I.
- Да заманала меня эта вся эта хлуедень! - гневно выпалил Тиша, когда Ри спросила, зачем он бросил тамвсё в диван. - И давно заманала! Робик Тобикович, Хлюмара Немелуцкая, графиня Паранойская... Мам, ну, откуда эти суки повыползали?
- Не знаю, сынок, - тихо ответила Ри. Она, казалось, думала об этом же, но и о чем-то еще.
Лето и начало осени выдались для них своеобразными. В жизни Ри произошли резкие перемены, и пока она не знала, радоваться им или не торопиться. Тиша оказался, по его соображениям, совершенно незанятым, хотя позже ему пришлось расплачиваться за безделье неприятными хлопотами. Тем временем николаша куда-то пропал - его иконка просто исчезла из тамвсё. Пару раз Ри все же пересеклась с ним в разговоре, но толком поговорить у них так и не получилось - ее собеседник был все время чем-то занят. А затем наступили странности.
На экранах тамвсё сами по себе начали появляться иконки новых и вроде бы очень полезных приложений. Их и раньше было много: тамвсё позволяло заниматься чем угодно. Такие радости давно стали для многих людей частью жизни, а для некоторых столь значимой, что они проводили в экране большую часть суток. Тиша пока не понял, к какому лагерю ему следует примкнуть окончательно, но неосознанно отдавал предпочтение второму. Наступившие перемены сильно затруднили его выбор - тем более, что содержимое тамвсё становилось разнообразнее.
Первым приложением, самостийно появившимся на экране, оказался "Удаленный психолог". Он предстал в виде иконки, при касании к которой выдавал серию вопросов, которые называл тестом "Узнайте, насколько вы близки к нервному истощению!". Неудивительно, что этот попугайский слоган оказался близок Тише, однако на него с удовольствием купилась и Ри. Так, пройдя первый этап погружения в омут вольных каменщиков и хлебопеков, мама с сыном увязли в знакомстве с новыми истинами.
Приложение обладало несомненными достоинствами и щедро делилось мудростью, которое без разбору хряпало с первых попавшихся ресурсов. И на какой-то отрезок жизни Ри окунулась в среду, которую ранее она применяла лишь в работе. Теперь же какая-то неизвестная ей кухонная психология пронзила все: лишь коматозные офисные персонажи, а также новые и достаточно бредовые тенденции стали смыслом размышлений и предметом разговоров. Порой рекомендации были парадоксальны, а Фрейд, Маслоу и другие классики стали предметом насмешек психолога. "Старые подходы давно умерли!" - возмущался он не на шутку. Поэтому очень скоро Ри услышала от приложения, что с детства страдает комплексом неполноценности, а Тиша - маниакально-депрессивным психозом. Это сильно зацепило материнские чувства и профессионализм Ри, поэтому она надолго погрузилась в дискуссии с удаленным психологом. Она умеючи шкварила собеседника по темени, но окончательно доказать ничего не могла - практическая психология слабо соотносилась с дерибасом десятков научных школ и мыслителей, которых цитировал ее собеседник. У них не было единиц измерения, критерии сравнения также загуляли, поэтому разговоры страдали частыми срывами в софизм. Какие-либо путные следствия из разговоров с приложением можно было вывести, лишь упростив все до неузнаваемости, но Ри это совершенно не устраивало. Психология это была либо тотальная психопатия, она уже понимала не очень хорошо.
И получалась какая-то беспросветная и липкая эмульсия, в которой общение если и происходило, то ради самого процесса либо его имитации. Все это со временем стало напоминать плохой театр, в котором не было декораций, но служил суфлер с заиканием. Впрочем, она расстраивалась недолго - вскоре персональные диагнозы иконки, униженной усилиями Ри, сменились. Комплекс неполноценности внезапно приобрел почти двухметровый Тиша, который, по мнению удаленного, родился недоношенным, а Ри - умственно отсталой. Впрочем, был еще один ощутимый промах - ее собеседник скоропостижно материлизовался и пригласил Ри побеседовать с глазу на глаз. От этой встречи у нее сохранилось одно воспоминание - о том, как бегали глаза удаленного психолога, оказавшегося Гамлетом Наполеоновичем, когда после обеда в ресторане он судорожно объяснял, что забыл дома бумажник. Ри, несмотря на присвоенную ей специалистом тупость, денег иметь не могла априори, но расплатилась. Это стало последней ошибкой приложения - больше мама и сын с ним не разговаривали. Вот только удалить из тамвсё этого склизкого невежду, вопреки названию, у них с Тишей не получалось никоим образом.
