Она приходила к нему на могилку, разговаривала с ним, сажала-пересаживала цветы. Она рассказывала ему о делах, о соседях, о просмотренных сериалах и телешоу.
При жизни он никогда не слушал её, всегда прерывал на полуслове. Теперь он, конечно, молчал. И она могла говорить, сколько угодно, - теперь.
…
Он никогда не слушал её, всегда прерывал. Она не обижалась, а только уходила в свою комнату и плакала. Не обижалась, потому что понимала (он убедил её), что она глупа, – так есть ли у неё право обижаться? Просто слёзы почему-то текли сами. А он злился ещё больше при виде её слёз. И она старалась не показывать их.
Он постоянно обижал её. И как-то было это в порядке вещей. А когда приходил домой прилично выпив, тогда уж совсем не сдерживал себя. Мог даже ударить, когда она пыталась что-то сказать, а он вот именно сейчас особенно не хотел слушать.
Протрезвев, он говорил: «Я много выпил и ничего не помню, но, наверное, ты чем-то спровоцировала меня, ты ведь дура - лезешь, когда не следует». В эти моменты в нём шевелилось что-то вроде вины. И тогда он шёл в магазин и покупал ей сладости, которые она любила.
Хоть и любила она полакомиться вкусняшками, но ей было не очень приятно, когда он приносил их в «такие» моменты. Она, тем не менее, принимала и делала вид, что радуется, чтобы успокоить его, чтобы он не мучился уж так сильно угрызениями совести. Кто она такая, чтобы из-за неё мучиться?
И тогда они вместе садились и пили чай. И сердечко её оттаивало, и она начинала расспрашивать о его делах. Он рассказывал с большим удовольствием. Очень любил говорить о себе! Когда вина перед ней скребла его душу сильнее обычного, он снисходил до того, что позволял и ей что-нибудь рассказать. Это были, пожалуй, самые счастливые мгновения для неё: пить с ним чай, кушая вкусняшки, слушать его и говорить самой.
…
И вот он умер. И она скучает. Ей не с чем сравнивать, потому и кажется ей, что он был самым близким для неё человеком. И она ходит к нему на могилку каждый день. И говорит, говорит…
Каждый хочет хоть иногда выговориться. И чтобы кто-нибудь слушал. Хоть кто-нибудь. Пусть даже умерший.