Когда она оказалась в клинике, то ее попросили подождать какое-то время в коридоре, так как ее операция в некотором роде внеплановая. Она послушно уселась перед кабинетом в ожидании.
Внезапно ее затуманенные глаза поймали силуэт мальчика. Она не была уверена, тот ли это мальчик. Сложно было сфокусироваться. Она встала, чтобы подойти поближе.
- Я помню вас, - произнес знакомый спокойный голос. – Глаза, – тихо добавил он.
- Да, это я, - ответила она, - я не послушала тебя тогда, сейчас я очень об этом жалею.
- Вы на очередную операцию? Пожалуйста, не выходите за эту линию, иначе камера слежения увидит, что я с вами разговариваю. Мне это делать строго запрещено.
- Прости, больше не буду, просто мои глаза… они… подводят меня в последнее время.
- Можете мне не объяснять.
- Мы могли бы увидеться вне стен этой клиники?
- Не думаю.
- Есть какие-то варианты?
- Есть одно место. Я называю его потерянной комнатой, потому что это единственное место во всем здании, за исключением уборных, где нет видео или аудио наблюдения. Сектор Z, 3-й корпус, 8-е отделение, запомнили?
- Да, но как я туда попаду?
- Вам понадобится карта доступа, кибер-куб и восьмизначный код. С картой и кодом я вам помогу, а вот кибер-куб достать не так просто, но именно он открывает доступ в Сектор Z.
- Где же мне его достать?
- Проще всего будет взять его из морга.
- Морга? – переспросила она.
- Если вы хотите встретиться со мной, то это единственное решение. Все остальные слишком опасны. Морг – наименее охраняемая территория.
- Черт, и во что я только что впуталась?!
- Пройдете в Сектор X, попасть туда можно через вентиляционную шахту, которая находится в уборной на первом этаже рядом с электронной картиной, на которой изображено пришествие Христа. Не ошибитесь, там две похожих картины. Вам нужна та, на которой у Христа золотой нибм, запомнили?
- Кажется да, золотой нимб, - повторила она.
- Затем вы окажетесь в небольшом кабинете. Чтобы выйти из него, вам нужно будет набрать на дисплее четырехзначный пароль. Вы должны его запомнить. 2-7-1-8. Запомнили?
- 2-7-1-8. Кажется, да.
- Когда выйдете из кабинета, будьте очень осторожны, не попадайтесь на глаза камерам. Если вас засекут, то все пропало. Живой вам оттуда уже не выбраться. Ваша цель – большая стальная дверь в дальнем правом конце зала. Вы должны быть там в семь часов. В это время там никого не будет. Персонал готовится к ночной смене. На все про все у вас полчаса. Этого времени вам должно хватить, если все делать правильно.
- Как я понимаю, особого выбора у меня нет.
- Ключ от этой стальной двери я вам дам, вот держите. Уберите его быстрее, пока никто не увидел.
- Странно, я думала, в современном мире уже никто не пользуется такими ключами.
- Не время философствовать. Когда откроете тем ключом, что я вам дал, стальную дверь, вы попадете непосредственно в морг. Именно там хранят кибер-кубы в целях безопасности.
- Ты хочешь сказать, мне придется… - внезапно осеклась она.
- Вам нужно открыть камеру под номером 303, запомнили?
- 303, да, запомнила.
- Там будет небольшой ребус, но я думаю, вы легко с ним справитесь. Небольшая загадка. Нужно выстроить подряд три одинаковых шара. Это довольно простая задача.
- С логическими задачами у меня всегда были проблемы.
- Ничего сложного там нет, даже ребенок справится.
- Что ж, буду надеяться, что разберусь с этой головоломкой, что дальше?
- Когда камера откроется, берите самый дальний кибер-куб, запомнили?
- Да, брать самый дальний кибер-куб.
- Когда куб будет у вас, снова закройте камеру до щелчка. Обратно возвращайтесь тем же путем. Не попадайтесь камерам. Вот, вроде бы и все, ничего особо сложного.
