Вильнюс 2017 год.
Молодой человек ярко выраженной семитской внешности, с большим носом и тёмными курчавыми волосами, облачённый в затёртую спецовку, сидел на краю не глубокой ямы, опираясь на лопату, и проклинал тот день, когда его дед с отцом приобрели этот клочок земли в шесть соток. Гриша глубоко, уныло вздохнул, в сердцах глубоко воткнул в грунт лопату и задумался. Его совершенно не увлекало бесцельное ковыряние в земле, при его-то учёной степени магистра истории, да к тому же продолжающего покорять науку в докторантуре.
Недавно собирая материал для научной работы, обнаружил косвенные сведения о своих предках. Кроме них, по устным преданиям семьи, знал, что их род ведёт начало от ветхозаветного Иосифа, с которым Бог через ангела Ариэля заключил завет о покровительстве всего его потомства, при условии, что они не отойдут от иудейской веры.
По этой причине, как только еврейской нации начинала грозить глобальная угроза, потомкам рода Иосифа Бог посылал ангела-хранителя в образе белокурой девы не земной красоты. Она рождала двоих сыновей, которые невредимо проходили через все испытания и оставляли потомство. Род Иосифа продолжался.
Ковыряясь в архивной пыли хранилищ, Гриша, а по домашнему Гершом, вспомнил о большом семейном архиве существовавшем с незапамятных времён, и разобрать который намеревалось каждое поколение Бронштейнов-Ковальских. Архив пылился в огромном сундуке на чердаке их семейного особняка в Старом городе. Бумаги в нём отличались своей разнонаправленностью настолько, что в большей степени попадали под определение «макулатура». Тут были счета, расписки, книги учета прибыли и трат, свидетельства о рождении, образовании, прав собственности, личные дневники, именные облигации, попадались даже старые денежные купюры и театральные программки. Со всем этим хозяйством никому не хотелось возиться, а выбросить не поднималась рука.
Геру залезть в эти дебри подвигло найденное в гос.архиве подтверждение, что его прадед Натан Ковальский с братом Нахумом во время войны служили в 16-й Литовской дивизии простыми красноармейцами. Отличились храбростью в боях и наградами, в июле 1945 года участвовали в Вильнюсе в парадном шествии, после чего демобилизовались. Что примечательно, не раз подвергаясь смертельной опасности, ни один, ни другой ранены не были. Даже ни одной царапины на войне не получили, видать их Бог берёг.
Обо всём этом Гриша только слышал, без документального подтверждения, поэтому заинтересовался и полез на чердак к заветному сундуку. Первый день исследований кроме разочарований ничего не принёс, а на второй день наткнулся на личный дневник прадеда Натана, который тот начал вести ещё в июне 1941 года. Бегло просмотрев мытарства эмиграции, службу в Красной армии и войну, наткнулся на одну жутковатую деталь.
Братьям, как участникам войны и наследникам разрешили занять свой бывший особняк на Еврейской улице. Обследовав разграбленный дом вспомнили о чердаке и ... там обнаружили высохший на сквозняках и объеденный крысами труп повешенного. По документам оказалось, что это их отец Войцех-Варух. В потайном кармане пиджака обнаружили клочок бумаги следующего содержания: «Сакалишки ЛХЗ 13/13 25 град. ССВ 210 шагов». И тут же другим почерком расшифровка: «Лес Сакалишкес, лесохозяйственный знак 13/13, 25 градусов на северо-северо-восток, 210 шагов».
Прочитав пояснение Гершом сразу понял, почему четверть века назад отец с дедом Сеней выбрали для постройки дачи именно этот не престижный участок, на котором он сейчас роет колодец. Земля не плодородная, бывшее аэродромное поле, далеко от центра, за лесом. Месту как нельзя больше подходит название «медвежий угол». Так почему именно на это место указал его прадед, который благочестием не отличался? Не в память же о нём приобретена земля! Тут наоборот надо бы стыдиться, что в роду такой предок существовал, сам еврей, но запятнавший себя в геноциде.
Гриша, оперевшись на лопату вылез из ямы и направился в дом попить сока и отдохнуть. Вечером приедет отец, надо будет с ним поговорить откровенно. Почему он не хочет никого нанять для рытья колодца? Да, кстати, вспомнил Гера, когда он был совсем маленьким дед с отцом тоже сами рыли землю под фундамент никому не доверяя. Странно. А сейчас они хотят выкопать свой колодец, установить там насос и не зависеть от общей сезонной воды. Интересно они выбирали место для колодца. Долго, каждый сам по себе, ходили по участку прислушиваясь к внутренним ощущениям , пока не сошлись именно там, где он сейчас роет яму. Не использовали ни проволоки, ни лозы, не обратились к специалисту.
Со всеми этими вопросами Гершом обратился к приехавшему вечером после работы отцу. Тот предложил не торопиться, подняться с аперитивом наверх, в кабинет-библиотеку и обстоятельно поговорить.
- Папа, я более чем взрослый, вон у меня скоро второй ребёнок родится, и мне бы лучше в городе поближе к беременной жене быть, а я во время своего отпуска ковыряюсь в грязи.
- Гера, я тебя прекрасно понимаю, ты действительно уже зрелый мужчина, поэтому расскажу тебе всё. Более ста лет назад, при загадочных обстоятельствах был убит в своём доме твой прапрапрадед Иосиф. Убийца, или убийцы похитили три тысячи золотых царских червонцев. Одновременно пропал друг его сына Исрула Иван. Грешили на него. Но не клад, ни Иван нигде не проявились. А такое сокровище весом в 25 килограммов незаметно всплыть не могло. Кстати по нынешним ценам, по самым скромным подсчётам это более одного миллиона евро. Единственное возможное на него указание – записка найденная в кармане повешенного или повесившегося твоего прапрадеда Варуха.
