Посвящается моему деду,
старшине Кочергину Петру Александровичу,
1914 года рождения.
ЗОРЬКИН БАТАЛЬОН
Дед родился в 1914 году недалеко от города Донецка. Семья считалась зажиточной. Держали лошадь, корову, свиней. 1935 году в их большой, добротный дом подселили немца. Он был иностранным специалистом. У деда с немцем не сложились отношения. Тому не нравился запах, который шел из свинарника.
- Ваши свиньи воняют, гер Питер! – кричал он на деда, затыкая нос платком смоченным одеколоном.
- Они воняют, пока живы! – отвечал дед. – А на сковородке они скворчат!
После этого они перестали друг с другом разговаривать.
Однажды дед решил сам заколоть свинью. Позвал на помощь друга Кузю. Оказалось, что ни тот ни другой раньше этого не делали. Кузя предложил усыпить свинью электрическим током, а потом зарезать. Друзья вбили два гвоздя в длинный шест и присоединили их к электрическому проводу. Открыв свинарник, они выпустили свинью в огород. В это время на крыльцо вышел немец. Он закурил трубку и стал наблюдать за действиями друзей.
Свинья, выйдя из свинарника, почувствовала, что настал ее последний час, решила умереть красиво. Она гордо подняла морду, повернулась задом к друзьям и широко раздвинув лапы, приготовилась к смерти. Дед со всей силы ударил ей в зад зарядом тока. Свинья заорала и стала носиться по двору. Дед с шестом за ней. Пробегая мимо крыльца, свинья увидела немца и решила, что он ее спасет. Немец еле успел отскочить в сторону. Свинья пробежала мимо его ног и забежала в дом. Пробежав насквозь две комнаты, свинья забежала в спальню немца и, заскочив на его кровать, закрыла глаза. Немного помедлив, друзья бросились следом. Немец стоял перед кроватью и держа во рту трубку смотрел на свинью. Он поднял голову и посмотрел на запыхавшихся друзей.
- Ну, вот гер Питер, Вы и подложили мне свинью! – вытащив изо рта трубку, сказал он. Затем положив трубку на подоконник, он ловким движением перевязал свинье ноги веревкой и вместе с друзьями вытащил ее во двор. Через пять минут тушка свиньи уже висела вниз головой, а немец показывал, как правильно ее разделывать. А еще через два часа они уже сидели с немцем, пили самогон и закусывали аппетитно скворчащим на сковородке мясом.
С этого дня дед подружился с немцем. И эта дружба не осталась незамеченной со стороны соседей. В 1937 году в НКВД, кто-то написал донос, что дед немецкий шпион, а вся семья кулаки. Добрые люди подсказали, что нужно делать и вся семья, спасаясь от репрессий, уехала в среднюю Азию. Вместе с ними уехала и семья его друга Кузи.
В 1941 году началась война, и дед вместе со своим другом записались добровольцами в красную армию. Летом 1942 года была сформирована маршевая рота, их посадили в поезд и отправили на фронт. Поезд должен был прибыть на пересыльный пункт, но до места не дошел, немцы уже заняли тот населенный пункт.
Рано утром личный состав маршевой роты высадили в каком-то маленьком городке и объявили, что здесь будет формироваться стрелковый полк. Всех бойцов кроме деда и его друга раскидали по ротам. Позже выяснилось, что кому-то из партийного руководства города, пришла в голову мысль, сформировать один батальонов этого полка только из одних коммунистов. Отбор был строгим. Комиссар полка он же и секретарь райкома, строго запретил зачислять в третий батальон беспартийных. Первые два батальона полка укомплектовали полностью, а вот в третий набрали только двадцать восемь человек. Уже перед самой отправкой на фронт, для ровного счета туда и приписали двух беспартийных, моего деда и его друга. Вот так мой дед стал бойцом третьего взвода, третьей роты, третьего батальона. Почему батальон начали формировать с третьей роты, а не с первой, никто не знает. В тот момент все делалось в спешке. Враг был уже близко.
При формировании полка, возникла проблема с командным составом. Всех офицеров запаса уже отправили на фронт, и кадровых офицеров было мало. Командиром полка назначили бывшего председателя колхоза, а комиссаром полка назначили секретаря райкома.