Между тем, жизнь пекла свои пироги, не заботясь об увлечениях Тиши и его мамы. И вскоре Ри случайно оказалась в компании, идейно отстаивающих свое историческое право на мелкие куски земли в дальнем уголке Москвы. Как и многое другое, склад ветхих автомобилей внезапно и беспричинно стал дорогим сердцу и бюджету города. И в тот момент, когда оптимизм и инициатива фараонов этой полупомойки начали конфликтовать с незнанием нюансов законов, на экране тамвсё в руке у Ри очутилась новая икона - "Твой юрист". Ее появление оказалось настолько своевременным и, как показалось тогда, решало все проблемы, что Ри даже не задумалась, почему у нее возникло новое приложение. Как позже выяснилось, она напрасно не поинтересовалась - людоедство законов сохраняло свою природу строже, чем иезуиты берегли свои догматы. Поэтому история с удаленным психологом повторилась, но уже в виде кошмара, и не принесло ничего, кроме головной боли и недосыпа. Советником оказался, как выяснилось позже, Робик Тобикович, который неделю морочил ей голову и уже затем пригласил в ресторан. Беспощадный ответ Ри, густо набитый выражениями, последовал немедленно.
Еще одно следствие увлечения циркулярными бумазейками носило денежный характер. Ри старалась не думать об этом последнее время, хотя иногда приходилось. И кто-то это сделал за нее - вскоре на экране появилась еще одна обезьянья морда с подписью "Финансовый советник". Актуальность приложения было сложно переоценить, однако во плоти она предстала в виде Хлюмары Немелуцкой, уроженки Карпатских склонов и народов. Своеобразные традиции родины она старалась натянуть на все и вся, будто старый чулок на юную модель. И хотя Хлюмара в совершенстве знала европейские цены и ценности на ширпотреб в дни распродаж, эти тайны для Ри оказались ни к черту не нужными, и приложение также не принесло дивидендов.
Приложения продолжали клеиться на экран тамвсё Ри, но почему-то она к ним остыла - появилось чувство, что вся эта лажа цепляется к ней неспроста. И, в общем-то, она была права.
Пока к ним с Тишей сыпались "Свой доктор" Богдан Родионович, "Диетолог в ладони" Анжела Мирзоевна и "Политический обозреватель", имени которого даже не хотелось знать, сын много спорил с мамой. Впрочем, и она уже не вполне понимала происходящее - приложения множились, появляясь у большинства знакомых. В разговорах на кухнях зазвенели столь свежие темы, которых давно уже ждали. Вроде бы сами по себе они были и раньше, но теперь сверкали удивительными красками - такими оказались впечатления от новых программ. Ри лишь отчасти понравился "Лучший повар", но омлет он делал совсем не такой, как в ее детстве. А с появлением таких икон, как "Волшебница", "Избранный всеми" и даже "Чудо", она поняла, что воспринимать это всерьез уже не может.
И вот тогда Ри начала вспоминать всю страшно витиеватую цепочку событий, приложений и последствий общения с ними, которая длилась уже больше двух месяцев. Получалась какая-то муть: кто-то не только придумал, но создал и еще провел ее по этому странному пути, а закончилось ли такое общение, было непонятно. "Какая ж сука это все устроила, а?" - спрашивала себя Ри в который раз. "Не может быть таких совпадений, последовательности и мозаики. Кто-то должен был знать все, от начала до конца!".
