Сценарий мультфильма
Действующие лица:
Тобиас Буттерброд, кондитер, 54 года
Катрина, его жена, 25 лет
Моисей Соломонович, хозяин гастронома,51 год
Берта, его дочка, 15 лет
Эрих, брат Катрины, 16 лет
Эльза, подруга Катрины, 26 лет
Тилль Линдеманн, солист группы Раммштайн, 55 лет
Группа Раммштайн
Действие происходит в Берлине, 2017 год
1
Узкий лучик проникает в темноту между двумя высокими домами, верхние этажи которых теряются в низких ватных облаках.
Серые жалюзи, закрывающие витрину гастронома, приподнимаются, и в окне магазина, в туче золотой пыли, появляется хитрая рожа Моисея Соломоновича. Он выходит из магазина и направляется в соседнюю кондитерскую.
В кондитерской за кассой сидит Буттерброд, и, вытянув губы трубочкой, сажает на огромный трёхэтажный торт голубые кремовые розочки. Он настолько поглощён этим делом, что не замечает вошедшего приятеля.
- У моей дочки сегодня годовщина, кх-м, кх-м, отношений с любимым актёром, - говорит Моисей Соломонович, переминаясь у витрины. – Она просила тортик какой-нибудь лёгкий, воздушный и не с велосипедное колесо.
Он смотрит на кондитера, который любуется своим творением и щёлкает пальцем у него перед носом:
- Буттерброд, очнись, или ты ещё не проснулся? – ехидно спрашивает он.
- Нет, я проснулся, - мечтательно мурлычет Буттерброд.- просто через две недели я жену в роддом повезу. Сам понимаешь, где мои мысли.
- Воу-воу-воу! – Моисей Соломонович в изумлении отшатывается. – То-то я вижу, что вместо твоих знаменитых трубочек в виде граммофонов теперь булки в виде памперсов. А что ж ты тогда не поделился со мной своим счастьем ещё девять месяцев назад?! Я твою жену даже никогда не видел, хоть расскажи про неё.
- Ей 25 лет, - растроганно говорит Буттерброд, и его зелёные щёки розовеют. Он сажает на торт целующихся голубков и продолжает. - Живём мы с ней душа в душу. Она меня полуфабрикатами кормит, зато у неё высшее образование и прекрасное чувство юмора.
- Ну, тогда не удивительно, что ты с ней смог ещё и ребёнка сотворить. Только уточни, она ещё и затворница?
– Она просто не любит заниматься домом, хозяйством….домашними неинтеллектуальными делами… - смущённо говорит Буттерброд. И пристально смотрит на своего друга поверх очков:
- Ты пришёл поговорить или что-то купить?
- Ах, да! Тортик фруктовый. Маленький.
Моисей Соломонович расплачивается за торт и смотрит на монументальное творение кондитера.
- Какой-то торт у тебя подозрительный. Я впервые вижу свадебный торт с голубыми розочками.
- Ну, мы же в Германии живём, - пожимает плечашми Буттерброд, - меня не касается, кто выходит замуж, я делаю свою работу. А голубые розочки – это требование заказчика.Ты ещё долго будешь мне глаза мозолить? Что у тебя ещё припасено, какие ещё плоские шутки?!!
- В Берлин группа Rammstein приехала, - мимоходом говорит магазинщик.– Вижу, не веришь. Вот возьми, это моя дочка вырезала из газеты и просила тебе передать. Она знает, что ты от них сам не свой.
Крайне изумлённый Буттерброд читает газетную вырезку. Глаза у него лезут на лоб
- Да ладно?! – бормочет он.
- В штанах прохладно! - бурчит в ответ Моисей Соломонович, глядя в сторону.
- Ну, если про это в газетах написано…. Значит, сегодня…. Так мне с работы прямо сейчас драпать нужно!!!
- Не спеши! А то успеешь.
- Ну, я же должен вранье для Катрины придумать.
Буттерброд поднимает глаза и видит, что магазинщика уже нет. Он поворачивается к торту и шепчет:
- Всё-таки я не зря купил косуху и рваные джинсы.
2.
