Война не мать родна Часть 2

Валерий Могильницкий
Часть 2.
(к части 1 http://www.proza.ru/2017/05/02/1502)

   Почти двое суток поезд двигался, то останавливаясь, то снова медленно набирая ход, или неожиданно ускоряясь. Беглецы слышали, как снаружи что-то происходило: громыхали встречные составы с обрывками немецких песен и музыки; гудели вверху самолёты, судя по звуку - немецкие Юнкерсы; на полустанках слышались голоса - то на украинском, то на немецком языках.

   При более длительных стоянках в ночное время был слышен отдалённый гул канонады, что питало надежды беглецов на приближение к фронту. Иногда они обсуждали вопрос о том, чтобы спрыгнуть на ходу из вагона. Но поезд неуклонно приближался к линии фронта, и они всё откладывали, надеясь ближе подобраться к своим...

   Но вот состав надолго замер. Установилась подозрительная тишина. День подходил к концу - стало быстро темнеть. Друзья уже думали рискнуть и выбраться из вагона наружу, чтобы в сумерках успеть сориентироваться в направлении фронта, как вдруг где-то в стороне они услышали немецкую речь и стук дверей открываемых соседних вагонов. Георгий и Саша забились в разные углы вагона, пытаясь незаметно переждать опасность.

   Наконец, с тяжёлым грохотом отодвинулась широкая дверь их вагона и два немца в касках заглянули внутрь, шаря по полу и углам лучами фонарей. Беглецы застыли, затаив дыхание... Долговязый немец с горжетом военной полиции на груди - полукруглой табличкой на цепочке - повёл фонариком в угол, где притаился Саша, и гортанным голосом по немецки  произнёс, обратившись к напарнику:
   - Hans! Dort liegt etwas!- что озачало "Ганс! Там что-то лежит!" - отец понимал немецкий язык и умел общаться на простом разговорном - обучался на факультативе в одесском училище.

   Второй немец посветил своим фонариком в тот же угол и громко выкрикнул:
   - Schnell, schnell aufzustehen!- и направил свой автомат на поднимающегося Сашу. Посветив в противоположный угол он обнаружил там отца. Немец громко и весело захохотал и повторил приказ. Второй немец тоже засмеялся и весело крикнул:
   - Иди сюда, Herr Komissar. Schnell, schnell!
И второй добавил на ломанном русском:
   - Прошу к моему шалашу, meine Herren! Hande hoch!

   Это был шок для беглецов. Уйдя от немцев на западе они так глупо попали к немцам на юго-востоке Украины. Немецкие жандармы отвели пойманных к своему офицеру. Из разговоров полицейских с эсэсовским офицером Георгий понял, что их скоро отправят в комендатуру концлагеря города, в который прибыл их товарный состав. Это был город Кривой Рог.

   Концлагерь здесь был транзитным. В нем  распределялась и учитывалась дармовая рабочая сила, а также выявлялись дезертиры и противники германской оккупационной власти. Многие расстреливались сразу. Особенно евреи. Офицер приказал посадить Георгия и Александра Панова в грузовик, где уже находилось около десятка военных и гражданских лиц, схваченных немцами во время облавы.
 
   Грузовик поехал по разбитому пути, подпрыгивая на рытвинах и ухабах. Георгию было больно от толчков - рана ещё не полностью зарубцевалась, а в спине остался небольшой осколок, где-то близко к позвоночнику. Автоматчики сидели у бортов грузовика и пристально наблюдали за пленными. Солнце уже почти зашло за макушки деревьев берёзовой рощи, посаженной вдоль дороги...

   Вдруг двигатель грузовика заглох. Автомобиль остановился, и никакие усилия водителя не привели к запуску двигателя. Пленных выгрузили и положили на землю лицом вниз. Из разговоров между немцами Георгий понял, что они планируют расстрелять всех пленных, если грузовик не сможет продолжить движение. Они опасались, что ночью пленные могут разбежаться или напасть на охрану. Наблюдая за тем, как водитель пытался восстановить работу двигателя, Георгий, как опытный автомеханик, понял причину поломки - скорее всего сгорел один из предохранителей.

   Между тем сумерки превратились в темноту. Унтер офицер приказал всем пленным встать и построиться в шеренгу лицом к дорожному кювету. "Это расстрел",- понял Георгий. Толкнув локтем Сашу Панова, стоящего рядом, он прошептал:
   - Я попробую починить двигатель. Иначе они нас здесь положат. Саша пристально посмотрел на Георгия и кивнул головой.

