Когда она пришла домой, муж уже сидел в гостиной и пил кофе. За все время их совместной жизни он ни разу не приходил с работы так рано.
- Где ты была? - строго спросил он.
- В клинике, - машинально ответила она.
- Зачем тебе понадобился психиатр?
- Откуда ты...
- Не спрашивай откуда, просто знаю и все, - грубо отрезал он.
- Умерла моя подруга, я до сих пор не пришла в себя от этого потрясения, мне просто необходима была помощь специалиста, он выписал мне успокоительные. Надеюсь, они помогут. А как прошел твой день? Ты никогда за все время нашей совместной жизни не возвращался с работы так рано, что-то случилось?
- Нам нужно избавиться от этого кота.
- Но...
- Я сказал избавиться, и как можно скорее, ты меня поняла? - сказал он и претенциозно покинул гостиную.
Возможно, Эдди был прав, и в их доме были спрятаны камеры, таким образом, кто-то узнал, что они приютили у себя кота, иначе как еще объяснить резкую смену настроения в поведении мужа? То, что он узнал, что она была в клинике, ее не удивило. Наверняка есть кто-то, кто докладывает ему обо всех ее визитах туда. Все эти размышления еще больше убедили ее в правильности своего выбора и подтолкнули действовать незамедлительно. Она не могла просто так выбросить Сатурна на улицу, избавиться от него, как сказал муж, нет, это уже не просто кот, он успел стать ее другом, и она не может бросить его на произвол жестокой жизни. Утром, когда ее муж уйдет на работу, она сделает все утром. По-своему, разумеется.
Она сложит в сумку все свои немногочисленные вещи. Возможно, это покажется странным, но у нее совсем немного личных вещей и одежды. Она уйдет, оставив после себя только запах своих духов. Никаких вещественных улик. Ничего материального, что указывало бы на ее существование, только эфемерный запах, который со временем улетучится и исчезнет вслед за ней. Она уйдет, оставив только воспоминания, но и они со временем сотрутся из памяти. Ничего не останется. Она совершит социальное самоубийство. Исчезнет. Навсегда.
За ночь ее планы успели окрепнуть, и утром она сделала все в точности по своим ментальным эскизам. Когда она вырвалась на свободу даже воздух показался ей другим. В ее городе, где солнечные дни можно было пересчитать по пальцам одной руки, в день ее побега небосвод озаряло слепящее, сияющее солнце! Оно за несколько мгновений успело нагреть ее волосы, ее кожу. Его свет дарил ощущение того, что все будет хорошо, что все неприятности позади, его тепло окутывало, убаюкивало, успокаивало.
Она понимала, что сыворотка Эдди будет готова только через неделю, и своим поступком она нарушила их совместные планы, но она просто не могла больше ждать, оставаться в том доме, и она не могла расстаться с Сатурном. Он был с ней в специальном чемоданчике, который она соорудила сама, проделав в нем отверстия для того, чтобы туда поступал воздух.
Не могла она попросить временного пристанища и у своих богатых подруг, их дома наверняка прослушивались и просматривались. Эдди установил на ее смартфон специальную программу, через которую они могли обменяться сообщениями в случае острой необходимости. Она почувствовала, что пришло время воспользоваться этой программой.
Обрисовав в сообщении сложившуюся ситуацию, она нажала на значок отправки. Через несколько минут ей пришло ответное сообщение от Эдди, в котором он написал, чтобы она приходила в клинику к половине второго. Он запишет ее к врачу на прием, но ей следует идти не на прием, а в потерянную комнату, там они встретятся и решат, как поступить, какие предпринять дальнейшие шаги.
Она привыкла действовать по его инструкциям, и в этот раз поступила точно так же. Она доверяла этому мальчику. Сама не понимая почему, она слепо верила ему.
Очутившись в потерянной комнате, она наконец, выпустила из сумки кота, который с удовольствием потянулся и мурлыкая, потерся об ее ногу. Экраны одновременно транслировали больничную жизнь, заполняя пространство видимостью и кипучестью жизненных процессов, но Эдди здесь не было. Ни на экранах, ни в потерянной комнате. Ей стало немного не по себе, она прижала к себе Сатурна, будто ища у него поддержки.
Правильно ли она поступила, сбежав из дома? Может быть, еще есть шанс все вернуть как было, но вопрос заключался в другом: хочет ли она этого? Возможно, она поступила опрометчиво, ошибочно, неправильно, но это ее выбор, и другого она не желает. Так она сидела и думала, пока не задремала, и, наконец, не заснула окончательно.