Она думала, крутила сигарету и спрашивала себя, так ли это, и была ли в том загадка. И вскоре поняла, что не было. А сделать это мог только один человек - Ри уже сомневалась, можно ли было его называть таким словом. В ней бродило и недоумение - она знала, как этот подозреваемый ценит свободу, не разделяя ее на свою и чужую. Сложно было представить, что он окажется в их с Тишей жизни без позволения или просьбы, однако других объяснений Ри не искала - просто чувствовала. Теперь оставалось понять главное, как ей казалось: зачем он это сделал. И хотя причина была ей пока неясна, Ри негодовала заранее: "Каков гад!".
Ее недовольство разделяли многие: приложения множились - они появлялись у их знакомых, которые проходили одинаковый путь с закатанными в экран глазами. Поначалу они любили обмениваться новостями о новых программах, делились впечатлениями, а затем начинали скучнеть и ненавидеть приложения. О причинах этого люди предпочитали не говорить. Ри закусила губу, нарисовала зуб и продолжала жить.
Их с Тишей будни, засиявшие в начале осени поначалу свежим светом, очень быстро перешли в череду утренних раздумий на тему "Как бы сегодня выспаться". Однако вскоре Ри задумалась еще над одним вопросом, который ей навеяли жизнь и медиаресурсы. Поскольку они не были приложениями, отношение к ним было вполне себе ничего. Так, слушая однажды утром в пятницу разговор из цикла радиодиалогов Максима Новгородского с Всеволодом Мышкиным, она обнаружила поначалу удивившую ее мысль. Передачи, вообще-то, были посвящены не самым близким ей темам - они прочно сливались в одну общую: борьбы добра и зла в планетарном масштабе. Зло, как водится, оказывалось весьма многоликим, но добро постоянно изыскивало какие-то неведомые ресурсы для бесконечной борьбы с ним. И Ри подозревала, что эти запасы разнородной мудрости поступали не от "Финансового советника". Однако при всей значимости темы Новгородский и Мышкин оставались людьми остроумными и зачастую шутили о современных коллизиях жизни многих людей. Наблюдательность Ри вскоре привела к тому, что одна из услышанных ею ненавязчивых идей показалась очень убедительной, а интерес к радиоэфирам - постоянным.
Однако оказалось, что непривычное содержание диалогов радиособеседников и ее обыденная жизнь находятся друг с другом с определенном диссонансе, хотя произносились эти слова совершенно спокойным и даже веселым тоном. Но мир, который она очень любила и хотела нести в душе всю жизнь, благодаря им - или же сам по себе - рушился на глазах.
Идея, раз за разом повторявшаяся в их беседах, была связана с высокими технологиями. Они, по общему мнению собеседников, настолько стремительно ворвались и продолжают менять нашу жизнь, что мы не успеваем этого заметить.
- Автоматизация и hi-tech, - лукаво и промежду прочим говорил Мышкин, - позволяют сегодня создавать большинство того, что нам нужно. Причем для это необходимо гораздо меньше сотрудников. И такие разработки - прежде всего в области программных средств - уже реализованы почти во всех сферах.
Примеров он приводил множество, и они касались разных сторон жизни. Перечислялось все - от заказов покупок за астральную валюту до посадки картошки такими методами, которые не требуют даже раздумий над местом посадки и временем сбора урожая. Услуги в области права, экономики, быта - все оказалось учтенным в этом урагане финансовых потоков, и неизбежными оказывались новые прорывы.
Многое из этого Ри осваивала каждый день и без радио, однако над важными следствиями таких перемен она задумалась лишь теперь. Ведь при таком подходе многие профессии и высокая квалификация оказываются невостребованными. hi-tech все активнее делали ненужной работу людей, а если и оставляли нишу и оплату, то очень немногим. Особенно печальной эта картина оказывалась для сотрудников сферы услуг и офисных работников. Да и им, по мнению собеседников, достаточны были знания церковно-приходской школы - все остальное выполняли программы и поточные линии. Людям же, в основном, достаточно было немножко находиться на месте, уметь нажимать на кнопки и улыбаться. Слушая радиоэфиры, постепенно Ри почувствовала, что на всех работы явно не хватало и увидела себя стоящей в очереди. А это было очень неприятно и ей не свойственно.
