Машина серебристого цвета въехала на территорию ботанического сада и резко затормозила. Сидевшая рядом с водителем женщина, недовольно поморщилась. От такой резкой остановки, она чуть не свалилась с сидения. Просто она сидела в своей любимой позе, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Водитель машины положил свою голову на руль и сказал
- Чёрт, я так устал! Но я помню, что это твоё любимое место.
Женщина ничего ему не ответила, лишь слегка дёрнула плечом и продолжала смотреть перед собой в лобовое стекло. Фары машины освещали не большие, ухоженные голубые ели.
- Может в сауну? – Спросил мужчина, не поднимая головы от руля, а лишь повернув лицо к женщине. – Хочешь в сауну?
Женщина опять ничего не ответила, а только неопределённо повела плечом.
- Лучик, ну что ты молчишь весь вечер? Скажи что ни будь. – На этот раз водитель оторвал свою голову от руля и вопросительно посмотрел на женщину. Женщина кинула на него мимолётный взгляд и опять уставилась в лобовое стекло машины. Сейчас она не видела перед собой эти прекрасные ели. Она видела темноту, пустоту. И эта темнота, словно живая, наполняла её душу, сердце, само её сознание, всю её сущность – пустотой.
- Понял. – Крякнул водитель и вылез из машины. Прямо рядом с местом, где он стоял, расположилось целое поле всевозможных роз. Водитель вынул из своего кармана нож и нарезал охапку. Сел на свое место и бросил эти цветы на пол. Туда, где должны находиться ноги женщины, если она их опустит. Салон машины наполнился тонким, свежим ароматом.
- Мадам – снисходительным тоном сказал водитель. – Цветы к Вашим ногам.
Раньше, подобный жест, женщине непременно бы понравился. Но не сейчас. Она посмотрела прямо в глаза водителю и сказала только два слова.
- Так нельзя.
- Чего нельзя? – Не понял водитель. – Рвать? Я что мало плачу этим сторожам?
Женщина поёжилась. Как он так может? Причём здесь цветы? И в то же время, она прекрасно понимала, что он может. Он ещё и не такое может. А она? Как она может быть рядом с ним? Женщина словно раздваивалась. Одна её часть тянулась к этому человеку. Даже, если можно так сказать, восхищалась. Безнаказанности, силе, независимости и даже жестокости. А другая – напрочь отрицала. Возможно, если бы он применил свою жестокость к ней, то её второе «я» одержало победу. И она убежала бы куда подальше от этого человека. Но к ней он всегда был добр. Даже нежен. А если быть более точным – предупредительным. Он хоть и скрипел зубами, иногда, но терпел все её прихоти, капризы и дерзкий тон. Она словно играла с ним в опасную игру. Приручала дикого зверя, есть с рук. Но, дело в том, что она совсем не играла. Ей действительно нравился этот человек. Пока не проявлялось его истинное лицо. А как понять, где истинное? А если и то и другое, что живёт в нём, и есть истинна? Тогда совершенно не понятно, как две разные сущности уживаются в одном? А может быть её потому к нему и тянет, что она сама такая? Нет! Она никогда не согласится с тем, что она тоже такая. Даже если это так и будит. От одной мысли об этом её бросало в дрожь.
Водитель протянул к женщине руку, желая притянуть её к себе. В его глазах нежность смешивалась с задорными искорками. Его глаза словно жили какой-то своей жизнью. И с его душой соприкасались редко. Она помнила, какой ненавистью были налиты эти глаза ещё пол часа назад. Так когда же его глаза отражали его истинную душу – тогда или сейчас? Она не боялась его. Она просто не понимала его. Не произвольно, женщина отстранилось от протянутой руки.
- Ну что не так, Лучик? Я чертовски устал! Я могу отдохнуть?
Женщина опять ничего не ответила, а только повела плечом. Она словно безмолвно спрашивала «а разве для этого тебе нужно моё согласие»? Затем она опустила ноги и стала аккуратно, чтобы не уколоться, подбирать розы. Одна роза нечаянно выпала у неё из рук и приземлилась на «нейтральной территории» между ней и водителем. Водитель раздражённо схватил цветок и вышвырнул его на улицу. Он не понимал, почему его женщина так по дурацки сейчас себя ведёт? Словно ей совершенно безразлично то, что он устал. И что он вообще соскучился по ней. И то, что он отложил неотложные дела, что бы побыть с ней. Да и вообще он мог поехать с друзьями в сауну. Там свежий молодняк подогнали. Говорят не плохие тёлки. Эта женщина его ужасно раздражала, порой вообще бесила. Но, и с такой же силой притягивала. И почему-то только рядом с ней он ощущал душевный покой. Его практически не тянуло к её телу. А она не очень-то спешила перед ним стелиться. Да и «живого мяса» у него было более, чем с избытком. Ведь он им торговал. Это была одна из сфер его деятельности. Но рядом с этой женщиной он чувствовал какое-то умиротворение. Если, конечно, она не начинала вести с ним дискуссии о возмездии всего, что ты творишь. И почему-то только ей он доверял даже больше, чем проверенным в деле, друзьям. Он рассказывал ей то, о чём не говорил никогда и никому.
