Глава 6
http://www.proza.ru/2017/05/25/1978
Глава 7. Сторожка.
Сторожка была совсем рядом, но, добежав до нее, путники промокли насквозь. Вода протекла за воротник, и холодно струилась по спинам. Тяжелые мокрые кроссовки с налипшими комьями земли и глины гнусно чавкали...
К единственной двери домика вела трехступенчатая лесенка с синими перильцами. Небольшой козырек поддерживали деревянные стойки. Старая, обитая посеревшей от времени вагонкой, дверь, была закрыта на амбарный замок. Но он, как оказалось, был только навешен на петли. И верно – от кого прятаться?
Молодые люди вошли в полутемные сени. Василий опять запнулся – под ногу попалось пустое ведро. А вот и второе.
– Я мигом. Тут колодец. Видишь, под навесом?
– Да куда в такую-то непогоду, может, потом, когда дождь закончится?
– Долговато ждать придется, однако.
Василий скинул на пол сумку, схватил ведра. Жестяное ведро на цепи мягко плюхнулось в воду. Ворот скрипел.
– Вот и я! – Василий буквально ворвался в домик, поставил ведра и закрыл входную дверь на засов, чтобы ее не распахнуло порывом ветра. Ирина же по-прежнему стояла на пороге, не решаясь пройти дальше.
Осмотрелись. В сенях, слева, нашлось место аккуратной, подготовленной к зимним холодам поленнице. Обычный дачно-деревенский инструмент находился в маленьком чуланчике. Справа две двери – одна, как они выяснили позже, в туалет, а соседняя – в большую кладовку. Свет проникал через маленькое окошечко. Дверь в единственную комнату была не заперта. Ирина сделала шаг вперед, протянула руку – выключатель оказался там, где и можно было предположить – справа от входа.
– Ух, теперь бы переодеться и обсушиться.
В домике было тепло, даже душно, но они и не подумали открыть окно. Выстудить помещение просто, согреться же…. Инстинкт повелевал быть предусмотрительными, слишком много неожиданностей за один день.
Ирина принялась стягивать с себя промокшую одежду, Василий скинул кроссовки и бросил их около входа, затем джинсы, и отжал за порогом.
Девушка промокла насквозь, и не могла справиться.
– Подожди, сейчас помогу, – сказал Василий, увидев тщетные старания Ирины.
Мокрая одежда плотно прилипла к телу и плохо поддавалась продрогшим пальцам. У Ирины зуб на зуб не попадал. Она никак не могла справиться с ремнем. Мокрый
Василий помог расстегнуться и стащить джинсы.
– Ужас, правда?
– Ничего, печку затопим, подсушимся.
– Ага, а сейчас….
– Выжмем, и повесим.
Куртки, джинсы и футболки были грудой сброшены в сени.
– Сейчас бы сухое…. Девушка увидела вафельное полотенце, и начала активно растираться, но по-прежнему, дрожала.
– Оно есть у меня, – кивнул Василий, развязал рюкзак и достал полиэтиленовый пакет, из него – другой, на молнии.
– Вот, держи, здесь все, только размер мой…
– Как ты ухитрился?
– Случайно, – не стал хвастаться Василий, – у меня несколько таких пакетов, удобно. Сложил, один комплект сносишь, и…
– Отвернись, – я сниму все…
– Давай, я тоже ….
– Ой, они… – девушка рассмеялась, укутавшись во фланелевую рубашку, семейные же трусы в цветочек доходили почти до колен.
– Вот, смотри, еще валенки из здешнего арсенала. Надевай!
Валенки довершили странный наряд Ирины.
– Подожди чуток, сейчас согреемся! – прямо в комнате, справа, находилась
настоящая русская печка, с конфорками, беленой трубой, подом и задвижками, – спасибо хозяину, предусмотрительный мужик. Надо бы потом его найти и поблагодарить. А здесь – закуток теплый, с лежанкой. Печка нагреется, отдыхай и радуйся.
– Если выберемся.
– Это уж точно, – рассмеялся Василий, – куда ж нам деться! – Настрогал лучинок, скомкал несколько старых газет, лежащих на печи, и затопил печку. Наполнил большой железный чайник. И поставил на электроплитку, – пока электричество есть, не пропадем. Сейчас разгорится, повесим одежду, и до утра высохнет.