Ее разбудил знакомый голос:
- Извини, что задержался и не пришел вовремя, я ассистировал на операции своему отцу и просто не мог уйти посередине операции по модификации, мы воссоздавали нервные волокна, а это очень кропотливая и длительная работа, я едва нашел время, чтобы написать тебе и устроить мнимый визит к врачу.
- Ничего, все в порядке, я сама не помню, как отключилась, я вроде бы не хотела спать, наверное, это от волнения.
- Во время операции я думал, как тебе помочь и единственное решение, которое я нашел заключается в том, чтобы изменить твою внешность, модифицировать тебя, создать другого человека. Изменить не только лицо, но и отпечатки пальцев, рисунок ладоней, и, кроме того, провести операцию на связках с целью изменения голоса, то есть изменить те признаки, по которым тебя могут идентифицировать, и конечно, глаза. С биометрическим паспортом я тоже помогу все устроить. У тебя будет новое имя, новая история жизни. Ты по-прежнему не хочешь остановиться? Прежняя личность перестанет существовать, когда ты решишься на модификации. Даже если тебе захочется вернуться, то ты никогда не сможешь доказать, что ты -это ты. Прежняя ты. Никогда.
- Ты говоришь так серьезно, что меня пугают твои слова.
- Я не имел цели напугать тебя, я просто сказал вслух то, что мы получим на выходе. Да, сыворотка пока не готова, но мы не можем ждать. Теперь не можем. Надо действовать, и как можно скорее. Тебе нельзя здесь долго оставаться.
- А как же ты? Что будет с тобой? Ты не хочешь оставить клинику и пойти со мной?
- Даже если бы я и хотел, я не могу этого сделать. Они найдут меня, а заодно и тебя. Я не хочу тебя подставлять, я не хочу причинять боль своему другу.
- О, Эдди, что же нам делать? Я не хочу тебя терять. Я же только обрела настоящего друга. Но и проститься со своей свободой я тоже не могу.
Дремавший в дальнем уголке кот внезапно проснулся. Он выгнул свою спинку, потянулся и прищурился.
- Это и есть Сатурн? - спросил Эдди, - я могу подойти к нему ближе? Я никогда в своей жизни не видел настоящих животных, разве что в старых книгах.
- Конечно, можешь, я уверена, что он не будет против, смелее, не нужно его бояться, он дружелюбный и вовсе не опасный, - улыбнулась она.
Эдди сделал несколько шагов в направлении животного, на мгновение остановился, как будто присматриваясь к нему и наблюдая за его реакцией, а затем подошел еще ближе и сел на корточки рядом с ним.
- Ты можешь погладить его, уверяю тебя, ему это понравится, - заверила она Эдди.
Мальчик протянул руку к коту и несколько раз провел ладонью по его шерсти, отчего тот незамедлительно замурлыкал от удовольствия.
Вечером Эдди украдкой принес ей немного больничной еды, а еще жареной картошки фри, лоснящейся от жирного масла и щедро посыпанной солью и специями. Она поблагодарила его, и почти моментально все съела. Она пыталась заснуть, но сон к ней не приходил. Скрутило живот, поднялась температура, воспалилось горло. Может быть, из-за непривычной еды, может от того, что в помещении было довольно холодно, даже несмотря на то, что Эдди позаботился и принес ей плед.
Ее тело горело, ей казалось сквозь пелену лихорадки, что она куда-то падает, отчего временами ее конечности вздрагивали, и она возвращалась на мгновение к реальности, к горящим на периферии сознания экранам, а затем снова ненадолго проваливалась в забытье. Ее щеки пылали, ей представлялось, что ее кровь сейчас закипит. Над желудком что-то вздулось и сильно болело. Наверное, поджелудочная железа, подумала она. Такой маленький орган, а сколько требует к себе внимания. Стоит съесть что-то не то - и все признаки болезни налицо. Мало того, еще и жар со всеми вытекающими последствиями. И, как всегда, в самое подходящее время.
Она старалась лежать как можно тише, но внезапно ее одолели приступы сильного кашля, при котором каждый раз ее внутренние органы казалось, готовы были разорваться. Черт возьми, думала она, почему именно сейчас?
Эдди нашел ее утром в довольно плачевном состоянии. Она лежала в темном углу помещения смотровой комнаты, тяжело дыша. Он проверил ее пульс, дотронулся до лба.
- Эдди, это ты? - слабо произнесла она, и ее глаза болезненно заблестели, - прости, что я так не вовремя... мне так жаль...
- Тише, - спокойно сказал он, ты позволишь мне тебя осмотреть?
- Если это необходимо, - с долей обреченности ответила она, явно лишенная сил, чтобы хотя бы привстать.
