– Напомни, в следующий раз заранее Сашку не предупреждать, – зевнула Васса, пытаясь попасть в замочную скважину ключом. После двух литров шикарного, но все же не совсем безалкогольного «Kriek», сделать это было уже не так просто как могло показаться.
– Не напомню, иначе он может в мастерской пропасть, – фыркнул Влад, привычно отбирая ключи и открывая дверь. – А я без денег и паспорта разгуливать не хочу. К тому же, никто тебя не заставлял пить всё.
Хотя, нужно отдать должное Джеку, от него трезвыми редко уходили. И обычно это были те, кто мог выпить больше, чем он – чем Васса точно похвастаться не могла. Со временем Джек сбавил обороты, получив жесткий запрет на запои и больше литра крепкого алкоголя на себя любимого, но убедить его, что пивом тоже можно напиться, ни у кого так и не получилось. Вдвоем с Сашей он ещё держал себя в руках, сопя что-то про работящего святошу, но если в прицел попадала более мягкая Васса, то тут же отпускал вожжи, превращая всех вокруг из собеседников в собутыльников.
– Но вкусно же, – обиженно пробормотала девушка, нога об ногу стаскивая кроссовки. – Он даже кексики мне испёк! Ну. Кто-то из них испек.
– Да ради всего, что у тебя там святое, – простонал мужчина. – Ты сама те же кексы спокойно «испекла» бы, зайдя в соседний магазин. Ты Сашку первый год, что ли знаешь? Какая выпечка, он же всегда либо пельмени, либо сосиски с гречкой жрет, и не от великой любви к этой дряни. О Джеке я вообще молчу.
Демон ел всё, что можно было есть, желудок у него был действительно нечеловечески крепок. В его защиту, впрочем, можно было сказать, что и капризов у парня на эту тему никогда не было. Он умалчивал о прошлом, но судя по всему, после того, чем он питался тогда и недельные макароны уже становились очень даже ничего.
– Бедолаги, – эмоционально шмыгнула носом девушка. – Надо это… пожрать что ли приносить почаще. Джеккку пофиг, а Санёк бу-ургеры любит, я помню. А я ведь их даже сделать могу, сама! Или думаешь, ему из мака больше понравятся? А?
– Иди уже спать, пьянь мелкая, а то муженёк твой с ума уже сходит, вьется вокруг меня как та муха, небось ворчит, что опять тебя напоили и без него, – подтолкнул девушку к её комнате Влад. – Я на твоем желтом безобразии лягу, давай-давай.
– Ури? Как там Ури? – застопорилась Васса, поднимая на мужчину глаза. Неожиданно она начала картавить, не проглатывая полностью, но смягчая «р», будто пыталась вложить в имя всю нежность, которую могла.
Была бы с ними Ева, она могла бы сказать, что дух волнуется, слишком быстро он наворачивал круги для простого взволнованного ревнивца, и скорее всего, посоветовала бы провести все же сеанс, но Влад не был настолько чувствителен. Проследив за перетекающей тенью, кружащей вокруг них, он лишь пожал плечами:
– Да откуда я знаю, яж не медиум. Выглядит бодрым.
– Медиум, – пробормотала девушка, уже без сопротивления позволив затолкать себя в комнату. – Нужно попросить Еву всё-таки.
За её спиной только закрылась дверь. Влад может и плохо знал человеческие обычаи, но что пьяную девушку нужно уложить спать и только тогда расслабляться – был уверен на все сто.
Васса потерла глаза, кое-как стащила футболку. Уже рухнув на кровать, вытряхнула себя из джинс и, неожиданно потянулась к письменному столу. Подцепив кончиками пальцев нижний ящик, она забралась ладонью внутрь и вытащила на свет старую керамическую плошку с отбитым уголком. Поставив чашку перед собой, Васса ласково обняла её ладонями, рассеянно поглаживая большим пальцем. Прикосновения к шершавой поверхности, хотя бы на пару мгновений, хотя бы на несколько вдохов, приносили успокоение. Она все еще помнит. Она все ещё может дотянуться, хотя бы так.
– Я соскучилась, – прошептала Васса, осторожно сжимая плошку в руках. – Хочу узнать как ты. Хочу поговорить с тобой.
И тень обернулась вокруг неё плотнее.
Медиум увидел бы в этом не только жест близости, но и желание защитить.
Уберечь от того, кто, не мигая следил за своей жертвой из глубины плотного кокона, скрывшись от глаз, от чувств. Выжидая, когда движение не выдаст, когда дыхание не услышат.
Тихо стукнул закрываемый вновь ящик с сокровищем. Одурманенная усталостью и алкоголем ведьма расправила постель, и легла. Щелкнуло бра, погружая комнату во тьму.
Её нет. Уехала, дорогая. Молодец. Умная девочка, у меня будет достаточно времени.
Хриплый смешок и, наконец, ключ в замке проворачивается. Третий уже. Не зря потратился на набор. Доверчивая девочка, не ставила новые замки.
В соседней комнате негромко возился Влад, доставая гостевой комплект белья и раскладывая небольшой диванчик. Скрипнул по полу стул, который будет служить дополнительной подставкой для ног. Он не станет заглядывать в комнату нетрезвой девушки. Кокон слишком плотный, чтобы почувствовать издалека.
Тварь не выберется, пока не утихнут все, кто есть в квартире.
Где же ты спишь, милая? Никогда меня сюда не пускала, дрянь. Личное пространство? Как тебе это, а, пестрая сука, сейчас я лежу на твоей постели. Интересно, твой муженёк смотрит на меня сейчас? Он все равно ничего не увидит. Слышишь? Мне помогли, сука. Ты – не захотела. Но теперь ты за это поплатишься.