А она, увидев, как он вышвырнул розу в окно, почувствовала комок в горле. Она отвернулась к окну и часто – часто заморгала глазами. Ведь если она заплачет – у неё размажется на ресницах тушь. И она не хочет, что бы он видел её слёзы. Она не хочет выглядеть слабой в глазах хоть кого либо. Но вся её душа в этот миг кричала «так нельзя»!!! И от этого крика хотелось заплакать. Так нельзя обращаться с людьми, розами и с ней в том числе. Ей хотелось встать, хлопнуть дверью и уйти. Уйти навсегда, и ничего не объясняя. Но какая-то сила не позволяла ей этого сделать. Какой-то части её души рядом с ним было хорошо. И, как это ни странно, безопасно. Но разве ей кто ни будь угрожал?
- Отвези меня домой. – Усталым голосом сказала женщина. – Мне утром на работу рано вставать. Ещё и сына собрать на учёбу.
- Я не понимаю, почему ты не бросишь этот магазин?
- Брошу, когда ты выполнишь своё обещание.
- Я не могу. Я пообещал не подумав. Извини.
- Извинить? – Уголок её губ презрительно изогнулся. Глаза сверкнули недобрым светом. Сейчас она действительно было чем-то сродни ему. - Я тебя за язык не тянула. Я у тебя ничего не просила. Ты сам сказал. А как же твоё «пацан сказал – пацан сделал»? Ты балабол, Лёша?
На этот раз плечо дёрнулось у водителя. Он даже скрипнул от усилия зубами и сжал кулаки. Навряд ли бы нашёлся человек, который бы посмел назвать его «балаболом» в глаза. Да и за глаза, так же.
- Лучик, я не могу сделать тебя директором магазина. Давай на чистоту. Ты же не сможешь работать честно. Нет на свете торгаша, который может работать честно, если есть возможность смухлевать. Я буду вынужден тебя наказать. Иначе я потеряю вес в глазах своих людей. А ты знаешь, как я наказываю. И я не хочу, что бы это произошло с тобой. Что не понятно?
- Мне давно уже всё понятно. Нашёл удобную тётку, которая может часами, молча выслушивать твои взгляды на жизнь. Удобно, не правда ли? Знаешь, как это называется? Сбросить свой негатив на другого. Не правда ли, легче становится? А то, что с другой стороны от этого загибаются, не в силах принять и осознать столько грязи, тебя не трогает. Ведь так? Я тебе что, личный психолог?
- Ты мне нужна. Ты же это знаешь. – Водитель опять попробовал притянуть женщину к себе, но укололся розами. – Да выбрось ты их! Хоть на заднее сидение, что ли?!
- Они живые, если ты этого не заметил.
- А я?
- А ты хотя бы руки вымыл. Они у тебя в крови.
Водитель посмотрел на свои ладони и опять выругался.
- Вот чёрт! Я её, суку, живой закопаю.
- Зачем? Ты её и так почти убил.
- Почти не считается.
- Так нельзя. – Опять произнесла женщина. – Ты этого не понимаешь? Вы её могли убить!
- Мы что идиоты её убивать? Она нам живой нужна. Пока заяву с минтовки не заберёт.
- А словами нельзя было объяснить? У тебя что, словарный запас на уровне младенца?
- Лучик, - угрожающе – предупредительно произнёс водитель. – Я тебя уже просил «не сунь свой нос, куда тебя не просят».
- А ты не вези меня туда, куда я тебя не прошу. – Огрызнулась женщина.
- Так получилось. Слей мне на руки. Я не заметил кровь.
- А на бабе ты тоже её не заметил? Она же вас просила! Умоляла! Что она вам сделала? Ну так же нельзя!
- А до таких, по другому, не доходит. Ты этого не знала?
- А ты пробовал – по другому? – Передёрнула женщина плечами. Она почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. Мурашки от недавно увиденного избиения.
- Представь себе – пробовал. Чем к ним лучше – тем они хуже.
Женщине хотелось сказать «я тебе не верю». Но она ничего не сказала. Закрыла глаза и откинула голову на сидение. Она поняла, что говорить, что либо, нет никакого смысла. Тогда зачем говорить? Только воздух сотрясать. Женщина чувствовала усталость. Как моральную, так и физическую. Ей хотелось тепла. Обыкновенного человеческого тепла. Она искала его, осознанно и нет, всю свою жизнь. Начиная с детства. И никогда не находила. Возможно, она не правильно понимала значение слова «тепла». Она многим, за свою жизнь, была нужна. Но рядом с ними – она замерзала. Рядом с ними её душа умирала. Сердце закрывалось на замок, не успев открыться. Тело словно становилось чужим. В нём отключались физические чувства, а душевные обиды лишь обострялись. Нельзя сказать, что она не отдавала своё тепло, а лишь хотела получать. Она отдавала. Но это принималось как должное. Это абсолютно не ценилось. И тогда наступал момент, когда она хотела уйти. Уйти ей всегда хотелось тихо. Без каких-либо объяснений и обвинений. К чему разборки, если назад дороги нет? Нет, потому что душа окаменела, и тело ничего не хочет.