- Ну, это зависит от того, с какой стороны посмотреть.
- Только пока у вас такое зрение, как сейчас, ничего не получится, вы должны вернуть себе зрение. Когда кибер-куб будет у вас, оставьте на ресепшене клиники электронную благодарность доктору за модификацию. Так я буду знать, что все прошло хорошо.
- И как же я потом тебя найду?
- Мне пора, если кто-то из персонала нас увидит, будет очень плохо.
Он быстро исчез в коридорах клиники, как будто его и не было, и она разговаривала сама с собой или с призраком. Нет, подумала она, потирая в кармане спрятанный ключ, все было на самом деле.
- Доктор ждет вас, - внезапно прозвучал женский голос за ее спиной.
После операции зрение вернулось к ней, правда, она не знала, надолго ли. Нельзя было терять время. Действовать нужно было быстро и решительно. Все, что от нее требовалось, - это в точности следовать указаниям мальчика. Найти уборную на первом этаже оказалось проще простого. Пробравшись по вентиляционной шахте, она, как и говорил ей мальчик, оказалась в небольшом кабинете, скорее даже похожем на кладовую. Действуя по заранее построенной и несколько раз обыгранной в голове схеме, она без труда вышла из этой комнатушки, нажав нужные цифровые значения.
Камеры были повсюду, они вращались вокруг своей оси как рекламные щиты, но они не хотели быть увиденными, они хотели сами видеть других, следить за другими. Она действовала очень осторожно. Ее худощавое телосложение и природная гибкость позволили с легкостью преодолеть и этот этап вторжения на незнакомую ей раньше территорию. Что ждало ее дальше? Напряжение в груди нарастало, сердце билось все учащеннее, но разум оставался холодным и целенаправленным. Она сама себе удивлялась где-то в глубине своего существа.
Вот показалась стальная дверь, она подобралась к ней достаточно близко и еле слышно вздохнула от облегчения, но расслабляться было еще слишком рано. Впереди ее ждало самое неприятное во всей этой операции. Нащупав в кармане холодный металлический ключ, она ловко и быстро достала его и проворно, как будто делала это не в первый раз, открыла тяжелую дверь.
Когда она очутилась внутри, в ее нос сразу ударил специфический медицинский запах, но она не стала обращать на него внимание, а последовательно выполняла возложенные на нее обязательства. Ей необходимо было найти камеру под номером 303. Мальчик не предупреждал ее, что их тут просто огромное количество. Она представляла себе морг несколько иным, больше похожим на операционную, чем на библиотеку, но сейчас у нее не было времени на долгие размышления. Не без труда, но она отыскала, наконец, нужную камеру. Теперь ей предстояло ее открыть. Черт, как же она не любила все эти логические головоломки, шарады, кроссворды и прочее, но выбора у нее похоже не было.
Провозившись с загадкой около пяти минут, она открыла дверцу камеры. Да, возможно, кто-то белее сведущий в математике решил бы головоломку быстрее, но она была довольна своим результатом. Теперь оставалась самая приятная часть всего этого приключения - всего-навсего забрать самый дальний кибер-куб. Она с легкостью сделала это, после чего, как и напутствовал мальчик, закрыла дверцу камеры.
Вернулась она тем же путем, и когда оказалась на ресепшене, как и условились, оставила электронную благодарность доктору за модификацию. Вот теперь она вздохнула с облегчением по-настоящему - громко и продолжительно, после чего решила непременно расслабиться, выпив большую чашку горячего чая с ее любимым рассыпчатым золотисто-песочным печеньем. Она справилась!
На следующее утро ей пришло электронное сообщение с просьбой явиться в клинику на консультацию. Раньше такого никогда не было, и она подумала, что это проделки мальчика Эдди. Она явилась к назначенному часу. На ресепшене девушка сверилась с электронной базой и проводила ее в дальнюю часть клиники. Раньше она здесь не была. Девушка указала ей на кабинет и попросила подождать доктора.