Гостиная в квартире Буттерброда со старомодной мебелью и дешёвым телевизором, перед которым, в большом соломенном кресле, сидит Катрина. Её длинные курчавые волосы отброшены на спинку кресла. Время от времени из кресла протягивается длинная, толстая бело-розовая рука, похожая на колбасу, с ямочками на локте, и берет солёные огурцы из банки, стоящей на низеньком столике.
Раздаётся щёлканье дверного замка, шорох одежды, и в комнату врывается Буттерброд, подбегает к креслу и очень нежно обнимает Катрину.
- Я ненадолго. – говорит он. – мне сегодня наводить ревизию в дальних кондитерских.
Глаза у него блестят и бегают, - у нас на обед опять полуфабрикаты?
Катрина медленно разворачивает кресло так, что её становится хорошо видно. Если в первой части мультфильма она состояла их углов, прямоугольников и прямых линий, то теперь в её фигуре преобладают шары, полусферы и цилиндры. Лицо у неё бледное, опухшее, цвета картофельных ростков.
- Иди, умойся, переоденься,- капризно отпихивает она Буттерброда, - вечно ванилью пахнешь, меня тошнит от этого запаха.
Кондитер вздыхает и плетётся в ванную. Катрина опять поворачивает кресло к телевизору и начинает перещёлкивать каналы.
Из ванной доносится пение кондитера.
- Катрина, почисти, пожалуйста, селёдку! – орёт Буттерброд через шум воды. – У меня в портфеле!
Катрина не шевелится, а тем временем умывающийся Буттерброд исполняет припевы из самых знаменитых песен Rammstein. Катрина прибавляет звук телевизора.
Кондитер выходит из ванной с мокрой головой и начинает рыться в шкафу. Видно спину его белой рубашки и зелёные подтяжки. Наконец, Буттерброд напяливает на себя строгий серый костюм с шелковистым отливом и ярко-розовый галстук.
- Катрина, - просит он, - завяжи мне галстук.
- Я не умею, - буркает она в ответ, и, вздохнув, Буттерброд сам справляется с галстуком.
- Мне ещё нескоро выходить, я с тобой посижу, - говорит он и усаживается к Катрине.
- Какие тесные, неудобные кресла! – сердится он, воюя с подлокотникам.
-Это не кресла неудобные, а ты меня пирожными откормил,-добродушно возражает жена, на секунду приподнимается и оказывается у Буттерброда на коленях. Она устраивается на нём с таким же удобством, как в кресле. Лицо Буттерброда багровеет от напряжения.
- Хорошо, - мечтательно говорит Карина, - прямо как в детстве на коленях у мамы.
Буттерброд стискивает челюсти и молча обнимает супругу, которая с беспечно-спокойным видом перещёлкивает кнопки на пульте.
- Катрина, дорогая, - сипит кондитер, - я люблю тебя, но моих сил уже не хватает на то, чтобы держать тебя так долго. Да ещё на голодный желудок.
- На свадьбе ты обещал всю жизнь носить меня на руках!
- Только для этого мне надо подкачаться. Вот пойду, запишусь в фитнес-клуб, буду штанги поднимать.
- Молчал бы уж, - ворчит Катрина, - в твоём возрасте надо уже, как я, перед телевизором сидеть. К тому же мне одной очень скучно этим заниматься.
- Мне тоже без тебя скучно! – бодро говорит Буттерброд. – Иди ко мне в кондитерскую, на кассу!
- Ну вот ещё! – голос Карины становится всё капризнее, - мне, с моим высшим образованием, сидеть за кассой? Нет, я лучше буду с ребёнком сидеть!
- Солнышко, моё дело предложить, - смирно говорит Буттерброд и продолжает другим тоном:
- Дорогая, встань, пожалуйста, я есть хочу.
- Обеда нет, - мрачно отвечает Катрина, - готовить, ты знаешь, я не умею, а от полуфабрикатов тебе плохо. Я, может, тоже голодная – солёными огурцами не насытишься.
- Ну, так отпусти меня, - стонет Буттерброд, - а то ещё раздавишь меня нечаянно и останешься без мужа. Я ничего не имею против твоих форм, но тяжело, честно!
Катрина неуклюже слезает и как только Буттерброд, потирая коленки, встаёт, мгновенно опускается в кресло. Буттерброд уходит на кухню и гремит кастрюлями. Через какое-то время его голова показывается в дверном проёме.
