Весной 1738 г. в Палате общин Великобритании оппозиция организовала слушания о преступлениях испанских властей против британских граждан. Было приглашено довольно большое число свидетелей, людей, подвергшихся измывательствам и истязаниям со стороны испанцев. Среди прочих позвали на слушания и капитана торгового брига «Ребекка» по имени Роберт Дженкинс. Он явился в строго назначенное время и в руках держал нечто — то ли бутылку, то ли тряпицу. К сожалению, источники — газеты тех времён — уточнять не посчитали нужным.
Когда Дженкинсу предоставили слово, капитан рассказал следующую историю. Восемь лет тому назад, в 1731 г. его судно мирно возвращалось из Америки в Лондон. Неожиданно оно было остановлено для таможенного досмотра испанским военным кораблем «Ла Исабела». Командир испанцев Хулио Леон Фандиньо (Дженкинс на всю жизнь запомнил это имя) приказал отконвоировать «Ребекку» в порт Гаваны. Там-то и проходил досмотр. С англичанами не церемонились, испанцы безобразничали, как хотели. Под конец бедняге-капитану приказали встать на колени. Дженкинс попытался сопротивляться, но под дулами мушкетов вынужден был покориться. В наказание за строптивость Фандиньо отсёк ему левое ухо саблей и бросил бывшему владельцу со словами: «Отвези этот трофей своему королю Георгу! С ним будет то же самое, если он попадётся нашей команде!»
Под конец Дженкинс достал своё сохраненное ухо и предъявил его премьер-министру Великобритании Роберту Уолполу. Тот попытался сделать вид, что безразличен, но его явно затошнило. Кто-то пишет, что ухо было засушено, кто-то — засолено, кто-то — заспиртовано в роме. В любом случае негодование членов Палаты общин оказалось столь бурно патриотическим, что тщательное расследование проводить не стали — и без него всё было ясно. Депутаты орали и призывали к войне с проклятыми испанцами. Не удосужились даже проверить — а принадлежит ли это ухо Дженкинсу, или капитан предъявил подложное доказательство. Этим вопросом озаботились только современные нам исследователи. И они вполне допускают, что авантюрист предъявил чужое отрезанное ухо, а своё он мог потерять в пьяной драке в пабе. В любом случае, Дженкинс не раз демонстрировал отрезанное ухо возмущенной толпе за оградой Ветминстерского дворца, где заседала Палата общин.
Что же случилось на самом деле?
В начале XVIII в. в Европе развернулась т.н. война за испанское наследство (1701—1714). Она закончилась Утрехтским миром, согласно которому, в частности, англичане получили на тридцать лет «асьенто» («королевское согласие») — право торговать чёрными рабами из Африки в испанских заморских колониях. Правда, им давалось право продавать не более одного корабля чёрного «груза» в год. Но это была лазейка, и английские работорговцы повезли живой груз нескончаемым потоком. Риск был оправданным: торговец рабами становился богачом за один-два рейса. До Утрехтского мира «асьенто» принадлежало португальцам, голландцами и французам. Так что для англичан оно стало манной небесной.
Помимо «асьенто», британские купцы получили право продавать в испанских колониях не более 500 тонн иных товаров. Торгаши и здесь не упустили своей выгоды. Английская контрабанда в испанских колониях пробрела поточный характер.
Испанцы ответили беззастенчивым грабежом англичан. С 1714 по 1731 г. испанская береговая охрана (гуарда коста) под видом обыска ограбила около 180 британских купеческих судов.
Бриг «Ребекка» тоже занимался контрабандой. Дженкинс возил в испанские колонии ром, хотя монопольное право торговать там крепкими напитками принадлежало испанским купцам.
В апреле 1731 г. «Ребекка» возвращалась домой после удачной распродажи рома в испанской Вест-Индии* и была задержана боевым бригом гуарда коста «Ла Исабель». Предполагают, что контрабандистов кто-то выдал.
___________________
* Вест-Индия — историческое название островов в Карибском море.
Командир испанцев Хулио Леон Фандиньо подверг команду и капитана «Ребекки» допросу с пристрастием. Скорее всего, от них требовали отдать выручку. Самого Дженкинса трижды подвешивали за руки на рее, причём последний раз как дополнительный груз к его ногам прикрепили его же юнгу. Затем испанец велел привязать капитана к мачте. Фандиньо достал саблю и стал надрезать англичанину левое ухо. «Шутка» показалась палачу удачной, он приказал одному из солдат оторвать ухо целиком, что тот и сделал. Испанец отхватил от уха кусок и швырнул его в орущего от боли Дженкинса:
— Передай это своему королю и предупреди, что с ним поступят так же, если он тут объявится с контрабандой!