– А самому не холодно? – Василий был босиком и только во влажных плавках.
– Может, на себя что накинешь? Вот, посмотри, и тебе найдется, – Ирина рассмеялась.
И правда, – слева от входа также на гвоздике висела телогрейка, старый свитер и стояли еще одни валенки. Они пришлись ему впору, он накинул последнюю сухую рубашку, телогрейку же пристроил на плечи озябшей девушки, присевшей на корточки возле пода и протянувшей руки поближе к огню.
– Ну, и видок у тебя, – рассмеялась девушка, …
– Еще по шубе, и сможем отпраздновать Новый год…
– Нет, ты на Деда Мороза не похож, бороды нет.… Все, чуток.
Ирина развесила одежду на веревочке, протянутой над русской печкой, присела на лавку. Натянула рубашку на колени, вытянула ноги к огню, согреть пальцы.
Скамейка прислонена к столу, занимавшему все пространство до противоположной стены. За ним – топчан, покрытый армейским одеялом, подушка с цветной наволочкой. Слева – единственное окошко, занавешенное аккуратными белыми занавесками, в которое неистово хлестал дождь. А ставни почему-то внутри домика, а не снаружи.
На стене за столом, над топчаном, чуть левее, – застекленные полки, на одной из которых стояло несколько книг, и лежали какие-то бумаги. На другой – пара чашек с блюдцами, несколько стаканов и чайные ложки в маленькой баночке из-под майонеза «Провансаль». Направо от входа – сооружение красного дерева, (т.е. покрашенное в темно-красный цвет и когда-то покрытое лаком), выполнявшее роль шкафа и буфета одновременно. Правая половина закрывалась сплошной фанерной дверцей, Василий дернул, и та открылась с привычным скрипом. Несколько армейских же выцветших рубашек, безразмерные штаны, стопка белья и полотенец. Есть во что переодеться.
– Смотри-ка, – пошутил Василий, как в гостинице.
– Только бы не застрять надолго, Ирина вздохнула, – а…
В правой половине самодельного шкафа ряд застекленных полок с хозяйственной утварью – граненые стаканы, фаянсовые тарелки, сахарница, полпачки соли, маленькие коробочки для специй, на открытой полке – остановившиеся часы. На нижней, закрытой, полке буфета – небольшой запас круп, чая и даже не початая бутылка водки. Жилище освещалось единственной лампочкой с металлическим отражателем без абажура.
Она раскачивалась, и все немного численные предметы, освещаемые неровными брызгами пламени из печи, отбрасывали причудливые тени. Стены зашпаклеваны, а возле топчана обиты вагонкой, и даже покрыты лаком, хотя это могло показаться излишеством для сторожки. Но ведь хочется уюта, не так ли? И вообще, особенно после жуткой и промозглой погоды…. «Странно, что еще электричество есть, надолго ли?» – опять подумал про себя Василий, но сказал лишь:
– А чайник-то уже закипел! Сейчас чайку попьем, вообще хорошо будет. А ты посмотри, нет ли где сушеной малины, вроде запах слышу, а, вот. – Василий нагнулся, порылся среди баночек. – Тебе добавить в чай?
Но мог бы и не спрашивать. Заварил из початой хозяйской пачки в фаянсовом чайнике, добавил малины…. Пока чай настаивался, Василий принес из сеней еще одну охапку и подбросил дрова в печку. Весело играл огонь, наполняя теплом прибежище путников, и не верилось, что за окном бушует непогода...
…
– Ой, как хорошо! – прихлебывала чай, держа стакан обеими руками.
– Теперь уже согрелась?
– Немного, только сзади поддувает. Хорошо, когда огонь в печи, дрова потрескивают. Как ты думаешь, до утра закончится? – она кивнула в сторону окна.
– Очень бы хотелось, но вряд ли. В природе какой-то катаклизм, наверное, это со стеной связано, и, кажется, мы почти в эпицентре. Смотри, еще семи часов нет, а какая темень. Но здесь-то мы пока в безопасности. Стены крепкие, тепло, вода – рядом, да и припасов предостаточно. Так что продержимся, может, и уходить не захочется, – улыбнулся он.
