Горизонт

Больше  всего Денис не любил фразу «не твое дело» или «тебя это не касается». С самого детства. Вернее, особенно в детстве. Когда он слышал нечто подобное от родителей, становилось обидно чуть не до слез. Как это так? Что-то на этом свете может его не касаться? Быть не про него и не его делом? Такое просто невозможно.  И не то, что он был чрезвычайно пронырливым ребенком, который всюду норовит сунуться и вообще, в каждой бочке затычка. Нет, ему просто казалось, что на него обращено постоянное внимание. Будто некие невидимые нити, связующие мир, в конечном итоге стягиваются на нем. Он ощущал себя полностью включенным во все процессы, происходящие на планете. При том включенным не просто в качестве мелкой детальки, колесика, которое крутится по воле механика, однажды запустившего механизм. Денис чувствовал диалог, постоянное взаимодействие с внешним. И, что самое главное, мгновенные реакции внешнего на его действия.  Например, он соврал маме, что сделал уроки, чтобы пойти гулять, выскочил из подъезда, а тут дождь как ливанет! Дениса ни сколь не смущало, что на дворе октябрь, и дожди идут уже неделю. Он знал – этот дождь пошел из-за его вранья. И чем чаще случались такие совпадения, тем убежденней в собственной ключевой роли становился Денис. Летом в деревне у бабушки дал незаслуженный подзатыльник соседскому мальчишке – по дороге домой штанину зажевало в велосипедную цепь. На уроке плевался в девчонок жеваными бумажками – во дворе, на футболе получил мячом в лицо. И так далее. Однако внешние силы выполняли не только карательную роль. Найденные сторублевки, внезапные хорошие оценки, победы в спортивных соревнованиях и прочие небольшие радости жизни Денис воспринимал как вознаграждение за правильные действия и помыслы. Кто именно его наказывает или вознаграждает, он не задумывался. Будучи воспитанным в чисто атеистической семье никаких представлений о боге у него не было. Знакомство с христианской традицией ограничилось пролистыванием иллюстрированного издания «Библии для детей». Всерьез верить тому, что рассказывалось в этой большой книге с картинками, напоминающими советские мультфильмы, у Дениса не получалось. Точно так же, как и в то, о чем рассказывали «Мифы Древней Греции» Куна и «Сказки 1001 ночи». Кстати, все три книги стояли на полке рядом. И Библия была подарена Денису так, для общего развития. Никто даже не пытался открыть ему религиозную сущность писания. В общем, природа этих довлеющих сил оставалась для Дениса загадкой. Правда сказать, на первых этапах жизни он и не пытался раскрутить этот клубок. Не было нужды, ведь процессы казались предельно простыми: сделал хорошо – награда, сделал плохо – наказание. Однако со временем, когда в крови Дениса началось пубертатное брожение, разбираться в «хорошо» и «плохо» стало сложнее. Например, Денис, как и всякий нормальный подросток, знал, что стучать на друзей и одноклассников – нехорошо. Хотя в отдельных случаях очень хотелось. Более того, он понимал, что поступил бы правильно, заложив кого-то из однокашников. Был один случай, когда Денис почти переступил этот порог. В старших классах физику у них вел старенький еврей – мелкий, плюгавый, одновременно картавивший и шепелявивший. Ясное дело, такой персонаж становился объектом постоянных насмешек, но тихих, междусобойных. И вот однажды главный хулиган их класса нарисовал мелом давидову звезду на пиджаке физика, висевшем на спинке стула. Нарисовал жирно, во всю спину. Со звонком учитель вошел в класс. Все притихли в ожидании. Звезду он заметил сразу, как только подошел к столу. Денис отлично видел судорожно исказившееся лицо старичка. Оцепенение длилось всего пару секунд, потом он что-то пробормотал, засуетился, затоптался на одном месте, схватил пиджак и стал хлопать по нему маленькой сухой ладошкой, кружась на одном месте вслед за непослушной, убегающей материей, словно собака, которой прищемили хвост. Класс захихикал, глядя на этот нелепый танец. Учитель не выдержал и выскочил из класса.
- Ну вот, сейчас начнется…, - вздохнул кто-то. 
А Денис каким-то образом понял, что учитель убежал плакать, а не жаловаться. Стало обидно и стыдно. До горечи и сокращений в желудке. Еще и потому, что Наумыч в жизни никому плохого не сделал. Всегда разрешал переписать двоечную и даже троечную контрольную, не гонял за списывание, пытался втолковывать, никогда не орал. Оскорбили его совершенно незаслуженно, подло и безнаказанно. Вот тогда Денису и захотелось вложить обидчика. Просто дать ему в рыло Денис был неспособен из-за очевидной разницы в физических данных. Но и бежать к директору дрожащей крысиной поступью не хотелось. Хотелось встать в полный рост, эдак по-гайдаровски ткнуть в подлеца пальцем. Но и этого Денис не сделал. Побоялся. Все-таки речь шла не об отстроченном во времени наказании, исходящим от невидимых сил, а о мгновенном, свершающимся в школьном туалете. Денис нашел альтернативное решение. На следующей перемене он выпил в столовой два стакана чая с лимоном, потом, улучив момент, от души помочился в зимние ботинки неразумного рисовальщика звезд на пиджаках.
И вот хорошо ли он поступил, с точки зрения тех сил, в игру которых считал себя вовлеченным? С одной стороны, он совершал справедливое, хоть может и недостаточное возмездие. С другой, вел себя трусливо. Вообще, чем взрослее он становился, тем неумолимее терялась грань между черным и белым. Появлялось все больше оттенков. Все сложнее становилось разбираться, когда он поступает хорошо, а когда – плохо. Конечно, в мелочах все оставалось прежним. Денис понимал, например, что помогать слабым – хорошо. Но вот, как именно помогать? Ведь иногда слабому нужно дать пинка. Запустить его. Да и сам он периодически получал такие пинки. Мог ли он злиться и пытаться отплатить пинающему той же монетой? Или его просто тренируют, для его же блага? Почему грусть, порой доходящая до депрессии, зачастую приводит к позитивному исходу? Зачем те силы, под взглядом которых жил Денис, так изощренно закаляют его? Или в том и заключена суть – он находится в постоянном режиме испытания. Каждый поступок, каждый замысел, оценивается и взвешивается. При этом выбор – поступить так или иначе, все равно остается за Денисом. И как только выбор сделан, ему оставалось пожинать плоды своего поступка и по этим плодам судить, правильно ли он поступил. Словом, если у Дениса и была некая система взглядов, то со временем она стала показывать собственную недостаточность, не способность охватить жизнь во всей полноте, со всеми оттенками и нюансами. В результате Денис начал сомневаться в ее правильности. Все, что у него было – смутное чувство того, что за ним наблюдают. Однако, чем больше появлялось в его жизни полутонов, чем сложнее становилось отличать хорошее от плохого, тем явственнее ощущалась и собственная незаметность. Он как будто исчезал с горизонта, терялся среди прочих людей. В детстве каждый его поступок был значительным. Залезть на чердак, выстрелить из рогатки, переплыть реку, бросить петарду, казалось бы – мелочи. На самом деле почти каждое действие требовало оценки и подготовки, а потому и оказывалось серьезным, осмысленным поступком. С возрастом появилось больше рутины, действий свершающихся на автомате, повседневно и буднично. Количество таких действий постепенно перекрыло количество «поступков». От этого Денису и стало казаться, что он незаметен. Он верил в то, что предназначен для чего большого, но к этому большому нужно идти, готовится, постоянно тренироваться. Но как подготовишься, если большая часть дня занята уроками, репетиторами, секциями, помощью по дому и пр.? Время от времени он старался проверить прочность собственных связей с невидимым и заключал своеобразные сделки. Например, однажды Денис отправил в пустоту над головой обещание, что не будет курить с другими пацанами за школой, в обмен он хотел получить разрешение от родителей на недельный турпоход. Так случилось, что свою часть сделки он проенотил, в тот же самый день. Кто-то позвал его, и вот – небольшая компашка уже дымила за лыжной базой. Денис понимал, что действует неправильно, но часть сознания подталкивала его махнуть рукой, мол, да ладно! С походом и так дело решенное. Докурив свою незаконную сигарету, Денис отправился к автобусной остановке. Под прозрачным навесом никого не было, только дворник счищал шпателем густо налепленные на стеклянную стенку объявления. Когда Денис подошел, дворник бросил свой инструмент в пластмассовое ведро вместе с ошметками объявлений и побрел в сторону жилых домов. По какой-то причине он оставил одно объявление несорванным, несмотря на то, что оно висело прямо по центру, только обдергал с краев. На белом обрывке листка жирным черным шрифтом было напечатано только одно слово «СДЕЛКА», вся остальная информация уплыла в мусорное ведро. Денис замер. Разумом он, конечно, понимал, что таких объявлений на каждой стенке по десятку. Наверняка, там было написано – «выгодная сделка» или «сделка с недвижимостью». Словом, нечто совершенно обыденное и понятное. Но какая-то другая, иррациональная часть ума подсказывала, что сейчас он читает послание, отправленное лично ему. Он сам придумал заключать эти сделки, сам установил условия, и сам нарушил их. И вот теперь ему указывают на это. За спиной раздался скрип и лязг подошедшего троллейбуса. Оцепенение прошло. 
Этот случай, конечно, поразил Дениса, но не стал подлинным откровением. То, что называется рациональным мышлением, постепенно затерло ощущение присутствия иного в жизни Дениса. Логика с упорством маттоида твердила о вероятном совпадении. Ведь, на самом деле, объявлений таких полно, ну попалось вдруг на глаза, подошло к каким-то личным переживаниям. Ведь не господь бог же это объявление написал?! Словом, логика обтесывала представления о мире до простых и понятных фигур. Кстати, и турпоход состоялся. Так что единственное, что на самом деле осталось у Дениса – подавленная смутная тревога, причины которой он понимал все меньше и меньше. Картина мира все больше тускнела и смазывалась. Время от времени Денис совершал попытки вернуть те представления о мире, которых придерживался с первых осознанных шагов своей жизни. Но делать это становилось все сложнее. Результаты его попыток были неочевидными. Наступавшие после его действий следствия можно было толковать двояко и даже трояко. Он чувствовал, что теряется, выпадает из поля зрения… Вот только кого? Если бы, наконец, понять это, может и получилось бы обратить на себя внимание… А так, получалось, что в мире действительно происходит много всего до Дениса не зависящее.