- Ну, я пошёл, - говорит он, - пирожные с селёдкой на столе. Поцелуешь меня?
- Мне вставать тяжело, лень, - бурчит Катрина.
- Капризулечка ты моя,- Буттерброд со вздохом подходит к креслу, целует Катрину и уходит.
3.
Вечер. Буттерброд крадучись подходит к кондитерской и исчезает в дверях, но довольно скоро через чёрный ход выходит суровый рокер при полном параде, в котором с трудом можно узнать скромного кондитера.
- Да. Наврал Катрине, - бормочет он, - а сам иду слушать Rammstein.
Он идёт по тихим улицам, заложив руки в карманы, с гордым лицом.
- Оторвусь по полной, - говорит он, - только есть очень хочется, страшно хочется.
Он заворачивает в магазин, не глядя, хватает колбасу и бутылку пива, но расплачиваясь, замирает. На кассе сидит 15-летняя дочка Моисея Соломоновича, Берта – симпатичная девочка с короткими каштановыми волосами, в тельняшке и с наушниками на голове.
- Добрый вечер, господин Буттерброд, - приветливо говорит она, и в знак уважения вешает наушники на шею. – На Rammstein идёте?
Пробивая покупки, Берта бросает на кондитера такой взгляд, что он не выдерживает и улыбается.
- Ага, - отвечает он. – А папахен где?
- Говорил, что скоро придёт.
- Ну, смотри, а то у нас ювенальная юстиция зорко за всеми смотрит.
- Это была неудачная шутка?
- Как ты поняла?
- Вам очень идёт эта косуха, господин Буттерброд, - вдруг говорит Берта с очаровательной улыбкой.
Кондитер хохочет
- Ладно, прощай, шалунья, - говорит он, - я слышал у тебя сегодня счастливая дата. Кого ты там любишь?
- Клауса Кински. – Берта краснеет и улыбается.
- Знаю, блондинчик такой. Злодеев играл, кажется? Ну, совет вам да любовь.
Берта от смущения становится свекольного цвета и фыркает. Буттерброд степенно выходит из магазина, а на улице с жадностью набрасывается на колбасу.
4.
Залитый синим светом концертный зал, где будут выступать Rammstein. Фанаты толкаются в тамбуре и орут припевы из песен. Буттерброд натыкается на какого-то древнего деда. Голова у него трясётся, а борта старого пиджака густо увешены орденами. Буттерброд в порыве доброты хватает его под локоть и вытаскивает на свободное место.
- Спасибо вам, молодой человек, - кряхтит дед, сверкая золотыми зубами. – Оказывается, среди поклонников Rammstein есть хорошие люди. Поверьте, я был в составе Гитлерюгенд, прошёл через всю Вторую мировую, участвовал в битве под Москвой, ничего не боюсь, но от фанатов я всегда держался в стороне. Даже когда я участвовал в массовых едалищах, мне было немножко страшно. Фанаты – страшные люди, они и убить могут. Удивительно, но я к ним тоже принадлежу. Я люблю Rammstein за то, что их музыка является истинным отражением тевтонского духа.
Буттерброд смотрит на деда с ужасом, и, заметив, что он больше не нуждается в слушателе, убегает.
В самом зале Фанаты сходят с ума. Они орут, прыгают и зигуют от избытка чувств. Буттерброд от них не отстаёт.
На сцене пиротехники закладывают петарды, и музыканты выходят в свете фейерверков, под неистовые крики, свист и аплодисменты:могучие, накачанные тевтонцы в косухах, брюнеты, и все явно старше пятидесяти лет.
Тилль Линдеман, крепкий брюнет с голубыми глазами и ирокезом на макушке подходит к микрофону и под непрекращающиеся овации заводит песню «Keinе Lust». Он поет отвратительно. Музыка заглушает его хриплое сипение. Зрители хором подтягивают. Буттерброд вскакивает на какой-то выступ, и, махая руками, подпевает, что есть силы.
Линдеман явно не в голосе. Он просит помощи зала.
Буттерброд на своей вышке разочарованно выпячивает губы. Когда Тилль идёт по проходу, кондитер нагло выхватывает у него микрофон и продолжает пение хорошим звонким голосом. Тилль в ярости. Фанаты, визжат непонятно с какими чувствами. Пританцовывая, Буттерброд идёт к сцене, а Линдеманн растерянно семенит за ним.