Но в то же время Василий чувствовал, как в него впиваются мелкие, не болезненные, но противные иголки – будто что-то вытягивают из него. Неужто болезнь не прошла? Нет, что-то другое... В мозгу промелькнули давние кошмарные видения, медузой спускающиеся беспросветные фиолетовые облака, с еще более темными искрами, разящими во все стороны стрелками. Василий вздрогнул, тряхнул головой – видение не пропало, но отступило. Ирина встревожено повернулось к нему:
– Что с тобой, милый? – и взяла его за руку.
От ее прикосновения ему стало теплее, он присел рядом, не выпуская ее руки:
– Так, пригрезилось. Наверное, еще не совсем поправился. Скоро пройдет.
Василий не хотел делиться своими подозрениями с девушкой, но то, что им придется не сладко, он почувствовал всем своим существом. Некоторое наступившее затишье не могло обмануть его. Незримые волны пронизывали пространство, пока лишь слегка касаясь путешественников, но что еще может произойти? Однако близость Ирины успокаивала и отгоняла тревожные мысли, а горячий, крепкий чай давал бодрость.
Трещали дрова в печи, и, если выйти наружу, то можно было бы увидеть, как струящийся легкий дымок отрывается от трубы и уносится вдаль.
Василий время от времени открывал дверцу и подбрасывал полешки в огонь. Тот радостно облизывал новую жертву и кидался искрами, завораживал и притягивал. От мокрой одежды, висящей над плитой, парило. Стало даже жарковато, только из окна тянуло прохладой.
– Садись рядом, что ты… она замялась.
Василий присел на скамейку и обнял девушку левой рукой, и бедра их соприкасались. Ирина сидела, закинув ногу за ногу, опираясь на край стола, и задумчиво глядела на огонь.
– Перекусить не хочешь? Можно поискать чего-нибудь, да и консервы есть в запасе.
Сейчас бы молодой картошечки подкопать, но больно уж паршиво на улице...
– Да, конечно, – ответила девушка, – но потом.
В печке треснуло, и Василий, высвободив руку, открыл дверцу и пошуровал кочергой, чуть привстав с лавки:
– Хорошо горит! Так бы и сидел, никуда спешить не надо, все есть, тепло, и ты здесь.
– Правда?
– Ну что ...
Василий еще хотел сказать, что ему повезло, что он ее встретил, что она ему понравилась, и что давно не было так хорошо, просто сидеть и смотреть на огонь, что он….
Романтическое настроение не могло испортить даже надвигающаяся неведомая опасность, необходимость, – не сегодня, так завтра, предпринимать какие-то действия, чтобы выбраться отсюда и добраться до Лопухов. И еще он чувствовал, что близость Ирины создает своеобразный защитный экран, от которого отражаются губительные волны, и придает ему силы, и то, в чем он пока еще не мог или не хотел себе признаться...
– Я сяду к тебе на колени, только подушку положи за спину…
– Ага, сейчас поправлю.
Василий взял плотную подушку с топчана, прислонил к столу, а сам к ней спиной. И девушка села к нему на колени. Он словно окаменел, сохраняя неподвижность. Голова Ирины лежала у него на плече, волосы щекотали… если можно остановить мгновение, то именно сейчас…. Тонкая жилка на шейке пульсировала, но мог лишь легко прикоснуться губами к ней…. Вдруг ее дыхание участилось, и ласковые поглаживания по спине не успокаивали…. Он едва услышал:
– Тебе ничто не мешает? Еще как! Но разве мог он об этом подумать или сказать! …. Но девушка не могла не почувствовать….
Ни с чем несравнимая гармония и ощущение счастья. ….
– Ты что?
Такое может продолжаться вечно. Василий не отпускал девушку ни на миллиметр, окунаясь в ее нежность….
– Я люблю тебя, – он не помнил, произносил ли подобное раньше, но девушка не успела ответить….
Внезапно раз ярко вспыхнула и разлетелась со страшным хлопком на мелкие осколки лампочка, осыпая молодых людей стеклянными брызгами, и дом погрузился в полумрак. Ирина вздрогнула:
– Ой, что это такое?