- Что тебя беспокоит кроме жара?
- Желудок или поджелудочная, кажется.
- Повернись на спину и подними кофту, - приказал он таким тоном, как будто был главным врачом этой клиники, а не ребенком. Но она знала, что этот ребенок мог бы дать фору в области медицины любому врачу с двадцатилетним опытом работы в этой области. Она повиновалась, несмотря на боль во внутренних органах.
Она ощутила холодные сухие пальцы на воем животе.
- Больно? - спросил он, надавив ими в пол силы.
- Да, - ответила она, немного поморщившись.
- А тут? - он снова сделал ей больно.
- Да, больно, а еще меня тошнит.
- У тебя есть на что-нибудь аллергия?
- А почему ты спрашиваешь? При чем тут это?
- Ты не заметила, у тебя вся кожа в красных пятнах, они не зудят?
Превозмогая внутреннюю боль, она наклонилась, чтобы посмотреть на свой живот, который был покрыт малиновыми крупными пятнами, как и руки, и, очевидно, остальное тело тоже.
- Этого еще не хватало! Все и сразу! И почему именно сейчас? Почему?
Наверное, она бы задала этот вопрос еще раз двадцать, если бы Эдди ее не прервал.
- Ничего страшного в этом нет, я сделаю необходимые анализы, это не займет много времени. Конечно, лучше всего организм восстанавливается в необходимых для этого условиях, которые имеют мало общего с теми, в которых ты находишься сейчас, но не нужно ни о чем беспокоится, я что-нибудь придумаю.
Через некоторое время он вернулся, из-за своего нестабильного состояния она не поняла, сколько времени он отсутствовал.
- Твоему организму нужен покой, поэтому ты не можешь больше оставаться здесь. Сейчас тебе придется собрать свои силы и пойти со мной. Сатурну придется остаться здесь. Слишком рискованно выводить животное наружу, его поведение может быть непредсказуемо, и это может стоить ему жизни.
- Хорошо, но куда ты меня поведешь? Здесь повсюду камеры...
- Есть еще одно место, там тоже есть камеры, но я отключил их, а чтобы не возникло ненужного подозрения, запустил заранее отснятое видео с этой же камеры наблюдения, должно сработать, по крайней мере, на некоторое время.
- И что это за место?
- Моя комната. По крайней мере, там я смогу о тебе как следует позаботиться, пока ты не выздоровеешь.
- Я так понимаю, у меня нет выбора...
Комната Эдди оказалась меньше, чем она думала. В ней почти ничего не было, кроме кровати, стола и стула. Она напоминала скорее больничную палату, чем комнату. Белые стены врезались в глаза своей яркостью.
- А ты где сегодня будешь спать, Эдди?
- Об этом можешь не волноваться, я все равно собирался работать всю ночь. Времени у нас не так уж и много.
- Эдди, когда-нибудь и тебе нужно будет отдохнуть, и это не прихоть, а особенность любого человеческого организма, хотя, к чему я это говорю? В физиологии ты разбираешься гораздо лучше меня, поэтому мои советы звучат совсем неуместными, прости.
- Мне приятна твоя забота, и я хочу тебя успокоить, чтобы ты не переживала. Мой организм устроен и тренирован таким образом, чтобы выдерживать нагрузки такого рода, а тебе сейчас лучше закрыть глаза и постараться уснуть. В данных обстоятельствах - это лучшее, что ты можешь сделать.
Когда она открыла глаза после сна, то отметила, что чувствует себя намного лучше. Удобная постель и отсутствие внешних раздражителей внесли свою лепту в нормализацию ее физического состояния. Она огляделась по сторонам. Отсутствие окон мешало понять ей, какой сейчас час. По ее внутренним ощущениям ей казалось, что снаружи раннее утро. Белые стены не давали особого простора для воображения, как это ни странно. Комната молчала. Она не говорила ей ничего о личности Эдди. Кто же он все-таки такой? Эта мысль вертелась у нее в голове. Искусственно выращенный мальчик? Жертва? Гений? Ребенок со взрослым мышлением и слабыми эмоциональными реакциями? Дитя индиго нового поколения? Уникальная личность с расстройствами аутистического спектра? Кто, кто же он такой?
Почему их судьбы переплелись между собой? Что между ними общего при всех видимых невооруженным глазом различиях? Почему им суждено было встретиться при таких странных обстоятельствах? Ее мозг производил бы еще гигабайты вопросов и размышлений, если бы не пришел сам Эдди.