Далее из ненавязчивых и порой ироничных бесед она узнала и другие грустные следствия принятой ею парадигмы. Поскольку обеспечить всех работой невозможно, доход квалифицированных сотрудников будет неизбежно уменьшаться. Это, по мнению радиособеседников, - уже состоявшийся факт, который означает для большинства людей, что они пали жертвой своего стремления к безделью. Получив его в неожиданном количестве, удовольствие испытали немногие, а политический катарсис на планете сулил ей новые сезоны сериала "Абсурды в доме Македонских".
Дальнейшие нюансы борьбы добра и зла Ри были не особенно интересны - она оставалась женщиной и матерью, поэтому беспокоилась о Тише, его образовании и работе. Не забывала она в этом смысле и о себе. Размышления ее вели в весьма прагматичную плоскость - доходы большинства ее знакомых были очень невелики, а с поисками работы или ее сменой они сталкивались все чаще. И поскольку все эти переплетения совершенно не радовали Ри, время от времени она включала экран. Да, она слушала новости, смотрела разную чепуху, которая могла ей навеять ответы на накопившиеся вопросы. Забавным оставалось лишь то, что они не были заданы самой себе - придурь, начавшаяся с приложений в тамвсё и неожиданное увлечение политикой и медийными персонажами соткали между ней и большим миром прозрачную, но очень прочную перегородку. Выбраться за пределы этой невидимой преграды она почему-то могла не далее чем к другу или же в кафе. Впрочем, как-то раз ей удалось вытащить в театр николашу - хотелось узнать его мнение о ее друге. Но дальше эта изгородь не пропускала: николаша не проявил большого интереса к ее спутнику. Будучи в тот вечер усталым и язвительным, николаша после встречи назвал новый союз Ри договором мира и родства, а затем снова смылся неизвестно куда. Однако Ри не очень расстроило его мнение - она вряд ли ждала другого, а в тот вечер на сцене, как всегда, бесподобно играл Геннадий Хазанов. Это было для нее большой радостью, хотя основной проблемы не решало, и тогда Ри решила поговорить с сыном.
- Какая изгородь, мам! - возмутился Тиша, у которого Робик Тобикович успел выдурить двести рублей, объяснив их вступительным взносом. - Это забор, на хрен! Пятиметровый, с колючей проволокой, а по ней - вольтаж мало не покажется! Покупаешься ты на все как ребенок, даже хуже чем я. Тебе дегенераты морочат голову, и суешь мне тамвсё - советуешь поговорить со специалистом. Тебе, видишь ли, николаша не всем нравился... Так он хоть дурь не втюхивал, и на там спасибо! Как он лица читал... - Тиша с досадой посмотрел на Ри. - А эти... Ну, вот какой и зачем мне нужен "курс психологии переходного возраста" за триста долларов? Вспомни, что я уже немного совершеннолетний!
- А ты учишься как, совершеннолетний? - закипела Ри. - То через день, то проспишь пару.
Внезапно ей в голову пришла дикая, как ей сначала показалось, мысль. Потом - еще одна.
- А даже если учишься, - машинально продолжила она, - знаешь, что тебя ждет, когда ты закончишь институт?
Ри задумалась, стоило ли произносить эти слова и начала прикрывать лицо, проводя руками по лбу.
- Что меня ждет, мама, ну, что? - выпалил в ответ Тиша.
- Да это я так, сынок, - уже прикрыв глаза, Ри накрылась пледом. - Иди, занимайся, мне подумать надо.
- О, господи, мам, я не знаю - тебя шатает то туда, то сюда, - Тиша ушел, недоумевая.
С новой, поразившей ее мыслью она надолго ушла в себя. Мир открывался совсем иным, и Ри чувствовала в этом какой-то странный приём. У нее внезапно появилось ощущение того, что вовсе не она связывала друг с другом приложения и радиоэфир, а что-то еще. Или кто-то. Но такой поворот был совсем невероятным, поэтому мысли о нарушении табу, написанного под кожей, Ри постепенно отбросила и успокоилась.