Видимо, Дженкинс всё же откупился, потому что команду «Ребекки» отпустили в тот же день. Бедолага капитан законсервировал своё многострадальное ухо (скорее всего засолил, поскольку спиртового консервирования тогда не знали) и затаил обиду.
В первой половине июня 1731 г. «Ребекка» пришла в Лондон. Уже 11 июня Дженкинс через госсекретаря герцога Томаса Ньюкасла, в чьём ведении были южные колонии Великобритании, передал королю Георгу II жалобу на испанцев. Тогда это был единственный возможный для британских купцов путь борьбы с произволом испанцев. Было проведено дознание, с капитана сняли показания. Британские власти в Вест-Индии направили протест губернатору Гаваны Дионисио Мартинесу де ла Вега. Тот пообещал разобраться с происшедшим, тем более, что незадолго до этого получил указание смягчить политику в отношении контрабандистов. Этим дело и закончилось — британцы удовлетворились. И хотя в лондонском журнале «Джентельменс мэгэзин» за июнь 1731 г. была опубликована статья об истязаниях капитана Дженкинса и его команды, публика отнеслась к случившемуся с безразличием — ежегодно подобное случалось примерно с десятью командами британского торгового флота.
Терпимость властей к произволу испанцев объясняется просто — намечалось сближение Великобритании и Испании. В мае 1730 г. премьер-министром Британии стал Роберт Уолпол, активный изоляционист. Управляемое им государство отказалось от активной внешней политики и сосредоточилось преимущественно на внутренних делах острова. Премьер считал, что все проблемы можно решать с помощью денег, причём договориться можно с любым противником.
Правда, отсидеться не удалось. К началу 1730-х гг. резко усилилась Франция, построившая мощный флот. Достаточно сказать, что тогда в Карибском море на один британский боевой корабль приходилось десять французских. Союзником Великобритании в такой ситуации могла стать только Испания.
Сближение держав оказалось кратковременным. Уже в 1736 г. испанский король Филипп V (царствовал в 1700—1746 гг.) ужесточил законы об обыске судов контрабандистов в испанской Вест-Индии. Дело в том, что в середине 1730-х гг. англичане учредили новую колонию в Америке — Джорджию. Это необычайно взволновало и испугало испанцев, увидевших в Джорджии существенную опасность для всей испанской Вест-Индии.
Миролюбивый Уолпол задумал решить возникшее напряжение переговорами и заключением специальной конвенции. Да не тут-то было! Молодая английская буржуазия не желала и далее терпеть ущемления от дряхлеющего врага. В парламенте уже сложилась сильная политическая группировка, устремлённая к войне с Испанией. Во главе этой группировки встал воинственный член Палаты общин вице-адмирал Эдвард Вернон. Он-то и организовал слушания в Палате общин о зверствах испанцев. Когда подыскивали жалобщиков, в числе прочих вспомнили и о капитане Дженкинсе. Как нельзя кстати пришлось вдруг возникшее из небытия отрезанное ухо капитана. Никто даже предположить не мог, что оно окажет такое возбуждающее воздействие на национальные чувства британцев. Патриоты потребовали возмездия! Ухо стало знаменем страдальцев! И блестящим орудием пропаганды партии войны.
Испанцы не были готовы к большой схватке, англичане тоже. Поэтому оба правительства с энтузиазмом приступили к мирным переговорам, пытаясь таким путём успокоить разгоравшиеся народные страсти. Однако подписанная ими 14 января 1739 г. в Эль-Пардо конвенция сохранила за испанцами право обыскивать английские суда! Более того, британские купцы обязывались выплатить 68 тыс. фунтов стерлингов штрафа. На фоне шумихи вокруг уха Дженкинса эти условия виделись рядовым англичанам более чем унизительными. Так что тот факт, что Испания согласилась возместить британским купцам понесённый ими ущерб на сумму 95 тыс. фунтов стерлингов, более уже никого не интересовал.
Едва конвенция была подписана, выступил набиравший тогда силу политик Уильям Питт Старший. Он сказал: «Кого сейчас презирают? Нас и нашу нацию. Это чувствуется при каждом европейском дворе. Все видят, что Испания говорит с нами как хозяйка, все знают о её диктаторских условиях. Конвенция позорна, она лишь создаёт иллюзию решения проблемы».