- Результаты анализов хорошие, но я все же принес тебе лекарство. Нужно его выпить. Очевидно, твоя внезапная болезнь - это реакция иммунной системы твоего организма на стрессовые факторы. Я понимаю, что сейчас тебе нужно отдыхать и не волноваться, узнавать только хорошие новости, но, к сожалению, я принес не очень позитивные вести. Я думаю, они не будут для тебя неожиданностью. Они касаются твоего мужа.
- Он ищет меня?
- Не только он, но и полиция. Об этом кричат все крупные телеканалы, поднялся сильный шум в прессе, об этом пишут, говорят, обсуждают. Фотографии с твоим изображением повсюду. Если мы ничего не предпримем в ближайшее время, они нападут на след. Не нужно их недооценивать, они знают свое дело.
- В СМИ говорят, что я пропала, а не сбежала?
- Да. Бесследно исчезла, возможно похищение.
- Ясно. Версия для прессы. У меня нет сомнений, что мой муж все понял, понял, что я от него сбежала. Его самолюбие должно быть уязвлено, но мне его ни капли не жаль, ну, разве, только самую малость. А ты, Эдди, что думаешь ты? - обратилась она к задумчиво сидящему мальчику со взрослым взглядом.
- Я думаю, что, если ты все решила, то нам нужно как можно скорее провести твою модификацию.
- Это может показаться тебе нелогичным и нелепым, но сейчас, когда, казалось, все уже решено, во мне появились некоторые сомнения, - осторожно начала она.
- Сомнения? Какого рода?
- Все ли я делаю правильно? Неужели цена свободы - это потеря себя в том виде, к которому я привыкла? Останусь ли я прежней? Я боюсь... Боюсь смерти своей личности. Что, если я проснусь другой и не смогу принять себя? Что, если я буду разочарована? В моей голове миллиарды этих "Что, если". Они как вирус атаковали мой головной мозг. Ты мой друг, Эдди, но в глубине души я не знаю, могу ли я тебе доверять на таком уровне, доверить всю себя тебе на растерзание. Прости, если обидела тебя своими словами, я просто хочу выговориться, сказать все, что я думаю, чтобы не осталось пробелов, чтобы ты все знал, все понимал.
- Я понимаю тебя, но я не мясник, я хирург по модификациям. Да, я еще в процессе обучения, у меня нет сертификатов и дипломов, но мне они и не нужны, чтобы считать себя одним из лучших в этой области. Обычно я не хвалюсь, но, видимо, сейчас пришло время. Я знаю о человеческом организме без ложной скромности почти все. Все изменения, которые я буду проводить, коснуться только твоего тела, не души. Я могу работать только с материей, не с духом, поэтому внутренняя твоя суть останется без изменений. А внешность - это всего лишь оболочка. Я могу сделать тебе любую внешность, какую ты только пожелаешь, ты для меня останешься прежней, моим другом. Я могу изменить черты лица, глаза, даже голос, но твою душу, к счастью, я не могу изменить, никто не может.
- В любом случае, что-то во мне, я прежняя, перестанет существовать. А если меня не будет, то кто будет? Кто будет та девушка, что будет смотреть на себя в зеркало? Узнаю ли я себя? Приму ли такой, какой я стану? Что, если не смогу? Мне так страшно.
- Ты еще можешь повернуть назад, пока можешь. Вернуться к той жизни, что была у тебя. Решение за тобой.
- Да, могу, но я не хочу. При всем при этом я хочу остаться собой. Такой вот парадокс.
- Изменения - это цена свободы.
- Ты сказал, что можешь сделать мне любую внешность, какую я только пожелаю?
- Да.
- Можно мне переложить решение и ответственность за его принятие на твои плечи?
- Можно. А сейчас тебе нужно немного поесть.
Эдди оставил ей на подносе еду, и вышел из комнаты. Она отложила тарелку и не притронулась к пище.
Некоторое время она лежала в кровати, но в конце концов, ей это надоело. Тревога мешала ей уснуть, стены комнаты давили на ее сознание. Отсутствие окон усиливало приступы ее клаустрофобии. Ей хотелось вырваться наружу, куда угодно, иначе она просто сойдет с ума, думала она. Ей было тесно и дискомфортно находиться здесь. Она не понимала, откуда в ней вдруг появилась такая смелость, но оставаться тут дальше она больше не могла.
Почему, где бы она не оказалась, ей все время хочется сбежать, думала она. Может быть это признак какой-нибудь психической болезни? И еще ее усиливающаяся паранойя. А что, если все сговорились против нее? Что, если Эдди на самом деле не желает ей добра, а просто использует в качестве живого материала для своих экспериментов по модификации? Нет, она не должна так думать, Эдди - ее друг. Но почему она все же так думает?