…
Василий с трудом оторвался от своей возлюбленной.
– Сейчас разберемся и что-нибудь придумаем... Ириш, ты только не ходи босиком – осколки повсюду. Свет сначала наладим.
Он снова накинул телогрейку и выскочил в холодные сени. Там тоже было темно. Василий, больше для проформы, передернул выключатель на распределительном щитке – никакого эффекта...
…
Сменный дежурный на районной электростанции поглядывал на часы – половина восьмого, еще пару часов, и его сменят. Хорошо, что будет автобус, а то пехом добираться в такую погоду. Хрен знает, что происходит. Он не мог припомнить, чтоб летом, в начале августа, и такой снег. Да и приборы барахлят. Впрочем, на старенькой электростанции, работающей еще со времен царя Гороха, и не мудрено, кто ж будет менять оборудование? Работает, и пусть себе работает. Но что же с погодой? «Циклон, наверное, с какого-нибудь Норвежского или Баренцева моря. Хотя вряд ли, больно уж далеко. Ну и черт с ним, денек-другой, и все образуется».
Подумав так, он встал и подошел к окну, чтобы посмотреть, что там творится на улице. Но последним, что он увидел, был огромный, все сметающий черный вал, стремительно накатывающийся на здание электростанции. Дежурный так и не узнал, что это была первая физическая атака Варикона, и что смертоносные языки унесут еще не одну жизнь.
Через несколько минут его расщепленные останки были поглощены вариконом, а ненужное здание, вернее, что от него осталось, пылью оседало на тяжелый июльский снег.
В совершенном нечеловеческом мозгу варикона шли постоянные процессы обработки информации, направленные на получение новой и новой энергетической пищи. Начинал он с наиболее доступного. Сначала его жертвой стали ослабленные и незащищенные существа, находившиеся в состоянии покоя. Двигающиеся, деятельные особи на первоначальном этапе не поддавались его воздействию. И варикон рассчитал периодичность, с которой существа переходят в состояние покоя. Далее, уже обладая достаточной информацией, и, главное, силой, варикон путем логического анализа пришел к выводу, что активность большей частью связана с наличием в атмосфере особых частиц – фотонов света и выстроил непрозрачный купол.
В своем стремительном развитии адское создание – не более чем за час в человеческом измерении – нашло и источник искусственных лучей, и именно электростанция вместе с ее персоналом стала первой и страшной жертвой физической атаки. Мир внутри стены погрузился во мрак, и варикон стал его почти полновластным хозяином. Не представляли пока интереса некие движущиеся объекты со слабым излучением в желтой части спектра. Но – потом. Лишь мелкие мяукающие, но не обладающие разумом существа и человеческие пары оставались последним препятствием на пути к полному господству и решающемуся броску.
Эти сдвоенные объекты создавали вокруг себя мощное защитное поле, не только экранирующее их, но и активно сопротивляющееся посылаемым вариконом смертельным лучам. Даже тогда, когда они находились на значительном расстоянии, связь между ними не пропадала, а иногда поле даже еще более усиливалось. Сам того не подозревая, варикон столкнулся с так называемым «парным феноменом». Постигая законы физики, чуждые, но используемые им, проводя их классификацию, варикон пытался нарушить равновесие, образовать дисбаланс в природе и разорвать связи объектов. Но и его возможности были не беспредельны...
Василий, чертыхаясь, вернулся в комнату, принеся с собой волну холода. Плотно прикрыл дверь….
– Ну что там, – уже волнуясь, спросила Ирина.
– Наверное, авария на линии, видишь, какой ветер.
– Скорее всего, все опоры высоковольтной линии повалило. Ничего, сейчас свечку зажжем, – Василий еще раньше приглядел на полке стеариновую свечку в металлической баночке из-под консервов.
– А я лампу видела, – отозвалась девушка, – керосиновую, с колпаком.
– Значит, живем, – рассмеялся Василий, без света не останемся, – и мы вместе!
Свечка, на счастье, была не единственной. Да, хозяин здесь запасливый. Дрожащие языки пламени освещали комнату, предметы приняли еще более причудливые очертания…
А Ирина смотрела на своего Василия, и знала, что все будет хорошо. И ни на мгновение не вспомнила о провожавшем ее влюбленном парнишке.