Третьему батальону с командиром повезло. Был назначен кадровый военный, капитан, который успел повоевать в Финскую войну. Он был ранен в ногу и был признан годным, только к нестроевой службе. Но по его просьбе, его назначили командовать третьим батальоном.
- Мы поручаем, Вам товарищ капитан, командовать самым лучшим батальоном полка! – говорил комиссар, тряся его руку. – В этот батальон мы направим только членов партии!
- Но в батальоне всего тридцать бойцов!- возмущался капитан.
- Остальные подойдут позже!
Обмундирование выдали уже ношенное. На некоторых были видны следы от пуль и осколков. Но хуже всего было с оружием. Дед стоял под деревом и курил с другом, когда три бойца из его роты принесли пятнадцать винтовок. Народ понял, что на всех не хватит и бросились их разбирать. Началась настоящая борьба. Победили сильнейшие, в том числе и мой дед. Кому не хватило винтовки, дали в руки лопату.
Друг моего деда тоже пытался отвоевать винтовку, но ему не удалось. Кузя щуплый парень, не смог добыть себе оружие. Он отошел в сторонку, встал под деревом и заплакал. К нему подошел дед и отдал ему свою винтовку.
Кузя вытер со щек капельки слез и улыбнулся. Капитан приказал строиться. Дед взял в руки лопату и встал в первую шеренгу. Но командир приказал встать вперед тем, у кого есть оружие. На его место встал Кузя, а дед встал в конце строя. Вот так третий взвод, третей роты, третьего батальона, пошел на фронт.
Шли два дня. На привалах капитан устраивал занятия по боевой подготовке. Времени на отдых почти не оставалось. Дед стал свидетелем того, как капитан поругался с комиссаром.
- Это преступление бросать в бой необученных людей! – кричал капитан.
В ответ, комиссар пообещал отдать его под трибунал.
- Вам партия доверила командовать самым лучшим батальоном полка, а Вы тут панику разводите? Еще раз услышу, и пойдете под трибунал!
На исходе второго дня полк дошел до своего рубежа обороны. Капитан поставил бойцов через каждые десять метров и приказал копать. Нужно было вырыть траншею в полный профиль. В километре от траншеи виднелась деревенька. Один из бойцов оказался уроженцем этой деревни и не понимал, почему они роют траншею перед деревней, а не за ней.
- Я пришел сюда защищать свой дом! – кричал он. – Вон там впереди мой дом! Почему мы траншею роем здесь, а не там? Я не отдам немцам свою деревню!
С пеной у рта он требовал перенести линию обороны за деревню. Он говорил, что пришел защищать свою Родину, а значит и свой дом. Капитан молча написал, что то на листке бумаге и приказал этому бойцу отнести донесение комиссару полка. Через час боец вернулся назад. Под глазом у него сверкал огромный синяк. Он молча взял лопату и стал копать, время от времени поглядывая на родную деревню. Приказы в армии не обсуждают, а выполняют.
Копали всю ночь, весь следующий день и следующую ночь. Командир не давал никому отдыхать. Батальон зарывался в землю. Из еды два сухаря и вода. Ближе к утру капитан дал команду отдыхать, но тут подошел комиссар и стал проводить партсобрание. Дед пытался объяснить, что он не член партии, и не может присутствовать. Но, комиссар сказал, что это можно легко исправить. Он дал ему и Кузе клочок бумаги и предложил написать заявление о приеме в партию, иначе обещал перевести в другой батальон. Затем комиссар приказал всем встать и зачитал приказ товарища Сталина «Ни шагу назад».
- Всем ясен приказ товарища Сталина? – спросил он обводя взглядом темные силуэты бойцов качающиеся на фоне утренней зари. Все молчали. – Короче говоря, кто будет отступать того расстреляю лично! Теперь ясно?
Силуэты загудели и закивали головами. Комиссар повернулся к деду и протянул ему листок бумаги.
- Держи! Это приказ товарища Сталина! Тебе как будущему коммунисту, будет партийное задание! Будишь читать бойцам этот приказ перед завтраком, обедом и ужином, понятно?
- Так точно! – воскликнул дед. – Только…!
