О Стиле и ином в литературе. К.Н. Леонтьев и его работы «Анализ, Стиль и Веяние» и «Два графа Толстой и Вронский».
Эссе 7
Литературная работа Леонтьева «Анализ, Стиль и веяние» большого формата и читатели подробно могут сами познакомиться с ней. Автор подробно разбирает оба романа Толстого «Войну и Мiръ» («Война и Русское Имперское общество» примерно так и это естественное первоначальное название; наше «мир» при вдумчивом разсмотрении вызывает недоумение) и «Анна Каренина», попутно сравнивая с произведениями других русских авторов по разным параметрам. Но моя задача, как я ее вижу, в ином. Мне хотелось бы выделить своеобразие аналитической мысли Леонтьева, ее пророческо-мировоззренческие моменты, и перекинуть мостик в современность.
И так Леонтьев «Анализ, Стиль и Веяние»: -
«Во всяком случае, уж и то великая заслуга «Войны и Мира», что там трагизм трезвый, здоровый, не уродливый, как у стольких других писателей наших. Это не то, что у Достоевского трагизм каких-то ночлежных домов, домов терпимости и почти что Преображенской больницы. Трагизм «Войны и Мира» полезен: он располагает к военному героизму за родину; трагизм Достоевского может, пожалуй, только разохотить каких-нибудь психопатов, живущих по плохим меблированным комнатам.
И даже в «Анне Карениной» оба самоубийства, и Вронского и Анны, тонут в таком обилии здоровья, силы, телесной красоты, блеска, мира и веселья, что они не могут слишком глубоко оскорбить сердце и вкус нормального читателя.
В обоих романах неимоверная тонкость ума Толстого не смогла убить его здорового чувства или, скажем, «чутъя»...
Историческая или, точнее сказать, прямо политическая заслуга автора в «Войне и Мире» огромная. Многие ли у нас думали о 12-мъ годе, когда он так великолепно и неизгладимо напомнил о нем? Весьма немногие! И несмотря на то, что граф довольно «тенденциозно» и тео-филантропически порицает войну то сам, то устами доброго, но вечно-растерянного Пьера, он все-таки до того правдивый художник, что читателю очень легко ни его самого, ни Пьера не послушаться и продолжать взирать на войну, как на одно из высших, идеальных проявлений жизни на земле, несмотря на все частные бедствия, ею причиняемые. (Бедствия постоянно, заметим кстати, сопряженные для многих, и с такими особыми радостями, которых мир не дает!).
А это в наш век еще далеко не излеченного помешательства на «всеобщем утилитарном (эгалитарно-демократическом В.М.) благоденствии» великая политическая заслуга!
Почему я предпочел выше слово «политическая» слову «историческая» заслуга, сейчас скажу. Под выражением «историческая» заслуга писателя подразумевается скорей заслуга точности, верности изображения, чем заслуга сильного и полезного влияния... Вот почему. Насколько верно изображение эпохи в «Войне и Мире», решить еще не легко; но легко признать, что это изображение оставляет в душе читателя глубокий патриотический след».
Здесь весь Леонтьев и его Высокая Эстетика Духа.
Интересен и познавателен отзыв Леонтьева о Достоевском (очевидно вызывающий у «широкой образованной публики» протест, а как же «затронули» официальную «русскую икону»). Я удивлялся феномену «трендовых» иностранцев при посещении С-Петербурга обязательно побывать «у Достоевского». Даже слышал, что их «трендовые» коллеги при возвращении обязательно интересовались, побывал ли ты «у Достоевского». И лишь позже понял подобное стремиться к подобному масштабу личности, и этический Достоевский с его «правдой жизни» им социально близок и понятен, не в пример Гению Высокой Эстетики Константину Николаевичу Леонтьеву.
Леонтьев ценит Толстого, как художника слова, и с высока, с позиции истинного аристократа Имперского Наднационального Великорусского Духа, и своим Великим Царственным движением, прощает ему «пацифиста» Пьера Безухова и показной, если не почти «заказной общественной мыслью», «пацифизм» самого романа. Правда Жизни романа настолько перевешивает дань «общепринятым взглядам» самого Толстого, что и порицать его за ложный «пацифизм» для Леонтьева нет никакой необходимости.
В противовес «общественному мнению» Леонтьев вещает Вечное Русское Имперское ощущение Войны, как защитной реакции нашего Русского Имперского Наднационального Мiра на внешние угрозы: -
«продолжать взирать на войну, как на одно из высших, идеальных проявлений жизни на земле, несмотря на все частные бедствия, ею причиняемые. (Бедствия постоянно заметим, кстати, сопряженные для многих, и с такими особыми радостями, которых мир не дает!)» совершенно не заботясь о реакции этого самого «общественного мнения».