Когда она зашла внутрь, то на месте врача сидел тот самый мальчик, с которым она не так давно виделась.
- Как я понимаю, все прошло хорошо? - с невозмутимым видом спросил он.
- Да, но я не совсем понимаю, как...
- Я внес небольшие изменения в электронную базу, чтобы на ресепшене видели то, что мне бы хотелось, чтобы они видели.
- Да ты гений, маленький доктор Эдди, - воскликнула она.
- В этом нет ничего сложного, - просто и без капли превосходства в голосе ответил мальчик.
- Нам нужно спешить?
- Да, сейчас придет врач, к нему запись на полгода вперед, но именно в его кабинете сегодня отсутствуют камеры слежения по причине их замены.
- Наверное, тебе пришлось сильно постараться, чтобы записать меня к этому врачу, но не буду болтать по пустякам, - вот то, что мне удалось раздобыть, - и она достала из сумочки кибер-куб.
- Просто замечательно, теперь мы сможем попасть в потерянную комнату. Слушайте внимательно. Сектор Z, 3-й корпус, 8-е отделение, помните? Дайте мне ваш смартфон, я скопирую на него карту, по которой вы сможете найти это место и не попасть под камеры наблюдения. Держите карту доступа, она вам тоже понадобится. Что касается восьмизначного кода, то в этот раз вам не придется его запоминать, он есть в электронной карте. Посмотрите, вам все понятно?
Мальчик передал ей смартфон, на котором теперь отображалась карта больницы и зелеными линиями обозначались все ее шаги. Слева мигала цифра восемь, нажав на которую, она обнаружила восьмизначный код.
- Ты не похож на обычных детей, - произнесла она.
- Вы тоже не похожи на остальных, ответил он и добавил, - мне пора. Скоро придет врач, меня здесь быть не должно.
- А что это за врач? – спохватилась она в последнюю минуту.
- Врач психиатр. Вам нужно будет пожаловаться ему на свое психическое состояние. Придумайте что-нибудь правдоподобное. Скорее всего, он выпишет вам таблетки, которые, вам, разумеется, вовсе не обязательно пить, но купить придется.
- Да, хорошо, - немного неуверенно произнесла она, и когда мальчик покинул кабинет, ее мысли стали волчками, которые невозможно было остановить. Почему именно психиатр? А может ли она доверять этому мальчику? Почему она беспрекословно верила ему с первого дня их знакомства? Возможно, у нее и не было никакого основательного повода для беспокойства, но внутри нее зародились семена сомнений.
Несмотря на внезапно возникшие подозрения, она сделала все так, как велел ей мальчик. Выйдя из кабинета и получив свою дозу таблеток, похоронив их на дне сумочки, она достала смартфон и, следуя по зеленому маршруту, составленному этим кибер-ребенком, она нашла потерянную комнату. Что же скрывалось за зеленой дверью? Она могла узнать это только одним путем. Она осмотрела дверь, но не обнаружила ни кодовых замков, ни устройств для чтения карт доступа, ни камер, считывающих сетчатку глаза. Она слегка надавила на дверь, и та поддалась.
Но там ее ждало очередное испытание. Она оказалась в зеркальной комнате, в центре которой был небольшой алтарь. Он был пуст. Она достала найденный ей ранее кибер-куб и аккуратно расположила его в центре зияющей пустоты, после чего фиолетовое свечение раскололо куб на три составляющие, обнажив его начинку – небольшой съемный носитель, напоминавший флеш-карту. Она осторожно изъяла его и двинулась дальше.
Наткнувшись на запертую дверь, и увидев восемь пустых значений на дисплее, она нажала на своем смартфоне цифру восемь и легко открыла и эту дверь. Дальше ее ждал длинный коридор, в самом конце которого находилась одна-единственная дверь, для открытия которой ей понадобилась карта доступа. Таким образом, она преодолела все испытания и очутилась внутри огромной комнаты, в которой вместо зеркал повсюду были мониторы. Она поняла, что находится в смотровой.
