Девчушка лет девяти тащит по вагону метро малышку неполных трех лет. Цыгане-попрошайки. Старшая, жалобно причитая, просит милостыню заученными словами, сестричка искренне рыдает. Причина ее плача очевидна. Пощечины и подзатыльники сыплются на малышку как конфети. Сестра еще и выговаривает ребенку, на своем языке,за что-то. Я напряженно слежу за детьми и за реакцией пассажиров. Кто-то подает милостыню, кто-то нет. Как обычно. Но! Ни один человек не одернул девочку, не сделал ей замечания, да элементарно не поинтересовался за что бьет она маленькую замухрышечку. Следующая остановка, дети выходят из вагона и тут начинается гвалт. Женщины в полный голос осуждают отвратительное поведение детей, осуждают их родителей. Мужчины возмущены методом воздействия на ребенка. Не было человека, чтобы не высказался по этому поводу.
-----------
Сижу с подругой в кафе, зачитываю свои новые рассказики, делюсь впечатлением от недавней поездки. Окончив свой рассказ перешла к рассказу друга. Подружка моя с упоением слушает. В рассказе речь о детях и мудрой маме. О мечтах женщины и опасении за будущность детей. Напротив сидит цыганка-торговка ворованным товаром. Мы даже не обратили внимание, что и она прислушивается ко мне. Окончив зачитывание рассказа, вдруг слышу аплодисменты. Негромкие и несмелые.
-Спасибо! Я впервые почувствовала себя нежной и нужной - произносит цыганка.
__________
Парк, лето, жара. Трое цыганят в возрасте от восьми до 12 лет колотят своими промокшими, из-за купания в фонтане, вещами о бордюр. Я сразу поняла - сушат штанишки.
Немолодой мужчина на довольно высокой, для своего возраста, скорости приближается к детям и начинает орать, требовать чтобы они покинули парк. Я одернула его и в ответ услышала.
- Да какие они дети?! Это же цыгане.
Я продолжаю настаивать на их праве оставаться в парке и гоню самого мужчину вон.
Дело закончилось тем, что он оскорбил меня.