- Ах ты, мерзавец! Опять под одеялом целую ножку съел! Вы только посмотрите на него! И всю постель заляпал! – захлебываясь от возмущения голосила мать. – Кроме тебя в семье еще девять ртов. Забыл, что ли? С едой совсем плохо стало, а ты только о себе и думаешь. Эгоист проклятый!
Вот так всегда. Младшая сестра печенку любит, так ей каждый раз оставляют. Братья старшие как главные добытчики вообще все самое лучшее съедают. А стоит мне, младшенькому стянуть кусочек пожирнее, так они кричат: «Эгоист»! Терпеть не могу этого слова! Ну какой я им эгоист? Просто люблю свежеподжаренные ножки. Вареные тоже ничего, но со сковородочки все-таки вкуснее. Так ароматно пахнут, такие румяные и сочатся!.. Пальчики оближешь! Вот я и облизываю. Под одеялом. Почему не за столом? Так вы бы знали мою семейку, удивились бы, почему я под кровать не прячусь. Чуть что – сразу: «Эгоист!», а я просто кушать хочу, ведь объедками сыт не будешь…
- Ма, - говорю, - да ладно тебе ругаться. Ну, последняя была ножка. Так ведь там еще внутренности какие-то остались: сердца кусочек, легкие – деликатес, понимаешь. Ну разве…
Я только-только успел нырнуть головой под подушку. Кастрюля просвистела над самым ухом, и от удара в стену аж дом задрожал. Страшно было подумать, что случилось бы дальше – мать если сердится, меры ни в чем не знает, но тут, к моему счастью, возникли на пороге отец и старшие братья. Все трое тяжело дышали, а глаза их сверкали радостью.
- Быстро собирайтесь!
- За едой? – выдохнула одна из сестер, боясь поверить.
И средний брат из дальнего угла вылез. Он, видно, забился туда от страха, что и ему со мною заодно достанется. Но теперь нам всем пора было на охоту, и тут уж никто не ссорился.
Высыпали наружу под общий возбужденный гвалт – не я один изголодался. Но отец сделал нам знак рукой: «Тихо!». Добыча подошла уж слишком близко. С нашей кручи я видел их возле берега как на ладони. Один, другой, третий… Ба, да их четверо! Засаливать придется.
- Самого крупного я беру на себя, - объявил отец. – Мать займется самкой, а вы уж навалитесь на детенышей.
- Отлично! – не возражали мы и всем гуртом ринулись вниз по склону, задевая второпях за колючий кустарник набедренными повязками из пальмовых листьев.
Я себе сразу наметил маленькую симпатичную девочку с сачком в правой руке. У девочек ножки такие нежные! Мне вот только не нравилось, что в левой руке она держит ремешок с привязанным к нему четвероногим животным. Ну, ничего, с голодухи и оно пойдет. Хотя сами туристы, как их называет па, конечно, вкуснее.
Но главное, теперь мяса будет вдоволь, и какое-то время никто не станет называть меня этим обидным словом – «эгоист».