- Что только? – угрожающим тоном закричал комиссар, и его рука потянулась к кобуре пистолета.
Дед хотел сказать, что он не собирается вступать в партию, но испугался.
- Только мы товарищ комиссар, уже три дня не видели ни завтрака, ни обеда, ни ужина!- сказал он и услышал одобрительный гул товарищей.
- Завтра придет обоз, и вам выдадут двойную норму! – убирая руку от кобуры, сказал комиссар и собрался идти дальше, но в этот момент взорвался снаряд. Затем второй, третий. Капитан приказал всем занять свои места. Дед добежал до своего места в окопе, схватил в руки лопату и приготовился к обороне. Мимо прошел комиссар полка и посмотрел на него и на лопату.
- Заберешь винтовку у убитого или раненного товарища! Понял боец?
- Немцы! Немцы! - послышались крики по траншеи. Комиссар и дед привстав на ноги выглянули из окопа. По полю цепью шли люди в серой форме и стреляли. Дед испугался и крепче сжал руками лопату. Вдруг, комиссар выскочил из окопа, встал во весь рост и приказал всем идти в атаку.
- Коммунисты вперед! – кричал комиссар.
Дед не знал считать ему себя коммунистом или еще нет, но вместе со всеми выскочил из окопа. Держа двумя руками лопату, он побежал вслед за комиссаром. Его обогнал Кузя. Пробежав несколько шагов, тот вдруг остановился и упал на спину. Дед подбежал к нему и наклонился, в этот момент пуля попала в бойца, который бежал следом за дедом. Получается, что его друг своей смертью сохранил ему жизнь.
Убедившись, что тот не дышит, дед прикрыл ему глаза и попытался взять винтовку. Но пальцы друга держали ее крепко. В этот момент прозвучала команда отходить на свои позиции. Он огляделся по сторонам. Бойцы, бежали обратно. У некоторых в руках были трофейные автоматы. Он взвалил на плечи друга и побежал в свой окоп. Даже после смерти Кузя не выпустил оружие из рук.
- Раненых, направо! Мертвых, налево! – кричал капитан.
Дед положил друга под сосной. Рядом лежало еще шестеро. С трудом он вытащил винтовку из его рук и повесил на плечо. Принесли еще двух убитых. Возле соседнего дерева перевязывали раненых. После первого боя из строя вышло половина личного состава. Девять убитых и пять раненых. Еще один боец пропал без вести. Это тот солдат с синяком под глазом. Он бежал в атаку без оглядки, прямо до своего дома, и раненый умер на руках своей матери. Но об этом дед узнал только после войны.
Раненых отправили в госпиталь. Убитых похоронили. Из штаба прислали пятнадцать новых винтовок, которых так не хватало бойцам перед боем. Дед не стал менять Кузину винтовку. Он взял деревянный ящик с патронами и пошел на свое место в траншею. В этот момент опять стали рваться снаряды. Дед упал на дно окопа и закрыл голову руками.
Было страшно! Один из снарядов взорвался очень близко. В ушах зазвенело, в глазах потемнело, но именно в этот момент ему очень захотелось жить! Он схватил лопату и как волк стал рыть себе нору, что бы укрыться от осколков. Он слышал еще от своего отца, как тот в первую мировую вот так спасался от артиллерийских обстрелов. Он очень быстро вырыл глубокую нору и влез в нее с головой, прикрыв вход ящиком с патронами. В этот момент, над окопом разорвался снаряд. Сначала осколки ударили по ящику, а потом вход в нору засыпало землей. Осталась только маленькая щель, в которую попадал лучик солнца. Немного отдышавшись, он закрыл глаза и моментально уснул.
Он не слышал, как рвутся снаряды! Он не слышал команды капитана отступать! Дед спал. Сказалось напряжение четырех бессонных ночей и скудный паек. Он спал остаток дня и проснулся только ночью. Было тихо. Ему показалось, что кто-то по близости говорит на немецком! «Это немцы!» - пронеслось у него в голове, и он снова уснул.
Проснулся только утром. Было тихо. Он стал осторожно выползать из норы. Встав на ноги и оглядевшись по сторонам, увидел рядом осунувшееся от голода и бессонницы лицо капитана. Тот тяжело вздохнул, молча достал из планшета листок бумаги и что-то написав, отдал ее деду.