Мысли терзали и мучили ее, высасывали жизненные соки. Она знала единственное верное средство от этого нескончаемого потока психической словесно-умственной нестабильности. Этим средством было действие. Главное что-то делать. Не сидеть на месте, не лежать. Нужно выйти отсюда. Скорее.
Она собрала свои немногочисленные вещи, намереваясь выйти, но дверь оказалась заперта! Этого она никак не ожидала. В растерянности она вернулась обратно к кровати, положила на нее свою сумку и сделала несколько нервных шагов по небольшому пространству комнаты. Внутри нее нарастало напряжение.
Чтобы чем-то занять себя она подошла к столу, опустилась на корточки прямо перед выдвижными ящиками и стала их по очереди открывать. Первый был закрыт, второй оказался более сговорчивым, но ничего представляющего особый интерес в нем не оказалось. Оставался еще один. На этот раз удача ей улыбнулась. На дне ящика лежал небольшой портативный ноутбук. Не долго думая, она взяла его, и усевшись на кровать, включила. К ее удивлению, система не затребовала пароль. На рабочем столе она машинально нажала на папку с документами.
В ней находилось огромное количество файлов с изображением человеческих глаз, просто немыслимое количество фотографий. Чтобы все их пересмотреть, наверное, ей не хватило бы и недели, если сидеть безотрывно у монитора.
Затем она стала открывать другие папки, другие файлы, и что же? Повсюду только они, глаза! Разных цветов, форм, разрезов. Глаза людей разных национальностей, возрастов, глаза женщин, мужчин, детей. Но что самое примечательное - так это то, что все эти глаза были не модифицированными. Сейчас это было редкостью. Когда у нее самой были натуральные глаза, то она и не обращала на это внимания, но зато потом, позже, после проведенных операций она стала замечать отличия.
Зачем Эдди хранит это у себя на ноутбуке, с какой целью? Ее пугало то, что кроме изображений человеческих глаз на компьютере ничего не было. Может ли она доверять ему? Снова эта мысль начала разъедать ей мозг.
Внезапно для нее дверь открылась и в комнату вошел Эдди, застав ее прямо на месте преступления.
- У тебя довольно необычное хобби для ребенка твоего возраста, - произнесла она.
- Чтобы достичь в чем-то успехов, нужно сконцентрировать на этом все свои силы, - ответил мальчик, - я просто обязан быть лучшим в своей области. Извини, что я тебя запер, я сделал это для твоей же безопасности.
- Ладно, ты же не знал о моей клаустрофобии.
- Теперь буду знать.
- Я так понимаю, ты пришел, чтобы узнать мой окончательный ответ?
- Да, нам нельзя терять время, решать нужно прямо сейчас.
- Что ж, это решение далось мне нелегко, но я не могу сейчас отступить.
- И что это значит в конечном итоге?
- Я решила идти навстречу свободе. Вернуться обратно в тот мир для меня равносильно погрузиться в ведро с кислотой, поэтому, чтобы избежать этого, я готова рисковать.
- Я надеюсь, что это взвешенное решение, потому что хочу снова тебе напомнить - пути назад уже не будет.
- Я понимаю это, и все равно выбираю туманную неопределенность сложившейся упорядоченности. Да, я готова подвергнуться модификациям, для того, чтобы почувствовать себя свободной от тех общественных цепей, которыми я сейчас скована.
- Что ж, я надеюсь, что ты не пожалеешь о своем решении.
- Я тоже на это надеюсь.
- По понятным причинам мы не можем воспользоваться операционной, поэтому модифицировать тебя я буду в морге.
- Не самая приятная перспектива, но раз другого выхода нет...
- Я должен буду снова использовать тот наркоз, под которым тебе уже проводили операции по замене глаз. Да, это рискованно и опасно, но опять же, другого выбора у нас нет, а сыворотку, которая избавила бы тебя от этой химической зависимости, я пока не смог создать, мне нужно на это немного больше времени. Так что тебе вновь придется подвергнуться воздействию этого наркотика.
- Что ж, буду надеяться на лучшее будущее. Что еще остается? Забавно будет, если я еще сильнее подсяду на этот наркотик, а тебе не удастся изобрести сыворотку. Я лишусь своего положения в обществе, своих денег, и тогда мне уже никто не сделает модификацию, не продлит мою жалкую жизнь.
- Если я сказал, что создам антидот - я его создам. Я буду бороться за твою жизнь. Я не оставлю тебя в беде, ведь мы друзья.
- Да, друзья, - как-то печально произнесла она.
Продолжение следует...