В конце предыдущего десятилетия много говорилось о том, что Китай скоро обгонит всех, и я попробовал довести это до гиперболы.
Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее,
а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.
Никола Макиавелли
Темпоральная пушка исправно сфокусировала Льва туда же, откуда он и стартовал: из Измайловского парка - в Измайловский парк. Они у себя в Былом очень надеялись, что в Грядущем обязательно сохранят этот заповедный участок московской зелени.
Сначала автоматические системы наблюдения проверили точку будущей высадки, чтобы ненароком не наложить элементы тела Льва на случайного прохожего, и только тогда проявился собственно он сам.
…Они жестоко ошиблись в своих чаяньях. Некогда роскошного парка больше не существовало; на его месте присутствовал лишь убогий сквер с чахлыми кустиками.
Лев стоял на широкой аллее. По небу стремительно и суетливо проносились мудрёные на вид летательные аппараты, вокруг высились причудливые небоскрёбы, уходившие своими вершинами за редкие облака в небе, и чем-то напоминавшие китайские или японские иероглифы, а по скверу прогуливались люди в лёгкой и практичной одежде.
Было заранее оговорено, что морочить головы жителям две тысячи сотого года, хорошо знающим, что Машина Времени изобретена ещё в две тысячи тридцатом, нет никакой необходимости, поэтому Лев с ходу пошёл в атаку, преградив дорогу весьма симпатичной личиком, и стройной телом девушке с раскосыми глазами, лет на вид двадцати - плюс-минус.
- Здравствуйте! – бодро начал он. – И извините! Я журналист из Прошлого, из две тысячи тридцатого, когда создали Темпорограф, и мне очень хотелось бы задать жителям Москвы две тысячи сотого года несколько интересных нам вопросов!
- Во тунъбу... Цзай чжэли ю-мэйю жэнь чжидао… хуа?.. ( Я вас не понимаю…Кто здесь знает…язык?.. ) - спросила девушка, растерянно улыбнувшись, и оглядываясь по немноголюдным сторонам. – Шэммо жэнь кэи дан фаньи?.. ( Кто может перевести?.. )
- Я из Прошлого!.. – уже не настолько уверенно повторил Лев. – Журналист как бы…
- Дуйбуци…( Простите, пожалуйста… ) - сказала девушка огорчённо, покачала головой, и пошла своей дорогой.
- « Странно… - озабоченно подумал Лев. – Девушка обликом явно русская, а язык у неё даже на слух – определённо китайский… Ладно, идём на повторный таран… »
…Он перехватил на этот раз парня лет двадцати пяти, скользившего на какой-то доске типа скейтборд над дорожкой аллеи.
- Простите! – воскликнул Лев. – Я журналист из Прошлого! У меня есть к вам несколько вопросов!..
- Во тунъбу... Нинь ши найго жэнь?.. ( Я вас не понимаю… Кто вы по национальности?.. ) - с уже знакомой Льву грустью ответил парень. - Нинь шого шэммо?.. ( Что высказали?.. )
- Не понимаю я… - теперь уже Лев растерянно развёл руки. – Ничегошеньки…
Парень с огорчением на ярко выраженном славянском лице ответил ему тем же жестом отсутствия для него смысла, и заскользил на своей непонятной доске дальше.
Лев затравленно завертелся на месте.
- Что тут за дела творятся?! – начал пугаться он. – Это ещё слегка Москва
или уже совсем Пекин?!.
Он снова проверил показания курсового отметчика.
- « Нет, Москва, чтоб ей пусто было! Пятьдесят шесть градусов северной широты и тридцать восемь – восточной долготы. Так что, у Земли полюса, что ли, поменялись местами, и теперь Пекин географически находится на месте столицы России?!. »
Лев, метавшийся взглядом по аллее, споткнулся им о старушку явно пенсионного возраста, выгуливавшую собачку непонятной породы, отдалённо напоминавшей пекинес, и несказанно обрадовался.
- Бабушка! – бросился он к ней почти истерично. – Я журналист из Прошлого, у меня есть срочные вопросы, но никто здесь не может мне на них понятно ответить!..
- Во тунъбу... Цин нинь цзай шо ицы, ( Я вас не понимаю… Повторите, пожалуйста, ещё раз…) – почти испуганно проговорила старушка с провокационно - славянской старостью на лице. – Во мэйю ванцюань дундэ нинь сошодэхуа…( Я понимаю не всё… )
- Вы русская? – с отчаянием спросил Лев. – И это что, Москва, или совсем уже нисколько не она?!.
Старушка к его радости довольно быстро пришла в себя.
- Москва это! Москва! Россия! И – русская я! – сказала она, как-то странно озираясь по сторонам.
- А язык-то у вас в России теперь какой?!. – осторожно спросил Лев. – Государственный?..
- Китайский, внучек, ещё же какой, - сказала старушка с ностальгическим выражением лица. – Он китайский теперь во всём мире. Уже двадцать как лет. Я потому тебя и поняла не сразу, что забывать стала самый этот, на котором раньше говорили тут.
- И как вам всё это?.. – осторожно спросил Лев.
- Китайский и китайцы?.. – поняла старушка. – Да нормально в нашей славянской диаспоре. Иначе же как. Во ши эгожэнь. ( Русские мы ). Как же иначе пока… Неужто, в своём Прошлом вы не знаете ещё, что есть конфуцианство их, трудолюбие и упорство. Потому и переориентировался мир весь на них, что конкурировать не смог с ними. А вы там, что, бежите всё ещё за Европой одряхлевшей, или на авантюры США ставите?..
- Мы идём своим историческим путём, - важно сказал Лев. – Но пока непонятно, куда именно и зачем…
- А вот сюда и придёте вы… - старушка показала ему рукой на небоскрёбы-иероглифы. – Куда ни шли бы… Все… Цин, цзиньлай… ( Входите, пожалуйста… )
Китай – это очень далеко, пока самому не приходится
учить китайский…