Уже через пару дней я вновь плыл на корабле через Ла-манш, но только в обратном направлении, нежели прежде. Я не был в Лондоне почти пять лет и успел многое позабыть из него и нравов Англии вообще. Однако меня, как и трущобного крысеныша, коим я и являюсь даже в человеческом обличии, неудержимо влекло на родину. Как оказалось, мрачные и темные закоулки Ист-энда были моему сердцу ближе, нежели утонченные бульвары Парижа. Дьявольское начало, с каждым днем все больше разрастающееся в моей душе, требовало, чтобы я вернулся туда, где когда-то все началось. И я это сделал.
Мой покровитель щедро снабдил меня деньгами, которых бы сполна хватило на первое время, пока я не устроюсь на постоянное место работы. Я никогда не забуду сцену нашего расставания в порту, как он смотрел на меня - пристально и печально - своими большими и выразительными глазами. Казалось, он пытался сказать: "Мне жаль, что так вышло, Клод, но удерживать тебя при себе я не хочу. Иди своим путем, каким бы он ни был." И его печаль оказалась пророческой: кто знает, останься я с ним, быть может, я бы смог как-нибудь совладать со своими внутренними демонами, и не случилось бы стольких ужасных вещей. Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения, как и исповедь. Я должен рассказать о том, что произошло, а не что могло бы случиться. И по сему пора вернуться к моему новому периоду жизни - последнему.
Добравшись до берегов Туманного Альбиона, я, как ни странно, довольно быстро смог решить проблему с жильем, и поселился в весьма удобной квартире, состоящей из двух комнат - спальни и той, которую я планировал преобразовать в свою художественную мастерскую. Конечно, стены с почерневшими обоями и кое-где треснутые стекла не могли являться предметом для гордости, однако все было лучше, нежели трущоба для нищих. Я хоть и крысеныш, но все-таки культурный... и позволяю себе столь странный юмор лишь в очень редких случаях!
Работу я тоже нашел достаточно быстро: конечно, в Королевскую галерею меня бы ни за что не взяли, и даже сказки иллюстрировать получилось далеко не сразу. Сперва же я согласился делать графические рисунки к дешевым книжкам ужасов, там как раз таки мастерства Да Винчи и не требовалось.
А чтобы сделать более-менее приличный рисунок, сперва нужно было, конечно, прочесть саму историю и как следует представить для себя ее героев. В результате за каких-то полгода я успел прочесть столько всякой литературщины низшего сорта, что многим и не снилось. По большей части это были совершенно посредственные и даже бездарные страшилки, чье главное призвание заключалось в том, чтобы довести читателя не столько до состояния страха, сколько просто заставить его почувствовать отвращение. Возможно, вы будете удивлены, но ни один такой рассказ не вызвал у меня приятных чувств и особого интереса: описания ужасных кровавых убийств, восставших из могилы мертвецов, чудовищ и просто сумасшедших не могли меня привлечь по-настоящему.
Ведь я, по сути своей, никогда не любил любого рода насилие над человеком и вообще живыми существами. Я это говорю не потому, что пытаюсь, уже находясь на пороге смерти, себя обелить, выставить в наиболее выгодном свете, совсем нет! Более того, я напротив хочу тем самым подчеркнуть свое еще более ужасное состояние души: человеческая жестокость, доставшаяся в наследство еще от древних их предков, вполне объяснима и понятна. А моя же порочная страсть - совсем другое. Я мечтал обладать женщиной, пребывающей в состоянии, близком к смерти, но при этом она не должна была испытывать страданий. Никаких вообще. Умирать - да, возможно. Только без мучений, я не смог бы такого вынести.
В доказательство своих слов я могу привести такую историю: однажды я задержался в издательстве допоздна, и возвращался домой уже почти ночью. По рассеянности я перепутал поворот, и в конечном итоге забрел в незнакомую мне часть города, в ту самую, где располагаются публичные дома и ночлежки для безработных.
Сжав зубы до хруста и спрятав руки в карманы своего любимого черного пальто, я торопливым шагом старался поскорее миновать это место, кроме того, становилось холодно, а шарф я как назло забыл утром дома. Внезапно неподалеку послышались крики женщины "Помогите, убивают!", а затем грубый мужской голос, требующий от своей жертвы замолчать, перемешивающийся с ругательствами. Прекрасно сознавая всю свою бесполезность в данной ситуации, я все же поспешил туда.
Моему взору открылась неприятная картина: прямо на земле сидела молодая женщина в рваном платье, со свежими синяками и ссадинами, а рядом стоял мужчина, который, очевидно, ее недавно и бил. Он не был зловещим убийцей из книжек, которые я иллюстрировал: просто изрядно набравшийся муж решил как следует проучить "любимую" жену, только и всего. Однако завидев меня, он почему-то разом протрезвел и, коротко бросив "Не зови полицию!", скрылся в подворотне. Хотя мог запросто оттолкнуть меня к стене головой так, что я бы потом уже точно не поднялся... Да, очевидно, Дьявол хранил меня еще пуще прежнего.
Увидев, что верзила ушел, я приблизился к испуганной и все еще размазывающей слезы по лицу женщине. Она не отстранилась от меня, видя мою безобидность. Как уже известно, прежде не имеющий никакого опыта в общении с ними, я тем не менее, достал платок и принялся вытирать кровь на ее руках и лице. За это время я почти ни разу не взглянул на нее, а в мозгу крутилась лишь одна мысль: "Только бы она не страдала, только бы не страдала!"
Конечно, я это говорил, чтобы не думать о другом, однако какого-либо влечения к той несчастной я не ощутил. Немного приведя женщину в порядок, я помог ей подняться и даже поправил одежду.
"Спасибо, сэр!" - сказала мне она. Я ответил "Не за что" и спросил, как мне добраться до своего дома, сказав адрес. Получив наконец верный ответ, я тут же скрылся в ночи. Хотя так тогда и не заснул.
Как уже было сказано, я вновь самозабвенно предавался своему любимому занятию: фантазированию на тему овладевания кем-либо из книжных героинь и возникающим вслед за этим блудом. Я предавался ему практически каждую ночь, хоть и стыдился потом самого себя. Мне виделось, что я герой рассказов Эдгара По, который сидит у гроба Лигейи и ее антитезы Ровены или того, кто раскопал могилу Береники, только не за тем, чтобы варварски вырвать у нее все зубы, а по более чувственной причине... К слову сказать, к тому времени, несмотря на свой возраст, я все еще никогда не видел в живую обнаженной женщины, лишь на картинах или скульптурных изображениях. А они, естественно, не показывают то, на что можно смотреть лишь под определенным углом или снизу... Поэтому сам процесс соединения тел мне толком и понятен-то не был. Чтобы это исправить, я решил прочесть и несколько книг по анатомии, все, что удастся найти. Однако сперва я все же решил попробовать наконец сделать независимые картины, на свои любимые сюжеты. Для этого нужно было лишь отыскать подходящую модель, обговорить с ней условия и детали работы, и приступить к делу. Со стороны это казалось таким несложным, но в действительности... Я долго сомневался и откладывал день, когда смогу начать осуществление своего замысла. Я ждал не один месяц, терпел, отчаянно пытался не поддаваться своему пороку в дневное время, сохранить его в тайне даже для светлой части самого себя. Однако темная сторона все равно неистово требовала своего. В конце концов, я был уже не маленьким забитым мальчиком, цепенеющим от вида красивой девушки в гробу, и мысленно снимающим с нее погребальные одежды. Теперь передо мной были открыты все пути достижения вожделенной цели. И я - решился.