Контора по работе с персоналом. Так приблизительно звучит название по-русски. И занимаются они трудоустройством малоквалифицированной раб. силы. Биржи труда – Арбайтсамты сами не занимаются безработными, а пинают нас в ляйки. Когда я начинал работать в Германии, в 2002 году, то платили ровно пять ойро в час. Сейчас, ого-го! – восемь пятьдесят. Столько мы получаем на руки, а сколько имеет сама ляйка от производств, куда нас сдаёт, большой секрет.
Производства самые разные. И мне захотелось рассказать о некоторых из них, чтобы люди имели представление о работе по-немецки. Хотя сам я не представляю уже современных заводов в России. А те, что я видел и ощущал в былые времена, в корне отличались от местных германских.
Первая Контора выдала мне, при оформлении, рабочие ботинки и бумажку с адресом фирмы, куда я должен явиться завтра утром. Нашел на карте этот адрес и съездил туда вечером. А утром уже стоял одиноко у закрытых дверей – на шпрахкурсах проинструктировали – являться на работу нужно за четверть часа. Я приехал еще раньше – в половине пятого. И никого. Наконец, без двух минут пять, подкатила тетка и пошла открывать дверь. Я приблизился и поздоровался. Она буркнула морген и махнула – заходи, мол, если припёрся. Из её дальнейших речей я ничего не понял и протянул направление. Тётка сплавила меня девице, уже появившейся в цехе, уставленном прессами и вертелками. Та показала мне как из одной большой коробки нужно разбросать пластмассовые детальки по трём разным и ушла. Но тут же явилась и подвела меня к станку литейному. Обучила куда совать, что нажимать, откуда вынимать и как складировать. И я приступил…. Десяток деталей я «испёк», вдруг что-то заело. Позвал девицу. Она подёргала, потыркала и позвала давешнюю тётку, тётка кликнула мужика. Мужик проделал все, что до него вытворяли бабы и изрёк – файерабенд! При этом сурово смотрел мне в глаза, и я догадался что виноват в том что «всё сгорело». Ведь «файер» это огонь. Спалил станок? Но дыма не было…. Тут к нему подключились и тётки с теми же словами. Из их речей я усёк слово «на хаузе». И понял, что так накосячил, что меня выгоняют домой. Сел в машину и все двадцать километров до дома ругал себя и немцев. Себя за то, что не те слова учил целый год, а немцев, за незнание русского.
Виноватый неизвестно в чём, стучу в дверь. Жена открывает и не даёт мне ничего сказать, а только твердит – успокойся, ничего страшного! Оказывается, ей уже позвонили из ляйки и предупредили, что меня увольняют. И я должен к ним зайти и забрать папир и отдать ботинки. Ну, думаю, хорошо, что за станок не вычли! Так я отработал первый день от Конторы. А к десяти уже сидел за своим столом на шпрахкурсах. И рассказывал учительнице где я сегодня был и что видел. И она всё поняла и объяснила что «файерабендом» смешно называют немцы конец работы.
Balda – Балда
Бывает по сей день – встретишь человека и не можешь вспомнить, где видел. И
он тоже, вижу же, с тем же вопросом в глазах. Тогда спрашиваю – а Вы на Балде работали? – о! Точно. В малярке. Или в литейке…. Огромное количество жителей Херфорда и его окрестностей «переработала» эта Балда.
В малярку попал я в ночную смену. Оно вообще трудно вживаться в новый коллектив, а в ночь особенно. Для меня, по крайней мере. Выдали мне халат белоснежный, перчатки тонкие и тоже белые, и отвели в цех. Вход туда через лифт и наши люди мне пояснили разницу между немцем и русским. Оказывается русский тормозит лифт вставляя ногу между створками дверей, а немцы машут рукой ища датчик. Но уже начинают понимать преимущество ноги перед рукой. В руке может быть нечто тяжелое и не успеешь донести до датчика ведро, к примеру, и лифт уйдёт без тебя.
Ну, вот я уже стою «на банду», как наши люди называют конвейер – банд. На ленту, сквозь щель в стеклянной стене, протискивается штанга увешанная крышечками к сотовым телефонам – хенди, как их зовут немцы и хендюк, как зову эти средства связи я и мои читатели. Моя задача вырвать из цепких лапок штанги эти крышечки и аккуратно разложить на пластмассовом поддоне. Деталюшки вырываются из рук, падают на пол, но подбирать некогда. Вижу краем глаза, что некоторые украдкой стягивают перчатки. Я тоже начинаю работать голыми руками. И всё равно вижу, что скорость моя раза в два ниже, чем у окружающих. Тут останавливается конвейер, и мы идем на паузу. Курим с чёрным мужиком оказавшимся македонцем. Я как-то по другому представлял македонцев – с луком за плечом, в белых трусах и майке с одной помочью…. А этот в белом халате и окурком в черных зубах и к тому же жирный. Вытирает пот и жалуется – не успеваю мол, и спина болит. Оказывается нас, новеньких, человека четыре. И все не успевают! Отлегло у меня – не один я криворукий.
Через неделю я уже успевал! И освоил смежную профессию – съемщик штанг. Штанги выплывают из печи-сушилки в вертикальном положении и их нужно снимать и горизонтально втыкивать в стенные щели на бандЫ. Работа сугубо мужская. Потому что у выходного отверстия сушилки пахнет ацетоном. Пахнет в понедельник, в среду уже воняет, а в ночь с пятницы на субботу уже невозможно дышать носом и даже ротом. Даже в цехе. Желающих работать в этом аду уже не находится и всех выручает местный немец. Ему больше всех надо! Но и ему тяжело и мы по очереди все же подменяем его. Но уже на полчаса каждый. А все выходные потом изо рта пахнет и голова болит. А все дело в том, что фильтры меняют только при остановке конвейера. То есть раз в неделю. И это в Германии!
Но главная беда это спина. Стоя и без опоры для локтей оказывается пыткой. Глаз не сомкнешь, ноги отекают у всех, даже молодых. Рады любой остановке и неполадке. Иногда тётки, сидящие на контроле «зашиваются» и нас бросают им в подмогу. Коробки таскать к лифту, от лифта в склад…. Курорт! Я никогда не работал на конвейерах и до чего же это тяжко – заниматься одним и тем же час, смену, неделю…. Развлекаем себя разговорами. Со временем я уже перестал помогать рукам губами. Первое время работал с перекошенной рожей – люди смеялись – мы это проходили! И стал успевать и даже по сторонам поглядывать. Рядом не только македонцы работали, а и русские тоже. У одной я спросил – кто же она?
- А вы угадайте!
- Хорошо, только я задам вопрос. Вы честно ответите и я определю – немка Вы или русская.
- Задавайте!
Вижу, как окружающие навострили уши.
- А скажите мне пожалуйста, как часто Вы моете окна в квартире?
- Ну, иногда в два месяца раз. А что?
-Могу Вам сказать, вещаю, что вы полурусская и даже только на тридцать процентов немка.
- Да! Точно! У меня четверть немецкой крови. А как Вы догадались?
-Да всё просто. У меня жена немка. Мнит себя почище чем местные. Так вот она моет окна двенадцать раз в году. А может и чаще.
Мне, русскому, не понятно, зачем их вообще мыть – ведь всё же видно!
Народ, кто слышал, посмеялся и померялся своими «помойками» окон.