– Передай это командиру полка! – сказал он и пошел дальше по траншее.
Дед взял бумажку и побежал в штаб полка. Штаб находился за лесом. В штабной землянке в этот момент проходило совещание. В полк приехал уполномоченный особого отдела дивизии для выявления трусов, паникеров, нарушителей дисциплины и дезертиров. Командир полка, поглаживая рукой свой большой живот, как раз говорил о том, что в его полку трусов и дезертиров нет. И как раз в этот момент появляется мой дед. Приложив одну руку к пилотке, другой он протянул бумажку командиру полка. На бумажке было написано, что мой дед не выполнил приказ командира отойти на вторую линию обороны, и остался на позиции, которую заняли немцы.
Командир полка помрачнел и передал бумажку уполномоченному. Тот быстро пробежав ее глазами, расправил свои широченные плечи и вытащил из папки чистый листок бумаги.
- Ну вот! – заулыбался уполномоченный. – А Вы товарищ полковник говорите, что у Вас нет предателей Родины и дезертиров! Вот! Сам пришел! Ну что товарищи, заседание военного трибунала объявляю открытым! – сказал он и взглянул через круглые очки на моего деда.
Только тут дед понял, какую бумажку написал комбат. Что же теперь делать? Дед слышал, что военный трибунал в то время, особо не разбирался! Если туда попал, то выйти оправданным шансов почти не было.
Первым выступил комиссар, который сказал, что ему все понятно. Боец, который не выполняет приказ командира, тем самым помогает врагу, а помощь врагу это предательство, а все предатели Родины подлежат расстрелу.
- Предлагаю расстрелять этого бойца, завтра утром перед строем! – сказал, как-то уж очень буднично комиссар.
Командир полка молча пожал плечами и сочувственно посмотрел на моего деда.
Уполномоченный молча кивнул и что-то написал на листке бумаге. Затем поставил подпись, дал расписаться комиссару и командиру полка. Затем вдруг шлепнул ладонью себе по лысине.
- Мы же забыли предоставить последнее слово подсудимому! – сказал он и строго из-под очков взглянул на деда. – Вам предоставляется последнее слово!
Дед понял, что это ему не сниться и завтра утром его расстреляют перед всем строем полка. Как-то не укладывалось в голове, что вот так просто, буднично его приговорили к расстрелу, как предателя Родины. Но мозг начал отчаянно работать в поисках выхода из этой ситуации. На лице выступили капельки пота. Рука опустилась в карман и нащупала клочок бумажки. Что это за бумажка? Как она попала в его карман? И вдруг в голове промелькнула надежда! Дед вытащил из кармана листок бумаги и положил его на стол перед начальством.
- Что это? – спросил комиссар.
- Это причина, по которой я не выполнил приказ комбата! – взволновано начал он. - Я не выполнил приказ командира батальона отступать, потому, что в этот момент выполнял приказ вышестоящего командира! А в воинском Уставе сказано, что солдат должен выполнять приказ старшего командира.
- Это чей же приказ, и какого вышестоящего командира ты выполнял? – усмехнулся комиссар и стал разворачивать помятый листок бумаги.
Дед расправил плечи. Набрал в легкие воздуха и заорал так, что члены военного трибунала вскочили со своих мест: «Я выполнял приказ комиссара обороны товарища Сталина «Ни шагу назад!»
Комиссар полка дрожащими руками развернул листок бумаги. Это был текст приказа №227, который в народе прозвали «Ни шагу назад». Он вспомнил, что вчера вручил этот приказ бойцу. Члены военного трибунала переглянулись и молча присели на свои места. Они стали задавать вопросы. Дед рассказал, что он слышал приказ командира отступать. Но он не выполнил его так, как комиссар полка ему зачитал приказ товарища Сталина и предупредил, что расстреляет, если он отступит хотя бы на один метр со своей позиции. Да, траншею заняли немцы. Но он спрятался в норе, чтобы не попасть в плен. В заключение он показал на свое оружие и показал красноармейскую книжку.
– Я не отступил и не сдался в плен! При мне мое оружие и документы! – в заключении сказал дед.
