В преддверии празднования Дня Победы я задаюсь вопросом:
- Что для меня Великая Отечественная война?
В этом году я прочла повесть Михаила Анчарова «Золотой дождь». До сих пор в памяти моей живы пронзительные строки об отступлении наших солдат в жестоком и смертельном для целой роты бою, где выжили единицы: «Разрывов было столько, что воздух стал густым и липким. Но меня не убило ни разу. Я был малой дробью. Убить роту оказалось легче, чем одного человека. Я шел как человек, с презрением смотрел на клюкву под ногами, ни разу не свернул в сторону и не хотел пить».
В моих родных краях, близ деревни Астрача, во время войны также шли кровопролитные бои. 8 ноября 1941 года фашисты захватили город Тихвин - важный стратегический пункт на подступах к Ленинграду. Фашистская пропаганда на весь мир трубила о скором падении города на Неве. Гитлер полагал, что советское командование не сможет выделить резервов на тихвинское направление из-за ожесточённых боёв под Москвой. Однако к середине ноября в район деревни Астрача были стянуты военные силы. Командующим войсками 4-й армии, сражавшейся под Тихвином, был назначен генерал (впоследствии маршал) Кирилл Афанасьевич Мерецков. 19 ноября начался бой, который стал поворотным моментом в сражениях за Тихвин. В результате Тихвинской наступательной операции вражеские войска были отброшены за реку Волхов, тем самым были сорваны планы Гитлера сомкнуть второе кольцо блокады, захватить Ленинград и сделать решающий рывок на Москву.Сегодня в окрестностях деревни Астрача, которая находится рядом с Тихвинским районом, стоит мемориал, посвященный погибшим в годы Великой Отечественной войны солдатам. Под мемориалом захоронены 600 воинов.
Совсем недавно коллега, зная о моих пробах пера рассказала историю, которую услышала сама в далёком 1976 году, будучи юной девушкой.
- Мы с мамой ехали в купейном вагоне поезда «Мурманск – Ленинград», - вспоминала она. - В последнюю минуту стоянки на станции Оленья к нам в купе, запыхавшись, вошла женщина. Её провожал муж- военный, по каким-то причинам машину в воинской части ему удалось взять только в последний момент. Конечно, мы познакомились, как было принято в то время в поездах. Её, кажется, звали Светлана. В разговоре мама обмолвилась, что, погостив в Ленинграде, мы отправимся в Смоленск к родителям мужа, где она сама жила до войны в деревне Пересветово, а после войны – в деревне Духовской. Тогда Светлана, внезапно переменившись в лице, начала свой рассказ.
Жили они до войны в Смоленске: Светлана, мама, папа и бабушка - папина мама. Отец – кадровый военный за отличную службу был награжден маршалом Якиром именными часами. В воспоминаниях довоенных лет часто встречаются факты награждения именными - с гравировкой вещами, для многих эти предметы сыграли впоследствии злую роль. Так и в этой истории отец после ареста Якира был тоже арестован и отправлен в лагерь, долгое время семье было неизвестно, где он и что с ним.
Началась война, гитлеровцы стремительно завоёвывали города. В Смоленске началась эвакуация на восток. В день отправления Светлана-девочка пяти лет с мамой и бабушкой долго ждали на вокзале поезда. Наконец, они в вагоне. Вдруг маленькая девочка вдруг вспомнила, что на скамье вокзала она забыла кофточку. Мама второпях кинулась бежать в здание вокзала за потерей, схватила кофточку, а в это время поезд стремительно набирал скорость. Так разлучилась семья: внучка с бабушкой уехали в эвакуацию, а мать так и осталась в Смоленске, потому что этот поезд был последним. К тому же она боялась окончательно потерять родных и решила дожидаться всех на родине.
До конца войны внучка с бабушкой жили в одном из городков, где приютили эвакуированных. Очень многих жителей Смоленска фашисты угоняли в Германию. Так оказалась в концлагере на территории Германии и мать Светланы. Видимо, кто-то донес, что она – жена красного командира. Заключенные занимались хозяйственными и строительными работами.
Человеческие отношения складываются даже в неволе, мать встретила в лагере человека, которого полюбила. Ведь возвращение мужа из лагерей во время войны она считала уже невероятным. К тому же, когда Советская Армия начала освобождать территории, до заключенных стали доходить слухи, что освобожденных из лагерей судят и опять отправляют на лагерные стройки.