   Георгий обернулся к унтер-офицеру и по немецки сказал, что он по специальность автомеханик и готов оказать помощь в ремонте автомобиля. Немец чрезвычайно удивился и обрадовался - видно было, что он тяготился ситуацией и не хотел расстрела пленных. Он позволил Георгию подойти к машине и заглянуть под капот. Почти сразу Георгий обнаружил неисправность - это был действительно сгоревший предохранитель. Попросив найти кусочек медного провода, Георгий сделал шунт, и завёл машину. Охрана быстро погрузила пленённых в кузов, предварительно связав всем руки за спиной, и положила на пол. Грузовик продолжил движение в уже почти полной темноте...

   Машина остановилась перед большими воротами. По обеим сторонам от ворот тянулись заграждения из колючей проволоки в три ряда, а подальше, за оградой, виднелись какие-то склады, ярко освещённые прожекторами. Грузовик с вновь прибывшими долго проверяли на КПП. Наконец ворота открылись, и машина подъехала к одному из складов.

   Пленных выгрузили из кузова на землю, и Георгий осмотрелся: вокруг была колючая проволока, а по углам - пулеметные вышки.  Один из складов был приспособлен под барак для фильтрации и проверки прибывавших пленных. Их загнали пинками внутрь склада и закрыли двери на щеколду.

   Уже утром Георгий и Саша Панов рассмотрели лагерь детальнее. Внутри, метрах в трех от колючей проволоки, была линия, за пределы которой заходить не разрешалось под угрозой расстрела - пуля в затылок без предупреждения.  На периферии лагеря военнопленными был выкопан ров.  С одного конца, по мере заполнения его трупами, ров засыпался землей. Этот ров использовали также, как отхожее место для узников.

   О помощи больным и раненным никто не думал, кроме самих военнопленных, среди которых иногда находились врачи или санитары. У входа  в лагерь и на вышках - охрана с собаками.  На территории не было других помещений, кроме дома для охраны и нескольких складов. Поэтому, в случае дождя или холода, люди мёрзли под открытым небом.  Многие были без верхней одежды, поэтому её снимали с умерших. Уже было очень холодно по ночам - ноябрь набирал силу - и Георгий с Пановым обзавелись шинелями, сняв их с трупов.

    В лагере удерживалось около двух десятков тысяч военных и гражданских лиц. Кормили их так, что самый сильный из них мог заболеть и умереть в течение одного - двух месяцев. Ежедневно здесь погибало более ста узников, трупы которых вывозили в шахты и сбрасывали в глубокие шахтные стволы. Некоторых хоронили на территории лагеря во рву и засыпали землёй...
 
   После процедуры регистрации данных о личности и формального осмотра медиками пленные направлялись в лагерные батальоны, а через несколько дней, по распределению биржи труда, определялись в трудовые команды лагеря. Часть людей переводили в другие лагеря или военные тыловые части для ремонтных работ, а некоторых отправляли в Германию. В основном все пленные привлекалась к работам на местных предприятиях. В концлагере оставались только больные и раненые. Их старались побыстрее либо поставить на ноги, либо уничтожить.

   Благодаря эпизоду с починкой автомобиля Георгия отправили в авторемонтные мастерские на окраине города. Панова ему удалось также взять с собой, заявив офицеру, который допрашивал его, что Саша его незаменимый помощник, хотя тот мало понимал в автотехнике.
 
   После прибытия на новое место им выдали рабочие  комбинезоны и солдатские сапоги, а старший мастер, также из пленных советских офицеров, провёл с ними инструктаж, показал им рабочие места и поселил друзей в комнатке при охраняемой солдатами комендатуре автомастерских. А на утро они приступили к работе по ремонту автомобилей, бронетранспортёров и мотоциклов вермахта. Мысли о побеге не оставляли друзей.

   Но фронт уже был далеко и добраться к нему было, практически, невозможно. Так они перезимовали, работая в мастерских. Питание здесь было значительно лучше, чем в общем лагере. Особенно ценились специалисты, которым выдавалась часть пайка солдата вермахта.

                ***

   Прошло больше года с начала войны. Вестей с фронта было мало, так как пленные рабочие были почти в полной изоляции. Только по интенсивности полётов бомбардировочной авиации можно было судить о каких-то боевых действиях.