Члены военного трибунала молчали, переваривая информацию. Первым пришел в себя уполномоченный. Он порвал листок с приговором о расстреле моего деда. Комиссар и командир полка удивленно посмотрели на него.
- Поясняю членам трибунала, что если сегодня мы расстреляем этого бойца, то завтра расстреляют нас! – сказал им уполномоченный.
- Как это нас? – вскочил комиссар. – Нас за что?
- За измену Родины! – встав со стула грозно сказал уполномоченный. Вслед за ним встал и командир полка. – Получается, что этот боец единственный из всего полка, кто выполнил приказ товарища Сталина! Весь полк вчера отступил, а он нет! И что мы доложим начальству? Что мы расстреляли единственного бойца во всем полку, который выполнил приказ товарища Сталина? Да нас с Вами за такие дела к стенке без суда и следствия! – От этих слов у комиссара еще больше задрожали руки, а командир полка стал судорожно вытирать пот с лысины.
- Но мы же сегодня отбили наши позиции! – вытирая пот с лица, закричал командир полка.
- Вот поэтому, товарищ полковник, Вы сидите на этом стуле, а не стоите рядом с этим бойцом! – попытался успокоить его уполномоченный.
- Тогда давайте его отпустим! – предложил командир полка.
- Нельзя! – ответил уполномоченный. – Если мы его отпустим, то нас с вами тоже расстреляют!
- А за что на этот раз?
- За то, что не приняли меры к бойцу, который не выполнил приказа командира! Он же не выполнил приказ командира отступать? Не выполнил! А значит, он нарушил Устав! И мы должные его наказать! Иначе завтра, все бойцы будут знать, что можно не выполнять приказы командиров! А это подрыв обороноспособности нашей армии!
- И что нам делать теперь? – воскликнул комиссар.
- Давайте его накажем, но сильно! Предлагаю посадить его под арест на тридцать суток! Вы со мной согласны?
Члены военного трибунала молча кивнули и через пять минут деду зачитали приговор, по которому он должен был отсидеть тридцать суток под арестом, за невыполнения приказа командира. Затем вошли сержант с солдатом. Отобрали у него ремень и вывели из блиндажа.
Сержант прочел приговор и озадаченно посмотрел вокруг. Трибунал постановил посадить деда под арест, а куда сажать не сказал. Дело в том, что вокруг не было ни одного дома и даже сарая, куда можно было бы посадить человека. Поэтому деда посадили под березу.
Рядом дымились котлы полевой кухни. Весь день мой дед сидел под березой, а его охранял часовой. Когда охранник пытался присесть, дед начинал читать ему выдержку из устава караульной службы, где часовому запрещалось сидеть, пить, есть и справлять нужду. Они молча наблюдали, как мимо с озабоченными лицами бегали солдаты и офицеры. Несколько раз к ним подходили командиры. Видя ничем не занятых бойцов, те пытались найти им работу, но караульный показывал им приговор военного трибунала и командиры убегали. Часового долго не меняли, и он предложил деду сесть под арест возле другого дерева, подальше от начальства. Там он разрешил деду прилечь, а тот разрешил часовому присесть рядом.
На третий день, караульного забрали, а деда отправили работать на кухню. Деду дали телегу, на которой была здоровая деревянная бочка для воды. Телегу таскала старая кобыла по имени Зорька. Дед должен был привозить воду и рубить дрова. Рано утром он поехал на речку за водой. Когда приехал обратно, то удивился, что вокруг дымящихся котлов не было видно ни души. Куда-то ушли все повара, связисты, санитары. Дед пожал плечами и заглянул в котлы. Вода уже закипела. Нужно было готовить обед. Дед спустился в землянку, в которой должны были храниться продукты. В этот момент совсем близко разорвался снаряд. Присев на корточки, дед подождал, когда разорвется второй. Но взрыва не последовало. Он встал и начал искать продукты. Нашел только соль и чай. Дед взял пачку соли, и выйдя наружу увидел, что рядом с дымящейся воронкой от снаряда лежала убитая лошадь Зорька.
Кобылу было жалко. Дед тяжело вздохнул, взял топор, начал рубить тушу на куски. Полк нужно было чем-то кормить. В это время подошли командир, комиссар и уполномоченный. Они сели за столик возле одного из котлов и попросили налить им чаю. Закурив сигареты, они мрачно смотрели в цент стола, по которому ползала муха.
