Мама, мама!..
Переход, музыка, свет
ЭПИЛОГ
Перед нами опять же гранитная набережная Невы, та же трамвайная остановка, слышен плеск воды и треньканье трамвая. За остановкой проходят двое *Чпок* - *Чпок*, Он и Она. Он печально несет перед собой люстру теперь уже о двух плафонах, третий плафон разбит в дребезги, Она садится на ту же скамейку, Он рядом.
Она (нетерпеливо): - Ну, давай уже, рассказывай, что там за побоище устроили?
Он: - Да какое там побоище, смех и грех только. Короче, притащил люстру в кочегарку. Старший, Васильич, долго смеялся, пока я ее прилаживал. А тут ребята приходят и от порога сообщают, что, мол, сняли с ленина девчонок…
Она (недоуменно): - Как с Ленина?
Он: - Ну, в смысле, с проспекта. А я люстру-то и включил, и, понимаешь ли, кроме вековой грязи и угольной пыли при свете обнаружилось, что никакие там были не девчонки, а натурально крашеные парни!
Она (удивленно): - А разве ж эти, как их – нетрадиционные, бывают нищими? Чтоб опуститься до кочегарки…
Он: - Не знаю, не знаю. А Васильич как закричит: - Засада! Ребята, спасайтесь, кто может… или не может? – короче, запутался он в формулировке и засадил башмаком прямо в люстру и свет погас…
Она: - И что, совсем-совсем сломалась?
Он: - Да вроде подремонтировал маленько, сейчас проверим. Я тут на остановке розетку видел, видно, в ожидании трамвая мобильники подзаряжать. Сервис, однако.
Подвешивает люстру на парапет и включает в розетку – загораются оба целых плафона.
Он: - Ну вот, маленькая радость. Ничего, пошарим по свалкам, может, какой похожий плафон найдем. Не пропадать же добру… Так, опять этот сумасшедший! - На сцену вбегает Сенька, с сумкой и газетой в руке. Не обращая внимания на бомжей, подходит к горящей люстре, и какое-то время тупо ее разглядывает. Потом трогает разбитый плафон, укалывается об разбитый осколок и боль приводит его в чувство. И, пока Сенька трет глаза с целью возвращения в реальность, бомж мгновенно выдергивает вилку из розетки, и оба тихонько, с раненной люстрой сползают по лестнице за парапет.
Семен же, очухавшись, замечает зажатую в руке газету, расправляет ее и свежим взглядом видит, что черная рамка злосчастной заметки отстала от страницы, тянет за край, изолента отстает и, естественно, текст с фотографией тоже.
Семен (восхищенно): - От, жулики! Обвели вокруг пальца, как первоклассника! Интересная семейка, однако, для чего все это надо было? Непонятно. Надо бы разобраться! – Ходит по сцене туда-сюда, размышляет вслух: - Зина… то есть, Зинаида.., - Ходит дальше, вспоминая первый момент знакомства, - как глянула мне в глаза, так под пупком аж захолонило… Необычайное ощущение. Показалось даже, что я давно ее знаю… Сынишка смышленый опять же… - Повторяет, - Не-ет, тут надо разобраться! - И, довольно улыбаясь! – А что, адрес я ведь знаю!
Под длинный скрип закрываемой двери закрывается занавес, слышен плеск Невы, треньканье трамвайчика, и как - жжжжж – где-то пролетает муха.
ФИНАЛ – свет, музыка.