5.
Моисей Соломонович с дочерью сидят перед телевизором и смотрят новости. Берта страшно скучает и никак не может удобно устроиться в кресле. На экране появляется бледный диктор, похожий на Дракулу в фильме «Носферату-призрак ночи». Он тоскливо смотрит и говорит – сначала уныло, а затем весело.
- Вечерний выпуск новостей подошёл к концу, а сейчас на нашем канале начинается трансляция концерта группы Rammstein . Приглашаем фанатов к экрану!
Диктор срывает пиджак и под ним оказывается косуха. Дёргая головой, он напевает "Ду хаст" и уходит из студии.
6.
Катрина в прежней позе сидит перед телевизором. Вместо огурцов на столике коробка с пирожными, уже пустая. На лице у женщины выражение страшной скуки. На экране сменяются картинки. Ангела Меркель в родовом пиджаке; негры на резиновых лодках; чёрно-белый фильм с Марлен Дитрих, какой-то мультфильм; львы в саванне; политики в галстуках; чьи-то руки укладывающие мясо на сковороду… и т.д.
Раздается звонок, Катрина подносит телефон к уху. Кадр делится на две части, и в одной из них - появляется брат Катрины, 16- летний Эрик, очень похожий на сестру. Он сидит перед компьютером.
- Катрина, привет! – говорит он гундосым голосом. - Как дела? Чем занимаешься? Как там мой племянник?
Он говорит как и все подростки, забывая делать паузы между словами.
- Что я могу делать? – сердито спрашивает Катрина. – Девятый месяц сижу перед телевизором, скучаю, муж на свои кондитерские ушёл. У меня от такой жизни скоро мозги атрофируются!!!
- Хочешь прикол? – хитро спрашивает её брат. – Чтоб не скучала.
- Давай, – вяло говорит Катрина.
- Включи 1 канал.
- Ну ладно. – Катрина переключает канал и видит трансляцию концерта Rammstein.
- Тут рок-концерт? – в недоумении спрашивает она.
- Посмотри на солиста внимательно, - еле сдерживая смех, говорит Эрик и исчезает с экрана.
Камера показывает солиста крупным планом.
- Это же Тобиас!! - В ужасе шепчет Катрина.- Такой стресс надо определённо заесть….
Она отрывается от кресла и неуклюже ковыляет прочь из комнаты.
7.
- Папа, иди сюда! Кричит дочка Моисея Соломоновича, повернув лицо к двери из комнаты. - Тут твоего друга показывают!!!
Магазинщик заходит в комнату и опирается о спинку кресла, где сидит Берта
- Я сегодня вечером продала ему пиво и колбасу, - рассказывает Берта. – Он нарядился в джинсы и косуху, и ещё пригрозил мне, чтобы я никому не рассказывала, что он идёт на Rammstein. Но я же не могу молчать!
- Это же и вправду Буттерброд…- Моисей Соломонович схватился за сердце. – Как он на сцену-то забрался?!
- А он здорово поёт! И зачем он пошёл в кондитеры?
На экране Буттерброд стоит на сцене и исполняет песню «Sensuht»
с таким видом, будто всю жизнь этим занимался.
Буттерброд вовсю зажигает на сцене и заводит публику не хуже, чем сами музыканты, которые не могут понять, что происходит и скромно подпевают Буттерброду. Кондитер входит во вкус и исполняет «Pussу», «Зеленоглазое такси», «Feuer frei! »
Фанаты в восторге рвутся на сцену. Rammstein передают Буттерброду власть над залом и толкутся в углу.
8.
В квартире кондитера сплошная тьма, и в этой тьме Катрина хлопает дверцей холодильника.
- Ну, всё наврал мне, - злобно ворчит она.- Сначала Rammstein? … А потом? А если он и дальше будет мне врать? Похоже ,ему меня совсем не жалко!Караоке он устроил!! Да я еще лучше спою, только мне живот мешает!
Резко вспыхивает свет. Катрина достает из холодильника упаковку слоеного теста, колбасу в нарезке и коробку плавленого сыра.
