Цикл
МАРТЬЯН-3
Снова солнце встаёт над Мартьяном,
снова жизнь, наконец, хороша,
и опять молодым Д'артаньяном
приключений алкает душа.
На двухвёсельной лёгонькой лодке
выйду в море на зов нереид,
на рыбалке я пьян не от водки,
а от клёва весёлых ставрид.
Будут рядом резвиться дельфины,
буду я поражён, восхищён,
и подставит какой-нибудь спину,
словно я кифаред Арион…
Так и было.… И сейнеры валко
шли, держа свой особенный строй.
Загремел, как бетономешалка,
в отдалении гром над горой.
Выгребал я усердно к причалу
на излёте летящего дня,
и волна на качелях качала
берег, небо, ставридок, меня…
БЫТЬ НА РОДИНЕ ПРИЗНАННЫМ!
Гималайские кедры в старинных дворах – патриархи.
Вековые леса крымских сосен – прославили Крым.
Водопад Учан-Су так гремит, что плывут по три арки
радуг сразу на солнце, и водная пыль, словно дым.
Над Ай-Петри стоят облака кучевые, как замки.
Бьются волны о скалы, то глухо и зло, то звеня.
Я – везучая пешка, прорвался я всё-таки в дамки,
потому что поэтом признал Южный берег меня.
Быть на родине признанным! – разве не честь для поэта?
Да ещё, если в моде певцы из заморских краёв.
Для залётного – остров! А мне Крым – родная планета,
что с рождения сердце согрела и греет моё!
И когда вы в стихах узнаёте Гурзуф или Ялту
и киваете мне, и согласны со мной неспроста,
это значит – я шёл или плыл, или просто стоял тут,
то есть жил и любил, и впитал в себя эти места.
А когда я пишу о дворах проходных, о задворках,
о родных переулках, боясь – ничего ль не забыл:
я жемчужины слов нахожу в перламутровых створках
наших мидий, которых, в глубины ныряя, добыл.
Гималайские кедры в старинных дворах – патриархи.
Крымских сосен леса вековые – прославили Крым.
Водопад Учан-Су так гремит, что плывут по три арки
радуг сразу на солнце, и водная пыль, словно дым…
МНЕ ВЗГЛЯДА ДОСТАТОЧНО
Мне взгляда достаточно, чтобы понять – мы в Крыму,
и зря не старайтесь, киношники, – (ведьмы, там, витязь) –
я фабулу вашу в любых заморочках приму,
но Крым всё равно я узнаю, как вы ни крутитесь.
Достаточно мне холм увидеть иль мысик любой,
иль скальный уступ, в панораме проехавший мимо;
когда всей душою безмерно владеет любовь,
душа обмирает от чёрточки каждой любимой.
А что говорить, если в кадре мелькнут Аю-Даг,
Ай-Петри, Мартьян иль яйла, от полыни седая?
Мне с детства места эти стали родными, да так,
что, где б ни бывал, а всегда возвращался сюда я.
Какие здесь бухты! Какие здесь горы! А даль?
А ливни глициний, хлеставшие в городе бурно?
Когда в феврале расцветает безлистный миндаль,
меня убедить, что не Крым это, просто абсурдно.
Поэтому я все стихи посвящаю ему!
У каждого есть заповедные в жизни места ведь.
Мне взгляда достаточно, чтобы понять – мы в Крыму,
поскольку без Крыма себя не могу я представить.
И я говорю: – Есть, наверно, и лучше места,
но я – однолюб! И такой я с рожденья до смерти.
А если бы с чистого снова начать мне листа,
то Крым и на рай я не стал бы менять, уж поверьте…