К шестнадцати годам ощущение собственного ускользания от того могучего взгляда, под которым он находился всю осмысленную жизнь, оказалось на столько сильным, что Денис готов был творить любую чертовщину, лишь бы вернуть это ощущение. Он изо всех сил старался поступать не так, как все, выглядеть не так, как все, говорить не так, как все. Всё, что угодно, лишь бы быть заметным. Окружающими это воспринималось как обычное подростковое бешенство, что Дениса полностью устраивало. Он отнюдь не стремился проповедовать собственные взгляды, наоборот, он понимал, что то, что происходит между ним и миром, должно оставаться скрытым. Лишь однажды он проговорился о своем видении действительности, и это внезапная и бесполезная откровенность дорого стоила Денису. 
Словно в романе девятнадцатого века, крушителем идеалов стал для Дениса студент медик. Не совсем студент, в общем, учащийся медицинского училища. Денис с тремя одноклассниками решили отметить узким кругом успешно сданный экзамен по ОБЖ и отправились в ближайший к школе винный. Продавщица внезапно заартачилась и не отпустила парням алкашку. Должно быть, в преддверии выпускных целовальники побаивались продавать спиртное малолеткам. Ребята уж было расстроились, но тут прямо из воздуха материализовался Кеша. Года три назад он учился в их школе. Вообще-то ни Денис, ни остальные даже не знали, как Кешу зовут. Знали точно, что не Иннокентий. Кешей его звали, потому что рыжий. Друзьями они не были, пересекались только на футболе в школьном дворе, поскольку Кеша и старше, и жил не в их районе. Как ни странно, он сразу признал ребят и согласился помочь в затруднительной ситуации, и через десять минут вышел из магазина с двумя бутылками вина «Жемчуг» и четырьмя полулитровыми банками «Hooch»’а. На радостях Кешу позвали с собой. Он равнодушно согласился. 
Для распития выбрали старую беседку в глуши Покровско-Стрешневского парка. На счастье она оказалась пустой. Правда, возникло одно затруднение – оказалось, что по неопытности никто из ребят не озаботился взять с собой штопор. Снова выручил Кеша, ловко продавив пробку внутрь бутылки. Однако сам пить отказался, только махнул рукой:
- Тут и вам-то еле хватит. 
Несмотря на помощь и вроде как дружеский настрой, все четверо чувствовали неловкость в присутствии Кеши. Какая-то странная внимательность была в его взгляде. Словно бы ребята были зажаты между двумя предметными стеклами, а Кеша смотрел на них через линзу микроскопа. Чтобы как-то сбить неприятный настрой, Кешу стали расспрашивать, где он сейчас, чем занят и т.п. 
- В медулище учусь. Последний курс остался, - голос у Кеши был тусклый, без интонаций, словно все, что он говорил, было общеизвестным и неинтересным. 
- А потом что? На «скорую» пойдешь? 
- На хера она мне, - пожал плечами Кеша. – Не, санитаром в морг устроюсь.
Ребята переглянулись, почему-то это сообщение в устах Кеши отдавало тревогой. 
- Я слышал, что в морг только по блату берут. Ну… в смысле работать, - неловко пошутил один из приятелей Дениса. – Типа не пробиться вообще… 
- Я пробьюсь, - все также индифферентно сказал Кеша. – Уже тропинка есть. Работаю сейчас ассистентом в ритуальном бюро, при морге в Боткинской больнице. 
- И что делаешь?
- Гробы таскаю.
- В смысле?
- В смысле, когда пассажира из мертвецкой выкатывают, кто-то должен его до катафалка донести. Вот, нас четверо ассистентов. Взяли, поднесли. 
- И что, много платят за такую работу?
- Зарплата вообще никакая. Зарабатываю в основном с чаевых. Похороны – они ведь как свадьба, денег жалеть непринято. Вот скорбящие и отстёгивают. Особенно, если заказывают сопровождение до кладбища. Но это редко. До самой могилы обычно родственники несут.
- И что, вот так целый день?
- Не, с семи утра до одиннадцати. Позже мероприятия не устраивают. Зато рублю в эти три часа, как не всякий за полный рабочий день. Хотя, все равно это мелочь. Просто подработка, пока учусь.
Не договариваясь между собой, ребята решили Кешу больше ни о чем не расспрашивать. Алкоголь быстро доходил до мозга, что помогло переключиться на собственные проблемы и вопросы, позабыв о Кеше. Тем не менее, он никуда не ушел. Сидел и наблюдал, как парни проходят через все обязательные стадии опьянения. Денис же очень быстро утратил способность к наблюдению за собой и остальными, поэтому и не мог впоследствии объяснить, как это получилось, что домой он шел вдвоем с Кешей. Дело было уже под вечер. Веселый градус давно выветрился, осталась только муть и тревога, которую Денис никак не мог скрыть от своего спутника. 
- Чего такой хмурый? – без тени любопытства спросил Кеша. 
- Да… отойти не успел, - честно ответил Денис. – Теперь проблемы будут. 
- С родоками что ли? 
- Ага…
- Погуляй еще, проветрись. Или зайди к кому-нибудь, чаю выпей. 
- Все равно запалят, - безнадежно махнул рукой Денис. 
- С чего бы?
- Потому что я неправильно поступил…
- Не понял?
Денис совершенно неожиданно для самого себя выболтал Кеше свои взгляды на мир. Систему, в которой правильные поступки вознаграждались, а неправильные - карались. В частности же, распитие дешевого бухла  - поступок неправильный, а, значит, и кара неминуема, а самое очевидное наказание – ругань родителей.
Кеша внимательно слушал сбивчивый рассказ и в конце расхохотался. За весь вечер это было единственное проявление хоть каких-то эмоций с его стороны.
- Несешь пургу, - подвел итог Кеша. – Никто за тобой не наблюдает. Ты один на этом свете. Там никого нет. Вообще никакого «там» не существует. Пойми, все мы, люди, вместе и по отдельности – просто случайная игра природных сил, атомы, сложившиеся произвольно вот именно в такую мозаику. У тебя нет никакого высшего предназначения. И ни у кого нет. Максимум любого человека – не обгадить себе жизнь. А для этого нужно только одно.
Кеша постучал указательным пальцем себе по лбу. 
- Соображать, что делаешь. И помнить о том, что никто тебе не поможет ни свыше, ни сбоку, ни откуда-либо еще. Люди одиноки. Все эти байки про богов и духов рождены, чтобы хоть немного побороться с одиночеством. Почувствовать незримое плечо, обмануться ожиданием какого-то утешения в конце. Но его не будет. Это нужно признать и успокоиться. Пойми, последний, перед кем ты предстанешь во всей красе, последний, кто взглянет на твое нутро и увидит, какой жизнью ты жил, будет патологоанатом. Может, даже это я и буду.
Говорил он все это своим обычным бесцветным голосом, в речи не было и тени страсти или желания убедить. Он просто сообщал факты.
Они вышли из парка и шли вдоль ряда небольших магазинчиков. Кеша остановился напротив одного.
- Подожди,  - сказал он и быстро юркнул внутрь. 
Скоро он вышел с пакетиком сушеного лаврового листа.
- На, - Кеша протянул лаврушку Денису. – Пожуй несколько листов, погуляй немного и смело домой. Никто тебя не спалит. Проходи и сразу спать ложись.
Денис взял пакетик.
- Всё. Бывай. Мне туда, - Кеша хлопнул Дениса по плечу и, не дожидаясь ответа, зашел за магазин.
Денис сделал все, как посоветовал Кеша. Когда он разулся и вышел из прихожей, из кухни выглянула мама. Ухом она прижимала телефонную трубку к плечу, в руках держала большую кастрюлю.
- Ужинать будешь? – одними губами, с гипертрофированной артикуляцией спросила она, так, чтобы вопрос не был услышан телефонным собеседником. 
Денис помотал головой и пошел в свою комнату. Отец еще не вернулся с работы, так что он спокойно разделся и лег на свой диван. 
Проспал он не долго. Проснулся трезвым, но с легким гулом в голове и грязноватым послевкусием от химический красителей, добавленных щедрой рукой технологов и в вино, и в коктейли. Выглянув из комнаты, он увидел, что на кухне горит свет. Хоть хмель уже и прошел, но встречаться с родителями не хотелось. Вот только горло совсем пересохло, язык противно лип к нёбу. Денис вздохнул и зашагал на водопой. Переступив порог кухни, он сразу понял - что-то случилось. Мама сидела, облокотившись на стол и запустив пальцы в пышные кудрявые волосы, отец сжимал правой ладонью левый кулак и выглядел предельно сосредоточенным. Он первым заметил Дениса.
- Привет, - сказал он сухо. – Раз уж проснулся, садись. Нужно поговорить.
От этих «нужно поговорить» добра ждать не приходилось. «Неужели все-таки спалили? Перегар что ли учуяли, пока спал?» - застучали вопросы в голове Дениса.
- Может до утра…, - как-то чересчур грустно и совсем неуверенно предложила мама. ;«И эта грусть в голосе тоже совсем не добрая. Точно. Сейчас начнется о раннем алкоголизме и все такое». 
Отец посмотрел на маму, потом на Дениса:
- В общем, скажу сразу, - четко выговорил он. – Дедушка умер.
Мама вдруг резко всхлипнула и мелко затряслась в судорожном плаче, будто это ей только что сообщили эту новость. 
Денис не знал, как реагировать. Уже несколько лет с дедушкой он почти не общался из-за каких-то взрослых разногласий между ним и родителями. Горечи утраты он не почувствовал, во всяком случае пока.
- Ведь не старый был, - успокоившись немного, проговорила мама.
- Не пил бы столько, глядишь и пожил бы, - сказал отец.
Это не вполне уместное замечание вызвало новую волну плача. Мама пыталась выговорить какие-то укоризненные слова, но никак не могла, отец положил руку ей на плечо и зашептал что-то в ухо. Мысли Дениса приняли новый оборот. Он привык все события в мире соотносить с самим собой. Но дедушкина смерть никак не ложилась в эту схему. Если те силы, в существование которых верил Денис, уложили дедушку в могилу лишь для того, чтобы показать, насколько нехорошо распивать дешевое спиртное в компании одноклассников, то такая реакция никак не могла быть названа соразмерной проступку. Несмотря на весь подростковый максимализм, эго Дениса было не настолько раздуто, чтобы считать себя причиной смерти дедушки. В то же время, для него лично никаких последствий уже не наступит. Это очевидно. Даже если он сейчас сознается, что пил, кому до этого будет дело? Значит, его проступок не только безнаказан, но и надежно прикрыт. Но как такое возможно, если существует Некто или Нечто, что постоянно следит и оценивает действия Дениса? Такое невозможно. Следовательно, прав Кеша, всё – и сам Денис, и его действия – лишь случайная игра, едва заметные всполохи в царящем вокруг ледяном хаосе, где пьют, мрут и плачут. И всё на самом деле заканчивается на столе патологоанатома.