   Но однажды, в конце 1942 года, охрана согнала всех пленных на плацу возле мастерских, вышел офицер и на плохом русском языке сообщил, что силы большевиков разбиты и немецкая доблестная армия подошла к стенам Кремля и Ленинграда. Что эти бастионы большевизма скоро капитулируют, а немецкие солдаты не пожалеют сил, чтобы освободить русский народ от красной заразы. Но русские сами должны помочь себе в этом, вступив добровольно в освободительную армию под командованием русских офицеров и генералов. Тем, кто вступит в армию, обеспечат полное обмундирование и паёк, как у немецких солдат.

   Затем он сказал: "Кто хочет спасти Россию - шаг вперёд!" Через недолгую паузу несколько человек вышли. Остальные стали пятиться назад. Немецкий офицер заорал срывающимся голосом: "Кто хочет жить, выходи!" Вышел ещё один солдатик... Всё! Немцы увели человек пятнадцать добровольцев из более чем трёхсот человек, работавших на этом предприятии.

    Георгий и Саша Панов поняли, что у немцев на фронтах большие потери, если они набирают солдат из числа советских военнопленных. Эта мысль согревала сердце и давала силы для нового побега к линии фронта - ведь люди  не дрогнули  перед угрозой смерти и не согласились предать Родину. Значит и на фронте солдаты стоят насмерть...

   Уже в начале лета 1943 года стали слышны неясные звуки канонады, словно отдалённые раскаты грома  на Востоке. Значит Красная армия наступает, и Юго-Западный фронт приближается. Кроме того, в конце сентября работы в мастерских прибавилось - стали работать в две смены: количество разбитой техники значительно увеличилось. Это косвенно подтверждало, что на фронте не всё так плохо для советских войск, как утверждали немцы. Кроме того, количество немецких рабочих из группы водителей ремонтного завода, значительно уменьшилось - их отправили на фронт.

   Теперь для  перевозки готовой техники из мастерских на железнодорожную станцию стали отбирать рабочих из числа пленных, заслуживших доверие начальства лагеря. И у Георгия с Пановым родился план побега. Надо было войти в доверие к офицеру и постараться попасть в группу водителей.

   Друзья стали работать в две смены и старались чаще попадаться на глаза мастеру. И цель была вскоре достигнута: мастер подозвал к себе Георгия и сказал, что надо подготовить два грузовика и три мотоцикла к отправке на железнодорожную станцию. Через неделю офицер вызвал к себе Георгия и Сашу Панова и приказал сесть за руль автомобилей и доставить груз по назначению. К грузовикам были приставлены автоматчики - по двое, для охраны. Это был шанс для друзей.

   Командовал автоматчиками немецкий ефрейтор. Перед отправкой Георгий видел, как офицер передавал какой-то пакет ефрейтору и говорил строго, что там важные документы, которые следует вручить на станции штабному полковнику лично в руки. До станции, которая располагалась за городом, было километров двадцать.
 
   "Мы выехали утром, часов в восемь, погрузив мотоциклы в кузов грузовиков",- рассказывал отец. Скорость была небольшая из-за плохой дороги, разбитой периодическими бомбёжками и осенней распутицей. Проехав большую часть пути, отец незаметно потянул за проводок, который ещё в лагере подсоединил к клемме зажигания. Двигатель заглох. Сидевший рядом немец настороженно спросил: что случилось? Отец пожал плечами и сказал, что ему надо посоветоваться с помощником, который вёл другую машину сзади. Он под присмотром охранника вышел из машины и махнул рукой Панову, подзывая к себе.

   Открыв капот, они с Пановом тихо переговорили о дальнейших действиях, которые согласовали ещё в лагере. Следовало устранить или нейтрализовать четверых охранников, двое из которых были немцы, а остальные двое - полицаи из числа советских военнопленных. Панов сказал одному из полицаев, что надо залить воду в радиатор грузовика. Для этого нужно было взять ведро и сходить к пруду, который был метров триста от дороги.

   Немцы послали одного из полицаев за водой, а сами присели на бревно у края дороги и закурили, о чём-то переговариваясь. Георгий и Панов возились в двигателе, исподтишка поглядывая на охрану. Когда оставшийся полицай пошёл в кусты по малой нужде, они переглянулись и медленно подошли к немцам. Попросили покурить.
   