-Очень жаль, что на этом мои кулинарные способности заканчиваются,-говорит она,намазывая тесто сыром и выкладывая колбасой-сейчас бы я с удовольствием съела бы что-нибудь посерьезнее.
Катрина сворачивает бутерброд в трубу и возвращается в гостиную.
В гостиной звонит телефон.
- Ах, Эльза, это ты? Как я давно тебя не слышала!-радостно говорит Катрина.
На экране высвечивается изображение Эльзы – шикарной блондинки в красном плаще, с накачанными губами. Она ведет автомобиль и одновременно говорит по телефону. Голос у нее низкий и жеманный.
-Ну как ты?-спрашивает Эльза.
-У нас уже девятый месяц,-мрачно говорит Катрина.Из дома вообще не выхожу и сижу перед телевизором, как последняя дура, вместо того, чтобы делать карьеру!
- Н-да. Девушка с высшим образованием из интеллигентной семьи….
-А ты знаешь, это очень приятное времяпрепровождение,-злорадствует Катрина,- вы все на работе с утра до вечера, а у меня самая настоящая сладкая жизнь.
- Я представляю, какой ты стала красавицей со своим кондитером.
- Да уж конечно. Пирожные на завтрак, обед и ужин. Совсем форму потеряла, а Буттерброд все равно от меня в восторге.
- Кстати, твой Буттерброд вовсе не в кондитерской. Он на концерте Rammstein. Я видела этот кошмар.Сначала я вообще не узнала его в косухе и тёмных очках. Но, он поёт лучше, чем Линдеманн!
- Я знаю. Он у меня вообще чудо,-говорит Катрина с тем же мрачным сарказмом.
- Он считает, что в его возрасте слушать Rammstein – это нехорошо. Он просто боялся это тебе сказать. А то, что он ходит на рок-концерты - это возрастное. Вот ты ему ребёнка родишь он и перебесится.
-Конечно, у тебя опыта больше, ты все знаешь!-Катрина чуть не плачет.
-От мучного и сладкого женщины становятся капризными и раздражительными,-назидательно говорит Эльза и вешает трубку.
9.
Служитель выносит на сцену стульчики. Линдеман предлагает Буттерброду сесть. Репортер, сидящий где-то под потолком, наводит камеру на лицо Буттерброда.
- Что вы собираетесь делать? – боязливо спрашивает Буттерброд.
- Мы хотим взять у вас интервью, - сурово говорит Линдеманн.
- Не надо. Я не фотогеничный, - отнекивается кондитер и закрывает лицо. В зале тишина.
- Поздно! Наш разговор уже транслируют по главному новостному каналу. И судя по тому, что вы сорвали выступление, нам от телевизионщиков ничего не достанется.
- Я на такое не подписывался! - в отчаянии воет Буттерброд. – Ладно, задавайте вопросы.
Тилль : Для начала я хотел бы знать ваше имя.
Тобиас: Тобиас Буттерброд, кондитер.
Тилль: Вы никогда не хотели связать жизнь со сценой? Своим выступлением вы показали, что у каждого из нас есть скрытые таланты.
Тобиас: Что вы, никогда, я последний раз пел в начальной школе. Ну, и ещё дома, в ванной.
Тилль: Однако вы очень свободно вели себя на сцене. И у вас очень хороший, оперный голос.
Тобиас: Это получилось абсолютно случайно. Я, вообще, впервые в жизни пришёл на рок - концерт. Рано и поздно я должен был встретить вас вживую, потому что совсем скоро у меня родится первенец и мне будет не до концертов.
Тилль (растроганно): Господин Буттерброд, мы поздравляем вас всей группой!
Тобиас (краснеет): Ой, спасибо господин Линдеман, я прошу извинить меня. Вёл себя как дикарь.
Тилль (хлопает Тобиаса по плечу): Нормально всё. Я же сегодня не в голосе, а ваше чудесное выступление надо отметить.
Тобиас: Давайте отметим его у меня в кондитерской….
Тилль: По рукам!
Неистовые крики в зале.
10.
Поздняя ночь. Кондитерская. Буттерброд выходит из кладовки в своём приличном костюме и бумажным свёртком в руках. На розовой стене чёрной краской намалёван логотип Rammstein.