Хотя парламент большинством голосов ратифицировал конвенцию, но на рядовом уровне и англичане, и испанцы продолжили её игнорировать. О каких-либо выплатах вообще речи не шло. Обстановка накалилась до предела, и 23 октября 1739 г. миролюбивый Уолпол, скрепя сердце, был вынужден объявить Испании войну. Британский флот в Вест-Индии возглавил вице-адмирал Вернон.
Эта война оказалась предшественницей гораздо большей и значительной войны — общеевропейской войны за австрийское наследство (1740—1748). А потому оказалась как бы в стороне от мировой истории. Поначалу на её фронте состоялось несколько малозначительных сражений. Но в марте 1741 г. англичане осадили важный испанский торговый цент в Вест-Индии — Картахену.
Город обороняли 1100 солдат и многочисленные негры и индейцы. Но командовал ими легендарный «получеловек» — одноглазый, однорукий и одноногий адмирал Блас де Лесо по прозвищу Патапало — Деревянная Нога.
Осаду вёл огромный по тем временам английский флот в 189 кораблей — только линейных боевых кораблей было 29. Численность экипажей составляла 27 тыс. моряков. На берег доставили 12-тысячный корпус солдат.
Осада продолжалась шестьдесят семь дней — до середины мая. Англичане потерпели позорное фиаско. Убитыми, тяжело ранеными и умершими от болезней они потеряли 18 тыс. человек. Более пятидесяти кораблей либо были сожжены испанцами, либо их пришлось сжечь самим англичанам, поскольку оставшимся в живых экипажам не хватало сил ими управлять.
Ещё больший позор добавила глупость Вернона. В середине апреля, когда испанцы отступили для перегруппировки, он решил, что враг бежит, и направил в Лондон известие о падении Картахены. Великобритания возликовала, по велению короля Георга II выбили особую медаль в честь победы… И тут пришла новость о позорном отступлении.
После этого сражения война тлела ещё семь лет — до 18 октября 1748 г., когда был подписан Второй Аахенский мир, который подвёл итоги войны за австрийское наследство. Собственного мирного договора англо-испанская война не удостоилось. И действительно, после картахенского погрома англичан серьёзных сражений в этой войне более не случилось. Гораздо больше народа погибло от всевозможных эпидемий, то и дело вспыхивавших в рядах воевавших. Великобритания фактически потерпела поражение, поскольку каждая сторона осталась при своём, т.е. испанцы продолжили не пускать английских купцов в свои колонии.
Вице-адмирал Вернон вернулся в Лондон в конце 1742 г. и продолжил заседать в Палате общин от Ипсвича. Из флота его уволили в чине полного адмирала только в 1746 г. Самое забавное, что в мировую историю адмирал вошёл не столько своими морскими победами и поражениями, сколько благодаря случайному изобретению — в дни войны с Испанией Эдвард Вернон придумал для британских матросов рецепт грога, смешав чистый ром с водой и цитрусовым соком, использовавшимся для профилактики цинги. О распиаренном им капитане Дженкинсе с его ухом после картахенской катастрофы никто более не вспоминал, и бедолага растворился в безвестности на просторах британской истории.
Прошло сто двадцать пять лет. И вот в 1861 г. в Великобритании завершилась публикация многотомного исследования великого английского национального философа и историка Томаса Карлейля «История Фридриха II, короля Пруссии, называемого Фридрихом Великим». Собирая материал для своего труда, Карлейль отправился в путешествие по Германии. Там он случайно узнал, что Фридрих II, только-только взошедший на престол в мае 1740 г., очень интересовался англо-испанской войной в американских колониях. При этом короля весьма забавляла история с отрезанным ухом капитана Дженкинса.
О Карлейле говорят, что «почти в каждой главе проявляется его дар иронического преувеличения»*. И в данном случае шутки ради историк пару раз упомянул о «войне из-за уха Дженкинса». И название «прилипло». С этого времени бойню, унесшую жизни нескольких десятков тысяч человек, иначе и не называют. А к капитану-контрабандисту Роберту Дженкинсу пришла благодаря Карлейлю вечная, хотя и весьма скромная слава.
______________________
* Саймонс Дж. Карлейль. — М.: Молодая гвардия, 1981.