Колесо жизни завертелось дальше. После этого короткого разговора на ночной кухне Дениса какое-то время преследовало чувство потери. Что-то ушло из его жизни, существование перекрасилось в другие оттенки. Когда в принтере заканчивается один из цветов, распечатанная картинка выползает из его жерла неполной, тусклой, с пробелами. Нечто подобное он и ощущал. Поначалу это тревожило, но потом Денис нашел, как говорится, разумное объяснение: началась взрослая жизнь. Он должен был оставить свои детские и подростковые мечтания и начать жить по-настоящему, как все. Время от времени Денис еще ощущал на себе тот самый взгляд, но теперь это вызывало скорее неприязнь, будто кто-то в ночном переулке смотрит из-за угла. Всеми силами он старался скинуть его, отряхнуться, как от упавшего за шиворот насекомого. И дальнейшую свою жизнь он решил строить без учета «наблюдателя». 
Со стороны казалось, что Денис наконец-то «взялся за ум», на радость маме с папой перестал витать в облаках и в качестве первого шага определился с поступлением в институт. Определился так, как определялись почти все его одноклассники и знакомые – нашел заведение, которое оказалось ближе всего к дому. Таким образом, выбор пал на Институт Природообустройства. Не затрачивая особых умственных и финансовых усилий, в сентябре Денис оказался студентом факультета садоводства и ландшафтной архитектуры. Простота, с которой ему удалось поступить, несколько приободрила Дениса. Ведь он понимал, что отринув мир невидимый, потусторонний, он одновременно согласился вступить в мир материалистический, мир зубовного скрежета и социального дарвинизма. Готовился толкаться локтями и рваться вперед по головам. А оказалось, что этого не нужно. Все, что требовалось для выживания в современном мире – крепкий средний уровень. Денис вполне соответствовал. Жить «земной жизнью» оказалось совсем не сложно и даже весело. Особенно, будучи студентом. Единственное, над чем ему пришлось поломать голову – главное правило этой пресловутой земной жизни. Если раньше краеугольным камнем существования Дениса было соответствие неким нормам и ожиданием невидимого наблюдателя, то теперь, когда никто за ним не смотрел… В общем, с этим он тоже разобрался достаточно быстро. Сама жизнь и подсказала ответ. В материальном мире главное – зарабатывать деньги. Это тоже оказалось не так уж сложно. Скромные студенческие нужды вполне удовлетворялись разовыми подработками и халтурками. Благо будущая специальность Дениса – ландшафтный дизайнер, предполагала вовлеченность в жизнедеятельность постоянно строящегося и меняющегося мегаполиса. Как и многие первокурсники, Денис начал трудовую деятельность с профессии «зеленого рабочего». Так уж вышло, что на первой же работе ему и пришлось столкнуться с тем самым зубовным скрежетом и шествием через головы. Перед их бригадой, сколоченной из неопытных первокурсников, стояла простая задача – разложить на разделительной полосе городской автомагистрали пласты газона. Все просто, подъехала «Газель» с материалом, ребята разгрузили скатанную в рулоны дернину, раскатали, плотно подогнали стыки. Всё. Можно ехать за получкой. При расчете их работодатель – он же декан факультета с раскатистым, как гром в степи, именем Карасабир Еролыевич, по-свойски сообщил, что сейчас заплатит половину, остальное – потом.
- Ребятки, мне самому еще не перевели, - честно моргая глазами, сказал декан. – Заказчик у нас ведь кто? Город! А там бюрократия такая… Уф!  Должны понимать. Все ждем. 
Не зная, как относится к случившемуся, самая дружная в мире бригада, протрудившаяся вместе ровно один день, бурно обсуждала положение в университетской столовой. Долго судили да рядили, пока к ним из-за соседнего стола не повернулся кто-то из старшекурсников. 
- Да, кинул вас Еролыич, - зычно и без тени сомнений сообщил старшекурсник. 
- Как это?
- Он всегда кидает, - пожал плечами парень. – Вы с первого курса? Поздравляю с боевым крещением. 
- И что? Заплатить его никак не заставишь?
- Попробуй, - ухмыльнулся парень, взял поднос и пошел к мойке. 
- Вот сука! – просипел сквозь зубы один из коллег Дениса. – Не, так нельзя… 
- Ну а что делать-то?
- Телегу на него накатаем.
- Куда?
- Да хоть руководству университета, хоть в трудовую инспекцию. Типа за недобросовестное… ну как его? Вы поняли короче. 
- Так он тебя пошлет с этой телегой. Скажет, что первый раз в жизни тебя видит, никакую работу тебе не предлагал. 
- Это если я один напишу, а если все вместе…
- Я ничего писать не буду, - сразу отозвался один тщедушный паренек. 
- Что, терпилой нравится быть?
- Ты сильно борзый, как я посмотрю! - огрызнулся паренек. – Я еще здесь поучиться собираюсь. На декана катить начнешь, на первой же сессии и вылетишь. Может у тебя год в запасе есть, а я сразу в войска пойду, если отсюда пнут. 
- Ну с тобой понятно. А остальные?
Денис видел, что «остальные» качаются. Связываться с администрацией ни кто не хотел, но и выглядеть «терпилами» было неприятно. Нашли альтернативное решение. Пойти в бильярдную кинотеатра «Байкал» и там хорошенько всё обмозговать. Скудных средств все-таки хватило, чтобы мозговать до самого закрытия заведения. Якобинец умолк после первой же кружки пива и больше разговоров о кидке декана не заводил. В общем, замяли. 
Денис сделал два важных для себя вывода: первый - есть такие головы, через которые можно легко и просто шагнуть, второй – скрежетать зубами бесполезно. 
Впоследствии оба вывода подтвердились многократно. Декан действительно постоянно кого-то кидал на деньги совершенно безнаказанно. Тем не менее, к нему постоянно шли студенты, потому что работа у него находилась всегда, а к его манере хоть немного, но не доплатить, как будто привыкли и только махали рукой, получив произвольно урезанный гонорар. Однако же сам Денис на проекты Еролыича больше никогда не подписывался. Были и другие возможности заработать. Кроме того, первые годы в университете он больше времени посвящал изучению профессии. Как оказалось, почти случайный выбор учебного заведения оказался правильным. Тема ландшафтного дизайна, землеустройства, организации паркового хозяйства и питомниководства все больше увлекала Дениса.          Особенно интересно стало учиться, когда их заштатное в общем-то заведение присоединили к Тимирязевской сельхоз академии. Ландшафтники и лесхозовцы получили доступ к богатейшим базам и питомникам академии. А главное, познакомились с «мичуринцами» старой закалки. Несмотря на ироническое наименование – мичуринцы, преподаватели и работники академии пользовались у студентов большим уважением. Как ни странно, общий цинизм, охвативший общество, не коснулся этого заведения. Конечно, как и всюду, где-то там наверху шел распил, и оформлялась субаренда площадей, но на взаимоотношениях между преподавателями и студентами это никак не сказывалось. При первом же контакте со средой Тимирязевки, Денис кожей почувствовал, что здесь реально передается знание. Такой ресурс нельзя было упускать, и он решил на время отложить гонку за рублем и вложить максимум сил в учебу. Денис с удивлением открыл для себя, что в мире сельского хозяйства кипит жизнь. Но больше всего поражала пластичность мышления аграриев. Как ни странно, но «старая школа» вовсе не означала привязку к выбранным однажды методикам и подходам. «Мичуринцы» открывали разум для всех видов знаний, касающихся их деятельности, с комсомольским энтузиазмом осваивали новые методики возделывания культур и обустройства садов, парков и огородов. Однако Денис сразу заметил, что стопроцентного единства в образе мыслей нет ни у преподавателей, ни у студентов. И учащие, и учащиеся четко разделялись на два лагеря: адепты органического земледелия и традиционного, то есть, основанного на использовании минеральных химических удобрений при обработке почвы. Денису предстояло выбрать, к какому лагерю примкнуть, так как вопрос на самом деле выходил далеко за пределы мнений и предпочтений. Это были две разные области знаний, следовательно, Денис мог учиться либо одному, либо другому. Он сделал выбор в пользу органики. Склоняясь в эту сторону, он руководствовался отнюдь не какими-то экологическими идеями, они привились уже потом. Первое – недолго покрутившись в среде аграриев, Денис понял, что любой продукт или услуга с приставкой «эко» или «органика» продается лучше и значительно дороже. При этом истинное происхождения продукта мало кого заботит. И даже не самого продукта, светло-коричневый пакет из плотной бумаги тоже называется «экоупаковка». А какое тут «эко», если для его производства нужно срубить дерево и выдать в атмосферу клубы химического дыма через трубу целлюлозного комбината? Да и в целом, в годы его студенчества – органические продукт, органическое земледелие были чем-то вроде развлечения для богатых, модной тенденцией, пришедшей из процветающей Европы. Для Дениса это значило одно – перспективный рынок с богатыми клиентами. Вторая причина для поворота к органике явилась почти случайно. Весной, в начале дачного сезона Денис подвязался в садоводческий магазин при Академии. Торговля шла бойко, и днем не всегда хватало времени для подготовки новых саженцев. Денис с радостью оставался на сверхурочные. Во-первых, за это доплачивали, во-вторых, появилась прекрасная возможность практиковать некоторые полезные навыки – подрезка, пересадка, окулировка и т.п. И вот как-то задержался совсем допоздна, и его пришел выставлять охранник. Мужик оказался неплохой, невредный. Пожилой, уже лет под шестьдесят. Как оказалось, в прошлом тоже выпускник ТСХА. После выпуска двадцать лет отработал агрономом в колхозе на Украине. А потом просто сбежал из профессии после одной встречи выпускников, на которую пришло три человека. Остальные померли от онкологии, не дотянув и до пятидесяти. 
- Ты шо? – говорил охранник с мягким южным говорком. – Химия эта мешками лежит. Этим жеж дышишь! 
Конечно, Денис не собирался поступать на службу в колхоз, но, если учишься применять яды, так глупо рассчитывать, что с ними не придется сталкиваться. Так что выводы сделать было несложно: органическое земледелие и безопаснее, и оплачивается выше. Проблема только в том, что возможности Дениса были пока ограничены. Приходилось искать иные пути заработка.