…
Натужно хлопнуло и распахнулось окно, в дом вихрем ворвался холодный ветер с дождем и снегом. Василий рванулся к окну. Погасли свечи, и задрожал еще больше огонек в керосиновой лампе. Жуткий, обжигающий ветер хлестал прямо в упор. Василий с трудом соединил створки и до упора закрепил оба шпингалета, а затем закрыл и ставни на засов.
– Все, должно держаться, если домик не сдует, – сказал Василий.
И как недалек он был от истины! Он немного засуетился от смущения, но Ирина подошла к Василию, накинула на него полотенце и стала вытирать:
– О, да ты совсем мокрый, все будет хорошо, все получится, – обняла его и прижалась щекой к спине.
…
На ужин они сварили макароны из запасов хозяина с тушенкой. Чаю было вдоволь, и надежно топилась печь, так что в домике стало жарко. Ближе к полночи Ирина, наконец, заснула, а Василий, обалдевший от счастья, сидел рядом на топчане и гладил ее милую головку. Потом он вставал, мерил в комнату шагами, выходил в холодные сени и курил подсохший «Беломор». Под утро, когда уже должно было светать, он прилег рядом с девушкой, он во сне обняла его и не отпускала, и встали они уже днем.
Их одежда высохла, но Василий на всякий случай утеплился, надев имевшуюся в доме теплую одежду, и вышел на крыльцо. Ветер стих, но все вокруг было заметено снегом. Неподвластное Варикону солнце все-таки взошло, и тьма сменилась сумерками. «Примерно минус 10», – подумал Василий, и, пожалуй, больше задерживаться здесь нельзя. Они наскоро позавтракали и вскоре, оставив после себя полный порядок, покинули гостеприимный домик, ставший первым свидетелем и защитником их зарождающейся любви.
Может быть, на уровне подсознания, но, критические обстоятельства являются катализатором мыслей, чувств, поступков, обостряют восприятия и побуждают к решительным действиям. Возможно, в других, спокойных условиях, их роман не развивался так бурно, кто знает. Может быть...
Василий только бы посматривал на девушку, а она, как приличествует молодой особе, проявила бы максимальную выдержку и возникающая между ними связь, не только на физическом, но и ментальном уровне, могла тихо угаснуть, не имея должной подпитки или превратиться в легкий флирт. Но теперь все изменилось... Туманные образы прошлого растворялись, не оставляя место ни страданиям, ни сомнениям. Впрочем, так и должно быть...
…
Тонкий и жесткий слой снега противно скрипел под ногами. Вчерашняя грязь превратилась в жесткие комья. За ночь почернела и поникла картофельная ботва, омертвели цветы и листья кабачков, бедные розы в палисаднике плакали последними замерзшими лепестками. По низко опустившемуся, как в загоне, небу метались облака, а на горизонте мерцали зарницы. Молодые люди услышали далекий гром.
– Смотри, и в грозу можем попасть, куда спрячемся то?
– Ну, теперь уже известно, – улыбнулся Василий – а ты-то не замерзла?
– Ничего, держусь – Ирина, в валенках не по размеру, джинсах и телогрейке выглядела прямо очаровательно и слегка нелепо. – Побежали!
И бежали они по скользкой дороге, и легко им было, ничто не могло их остановить. Редкий, удивленный снегом лес по краям дороги оберегал путников от ветра, который все усиливался, но пока дул в спину.
– Ты слышишь, Васенька, гром. Гроза?
Василий оглянулся – молнии приближались, они прорезали пространства почти горизонтально, срезая верхушки и, как показалось, отражались от земли и небесного свода. Вдали взлетали и разрывались на части, как на праздничном салюте, мириады огней. Казалось, мир запылал. Что вызвало к жизни такую стихию? Но молодые люди упорно шли вперед, даже не предполагая, что их ожидает.…
Ненасытный поглотитель энергии замкнул пространство. И стал испытывать недостаток энергии для роста и развития. Поглощение физических, не экранированных тел требовало создания исполнительных органов. Ядро выпустило пучок боковых аксонов и стало сооружать генератор. Используя известную ему материнскую форму – шар, варикон создал сплошной купол, в котором, наподобие химического реактора, шли процессы расщепления вещества и концентрации энергии. По тонким уксонам она поступала в ядро, начавшее создавать исполнительные органы. И варикон выбросил «язык», затем еще и еще...
