Первый раз Зона меня не на шутку зацепила, когда мне было лет семь. В призрачном свете полярного дня я не могла глаз сомкнуть, сидела за полночь возле окна и читала. Вдруг увидела странные крытые машины, они шли колонной и их было много. Когда колонна затормозила, из одной до пояса высунулся человек и помахал мне рукой. Запомнила глубокий обжигающий взгляд. Меня как ошпарило. Потом я узнала, что тогда, в 1955 году зэков Нарлага увозили на правый берег Енисея, а Зону освобождали для комсомольского десанта. Так исчезли пугающие "воронки"...
Второй раз выход в Зону случился, когда мне было лет 18. Друзья-поэты-опекуны пригласили меня читать стихи на какой-то, как теперь бы сказали, корпоративный междусобойчик, в клуб одного из лагерей. Здание представляло из себя добротный барак, блестевший свежей краской снаружи и изнутри. Недавней школьнице было с чем сравнить: наша школа выглядела изношенной, так и хочется сказать, кобылкой... Когда мы - человек десять приятных молодых людей и среди них девочка с косичками, - вышли на сцену, раздался шквал аплодисментов. Он нёсся на нас из зала, где невозможно было разглядеть, кто есть кто. Бритые головы в серых робах казались вылепленными из глины под один шаблон. Не из Зоны ли пошла потом мода на бритоголовых в знак особой принадлежности к касте? Как водится, мужчины читали энергично, подчас со злостью, и, даже можно сказать, с яростью. Когда очередь дошла до меня, я довольно смело прочла три своих текста и поклонилась, чтобы уйти. Не тут-то было. - А ещё!? - прозвучало из зала. Это ЕЩЁ не отпускало меня со сцены около часа. Читала всё что знала наизусть, а знала к тому времени немало. Наконец, кинула умоляющий взгляд на организатора майора, и он взял меня за руку: -хорош девушку мучить. Ишь изголодались! Тогда из зала потянулась рука: - А можно мне? - Да выходи, - разрешил майор. Человек невысокого роста, даже можно сказать, приземистый и косолапый, но ещё не старый, со слезами на глазах прочёл несколько стихотворений, которые мои товарищи по цеху относили к махровому графоманству. Но никто и глазом не моргнул. Уже выходя, я спросила у майора: -Надо же, сколько чувств у этого человека. А за что он сидит? - За то, что мать убил, жену и ещё кого-то.
Ну, всё-всё, я до крови прикусила язык и больше наивных вопросов не задавала...
Возможно, продолжение последует...