Рисунки о Робинзонах из советских сатирических журналов
Чтобы лучше рассмотреть, рисунки можно увеличить колёсиком мыши, удерживая клавишу Ctrl.
В 1743 году житель Мезени некто Еремий Окладников снарядил судно и отправил на нём четырнадцать человек на западную сторону острова Шпицберген для охоты на китов и моржей.
Через восемь дней плавания ветер переменился и вместо того, чтобы достичь западной стороны, судно прибило к восточной стороне острова, где ни киты, ни моржи и даже рыба не водятся. Пристать к берегу в намеченном месте не удалось из-за подвижки льда. Вскоре судно оказалось в ледовом плену.
Плен обещал быть долгим и штурман Алексей Химков припомнил, что мезенские жители однажды собирались перезимовать на острове и для этого взяли с собой специально приготовленные брёвна, привезли их туда и построили избу на некотором расстоянии от берега.
Чтобы отыскать эту хижину на её поиски отправились сам Химков, его пятнадцатилетний племянник Иван Химков и двое охотников — Степан Шарапов и Фёдор Веригин. С собой они взяли одно ружьё с 12 зарядами, топор, нож, котелок, кресало с трутом, 20 фунтов муки и немного курительного табака. Им бы следовало взять с собою побольше припасов, но путь лежал по льдинам и они не могли нести много груза, чтобы не провалиться и не потонуть.
Хижину нашли в четверти мили от берега. В ней они и заночевали. Выйдя на другой день на берег, увидели открытое море, на котором не было льда и, к несчастью, их судна. Никакой надежды на возвращение судна не было и им пришлось вернуться в свою избушку. Гораздо позже выяснится, что судно с оставшимися людьми затонуло.
Рассчитывать на то, что вскоре их подберёт какой-нибудь корабль, не приходилось. Не теряя времени северные робинзоны подремонтировали хижину, запаслись дровами в виде щепок, досок и стволов деревьев, выброшенных на берег прибоем. Затем приступили к заготовке мяса. Двенадцатью зарядами пороха они добыли двенадцать диких оленей. Добытого мяса хватало на многие месяцы.
Но опытные поморы не думали наслаждаться вынужденным бездельем и решили продолжить охоту. Пороху у них больше не имелось и было необходимо изготовить какое-либо оружие для охоты. Они решили использовать найденные на берегу железный крюк, гвозди и другие железные предметы, которые находились в досках, оставшихся от разбитых кораблей и выброшенных волнами на берег.
Железный крюк приспособили под молоток, насадив его на палку. Вместо наковальни использовали большой камень. Из двух оленьих рогов сделали клещи. Вначале изготовили две рогатины, отковав для них две железные пики из больших штырей. Заточив пики на камнях, прикрепили их кожаными ремнями из оленьих шкур к палкам толщиною с руку.
С большим риском для жизни охотников этими рогатинами убили первого белого медведя.
На берегу подобрали еловый корень, имевший форму лука, который с помощью ножа превратили в настоящий лук. Из жил того медведя сделали на лук тетиву. К стрелам из еловых палочек привязали тонкими нитями из медвежьих жил наконечники, скованные из гвоздей. В качестве стабилизаторов такими же жилками привязали чаечные перья. За время пребывания на острове этим оружием они добыли 250 оленей, не считая великого множества чёрных лисиц и песцов.
Что касается белых медведей, хотя их и убили десяток, но всегда подвергались высокой опасности. Только на первого медведя островитяне напали сами. Остальных убили, обороняясь от нападения, ибо некоторые медведи силой ломились в избушку, пытаясь добраться до людей. Иногда эти свирепые хищники обращались в бегство от крика, который поднимали люди, обороняясь от них. Однако своими нападениями они внушали страх и люди не решались выходить из хижины поодиночке и без рогатин.
Длительное время моряки ели почти сырое мясо без соли, потому что у них была только русская печь, в которой не было возможности поставить котёл. Непрестанный страх и опасение от белых медведей препятствовали готовить мясо на костре во дворе, с другой стороны этого не позволяли острый недостаток дров и долговременные зимние условия. Зимой снег выпадал в таком количестве, что вся хижина была им занесена так, что из неё не было никакого другого выхода, кроме лаза, который они были вынуждены сделать в кровле.
Выходом из положения с пищей стало копчение и вяление прозапапас мяса, которое они развешивали как в хижине (печь топилась по-чёрному), так и снаружи на верхней части кровли, где медведи не могли его достать. Таким образом, мясо висело у них всё лето на вольном воздухе. Этот опыт оказался настолько удачным, что во время всего своего пребывания на острове они умножали запасы вяленого мяса, насколько это можно было.
Недостатка в питьевой воде на острове не было. Летом люди утоляли жажду из многочисленных ручьёв, зимой вносили в избу и растапливали снег. Неудобством было обстоятельство, что с корабля они взяли с собой небольшой котелок.
В полярных условиях злейшим врагом мореплавателей является такая болезнь, как цинга. В те времена причину цинги приписывали или стуже, или другим неизвестным обстоятельствам. Опытный Алексей Химков, которому не раз случалось зимовать на Шпицбергене, знал средства, предотвращающие этот беспощадный недуг. Они заключались в употреблении сырого мяса, питье тёплой оленьей крови, еде сырой ложечной травы и активной физической нагрузке на мышцы. Трое матросов, используя данные средства, совершенно избавились от этой напасти, тем более, что постоянно занимались охотой за оленями и лисицами. Четвёртый матрос Фёдор Веригин испытывал непреодолимое отвращение к оленьей крови, к тому же был неповоротлив и ленив и почти всегда отсиживался в избе. С самого начала прибытия на остров у него началось заболевание цингой, которая впоследствии до того усилилась, что он почти шесть лет находился в страданиях. В последние годы Фёдор беспрестанно лежал в постели, не имея сил даже встать. Это принудило спутников кормить его до самой смерти, как беспомощного новорождённого младенца.
