Я родился и вырос в России. А на Украину меня занесло уже взрослым. Но еще задолго до переезда на Украину и знакомства с нею, я начал ощущать в себе странное отношение к украинскому языку. Что-то внутри отзывалось тревожно, болезненно и зло...
А несколько лет назад случилась вот такая сновидная история...
Откуда-то знаю, что на дворе 1918 год. Мне лет 10-11 и мы всей семьей, с папой и мамой бежим куда-то на запад. Пешком, давно, идем по Западной Украине.
Мой отец худощав, ростом немного выше среднего, с очень спокойным интеллигентным лицом. Мать, чем-то похожая на обрусевшую польку или немку, стройная, красивая женщина. Они оба очень устали и разговаривают с каким-то украинцем о возможности переночевать у него в сарае на сеновале. Украинец невысок, толстоват, вертляв и угодливо многословен. Подобострастно сыплет своей странной украинской речью о том, что всё замечательно, что конечно, можно переночевать, и сарай у него сухой и хороший.
Да, сарай был действительно сухой и хороший. И сено в нем было еще совсем свежее и удивительное. Но почему-то было неуютно и тревожно. Украинец зачем-то закрыл нас снаружи на засов и в сарае стало темно.
Мы все легли спать.
А утром, в щели закрытой на засов двери брызнуло солнце. И в сарае стало светло. Родители, как и я, спали в одежде. А с появлением солнца, встали. Они стояли рядом молча как будто бы что-то знали или прощались.
За дверью послышался приторный, угодливо лебезящий и дребезжащий голос нашего украинца:
- Ось тут воны! Я их зачиныв шоб не втиклы!
Украинец привел трех похожих на себя, но в какой-то полувоенной одежде и с винтовками. Они приказали родителям выйти и повели нас за сарай. Я понял, что нас будут убивать. И побежал.
Сколько пробежал - не знаю. Но немного. Я упал лицом в пыль на краю грунтовой дороги через поле. Лежал и понимал, что меня тоже убили. И что больше они со мной ничего сделать не смогут. Я хорошо видел пыль в которой лежал. Слегка увядшие августовские травинки. Поля, справа и слева от дороги. Воздух над полями. Облака. Дальний лес. И единственным диссонансом во мне была украинская речь...