Однажды летом, когда академическая активность снижалась, Денис замутил первый личный коммерческий проект. Под предлогом написания курсовой по «Культивации и использованию ароматических растений в ландшафтном дизайне» выбил себе небольшой участок в почти заброшенном парнике академического питомника и среди кустов лаванды зубчатой поднял неплохой урожай конопли. Естественно, выращенный по принципам органического земледелия. Предприятие в целом оказалось успешным, к концу сентября Денис скинул почти весь урожай. Свернуть деятельность пришлось резко и бескомпромиссно. В туалете кинотеатра «Байкал», который к тому времени успел превратиться в «клуб-дискотеку», два армянина с Коптевского рынка доходчиво объяснили Денису, что конкуренция им не нужна. Конечно, жалко было бросать столь прибыльное дело, к тому же ребята с факультета микологии предлагали новый, еще более интересный проект, но однажды постояв под дулом пистолета, Денис не хотел повторять этот опыт. Остатки урожая сдолбил с однокурсниками и принялся думать дальше.
Подумать было о чем. Обучение в университете шло к концу, случайных заработков, которыми перебивался Денис, уже явно становилось недостаточно. То есть на еду и кров хватало, но не было удовлетворения, чувства отдачи. Выбрав себе созидательную профессию, Денис по-прежнему ничего так и не создал. В самом себе он чувствовал какую-то брешь, нехватку маленькой детали. Бывает, что заблудишься в незнакомом городе, идешь по улице и уже знаешь, что идешь не туда, и с каждым шагом верный путь становится все дальше, а все равно продолжаешь идти, в нелепой надежде, что пункт назначения вдруг возникнет сам собой. Так и Денис. Шел по жизни, словно через кисель, хотя стремился попасть в стремнину. Согласно выбранной системе взглядов, он полагал, что эта отсутствующая деталь – деньги. Конечно, он был далек от нищебродства и жил в целом прилично. Заказы на благоустройство территорий – частных и общественных, появлялись постоянно. Иногда работа получалось доходной, иногда – не очень. Иногда Денис сам облачался в зеленую робу и брал лопату в руки, иногда руководил такими бригадами. Так как деятельность его все же имела сезонный характер, а штаны нужно поддерживать и в период от заморозков до оттепели, Денис завел небольшой интернет-магазин семян. Предприятие это приносило небольшой, но стабильный доход. Время шло, а продукция с приставкой «эко» продавалась все лучше. Правда, с Китаем конкурировать становилось все сложнее. Тогда Денис стал делать упор на автохтонном происхождении семян, пусть даже речь шла о каком-нибудь тропическом или субтропическом растении. Конечно, сам он чуть ли не гоготал, когда запускал объявление типа «Пассифлора славянская», но старался играть честно. Поначалу семена брал или приобретал в питомнике ТСХА или у знакомых энтузиастов, а потом накопил собственный банк. Притом в его ассортименте стало появляться все больше диковинок, вроде картофеля с цветной мякотью или фиолетовой моркови. Часть семян, которые не удавалось сбыть, Денис высаживал и постепенно обзавелся небольшим питомником. Для его содержания понадобилась площадь, и Денис нанял дом с газовым отоплением в ближнем Подмосковье. Выходило это и дешево и удобно, поскольку даже в Подмосковье пока еще остались обычные деревни, из которых люди за каким-то чертом стремятся съехать. В этом плане Денису очень повезло. Удалось снять жилье в тихой деревушке, недалеко от того, что называется «элитным сектором». По какой-то причине деревушку эту не трогали застройщики, хотя превратить это место в коттеджный поселок  - сам бог велел. Может, отпугивала грохочущая железная дорога, а может, просто руки не дошли. В общем, все вроде бы складывалось неплохо, но эта брешь, маленькая лакуна пустоты вытягивала все больше сил. Денис ждал какого-то скачка, удара, который толкнул бы его вверх, на новый этап. А рывок все не происходил. Нехватка, незаконченность, пустота делались все ощутимее. То ли от близости к земле, то ли частые периоды одиночества, толкнули Дениса на заполнение этих пустот традиционным для крестьянства способом. Конечно, до одинокого пьянства он пока не дошел. Благо до станции пятнадцать минут ходу, на электрон, до Москвы полчаса езды, а уж там – «ай-дану-дану-данай!», на каждом углу. Тем более, для молодого человека, не обремененного обязательствами и моральными принципами. Забухивать Денис стал конкретно. Особенно зимой. Во-первых, в снегу сидеть скучно, работы мало. Во-вторых, он никак не мог придумать, что делать с заработанными за сезон деньгами. Поначалу пускал средства на обустройство питомника и парников. Утеплил и отопил сарай, провел в него свет, фито-лампы и все такое. Устроил теплицу с автополивом типа «туман». На все это потребовалось не так уж много средств, тем более, что следуя экологическим принципам ведения хозяйства многие материалы (для устройства тех же теплых или вертикальных грядок) находились, что называется, под ногами. Всякие там системы полива, освещения, панели солнечных батарей закупались в Китае. Так что на конец сезона у Дениса скапливалась сумма вполне достаточная, чтобы красиво пропивать ее все зиму. 
Как водится, пьяный разгул всегда шел по нарастающей. Первые годы Денис сдерживался, к весне прекращал набеги на московские бары и клубы и к моменту наибольшей активности садоводов и огородников уже был полностью готов и трудоспособен. Но из года в год нейтральная полоса между зимнем запоем и весенним возрождением становилась все тоньше, пока, наконец, границы не сомкнулись. Результаты оказались неожиданные и ошарашивающие.
Денис уже совсем было закончил буйства, обновил информацию об ассортименте семян и саженцев, выложил новые фото своих товаров в Instagram, рассортировал по возрасту подросшие деревца и все такое прочее. Главное – получил заказ, от старого клиента. Ничего особенного, подготовка участка под будущий сад, но оплачивалась такая работа хорошо, человек был проверенный и понимающий в органическом земледелии. Словом, прекрасное, многообещающее начало сезона. Единственная сложность -  добираться далековато. Участок, на котором предстояло поработать, располагался в географчески противоположном районе московской области. Ехать нужно было через Москву, и Денис решил заночевать у университетского приятеля. Заодно и спрыснуть начало работ. И вроде бы сразу условились, по обоюдному согласию, посидеть символически, но как-то так получилось, что среди ночи уже пьяные в дупель сорвались в гости к каким-то подружкам того приятеля. Ну а дальше – понятно…
Проснулся Денис на старом узеньком диване, в обнимку с ничем не привлекательным телом. Шевельнуться Денис практически не мог. Во-первых, его ноги причудливо и накрепко переплелись с ногами соседки по ложу. Во-вторых, голова. Череп словно набили щедро смоченной скипидаром ватой. Денис вспомнил, что под конец пили какую-то совсем уж дикую дрянь. Неприятное соседство с незнакомкой усугублялось еще и тем, что оба туловища – и Дениса, и девицы, покрывала обильная роса холодного пота. Он попробовал выпутаться, но от первого же робкого движения виски словно прошило арматурой, сухое горло судорожно сократилось, но блевать, по счастью, было нечем. Денис только негромко застонал. Никто его не услышал. Ничто не шелохнулось. Он понял, что на работу сегодня не поедет. Заказ упущен. Ждать его никто не будет. Сведущий в земледелии заказчик просто наймет таджиков и сам объяснит, что и как делать. Но жаль ему было не этого. Да, он потерял деньги, потерял немного авторитета, уважения к себе как к профессионалу. Это ладно. И то, и другое достаточно просто восстановить. Главное, Денис потерял время. Свое личное, только ему отмеренное неизвестно какой мерой. И кто в этом виноват? Вдруг вспомнилось, что в Англии долгое время существовал закон, по которому попытка самоубийства каралась смертной казнью. Примерно так Денис себя и ощущал. Только сейчас он был сам себе и преступник, и прокурор, и палач, и жертва. Несколько лет он осознано занимался именно тем, от чего сейчас больше всего страдает, и чем теперь наказан. Он терял время. Но и это было еще не все.