Однако не все он мог переварить – процесс физического расщепления был настолько интенсивным, что началось выделение излишней энергии в пространство. Выкачивая энергию внутри стакана, приведшее к понижению температуры, выпадению снега и заморозкам, Варикон в то же время создал тепловой полюс. Температура около ядра превысила плюс семьдесят, в то время, как вблизи границы упала до минус тридцати.
Это неизбежно вызвало вихревые потоки, так как природа стремится к состоянию динамического и теплового равновесия.
Большое накопление энергии не может не притягивать. В результате взаимодействия полюсов между ними возникает разряд – возможно, электрическая молния – любое напряжение требует разрядки. Но высвобожденное огромное количество энергии – не просчитано и не управляемо... Мощные разряды пробивали выстроенную вариконом стену, и ему приходилось направлять все больше энергии на ее восстановление и поддержание. Уничтожение внутренней опасности – действующей электростанции – привело к непредсказуемым последствиям – варикон не сумел поглотить даровую энергию, и триллионы освобожденных электронов понеслись к новому полюсу, образуя антиподы – шаровые молнии, может быть, единые по форме, но несовместимые по структуре с вариконом. В отличие от последнего, они не обладали разумом и не были управляемы. Поглотить их энергию также было невозможно.
Стохастически перемещаясь в пространстве, круша все на своем пути, огненные шары уничтожали языки варикона, прорывались сквозь возведенную им стену.
...
Внезапно они услышали шум мотора – из-за поворота вынырнула отчаянная полуторка. Они отошли к обочине, и машина резко притормозила возле путников. Из кабины высунулась кудрявая, даже в шапке-ушанке голова их давешнего знакомца:
– Вы что, придурки, совсем свихнулись? Видите, что творится! Давайте скорее в машину, не то зараз пропадете!
– Ой, привет! А мы-то подумали, что за камикадзе здесь гоняет! – ответил Василий, и они втиснулись в кабину, отряхивая снег. – Нет, нам все же к Лопухам, продолжил Василий, видя, что его тезка намеревается развернуться. – Подвези, коль не трудно!
– Ну что с вами поделаешь, тем более, пара-тройка километров, да там стена, все одно обратно, пока не слизнуло.
Василий рассказал, как видел огромные чудовищные языки, сметающие все на своем пути – и строения, и лес, и все-все вокруг – но до нас они не доберутся! Ну, если вам так невтерпеж, поехали!
Машина быстро неслась по ровной, покрытой свежей наледью окруженной высокими соснами дороге, подгоняемая попутным, все усиливающимся ветром. Опять пошел снег. Лобовое стекло, несмотря на бешеную работу дворников, запотевало и покрывалось наледью. Вот последний поворот и ... Вместо прозрачной, но непроницаемой стены, а за ней – ну, буквально рукой подать – Лопухи, глазам изумленных путников предстала сплошная, серо-фиолетовая вибрирующая масса, то изгибающаяся навстречу им, то наоборот, растягивающаяся вдаль. Вася резко затормозил.
– Кажется, приехали. Совсем.
– Возможно, – ответил Василий. Только сейчас посмотрю, в чем дело, и спрыгнул на землю.
– Васенька, милый, не ходи, опасно, чувствую! – пыталась удержать его Ирина.
Василий и сам почувствовал неладное, но что-то неудержимо влекло его вперед. Перед ним вновь предстали узнаваемые картины ужаса его снов. Но он уже не знал страха. Раздался страшный грохот, и жуткая молния прорезала пространство, осветив неясный полумрак. Он оглянулся – молния устремилась прямо в стену, как бы рассекая ее пополам. На мгновение створки распахнулись, и молодые люди увидели чистое зеленое пространство, стройную белую церквушку на пригорке, с золоченым куполом, так прекрасно отражающим долгожданное Солнце.
Василий инстинктивно рванулся вперед, но внезапно поднявшийся вихрь схватил его, закружил и швырнул за невидимую границу. И Стена вновь сомкнулась.
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2017/05/27/1850