Она начала рассуждать от обратного - точнее, от того, что ее сильно беспокоило. Допустим, мир изменился, - думала Ри, - и в не лучшую сторону. Не все изменилось, но допустим. А если люди мельчают и становятся одинаковыми как спички, они и не нужны на работе. Их вымывают технологии, а если они и необходимы, то за такие деньги, что дешевле остаться дома и не снашивать тапочки. Хотя кто-то на большее и не способен, это большее уже и не нужно. Но я училась и нарабатывала огромный опыт не для того, чтобы нажимать кнопки за копейки. А тогда зачем? Ну, просто я иначе не умею, наверное...
Ри отчаянно продолжала искать выход.
- Ну, да, борьба со злом подкосила бюджет, а в моем бизнесе - особенно, - размышляла Ри. - Сегодня нужны немногие профессионалы, и про доход лучше вообще молчать... Хотя как без него жить? А классных специалистов не ценят - потолок рухнул, и качество уже не в чести. И если все это так, то приложения, появившиеся в тамвсё, - это неизбежное следствие вымывания трехкопеечных фраеров из всех видов бизнеса. В цивилизованном поле они теперь неконкурентоспособны, поэтому пытаются продать себя на новом рынке, который сами и создают. И как я это сразу в это не воткнулась? Блин!
Ри знала, почему она этого не поняла, но сейчас ей не хотелось в этом себе признаваться.
- Ах, умница, девочка! - в эйфории воскликнула Ри, чмокнула свой палец, крепко прислонила его к щеке и радостно улыбнулась. Какого-либо практического резюме для себя с Тишей она не составила, однако решила другую задачу - ее это так увлекло, что показалось более значимым. Так она вышла из раздумий: часы показывали без десяти семь, и ей захотелось посмотреть-послушать новости. Жмурясь, Ри включила пультом экран и увидела кадры известного фильма, где Ален Делон беседовал с пожилым мужчиной. Появились субтитры: "Мэр Москвы: москвичи сами сделают свой выбор". Однако почти сразу прозвучал голос переводчика, который интерпретировал содержание фразы несколько иначе."Самое смешное, что я вам верю", - услышала Ри ремарку актера.
Эта комбинация ее очень встревожила, но сюрприз не закончился.
"Длина Кожуховской линии составит более 17 км", - новая строка субтитров передала слова любимца миллионов, а переводчик уверенным голосом лоббировал свою версию: "До свиданья, мсье".
- Это чего с ними - совсем с ума сошли? Сняли пародию на "Трудности перевода"? - замелькали мысли Ри. - Или транслейтеры в стране, твою мать, перевелись, ИСАА закрылся?
- Тиша! - слабым голосом позвала Ри сына, но тот ее не услышал, и она продолжала смотреть на экран с глазами, в которых стояла явная обида на непонимание. Но фильм прервали на новости, которые предваряла реклама: утрамбовывали покупать зубную пасту и еще что-то.
Внезапно Ри услышала фразу, от которой ее передернуло:
- Все, что нас окружает, становится приложением. То, что еще не успело, станет им обязательно...
Ри хищно рванулась вперед и ухватила за края панель экрана. Она услышала перечень того, что становилось, по мнению автора ролика, приложениями. Скороговорка оказалась внушительной - в ней очутились билеты, любовь, отдых, кофе, страховки, переговоры, счета в банке и многое другое. Эта эклектичная смесь совсем выбила Ри из покоя, и она с трудом дождалась новостей. Однако и они сегодня выдались специфичными.
Закончив бодрый чёс о встречах медийных лиц, диктор внезапно скорчил хамоватую улыбку, которую ему выложили на экран. С ухмылкой он сообщил новость из той пачки, что обычно дают, когда уже совершенно нечем забить сетку:
- Скандально известный стритрейсер Сарам Багдан сменил профессию и стал рейдером. Сегодня с компанией молодых людей он осуществил незаконный захват трех приложений - "Банька с напитками", "Репетитор всего" и "Тайна разума". Корреспондент нашего канала первым взял интервью у задержанного и сейчас передает с места событий...
- Тиша! - отчаянно закричала Ри: она перестала следить за экраном, поскольку совершенно не понимала происходящего.