Вот тут, среди этого скотского, насекомого положения, Денис ясно осознал, что за ним по-прежнему смотрят. Вернулись даже не те подростковые сомнения, которые в итоге и привели его на этот засаленный чужими спинами диван, вернулось то детское ощущение. Когда семилетним на спор переплывал широкую и быструю реку и знал, что переплывет, потому что весь этот и прошлый день прожил правильно, и поэтому сейчас за ним наблюдают и не позволят погибнуть. Разница была лишь в том, что теперь Денис осознал – сейчас он тонет. Он уже опустился достаточно глубоко. Почти дошел до точки, от которой нет пути наверх, только вниз, в пропасть, не имеющую дна, чтобы оттолкнуться. Он словно бы застрял в гигантской космической воронке. Вот-вот готовый выскользнуть в узкое горлышко. Но здесь, внизу, он опять был в центре чьего-то внимания. Весь мир стянулся в него, и если он сейчас оторвется маленькой каплей, то полетит в черную неизвестность. В то время как все остальное, все, что он видел и знал, было его. Денис осознал умозрительную природу мира. Не в смысле отвлеченности от реальности. Наоборот. Весь мир был реален и обозрим при помощи ума. Его мир. Полностью принадлежащий ему, работающий по тем законам, которые он придумал. Естественно, если ум не верил, шатался, сомневался, затуманивался, все время ждал какого-то толчка неизвестно откуда, то и мир становился таким же – неконкретным, путанным, недостаточным и несовершенным. И если он знал, что в его мире за ним кто-то наблюдает, то иначе и быть не могло. Только его ум делает вещи такими, какие они есть. Диван, на котором он лежит, сам по себе не имеет никаких качеств. Мерзок он лишь потому, что ум Дениса отравлен и раздражен. В других обстоятельствах тот же самый диван был бы славной стариной, вещью, создающей уют в комнате. И это касалось всего. Любое внешнее воздействие создавал его ум. Так что мерзок не диван, мерзок Денис, приведший себя на него. Но ведь привести себя он может куда угодно! Все это он осознал с такой ясностью, будто провел лабораторный опыт с электричеством - покрутил колесико, появилась искра. Никаких сомнений в верности умозаключений не осталось. Все эти мысли совершенно точно не были обычной похмельной экзистенцией. Уж такие состояния Денису были знакомы. Мог отличить. Однако сколь бы глубоки ни были его прозрения, башка трещала адски. Пускай осознание пришло, но оно не снимало ни вины, ни ответственности. Впереди маячил долгий похмельный день, который предстояло как-то пережить.;Новый жизненный этап Денис начал с того, что завязал насухо. Естественно. А вот как действовать дальше, стоило подумать. Он понимал, что просто лежать на боку и созерцать собственную счастливую жизнь – явно не достаточно. По крайней мере, его мир был устроен не так. Да и просто не было времени пускаться в долгие метафизические раздумья. Сезон уходил каждый день. Наступало время быстро ехать. Долго запрягать нужно было раньше. Несмотря на новые жизненные взгляды, цели Дениса остались прежними. Он хотел заработать много денег. Только теперь ему это нужно было не просто так, а, по меньшей мере, для того, чтобы проверить верность своих идей. Учитывая область деятельности, которую менять он не собирался, Денис логично предположил, что много он заработает там, где есть люди, готовые щедро платить за его услуги. И только подумав это, чуть было не хлопнул себя рукой по лбу. Он ведь жил по соседству с элитными поселками! Где же, как ни там, собраны люди с деньгами, и где же как, ни там, востребована его работа?! По какой-то странной причине раньше ему не приходила в голову идея предлагать услуги там. То есть приходила, но какие-то общие домыслы, мол, в таких местах все схвачено, только свои, не пробьешься, стопорили движение. Теперь же, в новом состояние мыслей, Денис не видел особенных преград для проникновения за трехметровые заборы элитных коттеджей и загородных домов. Конечно, нужно было придумать, как это сделать. Само собой таким людям в дверь не позвонишь и визитку не оставишь. В качестве первого шага он пошел в лобовую. Просто проехался по центральной улице ближайшего поселка и на каждом столбе расклеил объявления. Когда на следующий день он поехал прошерстить перпендикулярные улочки, то обнаружил, что столбы стоят чистыми. В целом, он и не слишком рассчитывал на успех такой топорной задумки. Зато теперь ясно видел бесполезность дальнейших попыток протолкнуться в этом русле. Конечно, глупо было рассчитывать, что владелец усадьбы едет на машине с эскортом и вглядывается в объявления на столбах. Даже его управляющий вряд ли бы стал этим заниматься. Словом, нужна была идея. И она скоро пришла. Правда, ее воплощение заняло почти две недели. На борту своего пожилого праворукого микроавтобуса Денис нанес аэрографию. Абстрактный рисунок, который можно было толковать двояко: либо пышный тропический цветок, либо голова женщины, лицо которой закрывали волосы, приведенные в беспорядок внезапным порывом ветра, закрывали почти полностью, так что видны были только пухлые, ярко-красные, слегка приоткрытые губы. Словно аркой из цветущего плюща, это портрет венчался надписью «ПРОЦВЕТАНИЕ», а чуть сбоку лепился черно-белый квадрат QR-кода, ведший на страничку Дениса. Картинка получилась не просто удачной, а по-настоящему притягательной. Даже сам автомобиль преобразился. Теперь микроавтобус напоминал не какой-то там транспорт обыкновенного землекопа, это была машина художника и философа, привыкшего к созерцанию красоты и готового поделиться ей с остальным миром. ;Денис рассчитывал на удар по касательной, не прямо в заказчика, а в его окружение. Он не сомневался, что любая гламурная фифа, будь то жена, любовница или дочь, наведет камеру своего iPhone’а на это изображение, захватит код. А дальше уже - милости просим. Теперь оставалось представить это художество аудитории. Тут все было достаточно просто. Некоторая замкнутость существования элиты играла на руку. Вычислить места скопления страждущих красоты и благоустройства обиталиц загородных усадьб и дворцов Подмосковья не составляло большого труда. Салоны красоты, спа-центр, фитнес клубы, рестораны, массажные салоны, школы верховой езды сияли яркими вывесками и радужными перспективами. Большинство из них также были закрытыми, но въехать на стоянку Денису никто не запрещал. Иногда приходилось объясняться с охраной, но Денис просто отвечал, что ждет Марину и чоповец, бурча, отваливал. Лишь один раз охраннику пришло в голову спросить:
- Она здесь что, работает? 
В ответ Денис демонически захохотал, потом, как бы придя в себя, ответил:
- Смотри не ляпни такого, когда она появится. 
Судя по выражению лица, перепугался охранник не на шутку. ;Денис тоже старался не борзеть. На одном месте целый день никогда не простаивал. Нужно было захватить как можно большую аудиторию, так что он ездил от одной фабрики гламура к другой. Заодно вычислял расписание и часы пик по наплыву клиентов в различные заведения.
Задумка сработала. Сначала не шатко не валко, просто увеличилось количество подписчиков в Instagram. Всякие там Kitty_94, LilyMsk, frooktikNu и т.п., добавлялись и лайкали, но реального выхлопа не происходило. Когда Денис решил расширить зону поражения и паркануться на часок-другой возле какого-нибудь ювелирного или свадебного бутика на Кутузовском проспекте, ему позвонили. 
Первый заказ пришел ровно оттуда, куда Денис и целился. По началу его проводили в кабинет. За столом сидел моложавый мужик лет пятидесяти, с сияющим белым пробором в черных волосах и синим гладко выбритым подбородком. Все остальное, что обычно бывает между пробором и подбородком выглядело ничуть не примечательно. Пока Денис представлялся и рассказывал о возможностях и методиках, мужик слушал довольно рассеяно, отвечал кивками и невнятным хмыканьем. Денис уж было забеспокоился, но тут дверь за его спиной раскрылась. Вошла девушка или женщина или… черт его знает! Возраст Денис определить не мог. Зато мог оценить проделанную работу. В красоту этого создания было вложено не меньше, чем иные вкладывают в ремонт трехкомнатной квартиры. Мужик поднялся из-за стола, подошел к своей спутнице жизни:
- Она все расскажет, - сказал он, приобняв девицу за талию.
Заказ оказался не таким уж сложным. Нужно было убрать надоевший Восток, т.е., вывезти груду серых камней, некогда бывших дзенским садом, и запилить нечто вроде исламского садика. Центр будущего сад в виде небольшого фонтана, с орнаментом из мелких квадратиков бело-голубой плитки, уже стоял на месте. Площади под сад отводилось не так уж много. По сути, нужно было просто огородить фонтан живой изгородью. Поскольку земля фактически пустовала, по всем канонам сада камней, подготовительных работ много не требовалось, хотя почводелание Денис всегда ставил во главу угла при создании хоть сколько-то значимых экосистем. На первом этапе обсудили с хозяйкой, с чем именно комбинировать кусты роз сорта Джеймс Гелвей, с какой стороны делать вход, и объявил цену. Услышав о стоимости будущего садика хозяйка отреагировала… никак. Очевидно, ей было все равно, сколько это будет стоить. Денис впервые столкнулся с таким подходов. Но впоследствии быстро привык. 
Этот первый заказ словно пробил плотину. Заказы пошли один за другим. Этот мир – элитарный, высший свет, бомонд и все такое прочее, действительно пропускал только своих. Денису удалось проскользнуть туда достаточно просто, на кураже. А дальше он уже сам затягивал. Сарафанное радио работало без сбоев. Более того, из комментариев к фотографиям уже законченных работ Денис узнал, что о нем идет слава, как о человеке, который работает хорошо, а берет «савсем нидорага». Чуть уязвленный такой характеристикой, Денис поднял ценник, но слава эта не пропала. Видимо, его заказчики или не знали, что сколько стоит, или плевать хотели. К середине лета в работе у Дениса было семь заказов. Он постоянно держал на связи две бригады разнорабочих, но на объектах старался присутствовать лично и, если не браться за лопату, то, по крайней мере, руководить процессом, если только речь не шла о совсем уж черной работе, требующей единственно наличия рук и ног. Во-первых, пока что он не слишком доверял рукам и мозгам своих работников, во-вторых, опасался за авторитет. Может его нанимателей и не заботила цена, но точно заботило качество. Если в этот мир попадали один раз и навсегда, то вылетали тоже ровно один раз, с волчьим билетом. А перед Денисом и так уже замаячила дилемма. Семь заказов – это подъемно, тяжело, суетно, но возможно. Конечно, рабочий день у Дениса начинался на рассвете, а заканчивался на неторопливом летнем закате, и никаких выходных. Само по себе это его устраивало. Но ведь шли новые звонки. Кое-что Денису удалось отложить, убедив заказчиков, что выбранные ими растения лучше сажать в осень. Кое-какие заказы сразу шли на будущее, по желанию самих заказчиков. Но от пары заказов пришлось отказаться, хоть они и были жирные, но потребовали бы слишком много времени. Столько у Дениса уже не было. И как с этим быть? Если он продолжит отказывать людям, то может статься в следующий сезон ему работать будет не с кем. Конечно, у Дениса были планы по расширению. И у него на курсе и в Тимирязевке учились толковые парни. Вполне можно собрать их и расставлять на будущие заказы. Но суть вопроса таилась не в этом. Все предприятие Денис замутил с одной лишь целью – заработать. И вот однажды, проверив состояние счета, он осознал, что уже заработал больше, чем за все предыдущие годы! Вот так, разом. То есть, если вообще не брать ни одного нового заказа, оставить работающим интернет-магазин, то он уже обеспечен на пару лет безбедного существования. Да и то, что работать будет не с кем – это так, панические настроения. Ведь ландшафт, сад – такое дело, нужен постоянный присмотр. Да и одним махом он все равно не делается. Даже живая изгородь в том исламском садике по весне потребует усовершенствования. Хозяйка может передумать, что-то захочет поменять. Так что если не произойдет чего-то сверхъестественно плохого, у Дениса и на будущий год работы достаточно. Но главное-то, главное! Сколько вообще он хочет заработать? Много? Что это такое? Как ни странно, эти два вопроса впервые пришли ему в голов. И ни на один он пока не мог ответить. Задаваясь первым вопросом, на ум приходил какой-то абстрактный миллион долларов. Но Денис понимал, что в его случае миллион – скорее символ, даже киношный штамп. Конкретной цифры он себе не мог поставить, сколько бы ни старался прикинуть. На ум снова лез образ воронки. Денис опять сидел на самом выходе. Только теперь в воронку лилось то, чего ему хотелось. А сколько она может вместить? Ну, вот купит он участок, построит дом. Машину? Пока он чисто морально не был готов расстаться со своим «бусиком», который так славно ему послужил. Ладно, «бусик» оставит, купит еще одну, не для работы, а так… Что еще? Родители пенсионеры. Но они не немощные и на содержание к Денису просто не захотят из принципа. Дальше. Ну будет зимой в теплых краях тусоваться, в Таиланде там, или на Гоа. И всё? Конечно, Денис не собирался бросать все разом. Первый успех не настолько опьянил его. Но если даже резко притормозить, уцепиться за уже охваченный участок, на все вышеперечисленное хватит. К тому же, всегда есть варианты. Например, свой маленький питомничек он может из сарая перенести на пару гектаров земли и заниматься только этим. Или… Да мало ли! Однако же Денис понимал, что все эти туманные размышления и планы происходят от того, что он так и не обозначил конечную цифру. При этом чувствовал, что воронка наполняется, края близко и надо принимать стратегическое решение – либо раздвинуть борта и попытаться вместить еще больше, либо дополнить до края и держать этот уровень, не рыпаться вверх, но и не падать. Это абстрактное «много» заведет его в тупик. ;И это второй вопрос, в котором Денису пока не удавалось разобраться. Например, сам про себя он считал, что зарабатывает много. А как считать про тех, чьи дворцы он обсаживает садами? Что там садами? Он работает на таких площадях, где хочешь – английский парк, хочешь – дендрологический, хочешь – сосновый бор, хочешь  - кедровую рощу – только выбирай. Что тогда для них много? Какой там предел? Какой диаметр у их воронки, и как им удается держать такую массу денег? И зачем столько? Как ни старался Денис себя убедить, но никак не мог понять, зачем человеку пять спортивных машин. Он понимал, когда у человека несколько машин на разные случаи жизни: одна – на работу ездить, одна – на рыбалку, одна – для понтов, одна – для души. Если средства позволяют, почему нет? Он понимал, если человек каждый год меняет машину. Даже просто страсть ему была понятна. Коллекционирует человек. Он и сам был коллекционером. Правда, пока собирал морозоустойчивые виды бамбука, а не спорткары. Но ведь тоже – нет. Стоят просто так, пылятся. И опять же – это не самое большое, что ему приходилось видеть. Существует для таких людей понятие «много денег»? В смысле, намного больше, чем у них? Ведь, если вдуматься, такие люди уже ничего не зарабатывают. Они перераспределяют финансовые потоки. Управляют деньгами мира. И, видимо, решают, сколько вообще их будет в мире, и чего эти деньги будут стоить. Даже если в этих раздумьях Денис и перегибал палку, то совсем немного. Может, российские олигархи и не самые богатые в мире, но те люди, с которыми ему приходилось сталкиваться, явно стояли чуть выше даже самого крупного бизнеса. Скорее всего, деньги были для них просто рабочим материалом, массой, из которой лепилось… что-то. И откуда берется такая власть? Размышлять над этим было чрезвычайно увлекательно, но уж слишком далеко заводило Дениса от его нательных проблем. Главное же, просто раздумывая сам с собой, Денис больше задавал вопросов, чем находил ответы. Чтобы как-то привести мысли в порядок, он взял себе неделю на размышления и в это время постановил не брать новых больших заказов. И тут ему позвонили. 