Буттерброд аккуратно занавешивает его постером фильма «Чарли и шоколадная фабрика» и уходит.
В гостиной на кровати животом вверх спит Катрина и очень громко храпит. Буттерброд заходит на цыпочках, но паркет всё равно скрипит под ним. Он раздевается и ныряет в постель.
11.
Утро. Буттерброд сидит в кондитерской за кассой и очень хочет спать. Под глазами у него чудовищные мешки. Голова плохо держится на шее. Посетителей ещё нет, и витрины полупустые.
Хлопает дверь, и к кассе,придерживая живот, подходит Карина. Идёт она совсем неуверенно, и лицо у неё просто зелёное. Она наваливается грудью на стойку и тяжело дышит.
- Катрина, иди домой, - говорит Буттерброд, - ты совсем плохо выглядишь.
- Мне надо поговорить с тобой.
- Дома поговорим, - хмуро отвечает кондитер.
- Тобиас, признавайся, где ты вчера был? Почему у тебя такие мешки под глазами?!-кричит она на всю кондитерскую.
- Я думал, ты нормальная женщина – не из тех, кто устраивает допрос с пристрастием!
- Ты прав, я не такая женщина, - тихо говорит Карина, - только почему ты мне соврал? Из-за этого несчастного рок – концерта мы сегодня остались без обеда.
- Да, - с сочувсвенной улыбкой отвечает кондитер, - я по холодильнику понял, что у тебя был стресс. Извини.
- Я вчера провела страшный вечер. Мне звонил брат, мама, лучшая подруга… и все просили меня включить первый канал. Все смотрили рок-концерт.
- Да, я понял, что спалился. Я так больше не буду. Я перебесился уже.
- Вот и хорошо, - улыбается Катрина, - А я спать пойду.
12.
Родильный дом на окраине города. У входа толкутся отцы с букетами, все примерно ровесники Буттерброда, который без букета стоит рядом с каким-то квадратным сварщиком в комбинезоне. На другой стороне стоит синяя машина кондитера.
Матери выходят по одиночке – красавицы и уродины, молодые и не очень, с голубыми и розовыми свёрточками в руках. Буттерброд очень волнуется, его сосед – тоже.
Наконец, выходит сильно постройневшая Катрина с голубым свёрточком, и кондитер тут же к ней бросается. Он целует жену и пытается развернуть свёрток, но Катрина ему не даёт.
- Подумать только! – восхищенно шепчет Буттреброд, - ведь это моё! Я участвовал в его создании!
Он юлит около Катрины, которая молчит с необыкновенным достоинством.
Вдруг к родильному дому подруливает черная машина с зелеными фарами. Из нее вываливаются Рамштайны при полном параде, с инструментами. Не дав изумленной публике придти в себя, они заводят песню "Мама". Многие из родителей затыкают уши, другая часть родителей-явные фанаты-ахает и скачет от восторга.
-Господи, зачем я родился немцем?!-воет похожий на булочку бизнесмен.-Почему я должен понимать все, о чем здесь поется, от первого до последнего слова?! Ну за что?!
-Да что вы вообще понимаете в индастриал-металле?-одновременно подпевая, говорит сварщик.-Когда у вас еще будет шанс увидеть их вживую и бесплатно?!
-Давайте скинемся и скупим все гнилые помидоры из ближайшего супермаркета!-предлагает кто-то.
-Мы уже поняли, что халявные пирожные нам сегодня не светят!-орет Тилль Линдеман.-Пошли, ребята.
-Стойте!! Это был концерт в мою честь!-спохватывается Буттерброд,который до этого стоял с разинутым ртом и не мог понять, что происходит,- Только не уезжайте!!! С меня пирожные!Я всех приглашаю в мою кондитерскую!
Ребенок на руках у Катрины вторит ему сиплым плачем.
-Ура!!-Рамштайны трясут кулаками.
Во время этой суматохи к синей машине подходит араб с чёрной бородой, кладёт под неё бомбу и удаляется.
Конец
20-26 апреля 2017 года, написано в промежутке между двумя болезнями.
Посткриптум: если вам не хочется расставаться с эксцентричным Буттербродом, мы можете встретить его в повести " Немчура в космосе" -
http://www.proza.ru/2017/08/31/1614