К Дню Победы.
В дневнике 16-летнего защитника Берлина Дитера Борковска записаны слова ветерана Вермахта: «Если победят русские… и хоть на один процент сделают то, что мы творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца».
По этому высказыванию можно судить, какие зверства творили фашисты на русской земле. Но этот ветеран Вермахта судил по себе. Он не знал русского солдата, которому, в отличие от наших врагов, присуще не только ненависть к врагам, но и милосердие к побежденным.
Заглянем в глубину веков. Вот, например, как описывает Пушкин отношение Петра-1 к побежденным после полтавской битвы:
Пирует Петр. И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает...
Враги наши пленников не ласкали. Такого гуманного отношения у них не было.
Перенесемся из 18-го в 19-й век. Нашествие наполеоновской армии.
Уже на второй день после вступления французской армии в Москву, город был отдан войскам на разграбление. Была учинена жестокая расправа над русскими ранеными. Госпиталь, в котором они находились, французы обстреляли из пушек и подожгли. Заживо сгорели много раненых русских.
Сравним теперь, как вели себя русские во Франции. Русские в Париже никого не расстреляли, ни одной церкви не осквернили, ни одной лавочки не ограбили. Наоборот, когда французы пытались в угоду нам крушить памятники Наполеону, русские военные оттесняли их и ставили у таких сооружений свою охрану.
Уходя с корпусом из Франции, граф Воронцов из собственных средств заплатил долги всех офицеров корпуса - более полутора миллионов рублей, - которые офицеры задолжали французским лавочникам и др. По тем временам это большая сумма.
Русский царь Александр-1 обратился к французам с такими словами:
«У меня во Франции только один враг, и враг этот – человек, обманувший меня самым недостойным образом, изменивший всем данным мне клятвам, принесший в мою страну самую несправедливую, самую гнусную войну… Но я повторяю, что во Франции у меня один только этот враг (Наполеон.-НИК). Все французы, кроме него, у меня на хорошем счету. Я уважаю Францию и французов… Скажите же, господа, парижанам, что я вхожу в их город не как враг, и только от них зависит, чтобы я стал им другом».
Вот так вели себя русские с побежденными.
Перенесемся в 20-й век. Нашествие гитлеровских головорезов на нашу страну.
Стоит здесь напомнить, как относились к русским пленным немцы, и как русские относились к пленным немцам.
60% с лишним советских людей, оказавшиеся на немецкой чужбине, - и гражданских, и военных, - не вернулись домой – почти семь человек из десяти. В то время как из немцев, побывавших в плену у нас, не вернулись домой только 12,5%.
Вот такое соотношение. Причем надо учитывать факт, что гражданских лиц мы на принудительный труд из Германии в СССР не направляли, пленных немцев в наших лагерях собаками не травили, и опыты над ними не производили. Для пленных немцев были полевые кухни, разворачивали и медсанбаты. Более того, немцам оставили в плену их ордена, и желающие всегда могли покрасоваться.
Мы не опускались до мести, и когда пришли на немецкую землю.
Ещё в январе 1945 г., со вступлением Красной армии на территорию Германии в Восточной Пруссии и Силезии, советским командованием были приняты серьёзные меры с целью предотвратить массовое насилие по отношению к мирным гражданам.19 января 1945 г. Верховным Главнокомандующим Сталиным был подписан приказ о недопущении грубого отношения к местному населению, который был доведён до всех военнослужащих. Соответствующие приказы по подчинённым частям и соединениям были отданы Военными советами фронтов, командующими армиями, командирами дивизий и т. д. Так, например, приказом Военного совета 2-го Белорусского фронта (командующий Маршал К. К. Рокоссовский) предписывалось мародёров и насильников расстреливать на месте преступления.
Сегодня на Западе заговорили о фактах насилия немок нашими солдатами и офицерами. Да, такие единичные случаи насилия и мародерства были, но за них следовали жесткие наказания вплоть до расстрела. Гитлеровцы же творили свои злодеяния на нашей земле не только безнаказанно, но их зверства всячески поощрялись вышестоящим начальством.
Гитлер призывал своих солдат на оккупированных территориях «с сознанием своего достоинства проводить самые жестокие и самые беспощадные мероприятия».
И они проводили эти беспощадные мероприятия. О том, на что способны немцы, советские солдаты увидели 30 декабря 1941 года, когда изгнали фашистов из Керчи. Во дворе тюрьмы они увидели груду изуродованных голых девичьих тел. Дальше – больше. В январе 1942 года был разрыт Вагеровский ров, ставший километровой братской могилой шириной в 4 метра и глубиной в 2 метра, переполненный трупами женщин, детей, стариков и подростков.
Каким был обычный солдат Вермахта, было рассказано на Нюрнбергском процессе. Типичный ефрейтор 355-го охранного батальона Мюллер убил во время оккупации 96 советских граждан, в том числе стариков, женщин и грудных детей. Им также были изнасилованы тридцать две советские женщины, причем шесть из них убиты.
Сравним немецкого солдата Мюллера, который зверски убивал наших детей, и русского солдата Николая Масалова, который рискуя жизнью спас немецкого ребенка. В честь этого подвига в Берлине в Трептов парке сооружен памятник советскому солдату со спасенным немецким ребенком на руках. И такие случаи спасения немецких детей нашими солдатами были не единичны.
Можно было понять первоначальное чувство мести наших солдат и офицеров, у которых гитлеровцы убили и замучили родных и близких. Но эта месть благодаря серьезной воспитательной работе и жестким мерам была погашена.
Такая уж душа у русского человека : если враг пришел в наш российский дом – его бьют, если разбили – не помнят зла.
К сожалению, у тех, кого мы били, зло на Россию не исчезло. Мы всегда должны об этом помнить и держать порох сухим.