- Ну что будем делать? – спросил командир полка, не сводя глаз с мухи.
- Выполнять приказ товарища Сталина, ни шагу назад! – ответил комиссар.
- Кем, я должен выполнять приказ? – вдруг вскочив со стула, закричал командир.- У нас только два батальона! А рубеж обороны нам нарезали, как целой дивизии!
- А почему только два батальона? А где третий? – поинтересовался уполномоченный.
- В третьем батальоне не осталось ни одного бойца! Сегодня ранили комбата! Что бы закрыть брешь в обороне я направил туда, всех поваров, санитаров, писарей! Всех до одного!
- А этого, почему не отправил? – указывая на деда, спросил уполномоченный.
- А этот боец под арестом! Отправить его в окопы я не имею права! Кроме того он последний оставшийся в живых из третьего батальона! Так сказать наш последний стратегический резерв! – сказал командир полка, и на лицах командиров появилась тень улыбки. – Надо пополнять наши ряды за счет «окруженцев»! Сейчас по лесам много наших шатаются. Вот из них и надо формировать пополнение!
- Нельзя! – ответил уполномоченный. – Всех «окруженцев» нужно отправлять на проверку тыл! Вдруг там шпионы и диверсанты!
- Вот ты и проверяй! Ты же уполномоченный!А в бой пойдут и сразу будет видно свой или чужой! Только, где мы их искать будем?
- Да проблема! – показал головой комиссар.
- А разрешите обратиться, товарищ полковник! – вдруг влез в их разговор мой дед.
- Ну, обращайся! – сказал командир полка.
- А давайте сделаем так, что бы «окруженцы» сами к нам пришли!
- И как мы это сделаем? – спросил комиссар.
- Так они же по лесам идут! Голодные наверно! А давайте котлы на пригорок поставим! У нас в котлах кобыла Зорька варится! От нее такой запах по всему лесу пойдет!
Командиры молча переглянулись.
- А это дело! - воскликнул командир полка. – А ну ка товарищи командиры, поможем бойцу затащить котлы на пригорок!
Три полковника вместе с дедом потащили в гору кипящий котел полевой кухни. Котел был тяжелый. Но больше помочь было некому. Дотащив одну полевую кухню, командиры спустились за второй, а дед открыл крышку котла и на весь лес пошел запах свежего вареного мяса.
Установив второй котел на вершине холма, офицеры побежали к штабной землянке и притащили стол, табуреты, красную скатерть и графин с водой. Установив все это хозяйство в десяти метрах от котла, они уселись на табуреты и с хмурыми лицами приготовились ждать.
- Вы бы улыбнулись товарищи командиры!- помешивая половником мясо, сказал дед. – А то своими грозными лицами, и немцев и наших распугаете!
Офицеры переглянулись и натянули улыбки.
- Если нас сейчас увидят немцы, то помрут от смеха! – улыбаясь, сквозь зубы пробурчал замполит.
- А если увидит наше командование, то расстреляют! – натянуто улыбаясь, добавил уполномоченный.
Дед помешивал половником кипящее мясо. Воздух наполнился запахом еды. Этот запах проникал под каждый кустик под каждую травинку. Офицеры почувствовали голод и уже собирались приказать деду налить им супчика, как вдруг кусты у подножия холма зашевелились и из кустов стали выходить люди.
В грязных порванных гимнастерках. Черные от грязи и усталости лица. Их голодные глаза, не замечали ничего кроме дымящейся полевой кухни. Вышло из леса десять, двадцать, сорок человек. И они продолжали выходить из кустов и шли в сторону кухни.
Первым к деду подошел остроносый боец. Сняв с головы каску, он обхватил ее дрожащими руками и протянул к деду.
- Налей земляк! - сказал он, и в этот момент рядом появилось еще с десяток касок и котелков. С каждой секундой их становилось все больше. Толпа грязных оборванных людей окружало полевую кухню, сверху которой, стоял дед.
Ситуация грозила выйти из под контроля, но дед вытащил винтовку и два раза выстрелил в воздух. Топа остановилась.