Новый клиент прельстил не столько деньгами или простотой заказа, сколько самим проектом. Денису предлагалось сделать первую биоархитектурную постройку. Конечно, Денис был в курсе идей и методик Зеппа Хольцера, но собственноручно живые конструкции еще никогда не возводил. Решил поехать, по крайней мере посмотреть фронт работ.
Проехав первое КПП с шлагбаумом, Денис шуршал по отсыпанной гравием дороге еще с полкилометра, потом долго стоял у закрытых ворот, за которыми скрылся дежурный охранник с его паспортом. Наконец, ворота отползли в сторону. Охранник не вышел из своей зеркальной будки. Денис только услышал его голос в громкоговорителе:
- По дороге все время прямо. Не сворачивать и не останавливаться. Документы на выезде. 
Сталкиваться с подобным обращением Денису было не впервой, но тут как-то уж слишком всё… Следуя инструкциям, он еще метров триста ехал через плотный сосновый лес по такой же гравийной дороге, пока не выехал на большую поляну. Скорее даже поле. На гугл картах эта дорога и поле должно быть напоминала циклопических размеров графин в разрезе. Опытным глазом Денис мгновенно определил, что контур поляны по границе с лесом имеет очертания эллипса. В центре поля стоял дом-махина, несколько построек, видимо, гостевые дома, банные комплексы, спортзалы – обычный комплект, жались ближе к лесу. По голубизне неба и свежему ветерку Денис понял, что за главным домом наверняка выход к водоему. Так оно и оказалось.
Дениса встретил пожилой мужичок. На вид совсем простой, но эта простота как-то не вязалась с обстановкой. То есть, даже в очень богатых домах Денис время от времени сталкивался с пожилыми, крепкими мужиками, что называется от сохи, зачастую белорусами. Как правило, их нанимали завхозами, садовниками, конюхами или техниками. Но этот дядька явно был не крестьянского происхождения. Руки, осанка, манера – все говорило о том, что ручной труд чужд этому человеку. В то же время по одежде, возрасту и многим прочим признакам он мало походил на какого-нибудь распорядителя или управляющего. На такие диковинки Денис насмотрелся всласть. Прислуга в домах его заказчиков иногда поражала, можно было встретить кого угодно – от ливрейных лакеев до перестаревших хипстеров в рубашках и кроссовках а-ля «Дмитрий Медведев на шашлыках». Филиппинские уборщицы, тайские… понятно кто. Однажды Денис столкнулся с пожилой толстой негритянкой в белом переднике, несшей на подносе серебряный кофейник. Словом, видеть приходилось всякое. Но этот персонаж как-то упорно не хотел укладываться в общую картину. Отдавало от него каким-то духом маргинальности. Точно не прислуга, скорее всего не сотрудник, точно не хозяин, скорее всего не родственник. Родственники, прижившиеся под крылом влиятельного двоюродного дядюшки, племенника или деверя, имели обыкновение сходу заявлять о своем родстве с владельцем хором и гектаров. При этом дедуля чувствовал себя прямо по-хозяйски, никакой робости в движениях или словах, никакой оглядки на всевидящее око. Страх того, что хозяин все узнает, тоже штука распространенная. Тут не было и тени. Вообще у Дениса сложилось такое впечатление, что человек этот близок к хозяину, но в тоже время совсем не у дел. Будто внезапно разбогатевший человек сменил машину, дом, может быть жену, но оставил старого беспородного пса. Не смог расстаться из-за сентиментальности или искренней привязанности. В целом, статус дедули волновал Дениса только в одном аспекте – перед кем ему нужно будет отчитываться? Непосредственно с заказчиками ему приходилось общаться достаточно редко. Да что там? Он и имен-то заказчиков почти никогда не знал. Платили ему либо налом в конверте, либо переводом от какой-нибудь юр.лица. По ходу самой работы он в основном имел дело с управляющими или «прекрасными половинами», которые передавали ему желания клиентов, и тут время от времени возникали недопонимания. Бывало просто чушь, мол, хвоя у Секвойи Дендрона не того оттенка зеленого, что на фотографии. А бывали и чистой воды сбои в коммуникации из-за неведения или забывчивости передающего звена. Раз такой управляющий забыл предупредить клиента, что Магнолия Кобус – это не цветок в кадке, а лиственное дерево, высотой двадцать метров. Так что понять, в каких границах старый пес принимает решения, для Дениса было важно. Пока он довольно бодро шагал по ровно прочерченным через газон дорожкам, Денис шел следом. Обогнув дом, они вышли к водоему. Денис прикинул в уме карту местности – должно быть некий аппендикс в большом водохранилище, удачно прикрытый лесом, пятиметровыми заборами и подъездами через КПП со шлагбаумами. От дома к водоему шла прямая дорожка, переходившая в длинный причал. Яхты у этого причала почему-то не было, но вдалеке, на водной глади маячил белый катер. Тоже, должно  быть, охрана. Дойдя до причала, они повернули и пошли по берегу к границе леса. У самого его края, можно сказать, на опушке стояла баня и беседка. Беседка, само собой, с видом на воду, метрах в десяти от берега. Обойдя ее, старый пес указал на землю.
- Вот!
Над коротко постриженной травой возвышались темно-бардовые побеги. Денис без труда их узнал – ива остролистая, она же – красная верба. Далеко не диковинка, скорее наоборот – головная боль для многих садоводов. 
- Уж лет пять с ней боремся, - продолжал старик. – И срезали, и выжигали. Этой весной целая бригада приезжала. Все кругом перекопали, вот такую кучу корней вынули, а она – вишь, опять повылазила. 
- Вода здесь близко. И корневище наверняка под беседку зашло. Не двигали ее, когда копали? 
- Нет. Больно хорошо стоит. 
- Так и что думаете?
- Думаем, решать по государственному, - подбоченившись, сказал дедок. – Не можешь побороть –  окультурь и управляй. 
Денис чуть усмехнулся. Тоже гос управленец нашелся! 
- Я так понимаю, Вы хотите кругом беседки стенку нарастить?
- Это ты мне скажи, как делается? 
- В общих чертах… Сначала выгоняем длинные побеги, одиночные, без веток. Связываем их куполом. Потом начинаем вязать такую как бы решетку из побегов, которые между скелетными стволами нарастут. По мере их роста двигаемся вверх.
Денис оглянулся на водоем.
- Вид на воду, я так думаю, оставляем.
- Само собой. Лучше бы всю панораму сохранить.
- Можно. Значит, понизу вяжем плотно, чтобы ветки сплошной стенкой срослись…
- Это вообще возможно? – спросил дедок. 
- Конечно. Но процесс долгий. Прямо очень долгий. 
- Сколько?
Денис прикинул. Вернее, сделал вид, так как реального-то опыта не было. ;- Ива быстро растет, сами знаете… Но до сплошной смычки – это лет десять брать нужно.
- Ну а куда нам торопиться? 
По правде говоря, Денис беспокоился больше за себя. В том, что такой проект он вытянет, сомнений не было. Но сколько времен потребует его присутствие? Начинать это дело в середине лета совсем неудобно. Хоть выгнать побег из ивы – дело плевое, но все равно, дай бог, до листопада удастся костяк связать. Для этого придется остальную поросль давить сразу, чтобы растение все силы бросало только на нужные побеги. Ну это, допустим, вполне можно поручить штатному садовнику, кстати, где он? И это еще не всё, скелетные побеги придется переносить и приземлять. Ива-то растет как попало. Денис обошел беседку кругом. Приметил пять побегов на скелет, остальное нужно будет пересаживать и убирать.