- Такая ирония, что камеры отсутствуют именно здесь, - услышала она знакомый голос, - вам удалось открыть кибер-куб?
- Да, - ответила она, послушно протягивая ему устройство, напоминающее флешку.
Он взял его у нее и поместил в отверстие модернизированного компьютера. Раньше она таких не видела.
- Вы готовы увидеть правду? –спросил он напрямик.
- Правду? – переспросила она, озираясь по сторонам, смотря то на один, то на другой монитор, отображавший каждый уголок этой клиники. Ей было неловко находиться в этом помещении. Она казалась самой себе соучастницей какого-то преступления, случайной вуайеристкой. Ей определенно не нравилась эта роль.
- Постарайтесь сконцентрироваться на этом мониторе, я понимаю, что сделать это вам будет не просто, но не в моей власти отключить все остальные изображения.
- Я постараюсь, - смиренно ответила она, пока ее мысли заглушались сторонними звуками, доносившимися из разных частей клиники. Это было похоже на ад - мешанина из образов и звуков. В такой обстановке сложно было сосредоточиться на чем-то одном. Это было подобно пытке.
- Слушайте только этот голос, и отсекайте все остальные, я знаю, у вас получится, - произнес мальчик, предлагая ей место прямо перед небольшим монитором.
Она села на предложенный ей стул и стала безотрывно смотреть на экран. Вначале он был черным, потом стал белым, потом красным, и только после этого появилось изображение. Старое, как сам мир. Это были кадры хроники. Черно-белый фильм со смешными двигающимися фигурами людей, которые казались фальшивыми, ненастоящими. Их эмоции были наигранны и комичны. Затем была девочка с двумя косичками, раскачивающаяся на деревянном пони. Она напевала себе под нос забавную детскую песенку. Затем пришел кто-то из взрослых, стащил девочку с пони, и на экране показали следующий кадр, где эта же девочка лежит в белой палате с прикрепленными к ее голове электродами. В ее глазах страх и непонимание. Они пускали к ее голове электрический ток, и ребенок вздрагивал, ее тельце содрогалось в конвульсиях. Следующий кадр показывал того же ребенка, она опять качалась на том же деревянном пони, но уже ничего не напевала и в ее глазах была такая пустота, какой нет даже у самых дряхлых стариков.
Экран показал цветную рябь, и картинка сменилась. Это уже был современный мир. Много людей официально одетых, сидящих за вытянутым столом.
- Объясните мне, как это действует? – спросил седой представительного вида мужчина.
- Хм-хм, - женщина засмеялась, - а вы думаете, из чего делают котлеты для бургеров?
- Из говядины, разумеется, - произнес чей-то голос за кадром.
- А вот и нет, - отвечала женщина, мяса животных давно уже не хватает, а люди требуют мясных продуктов, и мы не можем им отказать в этом. Мы сотрудничаем с медицинскими корпорациями. Они поставляют нам органы. Все очень просто. Они вырезают настоящие органы у людей, заменяя их синтетическими аналогами, а затем действуют по довольно простой, но налаженной и ставшей уже привычной схеме. Они пускают человеческие органы на котлеты и скармливают их тем, кому они раньше принадлежали, приправив глутаматом натрия. Безотходное производство. Люди не замечают того, что творится прямо у них под носом и пожирают сами себя, разве не любопытно? Разумеется, все действия и манипуляции держатся в строжайшем секрете.
- И насколько это выгодно? – снова бесстрастно спросил седой мужчина.
- Вам понравится статистика, - произнесла женщина, после чего экран заполнился цифрами, формулами, расчетами.
- Да, это прибыльный бизнес, я готов вывести его на мировой уровень, - ответил седой мужчина, и все за столом радостно подняли бокалы за столь удачное завершение беседы.
