Я в больнице. Перевожу взгляд с потолка на капельницу у моей кровати. Одна рука лежит на свернутом полотенце с воткнутой в вену иглой. В другой руке телефон – вдруг зазвонит, а я не услышу.
В больничных стенах жизнь, как на кинопленке, в замедленном темпе проплывает. Вспоминаю себя студенткой: задорной, улыбающейся девчонкой. В голове, конечно, были мальчики. Нравились мне парни выше меня ростом, плечистые, сильные. А за мной бегал невысокий, скромный, молчаливый Генка. Сначала отшучивалась, порой насмехалась, а потом сдалась. А все потому, что настойчивый был. Часами мог стоять под окнами моего дома в любую погоду, букеты цветов в двери квартиры втыкал. Как-то так получилось, что начали мы дружить, а потом и свадьбу сыграли. И пошла у меня обычная жизнь. Окончила институт, устроилась на работу, ушла в декрет, родила дочку Галочку. Потом снова работа, домашняя круговерть среди стирок, уборок, готовок. Генка тоже работящим оказался: на двух работах успевал и дома помогал. Купили двухкомнатную квартиру. В общем, втянулась в семейную жизнь, замечая лишь в новогодний праздник, что очередной год пролетел.
Приехали к нам из соседнего города командировочные проводить испытания оборудования. Вадима я отметила сразу. Окинув взглядом его фигуру, мне захотелось пройтись рядом с таким мужчиной – статным, с сильными руками, с темной шевелюрой, с пробивающимися седыми волосами на висках. Он был ведущим специалистом и руководил всем проектом. Солидный, без лишней суеты, спокойный, с умным проникновенным взглядом. Мне хотелось с ним познакомиться, и такой случай представился, когда вместе выходили из офиса.
- Живу в соседнем городе, а у вас ни разу не был, - как бы невзначай произнес Вадим.
- У нас много интересного, - подхватила я разговор, - красивая набережная, парк, музей, а еще старая часть города, в которой дома сохранились с прошлого века.
- Мне кажется нам нужно это посмотреть вместе, - уверенно сказал Вадим.
И я без лишних словесных сомнений и возражений согласилась.
Я почувствовала себя молоденькой студенткой, мечтающей о таком друге, как Вадим. И вот он – рядом, держит меня за руку. Мне казалось, что каждый день над городом встает радуга – так было хорошо на душе, уютно, необыкновенно приятно.
Как это было у нас впервые? Лучше, чем я ожидала. В гостиничном номере, за задернутыми наглухо шторами, в плену его сильных рук, крепких объятий и горячего дыхания.
- Милый, как я буду без тебя?! – шептала я уже в предчувствии разлуки.
- А надо ли расставаться? – сказал Вадим, и взглянул мне в глаза, как будто прочувствовав всю меня до кончиков пальцев. И взгляд его в этот миг был грустным. – Насколько у тебя все хорошо дома? Ты уверена, что нам нужно расставаться?
Месяц моих душевных метаний – и чаша весов в пользу Вадима перевесила. Своей давней подруге Рите я доказывала, как мне необыкновенно хорошо с Вадимом.
- Да ты пойми: я как будто на другой "планете". Это то, что я ждала еще двадцать лет назад, но подвернулся Генка. Представляешь, я, словно спала, а сердце мое лежало где-то далеко на полке, заставленное банками из-под варенья и солений. А теперь вот Вадим достал мое сердце и заставил его биться по-настоящему. И почему я должна упускать свой шанс, тем более что Вадим развелся два года назад и абсолютно свободен?!
- Да, но ты не свободна, - увещевала меня Рита.
- Риточка, милая, у нас с Генкой только быт, мы дома по разным комнатам сидим и даже не разговариваем. Галка уже год как замужем. Неужели я не могу подарить себе кусочек счастья, поселиться на другой «планете»?
На жилье я не претендовала, знала: Генка дочку не обидит. Его можно обвинять во многом, но отцом он был отличным. А у меня осталась маленькая квартирка от мамы. Но вряд ли я в тот момент задумывалась о запасном аэродроме.
Сказав мужу, что подаю на развод, увидела его изменившееся лицо. За эти годы он привык, что все идет по накатанной, без каких-либо жизненных потрясений и изменений. Поэтому новость изумила его. Генка пытался выяснить, почему и зачем. Просил подумать, уговаривал, то и дело выбегал курить (хотя бросил еще пять лет назад). В конце концов, сказал уставшим голосом, что все простит и забудет, лишь бы жить по-прежнему.
- Я не могу ложиться в постель с нелюбимым человеком, - ответила я Генке как можно мягче, почти умоляюще.
Переезд прошел легко. Даже с работой уладилось быстро: просто перевелась в головной офис. И стали мы жить с Вадимом в его однушке. Гуляли вечерами по улицам, пили в кафешках кофе, выезжали за город побродить по лесу.
В обволакивающем тумане любви я забыла о своем здоровье, стараясь не обращать внимания на боли внизу живота. Но к врачу все же пришлось обратиться, и новость меня обескуражила: нужно делать операцию. Я еще протянула месяц, а потом решилась. Вадим уже во время всех обследований был насторожен и как-то уклончиво уходил от разговора о предстоящей операции. Я убеждала саму себя, что даже на несколько дней ему не хочется расставаться. Но стала замечать, что все чаще он задерживается на работе. Потом какие-то вечерние и даже ночные звонки на телефон стали настораживать меня. Собираясь в больницу, поймала его взгляд – такой же грустный, как тогда в моем родном городе, когда я сказала о расставании.
