И если оживить красу удастся,
В местах неотдалённых будет бой.
Волшебники могучие решатся,
В борьбе власть поделить между собой.
Отец девицы в этот миг ослабнет.
И нет сомнений – дева предпочтёт
Того, кто станет чародеем главным.
С тем под венец, бесспорно и пойдёт!»
Давид опять промолвил полуправду.
Но тот, кто слушал, верил тем словам,
Ведь он на самом деле собирался
Участвовать в бою средь магов сам.
Хитрец, однако, точно знал, что девы,
В пещере не могли о том судить
И потому, опять же с ложной лаской
Пытаться стал «юнца» разговорить:
«Вчера ты очень сильно задержался.
Тебе пришлось рыбёшкой мелкой стать.
И не могу понять, чего такого узнал,
Что не возможно мне сказать?
Ты мне, поверь, как сын. Прошу открыться.
Чем только обладаю – помогу.
Другому твою тайну не раскрою.
Дурного тебе сделать не смогу».
Тогда Давид продолжил: «Это верно.
Вчера я мог навек остаться там.
Ведь я Вам необычную дорожку,
Поверив больше в порошок, отдал.
Но птицей обратившись, приподняться
До верха, как не бился, не сумел.
Когда пошла вода, не стань я рыбой,
То вряд ли бы в том месте уцелел.
Я кое-что узнал от них о братьях
И некой существующей горе,
Но тайну их пред Вами не раскрою.
Она ведь доверялась только мне.