В своей хижине островитяне и зимой, и летом должны были иметь непрерывный огонь. У них были с собой огниво и кремень, но недоставало трута. Поэтому они из глины изготовили несколько сосудов, наподобие лампад, заполнили их оленьим салом, а вместо фитилей использовали обрывки пеньковых канатов и верёвок, найденных на берегу вместе с обломками кораблей. Огонь в их жилище с тех пор не угасал до тех пор, пока они не взошли на судно, доставившее их на родину.
В распоряжении матросов имелось множество оленьих и лисьих мехов, которые служили им в качестве постели и одеял. Трудность состояла только в выделке кож, которую они освоили, вымачивая шкуры в пресной воде, а затем разминая их руками с применением растопленного оленьего жира. После такой выделки кожа становилась мягкой и гибкой, пригодной к изготовлению одежды и обуви.
У них не было шильев и иголок для сшивания обуви и одежды. Но у них было железо из обломков досок и они смогли выковать из проволоки хорошие шилья и иглы, пробив в них кончиком ножа отверстия для жилок, и заточив на камнях. Кроили шкуры остро заточенным ножом, а так как они не были искусны в портновском и сапожном деле, то до всего приходилось доходить по образцам существующей одежды.
Ранее найденный способ разрезать медвежьи и оленьи жилы на нити любой нужной толщины, способствовал пошиву всех вещей, необходимых для защиты тела от любой погоды.
Если бы не уныние, которое обычно сопровождает уединённую поневоле жизнь, и не возникающие порою размышления, что они неизбежно должны тут умереть, то узники острова могли быть удовлетворенны выработавшимися условиями быта.
Несчастные люди прожили шесть лет в своём печальном жилище до тех пор, как умер Фёдор Веригин, который перед смертью был беспомощен и терпел жестокие мучения. Его смерть, хотя и избавила от необходимости ему служить и его кормить и избавила от переживаний, видя его беспомощность, но была для них весьма ощутима. Они видели, что число их уменьшилось и осталось только трое.
Так как Веригин умер зимой, выкопали в снегу яму и положили тело в неё, хорошо укрыв, чтобы его не сожрали белые медведи.
С грустью размышляя о неминуемом отдании последнего долга оставшимся товарищам по несчастью или получении этого в отношении себя, вопреки пессимистическим мыслям, наконец, 15 августа 1749 года они увидели паруса российского судна.
Трудно описать радость, которую почувствовали эти отчаявшиеся люди, увидев своё неожиданное освобождение. Кораблю пришлось несколько задержаться, пока на него перенесли 50 пудов оленьего сала, множество оленьих кож, так и кож чёрных лисиц и песцов и те десять шкур, которые они сняли с убитых ими белых медведей. Они взяли из избы свой лук, стрелы, копья, а также негодный топор, испорченный нож, шилья, иглы в костяной коробке, искусно сделанной ими с помощью ножа, жилы белых медведей и оленей, словом, все свои пожитки.
Прожив на уединённом острове шесть лет и три месяца, 28 сентября 1749 года мореходы благополучно прибыли в город Архангельск.
Прибытие штурмана Алексея Химкова едва не стало гибельным для его жены, которая стояла на причале. Узнав своего нежно любимого мужа, которого не видела шесть лет и считала погибшим, не дождавшись пока он сойдёт с корабля, по неосторожности оступилась с мостков в воду, поспешив в его объятия, и едва не утонула.
В заключение следует упомянуть, эти люди столь долгое время обходились без привычного хлеба, что с большим трудом могли его есть. Они жаловались, что хлеб тяжело раздувает живот. То же самое говорили они о напитках и пили только чистую воду.
Когда весть о приключениях отважных российских поморов дошла до столицы, фаворит императрицы Елизаветы Петровны граф П.И.Шувалов поручил гувернёру французу Ле Руа, обладавшему кое-какими литературными способностями, написать книгу об Алексее Химкове и его товарищах. Такая книга толщиной всего в десяток страниц вскоре была написана и издана сначала на французском и немецком языках, и лишь в 1772 году на русском. Книжка называлась «Приключенiя четырехЪ россiйских матрозовЪ кЪ острову Ост-Шпицбергену бурею принесенныхЪ, где они шесть летЪ и три месяца прожили».
В годы написания приключений четырех российских матросов в России впервые на русском языке вышла повесть Даниэля Дефо «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо». Поэтому Ле Руа решил как-то отреагировать на нее, сопоставить условия, в которых оказались герои, показать, что жизнь может создать такие сложные и опасные ситуации, за которыми не может угнаться даже фантазия писателя. Один из соавторов книги Вернизобер писал о приключениях русских матросов: «Англичанин сообщил нам баснословную историю Робинзона Крузо. Но эта история реальная и действительная. События первой разворачивались в жаркой стране, наши же матросы пережили их в глубине Севера, на 77-м с половиной градусе. Англичанин мог приготовить пунш из винограда, произрастающего на его острове. Наши же бедные, несчастные, но твердые духом русские довольствовались водой...»
Александр Соханский,
май 2017 г.