Рюкзак нетерпеливо вздрагивает. Тиш-ш-ше. Ещё подождешь. Она вернется. Она всегда возвращается в свое гнездо.
Скрипнул диван, принимая на себя вес тяжелого мужчины. В другой комнате завозилась девушка, прижимая подушку к груди – ей снились сладкие, полузабытые образы, ждать которых придется до следующей жизни. Васса уткнулась носом в мягкую ткань, улыбкой благодаря свои сны за столь теплый приём.
Тень растеклась по ней, пытаясь скрыть в себе.
По кокону пробегает первая трещина, тонкая струйка слюны нитью скользит к полу, впитываясь в палас. Тело в постели выглядит аппетитно.
Неужели так скоро? Уже в эту ночь. Уже сейчас. Если не получится, придется придумать что-то ещё, но если да, то… Он улыбается, сжимая пальцы на одеяле. По телу прокатывается теплая волна. Впервые за эти годы. Так хорошо.
Волна стекается к паху. Черт, было бы неплохо. Но не сейчас – пестрая дрянь может вернуться раньше.
Нужно сосредоточиться. Чтобы ничего не поняла, чтобы ничего не почуяла. Ты же ду-ура, я знаю, хоть и строишь из себя великую благодетельницу. Ничего, я покажу тебе, где твоё место.
Васса вздрогнула, встревоженная раскатом храпа из соседней комнаты, но так и не проснулась. Алкогольный дурман плотно окутывал разум, погружая его в мутный, но крепкий сон. Легкий ветерок из приоткрытой форточки разгонял застоявшийся за день воздух, заботливо не позволяя хозяйке комнаты проснуться из-за духоты.
Тварь знала, что должна подождать. Выждать, пока все уснут крепче. Час, может два. Но она не знала, что такое «час». И она хотела есть.
Скорлупа осыпалась на пол, и безволосая серая лапа опустилась на мягкий ворс. По комнате потек сладковатый душок яда.
Пора, она может вернуться. А жаль. Давно бы выгнать её из квартиры, побродить тут. Я ещё помню, из какой чашки ты пьешь, моя дорогая. Я помню, каким полотенцем ты вытираешь свою мерзкую харю. Я всё про тебя знаю. Это тебе всегда было наплевать. Чертова эгоистка, дрянь с яркими перьями. Ничего. Скоро я выверну тебя, я покажу, что там на самом деле, что ты скрываешь ото всех. И ты останешься одна, больше никому не причинишь вреда.
Вжикнула молния на рюкзаке. Какое же ты противное. Вы бы были сладкой парочкой с ней, не считаешь? Хотя, думаю, она даже для тебя слишком мерзкая, ха-ха.
Он сказал, что нужно разложить амулеты вокруг. Север, юг, восток и запад. Тогда никто ничего не увидит. Эй, сиди тихо. Сегодня ночью вдоволь пожрешь. А мне уже пора.
Медленно распрямился ворс, примятый во время прыжка. Тварь легко вспрыгнула на постель, минуя ноги. В них мало силы, вот в груди, где полыхает вкусный источник, о да.
По одеялу протянулась влажная полоса и в следующее мгновение ведьма проснулась. Длинные зубы впились в кожу, захлебываясь сжирая не плоть, но суть Вассы. Высасывая силу, жадно слизывая даже малейшие капли.
В ужасе, Васса открыла рот для крика, но не смогла выдавить и писка. Чтобы выжрать силу, кусать не нужно. Только чтобы впрыснуть яд, который парализует жертву, не давая позвать на помощь.
Вскинутые в защитном жесте руки безжизненно рухнули на постель.
«Я не хочу, я не хочу так, – взорвалось в голове Вассы яркой истерикой, сдобренной ужасом от происходящего. – Я не хочу так! Уходи! Ури не захотел бы, чтобы я так пришла. Я ещё не сделала. Я не отдала долг. Не так, не когда Влад спит на диване. Влад! Это же он меня найдет!»
Глаза распахнулись ещё сильнее, и грудь сдавило уже новой паникой. Она будто наяву увидела, как змей откроет комнату и наткнется взглядом на холодеющее тело. Стеклянные глаза, уставленные в потолок, и разлившуюся кровь по постели. И поймет, что он лежал в соседней комнате, ничего не услышав. Уверенный, что не успел отдать долги. И теперь никогда не отдаст, не смотря на то, что так хотел это сделать.
Боль сравни боли матери от обиды своего ребенка, подстегнула, заставив ведьму вдохнуть.
Губы дрогнули, тихо, но отчетливо прошептав на выдохе:
– Пошла к черту.
Уже беззвучно ведьма собрала остатки себя, цепляясь за переплетения силы в квартире и оставила полупустое тело, потянувшись к единственному, кто сейчас мог ей помочь. Сознание рвало назад, тело выло о бессилии, но Васса знала, что бессмысленно пытаться беречься. Ещё чуть-чуть и её не будет. Истает всё, что было когда-то ею, тварь сожрет и силы, и саму суть. Сознание успеет вырваться, но больше чем на слабого духа не потянет, и скорее всего уйдет выше, ждать реинкарнации, не в силах удержаться в этом мире.
Давящее, мутное чувство, будто идешь по пояс в воде в медвежьей шубе. И тянут назад невидимые нити, не желая отпускать единственного защитника.
Услышь меня. Почувствуй, что я рядом. Проснись, Влад. Проснись, когда ты мне так нужен.
Бестелесные руки мягко коснулись щек. Васса сделала последний рывок, прижавшись губами к его лбу.
Проснись. Или не вини себя. Пожалуйста.