II.
Сын пришел лишь через минуту и в недоумении спросил:
- Чего, мам?
- Тиша, ты мне можешь объяснить, что это за лупанарий? - спросила Ри, уже безучастно глядя на следующий сюжет новостей.
- Где?
- Ну, ты новости смотришь?
- Да не смотрю я их никогда, мам, ты чего? - с вялым возмущением отозвался сын. - А что там случилось?
- Ой, кошмар какой, - вздохнула Ри. - Посмотри позднее, может, повторят...
- Давно было? - сухо спросил Тиша.
- Да только что... - с трудом ответила Ри.
Сын взял пульт и включил перемотку новостей назад. Ри поняла это не сразу, но потом закричала:
- Господи, как ты это делаешь?
- Обычно, - лениво ответил Тиша и усмехнулся. - Времени нет. Мам, ты уже все забыла?
Ри открыла рот, но не произнесла ни звука - она вспомнила автора этих слов, и ей стоило большого труда промолчать. Весь этот бред, который, по ее мнению, происходил прямо сейчас, ее оскорблял - он был необъясним или не объяснен ей.
Сын просмотрел фрагмент о Сараме. Корреспондент правильно-истерическим голосом имитировал общественное негодование. Его учили говорить именно так, и бесновато-идейный голос ставился плохими, но проверенными педагогами. Поэтому корреспондент задыхался, торопясь втолкнуть сквозь микрофон и камеру как можно больше слов. Наверное, он был неплохим человеком, но спокойно рассказывать о жизни в городе Мышкине, исследованиях языческих ритуалов или о чем-то просто не скандальном не умел. Борьба добра и зла неизменно приводили к тому, что эпатаж и агрессия были востребованы существенно лучше, а знаний для них нарабатывать было некогда и откровенно лень. И там, где не было явного или потенциального противника, такой специалист оказывался клоуном. Но враг мог оказаться где угодно, даже среди воспитанников детского сада, поэтому шокирующие репортажи сыпались в эфир с брызгами слюны в камеру.
Однако сейчас оппозиция имелась, правда, странноватая. Подследственный, находясь в полиции, сверкал бегающими глазками и аргументировал свои действия отсутствием цены, а также хозяев нематериальных активов.
- Я - генерирую идеи! - брыкался он. - А вы просто завидуете мне.
Это ему слабо помогало - негодующие вопросы корреспондента прекрасно укладывались в предпочтения зрителей новостей. Если кто-то из них получал доход не вполне обычным способом, то чаще всего не спешил рассказывать об этом. Напрямую обвинять задержанного корреспонденту, в общем-то, было сложно, поэтому репортаж оказался коротким.
- Ну и что? - безо всякого удивления спросил Тиша у мамы.
- Ну и что ты об этом думаешь, а?
- А чего тут думать?! - зашумел Тиша. - Каждый берет то, что ему надо! Приложения бесплатны...
- Ага, - молниеносно сказала Ри с обжигающим сарказмом, - бесплатны и бесполезны... А титры в фильме?
Тише пришлось смотреть и титры, а потом объяснять маме , что новостей много, кнопок на пульте тоже тьма, но объем работ, пусть и бесполезных, означает выручку и доход каналов. Поэтому новостные строки тоже стали приложениями, причем куда более навязчивыми, чем не удаляемые психологи.
Все это уже больше напоминало клетку, чем изгородь, и Ри чувствовала себя в ней отвратительно.
- Ладно, ты есть будешь? - нервно спросила она сына.
- Да у меня чего-то живот болит немного, - скучно протянул Тиша. - Не хочу пока.
Помолчав немного, Ри недовольно и посмотрел на сына в упор:
- Ну, значит, гамбургеры надо меньше жрать - давно тебе говорила! А ты, кстати не совсем прав, - мигом ввернула она и разыграла карту, которую ей бросил сын еще до новостей. - Я не возражала против николаши. Просто он далеко не ангел.
- А он крыльями и не декорировался, - кисло усмехнулся Тиша.
Внезапно Ри возмутилась:
- Постой, а почему "не декорировался" - он уже вообще исчез, что ли? Поговорить бы с ним сейчас...