- Ну хорошо, легенда. Сколь она реальна, неизвестно. Вероятность копая наобум, что-то найти ещё меньше. Тут надо экскаватор, или хотя бы «Bobcat» и всё перевернуть, а не делать из меня раба лопаты!
- Ты не прав, есть два момента. Первое, наткнувшийся на клад экскаваторщик, имеет право на него претендовать. Второе, если находим мы, причём на своей, частной, выкупленной земле, то он всецело наш, даже с государством делиться не надо, только отдать ему 15% как налог с прибыли. Ну и третье, если находим – золото вечно и нетленно. Евро и доллары пожирает инфляция, колебания курсов вплоть до обрушения, покупательская способность их постоянно падает. Да даже цены на недвижимость могут вмиг рухнуть, как это было в 2009 году. Но только не царское золото, из всех передряг оно выходит победителем и только растёт в цене.
- Но вероятность найти ничтожна и призрачна, а мозоли реальны.
- Ну мы с твоим дедом Симоном в этот раз оба поставили на свой внутренний голос, а если хочешь уповали на Бога, его помощь, его подсказку. И он обоих нас привёл к одному месту, там где ты сейчас копаешь. Кстати, если ничего не найдём, то хоть своя вода будет у нас, согласен?
- Ладно, согласен, правда мне Бог ничего не подсказывает, копаю и всё.
- Когда накатим первый кессон, я буду тебе помогать, поднимать землю из колодца.
На третий день мучений, когда Грише уже самому захотелось заплатить кому-нибудь миллион, только чтобы не опускаться больше в этот колодец, лопата упёрлась во что-то твёрдое, но явно не камень. Глубина два с половиной метра, грунт достаточно рыхлый. Он начал осторожно разгребать руками в надежде обнаружить крышку сундучка или сразу монеты. Но вырисовывалось нечто округлое, жёлтого цвета ... покрытое волосами! Как он выскочил из колодца без лестницы, он сам не помнил. Рядом стоял отец, гладил его по плечу и успокаивал:
- Не дрожи, всё хорошо, покойник – самый мирный человек, особенно если умер сто лет назад. Видишь, даже трупного запаха нет. Сейчас я туда залезу сам и эти косточки откопаю. А ты только подстрахуешь.
Поднятые на поверхность останки действительно состояли почти только из костей. Одежда истлела полностью, сохранились волосы, кожаный ремень с пряжкой и подошвы сапог. Да ещё присутствовала какая-то овальная металлическая бляха. Аккуратно очистив её прочитали: «Виленская городская управа. Извозчикъ № 137. 1914 годъ».
- Значит так, сынок, - строгим голосом произнёс Пинхас Ковальский, - не откладывая, садишься в машину и едешь в Республиканский архив, допуск у тебя как историка туда есть. Устанавливаешь, кому в 1915 году могла принадлежать эта бляха. Хотя я догадываюсь кому.
Через два часа вернувшийся Гера догадку подтвердил. Владелец бляхи: Иван Божко, сын Северина, 1897 года рождения, г.Ошмяны.
- А монет-то нет! - удручённо произнёс Гриша.
- Рано отчаиваешься сынок, ниже идут сплошные булыжники, как на мостовой, вот их-то и надо вскрыть. Не робей, полезай, я с тобой наверху.
Ниже камней лопата упёрлась в металлическое обрамление сундучка, деревянная часть которого не сохранилась, но монеты ... оказались в сохранности и изобилии. До темноты все они были извлечены, а ближайший грунт даже просеян.
В кабинете дачи, на ломберном столе между Гершомом и Пинхасом Ковальскими покоилась гора золота, состоящая в основном из николаевских червонцев, но попадались и пяти рублёвики, а уж совсем редко пятнадцати рублёвые монеты и даже достоинством в 7 рублей 50 копеек. По предварительным подсчётам монет оказалось 2950 штук, и по нынешней рыночной цене они тянули на один миллион двести тысяч евро.
Во взглядах обоих Ковальских проглядывалось лёгкое неверие в реальность находки и даже некоторая растерянность. Первым нарушил недоуменное молчание старший:
- Значит так, Гера, отходим до завтра от шока находки, а там зовём на совет деда Симона и решаем, что делать.
Утренний сон прервал звонок из роддома, с извещением, что у Гершома родилась девочка. Оба Ковальских поспешили в город. Три дня спустя в детской комнате родового особняка Бронштейнов-Ковальских, что по улице Еврейской, у кроватки стояло трое: отец Гершом, дед Пинхас и прадед Симон. На них лупая глазками и позёвывая, поглядывал белокожий белокурый ангелочек, так не похожий на родителей и старшего брата. Поэтому вопрос имени не стоял – Ариэлла.
Первым умиление с лица убрал прадед, пригласив мужчин в кабинет. Симон, рассадив сына и внука, прошёлся перед камином над которым царствовала отображённая на картине в резной раме божественной красоты блондинка, и изрёк:
- Дорогие мои, Бог нам прислал знамение. Через поколение наш род, а скорее и всех евреев, ждут тяжёлые смертельные испытания. Только что рождённый Ангелочек сама родит двух сыновей, которые эти испытания с честью и без потерь преодолеют, чем сохранят наш род. Каковы будут беды, мы не знаем, поэтому предлагаю найденное золото надёжно припрятать, оставив для них.
Возражений не последовало.
Вильнюс, 4 мая 2017 года.