Затем на экране возникли помехи и появилась другая картинка. Двое людей в белых халатах.
- Люди ни о чем не будут догадываться, искусственные добавки в пище затуманят их разум, им будет недоступно рациональное мышление. Они сами попадутся в эту ловушку и более того, будут собственнолично садить в эту клетку своих собственных детей. Это будет многомиллионный бизнес, это безграничное невспаханное поле возможностей для исследования, и совсем не обязательно посвящать людей в то, что они всего лишь подопытные кролики.
- Но разве так можно? А как же гуманность и сострадание? Мы же врачи, в конце концов.
- Знаете, дорогой коллега, когда на кону такая большая сумма, сострадание и гуманность отходят на второй план. И, если вы откажетесь выполнять их требования, они найдут кого-то другого, посговорчивее, а вас просто уберут, или спишут, как вам будет угодно, так не лучше ли содействовать им во всем, тем более что они щедро платят. А, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку.
- Но все же объясните мне, кто эти они?
- Я и сам не знаю, да и честно говоря, не хочу знать, не наше это дело.
- Что ж, сумма не маленькая, думаю, мы найдем компромисс.
- Я знал, что вы окажетесь разумным человеком.
Экран погас.
- Как вам такой вид правды? – спросил ее мальчик.
- Мне не просто будет ее принять, - произнесла она, - а как же ты? У них есть планы на тебя?
- Еще в утробе моей матери они проводили надо мной эксперименты. Их целью было создание одаренного, я бы даже сказал сверх одаренного ребенка, для которого чувства не играют особой роли. Мой интеллект – вот что им нужно. Они намерены использовать его в своих целях. Уже сейчас меня готовят к особой роли в сфере трансплантации.
- В отношении сверх одаренности их план сработал, но в том, что касается твоей способности испытывать эмоции, я думаю, что они проиграли. Эдди, ты помнишь свою маму?
- Я знаю только то, что она мертва.
- Ты помнишь, что произошло?
- Я знаю, что ее нет, но эти воспоминания – вытесненные, я не могу вспомнить подробности. Их как будто стерли, удалили из моего мозга.
- А ты уверен, что это не ложные воспоминания, я имею в виду, что тебе не внушили мысль, что твоей мамы уже давно нет в живых?
- Я не могу представить ее живой. Я уверен, что она мертва.
- Ладно, пусть так. А отец? Что ты можешь сказать о нем?
- Он работает хирургом в этой клинике и еще, он главный по робототехнике. Он является моим наставником.
- А что ты можешь сказать о нем как о человеке?
- Он – лучший специалист в своей отрасли.
- Нет, Эдди, не о его профессионализме, а о его личных, человеческих качествах. Какой он?
- Умный.
- Ладно, оставим пока эту тему. А обо мне, что ты можешь сказать обо мне?
- Вы – добрая. Вы отличаетесь от других.
- Но как ты определил, что я добрая?
- По глазам, когда увидел вас в первый раз в клинике. Я до сих пор помню ваши глаза, настоящие глаза.
- Мне кажется, нет, я уверена, что их план лишить тебя эмоций, провалился. Я была такой глупой, что не послушала тебя и пошла на операцию. По правде говоря, я с радостью вернула бы себе свои настоящие глаза, но я понимаю, что это уже невозможно.
- В этом есть и моя доля ответственности. Мне не удалось должным образом предупредить вас. Если вы позволите, я хотел бы попробовать воссоздать ваши глаза искусственно, сделать их такими, какими они были. На самом деле, я уже разработал несколько чертежей. Я пытаюсь сконструировать ваши глаза по памяти, ваши настоящие глаза. Если вы доверитесь мне, мы сможем попробовать.
- Ты хочешь прооперировать меня? – удивленно спросила она.
- Вам не нужно бояться, это будет далеко не первая моя операция.
- Просто ты – ребенок.