- Вообще-то он - приложение, и без людей не живет. Не знаю, к кому он там сейчас приложился... - интригующе протянул Тиша. - Но у тебя ж тамвсё лежит, - усмехнулся он, - проверь, может, свободен... Он, конечно, не Хлюмара, уцененный хлам не носит, но с финансами бы тебе точно что-то посоветовал...
- Как? Его там давно нет! - взвизгнула Ри. Ирония сына ее сильно задела, но взбодрила.
- Ага, "нет"... - Тиша взял в руку мамин тамвсе и побегал пальцем по экрану. - О, боже, ты на городскую свалку ездила самые дикие приложения собирать, что ли? - он усмехнулся. - Ну, конечно, "нет"! Вот он, в классной компании - "Убрать наркозависимость за день", "Вальс Мендельсона уже завтра", "Камасутра в помощь" и "Ландшафтный дизайн". Мам, ты чего, вообще, а?
Вид у Тиши был забавный - он искренне недоумевал и пытался не расхохотаться в голос, чтобы не обидеть маму.
Ри бросилась к нему с дивана - она не сразу поверила этому и, лишь увидев привычную иконку среди десятков прочих, посмотрела на Тишу, виновато и озорно улыбаясь.
- Да, что бы я без "Камасутры" делала, а? Вот спасибо, сынок!
Она закружилась по комнате, держа в руках тамвсё как икону и нарочито дурашливым голосом блондинки у рояля запричитала:
- Завтра, сынок, я начинаю жить правильно! За день устраню свою давнюю наркозависимость, после чего получу неожиданное, но приятное предложение, и ты услышишь вальс Мендельсона. Сынок, твоя мама выйдет замуж, ты слышал?
- Ага, слышал... Много раз... - улыбался Тиша.
- Раньше слышал - теперь увидишь, - настойчиво продолжала Ри. - А как выйду замуж, сяду зубрить Камасутру, да! Ну, и ландшафтный дизайн станет моим хобби - замуж-то я выйду за мужчину состоятельного! Начну разбивать сады, парки, заниматься благотворительностью... Ой! - прервала она себя вдруг. - Извини, сынок, мне поговорить надо.
Тиша ушел с компотом в голове, но в отличном настроении: мама явно повеселела.
Он не видел, как уже в одиночестве Ри занервничала: несколько раз брала в руку тамвсё и откладывала его в сторону. Однако сильно сжав глаза, она внезапно раскрыла их и, взглянув на экран, нажала голосовой вызов. На седьмом гудке Ри услышала вымученный звук металлического оттенка:
- Да...
- Что с вами, дорогой друг? Вы здоровы?
- Ой... - ответ прозвучал не сразу. - Некогда об этом думать...
Ри не знала, что ее собеседник только что упал в сон и сейчас приходил в себя от неожиданного звонка. Слушая непривычный голос робота, Ри совершенно не была уверена, что она правильно поступает. Но иного выхода, по ее мнению не было.
- Мне нужно поговорить, очень! - призналась она. - Я могу приехать и сейчас.
- Знаю, - услышала она. Снова было молчание. - Кошмар, конечно, но приезжай...
- Откуда ты знаешь, друг мой?
- Всем надо, - прозвучал нехороший ответ. - Всё и сразу. Хотя тамвсё есть.
Эта язвительная фраза, сказанная еще в полусне, сильно задела Ри, но она уверенно произнесла:
- Я выезжаю. Вы на прежнем месте?
- Рядом, но на Преображенке. Подъедешь к площади, позвони - я доведу по трубке, - услышала она уставший голос.
Ри понадобилось минут десять на сборы - она переоделась и проверила сумочку. Заглянув к сыну, Ри посоветовала ему пораньше ложиться. Вскоре она крикнула ему "Пока!" и вылетела из дома.
- Приложение, говоришь? Я ему сейчас так приложу, что будь спокоен! - бросила она, открывая машину, и ее сомкнутые брови не позволяли в этом сомневаться.
На московских дорогах лежал мокрый ноябрьский снег.