- Здесь хорошо растет, а с другой стороны придется переносить, - сообщил он дедку. 
- Это проблема?
- Пересаженные побеги прижиться должны.
- Хе-хе, - ухмыльнулся дедок. – То проблема вырубить была, теперь, значит, вырастить?
- Росла она дико, а теперь должна, как нам нужно. Окультуривать сложно. 
- А простые задачи тут без посторонней помощи решают. Для того тебя и позвали.
- Это понятно. Просто хочу, чтобы Вы понимали, результаты будут видны через годы. 
- Это я уже слышал. Берешься?
Денис взял театральную паузу.
- График у меня сейчас плотный, а здесь…
Конечно, ему хотелось взять заказ с лёту. В целом, дело несложное. Ему ведь не живую скульптуру заказывают. Да, работа в несколько, во множество этапов, но каждый отдельно взятый – не так уж сложен. К тому же часть работы легко перекидывается на местный персонал. После того, как будет готова скелетная биоконструкция, ему останется только управлять ростом.
- … здесь, максимальная концентрация нужна. Ошибёшься, начинай сначала.
Дедок понимающе улыбнулся. Видимо, игра Дениса казалась ему абсолютно прозрачной, но нарушать ее правила он не стремился, просто ждал. 
- Да, возьмусь, - выдохнул, наконец Денис, так будто принял для себя тяжелое решение.
- Тогда приступай, - сказал дедок тоном, не предполагавшим возражений.
Хоть Денис и не рассчитывал вот так с ходу врубиться в проект, но у него висела пара свободных часов. На первый раз этого оказалось достаточно.  Для начала он разметил колышками и веревками контур будущей живой конструкции. Затем проредил совсем никуда не годные побеги, пересадил несколько сильных ростков на скелет. На этом можно было пока закончить. ;Сперва Денис приезжал на этот проект, когда позволяло время. А его становилось все меньше. Заказы по-прежнему прибывали, и Денис решился расширять штат. Команда набралась достаточно быстро. Как оказалось, бывшие однокурсники и просто знакомые внимательно следили за его успехами через соц.сети, где Денис постил особо привлекательные фото. Казалось, старые знакомые, только и ждали, когда он их кликнет. И тут произошел необычный, хоть и не зримый для окружающих поворот. Теперь Денис не только зарабатывал сам, но и платил другим. Это новое состояние – работодатель, немного встревожило Дениса. Его воронка никуда не делась. И никуда не делся тот взгляд, который довлел над ней. Поступки и образ жизни Дениса все также оценивались и взвешивались. И вот появилась дилемма. Каждый раз, расплачиваясь со своими сотрудниками, а как ни крути, пока у него были только сотрудники, а не партнеры, он понимал, что платит им меньше, чем стоит их работа. Во всяком случае, меньше, чем он сам бы запросил за тот же труд. Время от времени это вызывало уколы совести. А в системе взглядов Дениса такие уколы грозили перерасти в фатальные шпажные удары. С другой стороны, люди были ему благодарны, поскольку платил он все-таки достаточно щедро, во всяком случае, именно столько, сколько обещал. Но самого себя Денис переубедить не мог. Он использовал чужой труд в своих интересах. И чем больше заказов и проектов он перепоручал, тем сильнее становилось чувство несправедливости. Для его погашения Денис применял два метода: первый - повышал плату сотрудникам, хоть и понимал, что это тупиковый подход. В конце концов, из хозяина положения, руководителя проекта он превратится в обычного посредника. Да и просто глупо, если сотрудники станут зарабатывать больше, чем он. Второй – Денис старался как можно больше лично присутствовать на проектах, так сказать, не отрываться от коллектива. Но это, в конце концов, сделалось невозможным. Единственный проект, который он никому не перепоручил – как раз тот, биоархитектурный. Денис все никак не мог решить, на каком этапе ему остановиться, с каждым новым заказом он ощущал приближение к пропасти, но и отказать не мог. Идея заработать много никуда не делась, хоть теперь она и превратилась из вожделенной цели в предмет мучительных раздумий. Работая же над «живой беседкой» Денис получал краткие моменты отдыха. Ум расслаблялся и переключался от работы с растениями. К тому же, дедок постоянно составлял ему компанию. Человеком он оказался довольно интересным.
Поначалу Денис думал, что он приставлен для того, чтобы следить за ним. Это его мало заботило. Однажды ему пришлось работать под вооруженным конвоем. Так что компания пожилого человека его не тяготила. Кроме того, все  больше любопытства вызывало и само место. В первые свои приезды Денис ни разу не видел людей на всей территории поместья. Не считая охранника и самого дедка. В целом, этому можно найти объяснение. В некоторых домах персонал работает строго по часам, по почти военному расписанию, а в свободное время людям просто запрещено выходить из своих обиталищ. Только в случае вызова. Денис предполагал, что он просто оказывался там в периоды таких вот пересменок. В том, что дом обитаем, сомнений не возникало. Территория всегда поддерживалась в идеальном порядке. И все-таки странно было, что единственный, кто свободно ходит по территории – этот дедок. Иногда он слышал, как к дому подъезжают машины. Гравий под колесами хрустел довольно громко. Эта деталь удивила Дениса еще в первый приезд  - почему дороги не асфальтированы? А когда он услышал шум колес с другого конца территории, невольно подумалось – не иначе, на случай «Варфоломеевой ночи». И правильно, по такой дороге по-тихому не подъедешь, даже и не подойдешь, если группа идти будет. О том, что хозяин дома серьезно озабочен безопасностью, Денис догадался еще по одной детали: однажды на крышу главного дома сел вертолет. Изюминка заключалась в том, что при взгляде на этот особняк невозможно было догадаться, что на крыше вертолетная площадка. Построен он был в стиле чешской готики – башенки, колонки, фигуры гарпий и химер, балюстрады, все такое. Никто бы никогда и не предположил, что между всеми этими архитектурными изысками достаточно места для посадки вертолета. Да и когда машина села, то  полностью скрылась за готическими декорациями.
- Важный кто-то прибыл? – не удержался от вопроса Денис.
Сидевший в беседке дедок только пожал плечом и отхлебнул чайку из пластмассовой крышки термоса. Вид у него был такой, будто если и важный, то точно не для него. ;Вообще он не особенно стремился пускаться в разговоры, видимо, лишен был стариковской черты болтать о прожитой жизни и давать оценки современности. Но, все-таки, не мог удержаться от коротких комментариев. В основном, по поводу гостей дома. Денис по-прежнему никого из них не видел, но привыкнув к внешней пустоте поместья, стал больше слышать и примечать. То шум колес по гравию, то звук открывающихся ворот подземного гаража, отходящее вдаль небольшое речное с эскортом того белого катера. Эти нечастые события дедок, как правило, и сопровождал короткими комментариями. Однажды Денис услышал уже знакомое постукивание гравийных камней. Судя по звуку от дома отъезжало не меньше трех машин.
- Да, с недвижимостью опять беда будет, - проговорил дедок, когда звук стих. – Лучше туда не инвестировать. 
Поначалу Дениса это только забавляло. Смешно было видеть человека, который вот так стремиться придать значимость собственной фигуре. Живет сбоку припеку у каких-то влиятельных господ, а туда же – прогнозы финансовые делать. 
Но, как-то раз, спустя, наверное, неделю после этого случая Денис щелкал в машине радио программы и случайно затормозил на Бизнес ФМ. Диктор тревожным голосом сообщал о новом коррупционном скандале, на этот раз в сфере недвижимости. Был арестован глава большого строительного холдинга и пара его родственников из правительства московской области.
- … как обычно, главными пострадавшими от очередной коррупционной заварухи, - тараторил диктор. – Окажутся конечные потребители. На данный момент заморожены все текущие проекты холдинга, а это жилые многоквартирные дома, поселки загородного типа, здания муниципального назначения, подряды на строительство которых, холдинг получал благодаря связям в правительстве области…. 
Могло быть и совпадение. В конце концов, коррупционные скандалы со строительными магнатами и чиновниками – не диво. Но Денис стал внимательнее прислушиваться к замечаниям дедка. Как и всякий человек, сумевший скопить немного лишних деньжат, Денис весьма озабоченно думал, куда бы их применить. Просто держать на счету или закатать в трехлитровую банку, казалось глупым. До серьезных инвестиций капитал пока не дорос. Тем не менее, всеобщая суета вокруг скромных сбережений раз и навсегда усвоенная максима о том, что деньги должны работать, захватывала и Дениса. 
Увы, дедок далеко не всегда стремился говорить прямо. Однажды он спросил Дениса:
- Ты футболом увлекаешься?
- Нет, - ответил Денис.
- Ну и славно.
Что тут такого? Обычный вопрос. Но скоро Денис услышал в новостях о каких-то очередных еврокомиссиях и проверках, нацеленных на перенос чемпионата мира по футболу 2018 из России. Каким-то образом дедок всегда был осведомлен о грядущих событиях, особенно тех, что связаны с финансами. Ту же новость о чемпионате и еврокомиссии подавали в контексте увеличения дотаций в бюджет республики Мордовия с целью скорейшего завершения строительства стадиона в Саранске. Может, он слышал это все, когда чай в кабинет приносил. Может, хозяин откровенничал с ним по старой дружбе. А может, подслушивал под дверью. В принципе, Денису было без разницы. Главное, что его прогнозы сбывались с невероятной точностью и скоростью. Если он говорил, что цены на нефть резко упадут, они падали. Если говорил, что в ЦБ грядут кадровые перестановки, на экране появлялась Набиуллина и объявляла. В какой-то момент это начало казаться Денису чудом. При этом он сделал для себя не очень-то приятное открытие. Информацией, полученной от дедка, Денис никак не мог воспользоваться. То есть максимум, что он мог, например, услышав, что нефть будет и дальше дешеветь, пойти и купить долларов. Да, он чуть-чуть выигрывал и был тем доволен. Однако в масштабе к полученной информации, получалось, что он занимается какой-то мышиной возней, вошкается со своей мелочью, имея ключ к реальным операциям. Денис ощущал себя гориллой, которой дали кубик Рубика, вроде бы и понятно, что тут вертеть нужно, но что и в какую сторону, он никак не мог уразуметь. Словно бы нечто не пускало его в тот магический круг по-настоящему больших денег, в который с такой легкостью проходил дедок. Это его тревожило главным образом потому, что не хотелось оставаться в дураках.
