ЖМЫХ
Стояла суровая зима 1941/1942 года. Страна напрягалась всеми силами, что бы остановить продвижение фашистских войск. Западные территории, кормившие страну до войны, были заняты врагом. Да и зима выдалась, как никогда, суровой. Было не только голодно, но и холодно.
В один из февральских дней работницу Юговской мебельной фабрики Захарову Нину отправили на Юговской кожевенный завод, за какой то надобностью.
Ей, только что, исполнилось 15 лет. Растущий организм требовал питания. А вместо этого была тяжелая работа на лесозаготовках и скудная еда, едва прикрывавшая ежедневные потребности организма для выживания. Вьюжило, брела Нина, покачиваясь от голода и от напора ветра. Идти надо было через весь поселок, ибо кожевенный завод располагался на другом конце в начале Большой улицы. А мебельная фабрика была в конце этой же улицы. И было между ними три километра. Вот уже и мост через р. Юг пройден. Осталось чуть-чуть пройти. Справа от дороги было подсобное хозяйство Бершетского военного лагеря. Летом возделывали овощи, а зимой сохраняли остатки куриного стада.
Силы оставили Нину, и она, потеряв сознание, упала в придорожный сугроб. Очнулась в незнакомой обстановке. Пахло куриным пометом, и было слышно квохтанье кур. Свет медленно возвращался в её глаза. Во рту почувствовалось, что - то съестное. Вкус был не знаком. Пыталась выплюнуть, но не получилось. Организм, на уровне химических реакций, осознал, что это какая то органика и из неё можно получить частичку недостающего питания. Жевать не было сил, пришлось вспомнить младенческие навыки сосательного характера. Сознание потихоньку прояснялось. Перед Ниной сидела пожилая женщина, но ещё не старушка, и протягивала ей кружку горячей воды. Пока Нина запивала непонятную еду, та ей рассказала, что нашла её в сугробе и притащила в курятник. В чувство привести не смогла, и поняв, что дело пахнет голодным обмороком, засунула в рот кусочек жмыха. Жмых этот был отходом маслодавилки, и его отправляли на подкормку скоту и курам. Приятная теплота заполняла желудок. Силы восстанавливались. Нина душевно поблагодарила женщину, спасшую ей жизнь, и отправилась выполнять поручение.
Прошли годы. Нина выросла, вышла замуж, родила пятерых сыновей и дочь. Теперь её стали звать Ниной Степановной. Дети выросли и разъехались. Ей не было и шестидесяти, когда она овдовела. Осталась в доме жить одна. Дочь жила рядом и часто навещала маму. Сыновья жили в других городах и весях, но, каждую неделю кто нибудь из них приезжая к маме и привозил ей продукты на неделю. Через неделю приезжал другой сын, и видя пустые полки и пустой холодильник, ругал мать за то, что та раздает еду кому попало. Мама действительно, угощала щедро всех соседей. Соседи, в эпоху либерастической дерьмократии, жили, едва сводя концы с концами и частенько впроголодь. Мама старалась помочь каждому нуждающемуся и на критику сыновей внимания не обращала, говоря им: «…чего стоните? Хлеб есть – с голоду не помрем!».
Сыновьям это не нравилось, поскольку они тоже жили в такой же обстановке и старались улучшить жизнь своей маме, справедливо полагая, что у соседей есть свои дети и они должны заботиться о своих родителях, а не наша мама.
Мне уже идет седьмой десяток лет, и только сейчас я понимаю широкую мамину душу – ОНА ПЛАТИЛА ДАНЬ ЛЮДСКОЙ ДОБРОТЕ, СПАСШЕЙ ЕЙ ЖИЗНЬ В ДАЛЕКОМ И ГОЛОДНОМ 1942 ГОДУ.
Навещая родителей на погосте, вижу последнее пристанище и всех соседей, и тихая грусть наполняет меня, и я с чувством глубокой благодарности вспоминаю историю, рассказанную мне моей Мамой - Ниной Степановной Мельниковой, прожившей трудную жизнь и не потерявшую своего человеческого обличья. Скупая мужская слеза медленно скатывается по щеке. Я ЛЮБЛЮ ВАС, ЛЮДИ!
2017 г. пос. Звездный