У женщины был учитель эзотерики. Она любила его слушать. Искала в этих древних учениях ответы для себя. Учитель всегда говорил, что от себя не убежать. Можно менять любовников, мужей, друзей, учителей, работы, города и страны, но суть от этого не изменится. Потому что везде останешься ты. Твоё «Я». Твоя сущность. Он говорил, что все изменения, как к лучшему, так и к худшему, заключены в самом человеке. Ответы на все вопросы и решение – в тебе самой. Мыслеоснова – есть то, что определяет твой жизненный путь. Но разве она желала кому-то зла? Нет, не желала. Но, она могла находить ему оправдания. Правда не всегда и не для всех.
И вот сейчас, она чувствовала, что никаких оправданий для хозяина этой машины, она искать не желает. И единственное, что сидит у неё в голове и душе, это – так нельзя. Просто нельзя и всё тут!
Она сливала ему воду на руки и отворачивала в сторону лицо. Ей казалось, что его кожа выделяет чужую кровь. И она никогда не закончится. Как-то женщина спросила своего учителя об этом человеке. И он ей ответил, что если лично его руки, от Кубы, Вьетнама, Афгана покрыты кровью по локоть; то руки этого человека – по самые плечи. Помнится, тогда женщина подумала «возможно, в твоём возрасте – он тоже философом станет».
- Я хочу домой. Немедленно. – Сказала женщина бесцветным голосом, глядя куда-то в пространство.
- Я не в состоянии, куда-либо, сейчас ехать. – Ответил водитель. – Ну, разве что до сауны доползти.
- Тогда я сама пойду. Пока. – Ответила она, открывая двери машины.
- Если ты сейчас уйдёшь – я никогда больше не приеду.
- Сделай одолжение – не приезжай. Никогда. – Ответила она, с силой захлопнув двери.
Она шла домой с этой охапкой роз. Спотыкалась в темноте на высоких каблуках. По её щекам текли слёзы. Они смешивались с капельками росы на цветах. Потому что она прятала в них своё лицо. А возможно, это просто была вода от вечернего полива и никакая ни роса. Какая уже разница? Возможно, со временем, и эти её слёзы превратятся в воду. А вода высыхает и от неё ничего не остаётся. Главное, что её слёз никто не видит. Её никто не заподозрит в слабости. Почему-то слабость, для неё звучало, как самый страшный приговор. Возможно потому, что именно эти слабости, она всегда видела на своём жизненном пути. Видела к чему они приводят людей. Кто-то мудро заметил «с волками жить – по-волчьи выть». Но, если верить учителю, это не сохранит свет (тепло) твоей души. Сначала ты научишься оправдывать зло. Потом перестанешь различать. А потом сам станешь злом. Как для себя, так и для окружающих.
Они действительно больше никогда не встретились. Ну, разве что в её снах, иногда. В своих снах она протягивала к нему руки. Но он всегда отворачивался или словно смотрел сквозь неё, не замечая её. Говорят – это хорошая примета. Хорошо, когда покойник не зовёт тебя и не забирает. Значит твоё время ещё не пришло.
Оказалось, что она не справедливо назвала его «балаболом». Он не сделал её директором одного из своих магазинов. Он просто подарил ей свой магазин. И дарственная на магазин была оформлена далеко до этой их ссоры. После его смерти, она не приняла этот подарок. Возможно, она испугалась тех, кто мог прийти и предъявить свои права на этот дар. А возможно, ей казалось, что этот магазин плавает в крови, как и руки его хозяина. Кто знает? Думаю, что женщина сама толком не сможет дать вразумительный ответ. Иногда она жалела о таком своём поступке. А иногда даже гордилась собой. Она победила в себе жадность. Она давно перестала верить в то, что деньги не пахнут. Она знала, испытала на себе – ещё как пахнут.
Говорят, что есть время разбрасывать камни. А есть – собирать. Видимо это время пришло. Почти шестьдесят. Иногда так получается, что мы не можем отпустить людей, которые давно ушли из нашей жизни. Даже тех, кто умер. Они продолжают жить в нашей душе, снах, воспоминаниях. Но приходит момент – когда они уходят. Этот момент приходит сам по себе. Вот и водителю серебристой крутой тачки, пришло время уйти из её души. Она сама не догадывалась, на сколько крепко он там обосновался. А теперь её душа открывается для другого человека. Совсем не похожего. И она чувствует облегчение. Словно что-то чёрное, чуждое и не нужное, наконец-то выползло из её души. Пусть на это ушёл не один год её жизни. Но как же хочется жить! Жить с тем и там, где не пахнет кровью. Где ты каждой своей клеточкой ощущаешь теплоту… ту, которую так долго ждал. Она собрала свои камни… возможно.