- Да, я ребенок, но я не похож на всех остальных детей, если вас это утешит. И еще – талант и гениальность не зависят от возраста. Можно быть столетним стариком и не уметь пользоваться скальпелем, а можно быть двенадцатилетним мальчиком и выполнять сложнейшие операции. Я хорошо разбираюсь как в медицине, так и в робототехнике. Сложность составляет не сама операция, а создание глаз-имплантов, максимально приближенных к вашим прежним природным глазам.
- Эдди, я не сомневаюсь в твоих способностях, просто мне кажется, что в твоем возрасте детей должны занимать разные бессмысленные забавы, они должны играть в детские игры, а не работать на медицинские корпорации.
- Меня не учили играть, я этого не умею.
- Если когда-нибудь у нас будет больше времени, я обещаю, что научу тебя ничегонеделанию и праздному образу жизни. У меня в этом деле большой опыт, хорошо? – с грустью улыбнулась она.
- Договорились, - серьезно ответил мальчик.
- Эдди, есть еще кое-что, о чем я не могу умолчать. Я даже не знаю, как тебе об этом сказать. Это касается твоего отца. Я нашла в кабинете своего мужа фотографию. Она была сделана до того, как мы поженились. На ней – ты, рядом с тобой – молодая женщина, как я могу предположить – твоя мама, и мой муж. Я сделала копию на свой смартфон, хочешь взглянуть?
- Да, это мой отец, я и моя мать.
- Ты не удивлен? Ты знал, что твой отец и я…
- Нет, я об этом не знал.
- Я чувствую свою вину за то, что вошла в твою семью, даже не спросив у тебя на это разрешения.
- Я не могу сказать определенно, что у меня была семья, я обладаю только фрагментарными воспоминаниями о детстве.
- Ты так говоришь, как будто твое детство уже прошло, и как будто его у тебя и не было вовсе.
- Я помню некоторые события, но они не несут эмоциональной окраски. Это просто факты. Как будто я прочитал их в книге, или увидел их описания в энциклопедии. Я помню, что происходило со мной, как если бы я видел фильм и был просто наблюдателем. Наверное, эти события имели место быть, но сказать это наверняка я не могу.
- Прошлое не так уж и важно, как по мне.
- Прошлое во многом определяет будущее.
- Во многом, но не во всем. Иногда случается нечто непредвиденное, что никто и никогда не смог бы предусмотреть. Кто знает, может, ты решишь поменять все свои планы в самый последний момент и стать не хирургом, а, например, архитектором? У тебя еще куча времени, чтобы принять окончательное решение. С твоим интеллектом у тебя масса возможностей для выбора.
- Да, у меня много времени, но я использую его, чтобы развить себя в медицине. Я не могу быть никем другим.
Она замолчала. В его словах ощущалась мрачная трагичность, запрограммированность сознания и некоторая ограниченность. Но может это свойственно всем гениям?
- Эдди, почему ты захотел показать мне правду про изнанку современной медицины?
- Я хотел предостеречь вас, но у меня ничего не вышло, я хотел, чтобы вы знали правду. А еще у меня никогда не было друзей, а я хотел иметь друга. Художественная литература всегда была для меня под запретом, я никогда ее не читал до того момента, как в одной из книг по медицине в моей электронной библиотеке не увидел неведомо как туда попавший рассказ. Видимо, компьютерный сбой. После его прочтения во мне что-то поменялось.
- А о чем был этот рассказ?
- О настоящей дружбе, о верности и преданности двух друзей. Предостерегая вас, я хотел быть вашим другом.
- Мне бы очень хотелось, чтобы у меня был такой друг как ты, Эдди.
- Правда?
- Мне не зачем обманывать тебя. Это правда. В знак заключения нашей дружбы ты можешь обращаться ко мне на «ты».
- Я теперь – твой друг, а ты – мой, - Эдди протянул ей ладонь для рукопожатия.
- Что ж, можем пожать друг другу руки, - она засмеялась.
- Я не умею делать так, - сказал Эдди.