И вот я уже после реанимации лежу в палате. Недавно звонила дочка. Свою болезнь я скрыла от нее, убедив, что всего лишь пустяковая процедура. Я ждала, что позвонит Вадим, что холодность наших отношений – это всего лишь его волнение, озабоченность по поводу моего здоровья. Потом не выдержала и позвонила сама:
- Милый, все прошло хорошо, мне уже лучше.
- Поздравляю Лена, выздоравливай.
И все. Ни звонков, ни посещений.
- Как же все банально в этом мире, - размышляла я. Когда у тебя все есть, хочется большего, необыкновенных чувств, новой жизни, словно тебе поставили укол анестезии, и ты отключаешься от реальности. А потом тяжело отходишь, возвращаясь в прежнюю жизнь. А будет ли она – прежняя? Теперь надо выкарабкиваться из болезни, потом возвращаться в родной город на старую работу. Единственный плюс в этом – снова ближе к дочери.
Моих соседок по палате то и дело вызывали на свидания и они возвращались с объемными пакетами от заботливых родственников. У меня в этом городе никого не было кроме Вадима, а с сослуживцами я еще не в таких доверительных отношениях, чтобы делиться своим диагнозом. Поэтому лежала после капельницы, отвернувшись к стенке.
- Лена, к тебе пришли, - наклонившись ко мне, сказала женщина, кровати с которой у нас стояли рядышком. – Сама-то спуститься сможешь?
- Кто пришел? – недоуменно ответила я вопросом на вопрос.
- Да не знаю, вот сейчас тебя попросили выйти.
Вадима мне уже не хотелось видеть. Если он решил проявить снисходительность, то это еще больше ударит по моему самолюбию. Еще сегодня утром, когда я лежала под капельницей, мне хотелось увидеть его наклонившимся надо мной, а сейчас - никакого желания встречаться. Я догадывалась, что он мне скажет, поэтому с неохотой стала подниматься с кровати. Не накрашенная, бледная, с собранными в хвостик волосами, я взглянула на секунду в зеркало и вышла в коридор.
Спустившись на лифте, медленно пошла к стоящим у стенки кушеткам. И тут я увидела знакомый силуэт. Генка стоял у лестницы спиной ко мне (он ждал меня с другого выхода). Из-под кепки, прикрывающей лысину, виднелись светлые редкие волосы. Он переминался с ноги на ногу и также как двадцать лет назад, стоял с букетом цветов. Только в этот раз у него в руках была большая спортивная сумка – та, с которой мы ездили с ним в отпуск.
Я остановилась, придерживаясь рукой за стену. Генка, почувствовав мой взгляд, повернулся. И тут же рывком направился ко мне.
Присев на кушетку, никто из нас не решался заговорить первым (мы даже не поздоровались). Генка как-то смущенно и торопливо начал открывать сумку, извлекая из нее пакетики, набитые чем-то съестным, и клал мне их на колени.
- Да нельзя мне так много.
- Соседок по палате угостишь.
- Как там Галочка? - спросила я Генку.
- Галочка?! Да хорошо, хорошо все.
- Как ты узнал? - решилась все же я задать этот вопрос.
Генка пожал плечами.
- Случайно.
- Дочка рассказала?
- Нет, с ней мы на эту тему не говорили с тех пор, как ты уехала.
И потом, словно уговаривая, продолжил.
- Ты главное – поправляйся. Кушай хорошо, не простывай. И если нужно чего – лекарства там, продукты, - звони. Я эту неделю здесь буду.
- А как же на работе?
- Отгулы накопились, вот и взял сразу все.
Я вспомнила, как много лет назад заболела воспалением легких наша Галочка, и я с ней лежала в больнице, а Гена навещал нас каждый день, приносил домашнюю еду и чистое белье. Он также был заботлив и немного растерян.
- Ну ладно, пойду я, - сказал Генка, поднимаясь с кушетки. И тут вспомнил про букет и вручил мне розовые хризантемы. – Я там тебе термокружку принес, вдруг пригодится.
Санитарка помогла занести мои авоськи в палату, и я, сидя на кровати начала перебирать их содержимое. Я не была голодна, мне было просто интересно, что там Генка положил. В термокружке нашла целлофановый пакет, в котором было что-то завернуто. Оказалось - ключ от нашей квартиры! От нашей общей крыши, под которой мы прожили много лет. И я хорошо помню, как мы вселялись, как первый вечер ужинали на полу и смеялись от счастья.
Я не хотела, чтобы мои слезы видели соседки по палате, поэтому, отвернувшись, укрылась одеялом, будто сплю.
На другой день мысль, откуда Генка узнал, что я в больнице после операции, не давала мне покоя. Единственный человек, который мог проговориться, это Вадим.
- У меня только пара вопросов, - сказала я сразу же, как услышала его голос. – Тебе звонил на работу Геннадий? И что ты ему сказал?
- Лена, не усложняй, я приеду к тебе, наверное, завтра, нет – послезавтра…
- Вадим, ответь мне, пожалуйста, на мой вопрос.
- Да, он звонил мне на работу. И спросил, насколько серьезно мы зашли и будем ли расписываться.
- Что ты ответил?
- Что я не ограничиваю твою свободу. И что тебе сделали операцию.
- Понятно, спасибо за откровенность.
Странно, но мне даже не было больно. Единственное, о чем я хотела узнать, теперь мне было известно. Генка чисто по-мужски хотел выяснить отношения, а узнал о моей болезни. Неугомонный Генка! Он как двадцать лет назад упорно стоял на своем. Только раньше у моего подъезда, а теперь настойчиво ждет меня в нашем доме.
Я сжимала в руках ключ от квартиры и все больше ощущала, как мне хочется тихого семейного ужина с моим понимающим Генкой, невысоким, уже почти лысым, но таким родным и надежным. Прощай, другая "планета"! Я больше не хочу тебя обживать. Я хочу домой!