Я, товарищи, курить никого не призываю, но уж если прижало – кури, смакуй, так сказать, отраву жизни.
Но бывает такое, что «радость» эта наша не дает покоя окружающим. Вроде бы ты их и окурком не прижигаешь, дым в лицо не пускаешь и бычки им в рот не тыкаешь, а все равно морды кислые.
А ежели я своим курением жизнь спасаю кому-то – не думали?.. И такое случается.
А стою я так одним прекрасным летним днем на остановке, дожидаюсь транспорта, а его (что для меня не удивительно) все нет и нет, может, у него горючее кончилось, а может, водитель поганок объелся.
А жизнь вообще прекрасная штука, и даже поганки иногда довольно приятны на вид. И вот, думая о поганках, ужасно захотелось закурить.
Все делаю по правилам – сигарету в рот, поджигай, ну и затягивайся.
Кури на здоровье!
Хорошо…
И лисички хорошо, и подберезовики, а зайцы! Зайцы какие в лесу!..
Давно хотел внести предложение в законодательное собрание – оборудовать остановки общественного транспорта пепельницами, так, что ли, вроде культурней и казусов не возникает, а то я так стряхнул пепел и заметил, что стряхнул его прямиком в детскую коляску. Может, она мне пепельницей большой и почудилась.
А мамаша ничего не замечает. Стоит. Мечтает.
– Мамаша, – говорю, – вы меня простите, я, кажется, на вашего отпрыска пепел стряхнул по ошибке.
– Ничего… – странно улыбнулась та.
На эту ее короткую реплику мгновенно отреагировала старуха с граблями:
– Как это? Как это ничего?.. Вас, кажется, за такое свинское отношение родительских прав надо лишить!
– Бабуля, – говорю ей, – не кричите, закатайтесь.
– Ах ты злодей, – еще больше распалилась она, – травит людей насмерть!
Какой-то лысый очкарик маниакальной наружности добавил:
– Я бы расстреливал за это. И четвертовал.
А мне уже никакая сигарета в рот не лезет, вот, думаю, пошло-поехало, ну и бросаю, значит сигарету, а руки трясутся и недокуренная папироса падает в коляску.
Старуха хотела заверещать от возмущения, но ей не хватило воздуха, поэтому теперь она лишь жадно шевелила ртом.
А мамаша как-то странно покраснела и не двигается. Тут народ стал рядом скапливаться.
Бабуля поняла, что воздуха ей мне нагрубить не хватит, поэтому занесла надо мной грабли.
Хрясь!
Я успел отскочить, и грабли прямиком угодили в коляску.
– Ой! – растерянно вымолвила старуха, – я кажись, попала не в того…
– Все мужики сволочи! – долбанула меня сумкой косоватая женщина.
Бабуля в очередной раз занесла надо мной грабли, очкарик достал откуда-то тесак.
Я понял – надо спасаться бегством. А куда бежать? Я ведь жду автобуса.
Стал я бегать от них вокруг коляски. А мамаша стоит и краснеет.
Вдруг из коляски повалил дым.
Какой-то черт милицию вызвал. Смотрю – едут за мной голубчики. Скорей бы, думаю, а то убьют ведь.
Мамаша, увидев ментов, схватила дымящуюся коляску и бежать. Я за ней. Спасать ведь надо малыша и мамашу – та, видать, от пережитого свихнулась: вон как через бордюры сигает!
Летит она по проспекту, из коляски дым, я бегу, кричу:
– Мамаша, вернитесь! Я все потушу!
Позади бабка догнать меня пытается, граблями размахивает, очкарик с тесаком, косая женщина несется, сумкой машет, и милиция тоже, но дальше всех.
На одном из поворотов мамашу занесло. Коляска перевернулась, а из нее – пакеты с белым порошком.
– Не мое это! – завизжала она, – там ребенок был…
Тут и милиция подоспела, повязали нашу лжемамашу и в кутузку отправили.
Так что, братцы, от курения тоже польза может быть.
Общественная.
Только, пожалуйста, не спешите пепел в детские коляски сразу стряхивать, а то ведь побьют!..