- Как? – не поняла она его фразы.
- Кажется, это называется, смеяться, - сказал мальчик.
- На самом деле я редко смеюсь, - вздохнула она, - но уверена, что с сегодняшнего дня, после того, как у меня появился такой замечательный друг как ты, я буду делать это намного чаще. А еще я могла бы познакомить тебя со своим другом, его зовут Сатурн и он кот, - улыбнулась она, - настоящий кот, из плоти и крови.
- Но разве не запрещено держать у себя настоящих животных?
- Да, это так, но, кажется, я пошла наперекор системе.
- Ты – очень смелая.
- Или очень глупая.
- Я так не думаю.
- Не буду с тобой спорить, но все же было очень глупо с моей стороны не прислушаться к совету друга.
- Тогда мы еще не были друзьями, поэтому это моя вина. Вина на том, кто знал о последствиях. Я знал, но не смог убедить тебя.
- Эдди, это правда, что если я откажусь от дальнейших модификаций, то сойду с ума или покончу с собой? Я провела свое маленькое расследование и узнала о некоем веществе, возможно, наркотике, на который подсаживают пациентов, чтобы те обращались в клинику снова и снова. Легальная человеческая мясорубка. И если человек хоть раз менял что-то в себе, то он становится клиентом клиники до конца жизни. Это так?
- Да, это так. Я бы сказал несколько иначе, но суть от этого не поменяется.
- Значит, я обречена? Какой у меня остался жизненный лимит? Ты можешь мне об этом сказать?
- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы восстановить твои жизненные показатели. Сейчас я работаю над особой сывороткой – антидотом. Предстоит еще ряд клинических испытаний, но я уверен, что иду по правильному пути.
- Эдди, мне нужно сказать тебе кое о чем еще. Я пока не знаю, как ты на это отреагируешь, но раз уж мы друзья, то ты должен знать. Я хочу сбежать. Убежать от своей настоящей жизни, стать другим человеком. Я хочу оставить своего мужа, но я знаю, что он никогда и ни за что не даст мне развод, поэтому для меня единственный выход – стать другим человеком. Ты поможешь мне модифицироваться? Да, я знаю, ты можешь сказать, что это опасно, и что мне не так много осталось, но я прошу тебя понять меня, я хотела бы прожить то, что мне осталось так, как хочу этого я, прожить оставшиеся мне дни свободной, насколько это возможно. Я всегда чувствовала себя чужой в окружении моих друзей – лицемерных богачей-выскочек. Если я останусь жить своей настоящей жизнью, то умру раньше, чем меня прикончит этот наркотик. На протяжении нескольких лет я искала путь или пути, средство или средства, которые помогут мне осуществить мой план, так что мое решение не спонтанное и это не временный порыв. И сейчас я поняла, что вдали замаячил огонек спасения. Ты – мой счастливый билет на свободу, только благодаря твоей помощи я смогу вырваться из золоченой клетки, в которую меня посадили мои родители и общество много лет назад. И если я умру или сломаюсь при перелете, я все равно буду благодарить судьбу за то, что благодаря тебе с моей клетки сняли непроницаемое для света покрывало, и я своими глазами увидела мир вокруг. Это мучительно больно – видеть правду, но это единственный путь быть по-настоящему свободной. Я прошу у тебя помощи только в одном – открыть дверцу моей клетки. Дальше я все сделаю сама.
- Ты – самый смелый и самый безрассудный человек из всех, кого я знал. Я помогу тебе, потому что мы – друзья. Это не значит, что я одобряю твои планы на короткую и полную свободы жизнь, но если я могу хоть что-то сделать для твоего спасения, то я сделаю это. Ты можешь рассчитывать на мою помощь. Только одного я понять не могу – чем для тебя так привлекательна свобода? Разве клетка так плоха? Она дает определенность, стабильность, размеренность, режимность, понятность территории, на которой ты проживаешь, знакомые правила, следуя которым можно жить долго, мирно и спокойно. А что дает свобода? Неопределенность, непонятность, страх будущего, неизвестность, мучительность, отделенность. Разве не так?