Время шло, а Денис все не решался расспросить дедка о том, откуда он получает такие сведения и как им лучше воспользоваться. Прокручивая в уме возможный диалог, Денис предполагал с большой долей вероятности, что дедок его просто пошлет с этими вопросами. Но, как говорится, за спрос не дают в нос. Он ведь сам ни с того ни с сего начал сообщать Денису кое-какие сведения. Однако случилось неожиданное. Дедок перестал встречать Дениса. Он приезжал и шел к беседке в полном одиночестве. Никто его не сопровождал, никто не надзирал. Сначала это казалось странной беспечностью, но потом Денис понял каким-то спинным мозгом, что если он вздумает свернуть не на ту дорожку и пойти, скажем, к дому, то его, скорее всего, сразу застрелят. Он даже не поймет откуда. Просто погаснет свет, и всё. Понятно, проверять собственную догадку ему не хотелось. Одинокая работа продолжалась полтора месяца, с сентября, до середины октября. Конечно, за это время он и приезжал-то всего четыре раза, но был повод забеспокоиться. Подходило время сворачивать проект на зиму, и, соответственно, получать расчет. В последний приезд Денис, как обычно, работал у беседки. Все складывалось, как нельзя лучше. Скелетные побеги ушли высоко вверх, и между ними пробилась молодая поросль, которую по весне можно будет увязать в первую линию будущей стенки.
- Хорошим ты все-таки делом занимаешься, - Денис услышал голос у себя за спиной.
Дедок подошел совершенно незаметно.
- В плане? – спросил он, чтобы как-то прикрыть свою растерянность от такого неожиданного появления. 
- Превращаешь, модифицируешь живую материю. Интересное это дело.
- Да уж, не скучаю.
- Много тебе еще?
- Нет, в принципе, уже закончил. Тут можно закрываться до весны. На следующей неделе уже сильные заморозки обещают.
- Пошли тогда. Рассчитываться с тобой буду.
Не дожидаясь ответа, дедок повернулся и пошел к дому. Денис поспешил за ним. Они обогнули дом и подошли к главному входу, поднялись по лестнице и вошли внутрь. Нельзя сказать, что внутреннее убранство сильно поразило Дениса, не падок он был на роскошь, да и насмотрелся уже достаточно. Мрамор, дуб, колонны – все примерно так, как он и представлял. Куда больше его занимал вопрос, действительно ли дедок сам с ним будет рассчитываться, или его удостоят чести лицезреть хозяина? Оказалось и то, и другое. Поднявшись на второй этаж, дедок открыл тяжелую высокую дверь.
- Прошу, - пропустил он Дениса вперед себя. 
Денис оказался в кабинете средних размеров, но с очень высоким потолком. Слева от входа окно, высотой во всю стену. Смотрело оно на юг и давало достаточно света. Посреди кабинета широко распахнул крылья письменный стол. Другой мебели в кабинете не было. Видимо предполагалось, что кто бы сюда не вошел, ему предназначено стоять перед хозяином кабинета. Но больше всего Дениса удивила роспись стен. Даже не роспись, а единственное изображение, но зато растянувшееся на все три стены. На белом фоне монохромное изображение сто долларовой купюры, настолько большой, что она как будто бы не влезала даже на столь широкое полотно. О том, что купюра именно в сто долларов Денис догадался по двум холмикам в нижнем углу стены, очевидно два нуля. А прямо над столом чуть зловеще нависала знаменитая пирамида с глазом и девизом. Дениса сильно удивила не столько тематика, сколько стилистика. Такой поп-арт плохо вписывался в остальную готику усадьбы. ;Дедок закрыл дверь, без колебаний обошел стол и плюхнулся в кресло.
«Ого! – подумал Денис. – Старому псу разрешается забираться в хозяйское кресло!». Однако по уверенным, хозяйским движениям, с какими дедок открыл ящик стола и достал ноутбук, Денис понял, что ошибался. Ошибался все это время.
- Так Вы и есть…? – Денис даже не знал, как правильно выговорить, ведь он после первого же знакомства забыл имя дедка. Или тот не представился?
- Я и есть, - на его лице отобразился блик экрана загрузившегося компьютера. – Давай, объявляй и говори, куда перевести. 
Денис все еще пребывал в легком шоке.
- Удивлен что ли? – спросил дедок, видя замешательство Дениса. 
- Есть малость. 
- А что такое? Ты тут ожидал встретить жирного кота в огромных золотых часах? Или человечка в цилиндре и с моноклем, как в «Монополии»?
- Ну, обычно с чем-то таким и приходится сталкиваться, - усмехнулся Денис.
- Знаю. Цени момент, увидел что-то необычное. 
- Может, раз такое дело, поделитесь секретом? – Денис понимал, что другого шанса поговорить может и не представится. Что там будет следующей весной? 
- Каким секретом?
- Как Вам удается? 
- Что именно?
- Да, всё! И выглядеть по-человечески, и быть таким…, - Денис не мог подобрать слово, определение «богатый» тут явно было недостаточно. 
Дедок откинулся в кресле и с любопытством окинул Дениса взглядом. Так пристально он впервые смотрел на Дениса.
- Как ты думаешь, откуда вообще берутся деньги? Ты ведь меня про деньги спрашиваешь? 
- Ну, я вот ландшафтным дизайном зарабатываю, кто-то…
- Нет, - перебил его дедок. – Я не спрашиваю, как их зарабатывают. Откуда вообще появляются деньги?
Денис замялся. Конечно, он мог бы выложить все свои скромные познания про золото-валютные резервы и т.п., но предчувствовал, что следующий вопрос будет – откуда берутся золото-валютные резервы? Вопрос явно был о чем-то другом. И ответа он не знал. 
- Хорошо, - видя беспомощность Дениса, продолжил дедок. – В таком случае, как по-твоему устроен мир? Только, пожалуйста, очень кратко и самую суть. Твое видение?
- Мне всегда казалось, что все мы живем в такой, как бы воронке…, - Денису предстояло второй раз в жизни говорить на эту тему. После первого опыта решиться было нелегко, но он понимал, что ситуация требует максимальной откровенности, и выложил всё, как просили – возможно кратко и по сути. 
- Воронка, значит, - дедок чуть приподнял брови, дослушав рассказ Дениса. – Остроумно. Хоть и совсем не верно. С другой стороны для тебя совершенно правильно.
Денис не стал уточнять, что это значит. Дедок явно раздумывал, а Денис не хотел прерывать этот процесс. 
- Получается, ты живешь в этой своей воронке, сверху на тебя кто-то смотрит и оценивает хорошо ты поступаешь или плохо? Так?
Денис кивнул.
- А при чем тут деньги? – спросил дедок.
- Не понял…
- Когда тебе нужно выкопать яму, ты ведь лопату возьмешь, а не секатор?
- Да. Только какое отношение это имеет… 
- Отношение такое, что твои цели не соответствуют имеющемуся у тебя инструментарию. 
- Не понял.
- Говоря образно, твоей жизнью управляет некий моральный закон, хорошо-плохо, награда-наказание. Так?
- Так.
- Вот я и спрашиваю, где тут место деньгам? Я сейчас говорю про большие деньги, про то, что ты ищешь, но до сих пор даже не понимаешь, что это такое. С такими взглядами нужно благотворительностью заниматься, а не бизнесом. 
- Вы хотите сказать, что большие деньги – это всегда что-то аморальное. 
- Это ты говоришь, из своей воронки. Потому что она именно такая. В эту ловушку попадают многие. Даже те, кто понимает, как устроен процесс, влезают в него, но процесс начинает управлять ими. Тогда и появляются муки совести, или, наоборот, цинизм зашкаливает, или просто мутится разум.
- Ну а Вы?
- А я и есть процесс. Ты пойми, деньги – это просто одна из форм энергии, которая прет непрерывным и бесконечным потоком. И ему, этому потоку, абсолютно все равно, как ты его назовешь. Хочешь - гуманизм, хочешь – деньги, хочешь – творческая или научная гениальность, хочешь – власть. Ему абсолютно, на сто процентов без разницы. Он все равно будет переть, сметая все преграды. Но однажды назвав, переключится очень сложно. Особенно, сидя в воронке. 
- Как же быть?
- Во-первых, реши – надо оно тебе или нет. Во-вторых, попробуй обратить на себя внимание этого потока. Тут уж извини, с воронкой придется попрощаться. Представь, что стоишь абсолютно один, перед тобой полоска горизонта, а из-за нее катит громадная волна. Позови ее на себя, всю целиком, и попробуй устоять. 
- А если не устою?
Дедок развел руками:
- Тогда auf wiedersehen, mien liebe frau. Нет, можно, конечно, и попробовать и с каким-нибудь маленьким потоком. 
Дедок вдруг рассмеялся:
- Страшные вещи  тебе рассказывать приходится. Я, знаешь, как это все про поток и силу понял? Давно, еще в детстве. В доме у нас бабка кошатница жила. Ну, такая, совсем уже поехавшая. В квартире держала штук пятнадцать, да еще уличную ораву кормила. Она только тапочку из подъезда выставит, а коты уже таким полукругом широким из всех кустов к ней стягиваются. И я все никак понять не мог, что ее заставляет и в мороз, и в дождь, и в жару к этим котам выходить? Какая сила должна быть? Как затянуть должно человека. Ведь про нее говорили, что интеллигентная была, в КаБэ каком-то космическом работала. А тут – раз! И ненормальная кошатница. И вот я понял, ее в поток затянуло. В маленький вроде бы. Ведь от любви к животным стала прикармливать, подбирать. А потом эти коты ей просто завладели. Она им и служанка, и мойщица, и защитник, и доктор. А они – как котами были, так и остались. И кто тут кому хозяин? По-моему, очевидно… Это я к тому, что и маленький поток через себя пропустить не каждому под силу. А когда ты внимание привлечешь, назад уже дороги не будет.
- А Ваш поток, как выглядит? – спросил Денис.
Дедок посмотрел чуть поверх головы Дениса. Он повернулся, следуя за взглядом, и увидел ту самую пирамиду с глазом, вписанным в треугольник. То ли под впечатлением от услышанного, то ли в начинающихся сумерках зрение подвело, но Денису показалось, что зрачок гигантского глаза слегка дрогнул. 
- Живой, - медленно проговорил дедок. – И никогда не спит. 
Денис вышел из дома один. Чувство было такое, будто он только что сделал сальто с места. Голова чуть кружилась, а ноги стояли на земле нетвердо. Дойдя до машины, он оглянулся и замер. Над водохранилищем садилось не по-осеннему большое, оплывшее красным жаром солнце. В самом центре диска Денис отчетливо разглядел живое дрожащее око.