- Сначала кормлю солдат своего полка! – крикнул дед. – А что останется, отдам, Вам! Садитесь! Ждите! А кто ждать не хочет, вон там сидят командиры, идите и записывайтесь в наш полк! Вставайте на довольствие!
Котелки опустились! Люди отошли в сторонку и расступились. В центре образовавшегося круга стоял младший лейтенант с перевязанной грязным бинтом, головой. Все бойцы вопросительно смотрели на него. Этот младший лейтенант вывел их из окружения и командовал всей этой толпой измученных людей!
- Мы должны найти свои подразделения! – сказал он. Каски, котелки и головы опустились. Люди без сил упали на землю. Лейтенант тяжело вздохнул и добавил. – Пусть каждый принимает решение сам!
Головы приподнялись. Все смотрели на лейтенанта. Никто не двигался. В этот момент встал остроносый боец, подошел к столу с красной скатертью и протянул офицерам красноармейскую книжку. Уполномоченный проверил документ. Комиссар внес в книжку запись, командир полка расписался и поставил печать.
- Идите, получайте довольствие! – вручая бойцу документы, сказал командир полка.
Остроносый подбежал к деду и опять протянул свою каску. Дед, наполнив до краев, горячим дымящимся мясом, протянул ее бойцу. Тот взял каску, прижал ее к груди и заплакал. Слезы текли по грязным щекам и оставляя светлые борозды, падали в дымящееся в мясо. Плечи судорожно вздрагивали, каска нагрелась, так что стала обжигать ему руки. Он отошел в сторону. Поставив каску на землю, остроносый схватил большой кусок мяса и засунув его в рот, пальцами пытался протолкнуть прямо в желудок.
- Не торопись! Прожуй его хорошенько! – кричал дед, перемешивая половником содержимое котла.
Глотая слюни, бойцы один за другим стали подниматься и подходить к столу с красной скатертью. Дед щедро наполнял котелки и каски. Через два часа в полк записалось двести четырнадцать человек.
- Будем формировать третий батальон! – сказал командир полка.
- Я против! – воскликнул комиссар. - Третий батальон должен состоять только из коммунистов!
- Третий батальон будет состоять только из советских людей, взявших в руки оружие, что бы защитить свою Родину! Вы что-то имеете против, товарищ комиссар?
- Нет! Я не имею! – сказал тот. – А кто будет командовать батальоном?
- Вот он! – и командир полка указал в сторону младшего лейтенанта, который сидел, наклонив голову к земле. Полковник подозвал младшего лейтенанта к столу. – А Вы, почему не записываетесь в наш полк?
- У меня есть свой полк, товарищ полковник! И я должен его найти!
- А я предлагаю Вам должность командира третьего батальона! Вы кем командовали в своем полку? Взводом? А у меня будите командовать батальоном!
- Каким батальоном?
- Вот этим! – и командир полка показал на солдат, которые уже поели и услышав этот разговор подошли к столу. – Ну как согласен?
Младший лейтенант смотрел в лица тех солдат, которых он вывел из окружения. Те молчали и ждали, что скажет их командир. Но от волнения командир не мог говорить и только кивнул в знак согласия.
- Ура! – закричали одновременно две сотни ртов. – Командир с нами! – кричали солдаты и подхватили лейтенанта на руки и стали бросать его в верх.
Людей быстро распределили по взводам и ротам. Комиссар принес знамя полка. Перед знаменем, бойцы поклялись защищать родную землю до последней капли крови. Потом командир батальона построил людей в колонну по четыре и торжественным маршем повел батальон на фронт. Батальон шел строевым шагом, держа равнение направо, где стоял командир полка, комиссар со знаменем и мой дед с половником, от которого еще шел пар.
Батальон занял свою позицию. Из окопов вернулись санитары, связисты, повара. Повара посадили деда в теньке. Дали ему папироску. А сами стали рубить дрова и таскать воду.
Сформированный в тот день батальон, бойцы прозвали в честь погибшей лошади, «Зорькин батальон». Немцы не смогли прорвать оборону полка и обошли его с флангов. Полк попал в окружение. Но это уже другая история.
Валерий Евгеньевич Кочергин
г. Санкт-Петербург
05.05.2017г.