- В клетке нет ничего плохого, если из нее есть доступ на свободный полет. Если же воздух перекрыт и никак не удается расправить свои крылья в полете, то клетка – это ад. Я задыхаюсь в своей клетке, но это не значит, что я призываю всех остальных покинуть свои насиженные места. И да, я предпочла бы неизвестность определенности, стихийность размеренности. Кому-то может нравиться своя клетка, не обижайся на меня, Эдди, но, например, тебе. Ты чувствуешь себя на своей территории, где все тебе понятно и все подчиняется определенным правилам, но главный момент в том, что тебе нравится твоя клетка, тебе нравится в ней находиться. Именно поэтому свобода пугает тебя. Меня же тяготит моя клетка, мне не нравятся правила, по которым мне нужно в ней жить, мне в ней ничего не понятно до конца, и именно поэтому самая что ни на есть неизвестная и мучительно-неопределенная неведомая свобода так манит меня, понимаешь?
- У тебя мятежный характер. Таким как ты нужно совершать революции.
- Кровь не выбирают. Эдди, а можно я задам тебе вопрос?
- Да, разумеется можно.
- У тебя есть модификации?
- Нет.
- А ты думал о том, что в будущем, возможно, модифицируешься?
- Нет, я не думал об этом. Я создан, чтобы модифицировать других.
- А твой отец, он модифицирован? Ты что-нибудь знаешь об этом?
- Да, он подвергался модификации.
- Но он ведь понимал все последствия этих операций?
- Да, понимал, но у него не было иного выбора.
- Что ты имеешь в виду?
- Тот, кто занимает пост главы клиники по модификациям, обязан быть модифицирован, по мнению тех, кто поставил его на эту роль. Если бы он отказался, то эта должность не была бы его. Тут вопрос в том, как далеко готов пойти человек ради того, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Это вопрос тщеславия.
- Почему же он был рад, когда я модифицировалась? Никто же не знает, что я – его жена. А что касается меня, его работа настолько секретна, что я только недавно обнаружила, что он занимает такой высокий пост, да еще и в клинике по модификациям.
- На самом деле не все так просто. Это только видимость, что никто ни о чем не знает. Вот взять хотя бы тебя, ты делаешь вид, что не знаешь, хотя тебе уже все известно. Возможно, и он, делает вид, что не знает, что ты обо всем знаешь. И те, кто сделал его главой всей этой корпорации, прекрасно осведомлены о его родственниках, о его жене, о его счетах в банке и прочем. Все находятся под контролем. Никто не избежит всевидящего ока. Только здесь мы можем об этом говорить, не опасаясь, что нас услышат. Здесь, в потерянной комнате.
- Ты пугаешь меня. Я не думаю, что мой муж знает про мои планы, про то, что я знаю о твоем существовании.
- О твоих планах он, возможно, и не знает, если ты не говорила о них вслух, даже наедине с собой, а вот о том, что ты была в его кабинете и о том, что ты там нашла, он вполне может быть осведомлен. Я почти уверен, что твой дом переполнен камерами и устройствами слежения. Корпорация не может допустить, чтобы дом человека, занимающего такой высокий пост, и его окружение остались без их неусыпного внимания.
- Мне противно об этом думать.
- Тогда лучше не думать об этом, но правда от этого не изменится.
- Правда. Это тяжелое слово. Иногда оно может быть очень жестоким, - она посмотрела на электронный циферблат и вздохнула, - мне пора возвращаться.
- Через неделю я дам о себе знать и мы снова встретимся. Думаю, этого времени мне должно хватить, чтобы создать твои глаза и сыворотку.
Она вздрогнула. Раньше ей все это казалось игрой, неправдой, казалось, что только Богу подвластно создание человека и его частей. Теперь ее вера пошатнулась.
Продолжение следует...