   Когда немцы полезли в карманы, отложив автоматы в сторону, Георгий и Панов свалили их на землю и быстро придушили. Полицай, услышав шум, обернулся и схватился за автомат. Дав очередь, он промахнулся. Панов выстрелил в ответ из автомата убитого им немца и не промахнулся. Второй полицай, возвращавшийся с ведром воды, увидел всё это и не нашёл ничего лучшего, как просто удрать.

   Далее друзья действовали быстро и слажено: выгрузили два мотоцикла из кузова одного из грузовиков, оставив на всякий случай один мотоцикл, и поехали на большой скорости по просёлочной дороге в сторону от станции, по полю - к видневшимся вдалеке деревьям. Подъехав к роще, они помчались по опушкам, чтобы укрыться от прямой видимости.

   Ехали они так пока не закипел радиатор. Тогда они остановились и выгрузили мотоцикл с коляской из кузова. Покидая автомобиль, Панов увидел под сиденьем край большого бумажного конверта. Это были те секретные документы, которые унтер офицер должен был передать немецкому полковнику на станции лично в руки. Засунув пакет себе за пазуху, Панов помог Георгию завести мотоцикл и они двинулись в берёзовую рощу.

     На мотоцикле было удобно ехать в роще по тропинкам. Уже солнце близилось к закату, когда их мотоцикл напоролся колесом на острую корягу и остановился, чуть не сбросив ездоков на землю. Шина лопнула и колесо погнулось - продолжать движение даже на таком надёжном немецком мотоцикле  как BMW R75 уже было невозможно. Осмотревшись, друзья определили, что приблизились к фронту почти вплотную - по дыму близких пожарищ и по звукам взрывов снарядов.

   Быстро смеркалось. Ночью можно было легко напороться на немецкие позиции. Поэтому решили переночевать в селе, которое находилось поблизости. На окраине деревни они выбрали дом получше, постучались в окошко и попросили попить воды.  Вид беглецов не требовал объяснений.

   Вышла старуха и что-то сказала по украински молодой женщине, и та вынесла ковш с прохладной водой. Более вкусной воды Георгий  не пил больше никогда в жизни.  Они поблагодарили и спросили нельзя ли переночевать в сарае. Старуха спросила: "А вы кто будете?" Панов ответил: "От немцев сбежали. Пленные мы". Старуха молча открыла дверь перед ними и пригласила в хату. Вытащила из печки чугунок с борщом и нарезала хлеба.  Беглецы с жадностью стали есть,  а женщины сидели молча и смотрели, вытирая глаза платочками...

   Утром рано, до рассвета, Георгий и Панов решили пробираться к фронту. Немецкой группировке в районе Никополя и Кривого Рога в октябре 1943 года противостояли два фронта - 3-й Украинский, под командованием Малиновского и 4-й Украинский под командованием Толбухина. Друзья вылезли из сарая и, пригнувшись к забору, покинули гостеприимную хату.

    Потом, после войны, много лет спустя, отец пытался найти эту хату в селе, где они с Александром Пановым прятались от немцев ночью, и отблагодарить хозяев. Но деревню эту, как рассказали в соседней деревне, спалили дотла немцы во время отступления. Вероятно и женщины из той хаты тоже не уцелели...

   При первых лучах солнца начался артобстрел немецких позиций со стороны советских войск. Немцы окопались в двух-трёх километрах от села. Снаряды рвались с большой плотностью - вероятно обстреливали наши "Катюши".

   Так, под обстрелом своих, Георгий и Панов пробирались к позициям Красной Армии, чтобы перейти линию фронта. Пришлось ползти под пулемётным огнём фашистов, преодолевать участки минных полей, пробегать перелески и кустарники, пробираться по болотам. В одном из таких болот их накрыло несколько снарядов, прилетевших со стороны немецких позиций.

   Георгия оглушило и выбросило взрывной волной на сушу. Когда он очнулся, то Саши Панова рядом не было. Все попытки отыскать его оказались безрезультатными. Ничего не оставалось другого, как ползти дальше одному.

   Уже ближе к вечеру, когда канонада поутихла, он наткнулся на блокпост своих, услышав зычное: "Стой! Кто идёт?" Несмотря на сильную усталость, Георгий встал во весь рост, понял руки вверх и ответил: "Свой я, братцы, свой!".

   После этого он упал, потеряв сознание.

                ***

Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2017/05/02/1572