Лагерь, где оказалась женщина со своим новым мужем, освободили американцы. Мать, конечно же, тосковала по своей дочери, но понимала, что, вернувшись, она скорее всего будет осуждена как враг народа, боялась совсем испортить судьбу девочки, ведь отец Светланы уже был врагом народа. Хорошенько всё взвесив, они не стали возвращаться в СССР, а уехали в Аргентину.
Как правило, смоляне возвращались из эвакуации, как только им становилось известно об освобождении родных мест. Так сильно притяжение древней русской земли – Смоленщины. Даже те, кто оставались в оккупации, были уверены, что немцы – это временно, что обязательно придут наши солдаты и врагов прогонят. Немало вернувшихся погибло при повторных авианалётах гитлеровцев. Немецкие самолеты снова и снова прилетали бомбить город. Горели дома, люди погибали, оставались без крова, теряли родных. Поезда долго не ходили. Ведь отступая, немцы педантично взрывали железнодорожные пути, вместо них оставались лишь груды металлолома.
Однако постепенно бои откатывались к западу, за пределы нашей страны, Светлана с бабушкой вернулись в Смоленск. Они ничего не знали о судьбе матери девочки.
А вот отец – вернулся! Из лагеря его забрали в штрафбат, он прошел всю войну и уже не считался «изменником Родины», так как кровью смыл все обвинения.
Светлана повзрослела и вышла замуж. Так сложилась судьба, что и её избранник оказался военным. Началась кочевая жизнь, они сменили несколько гарнизонов. Родились дети. Умерли отец и бабушка. Ведь пережитые испытания не продлевают жизнь.
После войны прошло около 20 лет, когда Светлана узнала, что её разыскивает Красный Крест. Эта международная организация занималась розыском пропавших родственников, и маме Светланы посоветовали найти дочь через нее. Такое стало возможно только после наступления «хрущевской оттепели».
То, что мать смогла найти дочь, стало для обеих огромной радостью. Переписка матери и дочери продолжалась годы. Увидеться они не могли. Для семьи матери поездка через океан была невозможной, в Аргентине у неё родился сын, для которого эта страна стала родиной. Светлане тоже не могла поехать к матери, потому что муж – военный, и поездка в капиталистическую страну могла не только перечеркнуть его карьеру, но и поставить крест на самой службе. Мать и дочь посылали друг другу разные мелочи: ностальгические духи «Красная Москва», фотографии, шарфики.
-Вот и все - вздохнув, сказала рассказчица и продолжила. - На следующее утро поезд прибыл в Ленинград, мы распрощались с попутчицей. Возможно, я забыла какие-то детали, но несправедливая, бесчеловечная жестокость войны и власти тирана в нашей стране - это все для меня в истории этой семьи.
Я была поражена причудливыми поворотами людских судеб и роковой роли случая в жизни семьи Светланы. Поэтому вновь и вновь задавалась тем же вопросом: что для меня, родившейся в начале 70-х годов Великая Отечественная война?
Это фотография деда в военной форме с боевыми наградами, мой дед Иван Кузьмин был авиамехаником, он готовил самолёты к боевым вылетам. Это рассказы бабушки о долгих месяцах оккупации с тремя маленькими детьми (среди них и моя мама) на Северном Кавказе. Это пионерский лагерь в Бокситогорском районе в соснах близ реки Тихвинки с песчаными извилистыми берегами.Каждую смену мы вместе с пионервожатыми совершали поход в деревню Астрача к мемориальному комплексу и возлагали полевые цветы в память о сотнях погибших воинов.
Особенно мне запомнился один из таких походов в начале августа. Я помню, что это было очень знойное утро. Мы - два отряда в белоснежных пионерских рубашках со сверкающими на солнце золотистыми пуговками - в каждой маленький костёр, в красных галстуках и пилотках с кисточками (во время войны их называли «испанками») в минуту молчания замерли с поднятыми руками в пионерском салюте у памятника погибшим воинам. Было так пронзительно тихо, что в этой тишине я услышала вдруг жужжание шмеля и поразилось какое оно было нестерпимо громким.
И сейчас, закрыв глаза, я со всей отчётливостью представляю всё это до мелочей: жаркое утро, ребят, притихших и почему-то прячущих глаза друг от друга и того самого шмеля, что недоумённо покружился над нами в безмолвной тишине и улетел, растаяв в бескрайнем голубом небе.
8 мая 2017 года