Необходимо пояснить еще один момент в психологии Леонтьева, его призывы обретения всеми верующими Страха Божьего. Вера Леонтьева была проста и подстать такой же простой Вере народной, которую не могли замутить поиски богоискательства «ереси жидовствующих», «стяжателей», «софианцев», «имясловцев» и прочих «богоискателей смыслов». Она в принципе не отличалась от Веры старообрядчества, и тех, кто и ходил в «никонианские» храмы. И у Леонтьева Страх Божий обозначал санитарный кордон и Веры и Русского Имперского Духа, выход за духовные расовые границы которого смертельно опасен для Русского Мiра, а совсем не слепое суеверие.
Вывод напрашивается сам собой – Русский Стиль это сама Русская Имперская Жизнь ( конечно только в границах миропонимания Леонтьева) и Мы с Вами продолжим анализ в этом направлении.
Помните: - «Робеспьер был несравненно сильнее волей и духом, чем Ж.-Ж. Руссо, ибо он жил его мыслями» и добавлю мыслями, доведенными до Робеспьера и иных «робеспьеров» верно выбранной лживым, но доступным и «простым для восприятия», Стилем безрасовой, космополитической социальной пропаганды, от либерального клана. И здесь любой иной инорасовый Стиль не всемогущь и не всесилен, когда встречается с Традиционным Стилем Русского Наднационального Имперского Духа, который Мы с Вами должны и обязаны защищать и развивать всеми Нашими имеющимися Силами и Средствами (и в том числе и в литературе). Это и есть Высший Смысл работы «Анализ, Стиль и Веяние».
Трактовка и соблюдение принципов Русского Стиля сразу показывает пагубность Стиля «советского» и безстилье, как борьба против любого цельного Стиля и есть цель нынешнего «международного демократизма, космополитизма».
Давайте посмотрим на устойчиво навязываемую Нам с Вами уже более полувека «моду» на фантастику и детектив.
Детектив к Нам пришел через творчество Эдгара По и Конан Дойля. Эта «легкая» литература для юношества, и просто отдыха, имела успех и была для литературных традиций не конкурентом, заняв свою нишу. То же было и с фантастикой Жюля Верна и прочих. Но начиная со времени политической «эры относительности» начала XX века от либерального клана «мировых революционеров» эти жанры поменяли свое обличие, став «социальными» и обслуживая интересы политических социальных миражей «измов». В «моду» также была запущена искусственно «мистика психологизма» и «психоанализа» тиражирующая личное и коллективное «бессознательное».
Вот что говорит официоз: -
Психоана;лиз — психологическая теория, разработанная в конце XIX — начале XX века австрийским неврологом Зигмундом Фрейдом, а также чрезвычайно влиятельный метод лечения психических расстройств, основанный на этой теории. Психоанализ расширялся, критиковался и развивался в различных направлениях, преимущественно бывшими коллегами Фрейда, такими как Альфред Адлер и К. Г. Юнг, а позднее неофрейдистами, такими как Эрих Фромм, Карен Хорни, Гарри Стек Салливан, Жак Лакан и др.
Основные положения психоанализа заключаются в следующем:
-человеческое поведение, опыт и познание во многом определены внутренними и иррациональными влечениями;
-эти влечения преимущественно бессознательны;
Теория критиковалась и критикуется с различных точек зрения, вплоть до утверждения, что психоанализ является псевдонаукой, однако он довольно часто практикуется в настоящее время (покровительствуемый либеральным кланом, как орудие разрушения цельности нравственного сознания народов В.М.). Психоанализ также получил распространение в философии, гуманитарных науках, литературной и художественной критике как дискурс, метод интерпретации и философская концепция. Он оказал существенное влияние и на формирование идей сексуальной революции».
Разрушительные идеи психоанализа, и такого же разрушительного политизирования всего и вся, пронизывают современную литературу и, конечно же в первую очередь, ее «легкую» и особо привлекательную часть – детектив и фантастику, где качество самой литературы отведено «соблазнительным содержанием» на второстепенный план и пошлое графоманство авторов ничуть не мешает их бешеной популярности у большинства демократизированного и оболваненного плебса, не обладающего, ни собственным мировоззрением, ни естественно, собственной точкой зрения.
На этом закончим и продолжим, Наше с Вами, обсуждение в следующей части.